CC BY
80
УДК 159.9
АЛЬТЕРНАТИВНЫЙ ПОДХОД К МЕТОДОЛОГИИ ПСИХОЛОГИИ
И.Е. Гарбер,
старший научный сотрудник кафедры экономической социологии, СГСЭУ
ВЕСТНИК. 2006. №12
В недавнем прошлом в России под методологией понимали систему социально апробированных принципов и правил познания и действия в их соотношении со свойствами и законами объективной действительности, основанную на диалектико-материалистическом мировоззрении. На III съезде российских психологов в 2004 г. выяснилось, что вместе с марксизмом неожиданно исчез и общий язык, на котором психологи разговаривали друг с другом. Глубину кризиса иллюстрирует то, что участники чаще всего ссылались на работы Л.С. Выготского, С.Л. Рубинштейна и А.Н. Леонтьева, выполненные много лет назад. Это фиксирует значительное отставание методологического осмысления от повседневной исследовательской практики. По мнению А.В. Юревича, не имея возможности производить новое научное знание, отечественная социогуманитарная наука постепенно превращается в механизм трансляции знания (а также гипотез, интерпретаций, заблуждений и т.д.), созданного зарубежной наукой, в нашу социальную практику, а ее главная задача все чаще формулируется как необходимость «внедрить западные рецепты на родную почву».
Большинство западных психологов склонны понимать под методологией научный метод, имплицитно подразумевая под этим, что единственная допустимая методология - научная. Социолог Ч.Р Миллс утверждает, что «методы суть процедуры, которыми пользуются люди, стремясь что-то понять или объяснить. Методология -это исследование методов; она предлагает варианты теоретического осмысления того, как люди проводят свои исследования»1.
Отечественных и зарубежных исследователей при очевидных мировоззренческих и культурно-исторических различиях объединяет неудовлетворенность результатами философской рефлексии об основаниях психологии. Попытки дать определение предмета психологии С.Д. Смирнов сравнивает с попытками изобрести вечный двигатель: «Они столь же упорны, сколь и бесплодны не только в смысле отсутствия конкретного решения задачи, но и в смысле отсутствия кумулятивного эффекта, т.е. продвижения на пути к такому решению»2. П. Мил утверждает, что западная философия науки выглядит регрессивной исследовательской программой в смысле И. Лакатоса. В.А. Мазилов отмечает, что «Кант был одним из первых методологов психологии, а методология (в этом проявились особенности самого Канта как личности) приняла форму критики»3. В.М. Аллахвердов считает, что «опровержение утверждений Аристотеля составляет суть естественной науки Нового времени»4 и нелицеприятно отзывается о Г.В.Ф. Гегеле.
В 1845 г. философ С. Милль одним из первых предложил рассматривать психологию как науку, независимую от философии. В духе его идей различие между философией и психологией усматривается не в предмете изучения, а в используемых методах. Чувства, восприятия, мотивы, интеллект, сновидения могут быть предметом как философского, так и психологического изучения. Однако философия при их анализе опирается на умозрительные построения, т.е. идеи, истинность которых обоснованна только согласованностью между собой, в то время как психология ищет опору в фактах.
Суть предлагаемого в данной статье альтернативного подхода к методологии психологии состоит в том, чтобы по аналогии с переменами, произошедшими в психологии много лет назад, рассмотреть вариант развития методологии, независимый от философии и названный нами мета-психологией.
Начнем с терминологии. Префикс греческого происхождения «мета» имеет множество значений, среди которых «о, вне, среди, после, между, позади, через, изменения в». Первое из этих значений, возможно, наиболее распространенное, особенно в философски ориентированных работах, другие используются свободно в различных контекстах. Современные психологи, занимающиеся методологическими проблемами, используют термины типа «метаоткрытие» или «метамотивация», не утруждая себя точными определениями. Напротив, термины «метатеория», «метасистема», «метауровень», «метаязык» и им подобные имеют единое и понятное происхождение. Например, метатеорией принято называть теорию, анализирующую другую теорию, обычно называемую объектной или предметной. При этом исходный язык теории называется объектным (предметным), а язык метатеории - метаязыком или языком-объектом.
Истоки подобного единообразного употребления префикса «мета» находятся в математике и логике. Термины «язык-объект» и «метаязык», точнее их польские и немецкие аналоги, были введены А. Тарским и Р. Карнапом. Соотношение между метаязыком и предметным языком поясняет пример человека, родным языком которого является русский и который изучает иностранный язык. Все начальные сведения в учебниках и словарях он воспринимает на русском языке (метаязыке), но его конечная цель состоит в том, чтобы овладеть иностранным (предметным) языком. В теоретических исследованиях, как правило, предполагается, что если в качестве метаязыка взят русский язык, то фактически будет использоваться лишь некоторый весьма узкий его фрагмент, чтобы избежать появления парадоксов.
Ситуация меняется, когда префикс «мета» добавляется к названиям наук. Даже далекий от методологии ученый помнит, что под «метафизикой» понимается нечто отличное от «науки о физике». Отчасти объяснение связано с историей термина. Утверждается, что, пытаясь расположить произведения Аристотеля в соответствии с их внутренними связями, александрийский библиотекарь Андроник Родосский в I в. до н. э. озаглавил одну из его книг «Метафизика», имея в виду, что она следует «после физики» (позже, по мнению Н. Смита, термин приобрел значение «вне физики» как нечто, не соотносимое с физической реальностью). Есть и
более сложные версии. Автор концепции о диалогическом «новом мышлении» Ф. Розенцвейг считает, что приставка «мета» в терминах «метафизика», «металогика» и «метаэтика» предназначена для обозначения выхода бога, мира и человека за пределы традиционной философской целостности, конкретными моделями и символами которой служат физис, логос и этос.
По мнению социолога Г.В. Осипова, отличие метасоциологии от социологии состоит в том, что объектом исследований социологии является социальная реальность, а объектом метасоциологии - сама социология. А что понимается под «мета-психологией»? В буквальном и наименее распространенном сегодня значении этот термин означает «наука о психологии». Первоначально в переписке 3. Фрейда с В. Флиссом в 1896 г. под метапсихо-логией понималась психология, ведущая за пределы сознания. Противопоставление для того времени естественное, но неточное. Скорее, речь шла о «метасознании». В опубликованных работах 3. Фрейда термин «метапсихология» впервые появился в 1901 г. в «Психопатологии обыденной жизни», где использовался для того, чтобы пояснить стремление психоанализа превратить метафизику в метапсихологию.
Чаще всего вслед за 3. Фрейдом это слово используется сегодня при психоаналитическом анализе динамических, топических (топографических) и экономических (энергетических) аспектов психических процессов. Термин по-прежнему актуален у психоаналитиков. Об этом говорит проведение в 2005 г. в Ростове-на-Дону международной конференции «Метапсихология вчера, сегодня, завтра». Наконец, как показывает Интернет, термин используется парапсихологами, социониками, специалистами по медитативным техникам и оккультным наукам.
Предлагается вернуть термин «метапсихология» научной психологии, наполнить его адекватным содержанием (выделить предмет, структуру, методы) и использовать для решения актуальных теоретических проблем.
Для определения смысла термина «метапсихология» обратимся к родовому имени «метанаука» и кратко рассмотрим историю и общую характеристику семейства метанаук. Психологи говорят о перманентном кризисе оснований своей науки и видят в нем одну из ее специфических особенностей. Между тем и более благополучные науки, такие как математика и физика, знали продолжительные периоды, когда их будущее представлялось сомнительным, но в отличие от психологии успешно преодолевали возникшие трудности.
После многих веков успешного развития математики, уверенные, что они доказывают истинные
♦-
утверждения, столкнулись с противоречащими здравому смыслу неевклидовыми геометриями и примерами функций с непостижимыми, патологическими свойствами. «Каким образом, - спрашивал А. Пуанкаре 100 лет назад, - интуиция могла обманывать нас до такой степени?» Ш. Эрмит с юмором говорил, что он с ужасом и омерзением отворачивается от этой жалкой язвы непрерывных функций, не имеющих ни в одной точке производной. К этому времени математикам удалось строго обосновать анализ бесконечно малых и усилиями Г. Кантора заложить фундамент современной математики - теорию множеств. Именно в ней они встретились с парадоксами, затронувшими основания и потребовавшими отказа от многих классических результатов, вызывавших их профессиональную гордость.
Наибольшее впечатление на современников произвел парадокс Б. Рассела, независимо от него обнаруженный Э. Цермело и восходящий к парадоксу «лгущего критянина» Эпименида. В ответ Д. Гильберт заявил, что никто не может изгнать нас из рая, который создал нам Г. Кантор, что отнять у математиков закон исключенного третьего - это то же, что забрать у астрономов телескоп или запретить боксерам пользование кулаками. Для спасения математики от парадоксов и интуиционистской критики он разработал программу, названную им метаматематикой, или теорией доказательств.
Для построения метапсихологии важно, что метаматематика:
1) возникла для разрешения кризиса оснований, грозившего лишить науку важнейших результатов;
2) потребовала разработки новой терминологии (такой как «метаязык», «язык-объект», «метатеория» и т.д.);
3) рассматривала предметные теории как системы бессодержательных предметов, аналогичных позициям в шахматной игре, над которыми про-делываются механические манипуляции, аналогичные шахматным ходам;
4) допускала применение только финитных методов рассуждений, т.е. использующих только интуитивно представляемые объекты и операции; применение принципа исключенного третьего при этом запрещается;
5) получила статус математической, а не философской дисциплины;
6) заменила традиционное требование истинности утверждений условием непротиворечивости теории (несогласный с этим Л. Брауэр говорил, что неправильная теория, не натолкнувшаяся на противоречие, не становится от этого неправильной, подобно тому как преступное поведение, не остановленное правосудием, не становится от этого менее преступным).
Проблемы, волновавшие математиков 100 лет назад, не чужды современной психологии. При изучении патологий общения и шизофрении Г. Бейт-сон выделил и описал ситуации двойного принуждения, в которых один из партнеров посылает другому противоречащие друг другу сигналы, не оставляющие ему никакого приемлемого выбора. Чаще всего сигнал принимает форму приказа, который нужно выполнить, но выполнение которого состоит в том, чтобы проявить неповиновение. В отличие от компьютера, лишенного эмоций, человек тем или иным способом расшифровывает направленное ему послание.
Г. Бейтсон прямо апеллирует к теории логических типов Б. Рассела5, разрубившего гордиев узел математическим мечом, запретив в своей теории возникновение парадоксальных ситуаций (класс не может быть членом самого себя, и ни один из членов класса не может сам быть классом). При общении людей или в случае ввода противоречивых команд в компьютер такой запрет невозможен или нежелателен. М. Ротенберг насчитал в библейской литературе свыше 180 описаний ситуаций двойного принуждения и предложил принцип парадоксальной интерпретации: не читать библейский текст так, как написано, а, немного изменив его, искать альтернативный смысл.
А.В. Карпов приходит к парадоксу Б. Расселла, анализируя понятие метасистемного уровня и связанный с ним парадокс высшего уровня системы . Он считает, что наиболее естественным, хотя и достаточно радикальным способом снятия указанного парадокса может быть предположение, согласно которому в содержании системы (в том числе психики) может существовать такой уровень, который одновременно является и ее собственным уровнем, и уровнем, выходящим за ее пределы (метауровнем), т.е. в определенном смысле локализованным вне ее. Апелляция к принципу дополнительности, простоте и феноменологической понятности не снижает, по его мнению, трудность конкретно-научного объяснения.
Идеи, предложенные математиками для спасения своей науки, были приняты не всеми представителями других наук. Условно их можно распределить вдоль спектра с двумя полюсами. На одном из них находятся те, кто более или менее последовательно, с тем или иным успехом, учетом специфических особенностей развивал метанауку, -этики, социологи, географы. Ко второму полюсу относятся те, кто «подарил» префикс «мета» философам, теологам, параученым и специалистам оккультных наук, любителям трансцендентальнос-ти и мистики, - физики, историки и психологи.
Среди гуманитариев наибольших успехов в области метатеории добились специалисты по эти-
ке. Для построения метапсихологии важно, что ме-таэтика:
1) поставила под сомнение взгляды почти всех предшественников;
2) со временем выработала специальную терминологию;
3) на начальном этапе в качестве основного метода использовала логико-лингвистический анализ, точнее логико-семантический анализ обыденного языка и этических текстов, и апеллировала к «здравому смыслу» ;
4) развивалась, несмотря на то что научный статус этики был и остается спорным;
5) охватывает сегодня основные методологические вопросы этики: о ее предмете, структуре, методах, функциях;
6) допускает исследования на двух уровнях -«теоретическом» и «прикладном»;
7) вызывает устойчивую неприязнь этиков к метаэтической «формалистике», освоение которой требует значительных усилий, в то время как обнаруживаемые с ее помощью формальные ошибки игнорируются этическим сообществом6.
Отметим, что в отличие от математиков, преследовавших при создании метаматематики созидательные цели, основатель метаэтики Дж. Мур заложил в основание метаэтики критические тенденции поиска логических ошибок, а не сохранения важнейших результатов. Специфика социогуманитар-ных наук проявляется также в использовании психолингвистического анализа, позволяющего в силу укорененности многих терминов в повседневном языке получать нетривиальные выводы о сложных социальных феноменах. Он противостоит мнению представителей естественных наук, отвергающих, что «идеи» вещей «обладают некой трансцендентальной реальностью и что, анализируя идеи, мы можем узнать нечто, если не все, о свойствах реальных вещей»7.
Подведем итоги междисциплинарного анализа. Значительное количество ученых, в том числе обществоведов и гуманитариев, обнаружив кризис оснований своей науки, пришли к идее метанауки, понимаемой как логическая рефлексия о собственных теориях и используемых методах в рамках исходной дисциплины. Часть из них, например математики, видели в метанауке инструмент сохранения важнейших результатов. Другие, например этики, рассматривали метанауку прежде всего как инструмент обнаружения ошибок и противоречий. Разные науки использовали специфические методы мета-анализа.
Для построения метапсихологии как психологической дисциплины язык логики и математики представляется более надежным, нежели язык философии. Исходя из опыта других наук рассмотрим
подход, в рамках которого возможны, с одной стороны, синтез различных, как правило, противоречащих друг другу психологических теорий, сохранение основных полученных в них результатов и, с другой стороны, устранение устаревших и ошибочных положений, переписываемых авторами учебников друг у друга.
Релевантной поставленной задаче представляется концепция метасистемного перехода В.Ф. Турчина. Систему, состоящую из управляющей подсистемы X и управляемых и порождаемых ею однородных или сходных в каком-то отношении подсистем А1, А2, А3, ..., он называет метасистемой по отношению к системам А1, А2, А3, ..., а переход от систем А1, А2, А3, ... к метасистеме - метасистемным переходом (далее - МСП). Он рассматривает его как квант эволюции и претендует на объяснение структуры скачков в эволюции сложных систем, в частности науки, и указание их «точек роста». МСП создает высший уровень организации - метауровень - по отношению к уровню организации интегрируемых подсистем. С функциональной точки зрения МСП состоит в том, что активность, являющаяся управляющей на низшем этапе, становится управляемой на высшем этапе и появляется качественно новый вид активности, ассоциируемый с высшим уровнем управления и наиболее характерный для него.
Обозначим исходную высшую активность А, а возникшую в результате МСП - А'. Тогда функциональное описание МСП может быть представлено символически как «Управление А = А'». Первый МСП (согласно В.Ф. Турчину) заключается в возникновении движения и определяется формулой: Управление положением = движение.
Описание эволюции по В.Ф. Турчину представлено в табл.:
Номер МСП Формула МСП
1 Управление положением = движение
2 Управление движением = раздражимость (простой рефлекс)
3 Управление раздражимостью = (сложный) рефлекс
4 Управление рефлексами = ассоциирование (условный рефлекс)
5 Управление ассоциированием = человеческое мышление
6 Управление человеческим мышлением = культура
МСП создает специализацию интегрируемых подсистем. Некоторые из них имели до МСП функции, необходимые для самостоятельной жизни, но ставшие ненужными и утрачиваемые в сообществе, ибо они лучше выполняются другими подсистемами. МСП не может совершиться под воздействием одних лишь внутренних факторов интегрируемых
♦-
подсистем, но всегда требует вмешательства извне, «сверху».
Современному психологу модель В.Ф. Турчина, основанная на утративших (ассоцианизме) и утрачивающих (бихевиоризме) популярность идеях, может показаться устаревшей или наивной. Однако его идеи о том, что, развиваясь, культура порождает внутри себя следующий уровень иерархии -критическое мышление, которое, в свою очередь, порождает современную науку - построение моделей действительности с помощью знаковых систем, допускают представление в виде формул, отсутствующих в его монографии8 и более современной англоязычной версии в Интернете:
Управление культурой=критическое мышление.
Управление критическим мышлением = наука.
Управление наукой = метанаука.
Мысль В.Ф. Турчина о том, что метанаука может рассматриваться как результат МСП, представляется плодотворной для психологии. Перед тем как вернуться к ней, сформулируем два ограничения модели. Она является:
1) феноменологической и основана на концепции «черного ящика», в который в случае его сложного внутреннего устройства необходимо постучаться и посмотреть, что внутри (Ф. Крик);
2) дескриптивной, а ее прогностическая и эвристическая ценность оценивается в каждом конкретном случае отдельно.
Наметим с помощью концепции В.Ф. Турчина многоуровневую структуру метапсихологии. Мета-подход, предлагаемый в данной статье, исходит из того, что психологами накоплен ценный экспериментальный и теоретический материал, принадлежащий различным школам и направлениям, идейно противоречащим друг другу, и имеющий смысл только с учетом соответствующих контекстных факторов (исторических, культурных, экономических). Речь идет о создании многоуровневой теории, способной сохранить значительную часть имеющихся достижений и отбросить ряд старых ошибок и заблуждений.
Под метапсихологией предлагается понимать психологическую дисциплину, изучающую научную психологию с использованием концепции метаси-стемного перехода. Преимущественно эмпирический язык других психологических дисциплин, возникший для описания феноменологического «фасада» психической реальности, является для метапсихологии объектным (предметным), а метатеории о них предлагается излагать на теоретическом метаязыке. Его психологам еще предстоит разработать, что не исключает существования общих терминов в эмпирическом языке-объекте и теоретическом метаязыке.
Рассмотрим примеры исследований, иллюстрирующие структуру и методы метапсихологии.
Е.В. Сидоренко считает, что интерпретации результатов сложных обсчетов несут в себе лишь видимость научной объективности, поскольку мы по-прежнему субъективно интерпретируем, но уже не реальные результаты наблюдений, а результаты их математической обработки. С позиции метапсихо-логического подхода ситуация видится по-другому. В рамках отдельного психологического исследования МСП, подлежащим изучению, является, как показывает Ю.Н. Толстова, «анализ данных», рассматриваемый как процесс, не сводящийся ни к какому набору математических приемов и органично вписывающийся в содержательную ткань психологического исследования.
Необходимость синтезировать результаты независимых исследований (рассматриваемая нами как МСП) привела во второй половине XX в. к созданию статистического метода - мета-анализа. В России его «монополизировали» медики для оценки клинической эффективности терапевтических вмешательств. На Западе у психологов популярен качественный мета-анализ и на его основе создан новый вид публикаций - систематический обзор. В общем случае мета-аналитический процесс состоит из пяти шагов: определения основной цели анализа; поиска релевантных публикаций; выбора их критериев; сбора информации по каждому исследованию, удовлетворяющему критериям; ее анализа, как правило, математическими средствами. Таким образом, основным инструментом метапсихологических исследований «низшего» уровня является (с некоторыми оговорками, касающимися качественных оценок) статистический метод.
Для теорий «среднего» уровня, например построения метатеории мотивации, П. Милом и Д. Фаустом предложен клиометрический подход9. Он предназначен для количественной оценки времени «выживания» теории, основан на статистическом анализе 18 атрибутов-критериев (среди которых экономичность постулатов, новизна полученных результатов, строгость теоретических выводов) и сочетает формальные математические процедуры с содержательным психологическим анализом.
Перейдем на самый «верх», где решаются проблемы предмета и метода психологии. В.А. Лефевр ищет синтез ментализма и бихевиоризма с помощью рефлексивных моделей10 и пока «не замечает» ассоцианизм, гештальтизм, когнитивизм и прочие «измы», созданные поколениями психологов. Одним из первых отечественных психологов, попытавшихся свести в единую концепцию основные теории XX в., был М.Г. Ярошевский, назвавший свой метод категориальным анализом. Он выделил и связал с отдельными теориями систему базисных, ведущих категорий, однако оставил нерешенной
проблему их полноты (все ли важнейшие категории уже обнаружены исследователями?), независимости и (главное) не описал метатеорию, основанную на них. Ф.Е. Василюк выделил в советской психологии три теории, сузившие свой предмет до одной категории: отношений В.Н. Мясищева, установки Д.Н. Узнадзе и деятельности А.Н. Леонтьева11. Он показал, что каждая из них может претендовать на роль общей психологии и завершающей парадигму категорией должно стать общение. Ф.Е. Василюк исходил из того, что синтез теорий может быть плодотворен только в том случае, если всем им присущи глубинное родство, общность базовых методологических и онтологических представлений.
История психологии показывает, что родство и общность представлений о психической реальности являются исключением из правила, согласно которому новая психологическая концепция появляется в результате критики и отвержения всех предыдущих. С учетом этого замечания блестящим и, к сожалению, незавершенным представляется логико-содержательный анализ, осуществленный Л.М. Веккером12. Рассматривая классические психологические концепции (исключая их культурно-исторический контекст и социальную детерминацию психических явлений) с позиций теории психических процессов, он показывает, что каждая из них сложилась закономерным образом исходя из феноменологического фасада психических явлений; выделила отдельные их аспекты в виде небольшого числа категорий и, абстрагируясь от остальных, не менее существенных, характеристик, доказала свою эвристическую ценность, но в конечном счете из-за отброшенных категорий не смогла свести концы с концами и оказалась в тупике.
Л.М. Веккер отмечает, что общей чертой всех концепций является то, что эмпирический и теоретический языки в них еще не разведены и, соответственно, не сформулированы проблемы, с необходимостью требующие перехода к конкретно-научной метатеории. Ранее он, с одной стороны, утверждал, что средствами внутрипсихологи-ческого понятийного аппарата синтез главных аспектов психической деятельности принципиально неосуществим и требует выхода за пределы психологической теории, а, с другой стороны, в качестве искомой теории предлагал общую теорию сигналов.
Метод Л.М. Веккера, условно названный нами логико-содержательным анализом, представляется образцом мета-анализа концепций высшего уровня. Он позволил выделить главный и побочные аспекты исследования и показать, что введение категории «целостности» логично привело геш-
тальт-психологов к принципу изоморфизма, а би-хевиористов отказ от рассмотрения внутренней психической структуры и необходимость объяснения адаптации организма к окружающей среде заставили ввести принцип вероятностной организации поведения. Это позволяет вопреки внешней видимости считать бихевиоризм психологической теорией.
Подведем итоги проделанного анализа.
1. Идея метанауки закономерно возникает в кризисной для науки ситуации. Она может служить как конструктивным (сохранению важнейших результатов), так и деструктивным (обнаружению ошибок и противоречий в основаниях) целям. С учетом специфики исторического развития психологии при построении метапсихологии представляется реальным преследовать обе эти цели.
2. Развитие метапсихологии как психологической дисциплины, науки о психологии с использованием концепции метасистемного перехода требует разработки специальной терминологии, теоретического метаязыка, для которого эмпирический язык современной психологии послужит языком-объектом, что не исключает наличия общих терминов в эмпирическом языке-объекте и теоретическом метаязыке.
3. Многоуровневую структуру метапсихологии можно сформировать на основе концепции мета-системного перехода В.Ф. Турчина. Она схематически описывает динамику развития научного знания, отсутствующую в статичных традиционных определениях методологии.
4. Метапсихологию отличают особые методы анализа. Основными инструментами метапсихо-логических исследований «низшего» уровня являются модификации статистического метода (в частности, мета-анализ) и содержательного анализа данных, несводимого к математическим процедурам.
Для изучения теорий «среднего» уровня перспективен клиометрический подход П. Мила и Д. Фауста.
На «высших» уровнях мета-анализа преобладают логико-содержательный анализ, синтаксический и семантический анализ психологических теорий. Возможно применение контент-анализа, психолингвистических и архивных методов работы с текстами.
Такое построение метапсихологии позволяет заниматься ее проблемами не только университетским профессорам, но и студентам-психологам старших курсов; укладывается в концепцию точной методологии науки М.С. Бургина и В.И. Кузнецова и может привести к созданию парадигмы психологии вопреки сомнениям скептиков и критиков.
1 Миллс Ч.Р. Социологическое воображение. М., 2001. С. 73.
2 Смирнов С.Д. Методологический плюрализм и предмет психологии // Вопросы психологии. 2005. № 4. С. 3.
3 Мазилов В.А. Теория и метод в психологии: Период становления психологии как самостоятельной науки. Ярославль, 1998. С. 148.
4 Аллахвердов В.М. Методологическое путешествие по океану бессознательного к таинственному острову сознания. СПб., 2003. С. 38.
5 См.: Бейтсон Г. Экология разума. Избранные статьи по антропологии, психиатрии и эпистемологии. М., 2000. С. 228.
6 См.: МаксимовЛ.В. Очерк современной метаэтики // Вопросы философии. 1998. № 10. С. 39 - 54.
7 Хайек Ф.А. Контрреволюция науки. Этюды о злоупотреблениях разумом. М., 2003. С. 34.
8 См.: Турчин В.Ф. Феномен науки: Кибернетический подход к эволюции. М., 2000.
9 См.: Meehl P.E. Cliometric Metatheory: The Actuarial Approach to Empirical, History-Based Philosophy of Science // Psychological Reports. 1992. Vol. 71. P. 339 - 467.
10 См.: Лефевр В.А. Ментализм и бихевиоризм: слияние? // Психологический журнал. 2004. № 2. С. 116 -127.
11 См.: ВасилюкФ.Е. Методологический анализ в психологии. М., 2003.
12 См.: Веккер Л.М. Психика и реальность: Единая теория психических процессов. М., 2000.
