Альтернатива «Глобализм – антиглобализм» и библиометрия российской науки Текст научной статьи по специальности «Социологические науки»

Михайлов О.В.

д.х.н., профессор, гл.н.с. Казанского НИТУ

АЛЬТЕРНАТИВА «ГЛОБАЛИЗМ - АНТИГЛОБАЛИЗМ» И БИБЛИОМЕТРИЯ

РОССИЙСКОЙ НАУКИ1

Ключевые слова: интеллектуальная мобильность, российская наука, наукометрия.

Одной из ключевых проблем, связанных с интеллектуальной мобильностью российских ученых в современном мире, является проблема передача конкретной информации, полученной в результате их научной деятельности, путем ее опубликования в том или ином доступном для широкой научной общественности научном издании (журнале, монографии и др.) в печатной и (или) электронной форме. Проблема эта - отнюдь не знамение нынешнего не очень спокойного времени, она так или иначе давала себя знать во все временные эпохи развития России - и в «досоветскую» (императорскую), и в советскую, и в «постсоветскую». В немалой степени это связано с тем обстоятельством, что российские ученые в основной своей массе являются неотъемлемой частью русского мира, который уже на протяжении многих десятилетий (если не столетий) олицетворяет собой нечто вроде «моста», связывающего меж собой две весьма различные по менталитету, традициям, религиям, языкам, да и формам государственного устройства части человеческой цивилизации - т.н. «Запад» и «Восток». И отношение к вышеуказанной проблеме в любую из вышеуказанных эпох в различных слоях российского научного сообщества также было весьма различным.

В настоящее же время в российской научной среде проявляются два полярных научно-мировоззренческих подхода к проблемам интеллектуальной мобильности, различие между которыми фактически сводится к ответу на весьма принципиальный вопрос, а именно: публиковать ли свои статьи и иные научные материалы и соответственно цитировать эти самые статьи в научных изданиях (и прежде всего - в журналах) независимо от национальной принадлежности последних или же публиковать и цитировать эти статьи исключительно в своих, РОССИЙСКИХ изданиях. Соответственно этим двум полярным подходам можно выделить и две резко различные категории российских исследователей, а именно т.н. «интернационалистов» («глобалистов») и «изоляционистов» («антиглобалистов»). (Заметим в связи с этим, что близкие им по смыслу термины - «местники» и «космополиты» были использованы еще 55 лет назад Корнхаузером2). Существует и значительное число таких наших соотечественников, которых по одним параметрам можно причислить к первой, а по другим - ко второй из этих категорий (к ним, кстати, принадлежит и автор этих строк). Антироссийские санкции со стороны США и стран ЕС в определенной степени задели и различные аспекты научного сотрудничества между российскими исследователями и их зарубежными коллегами, вследствие чего «водораздел» между этими двумя подходами среди российских ученых ныне обозначился еще более резко. На первый взгляд, выбор между этими подходами в пользу какого-то из них или промежуточного между ними - это личное дело каждого исследователя, и в подлинно гражданском обществе именно так и должно быть. Но это лишь на первый взгляд, потому что для российской науки выбор в пользу того или иного варианта сообществом российских ученых сейчас уже отнюдь не безразличен, причем как для ее дальнейшего развития, так и - по большому счету - для судеб нашей страны, неотъемлемой частью которой она является.

«Глобалисты» рассматривают мировую науку как единое целое, а российскую науку - как неотъемлемую часть мировой. Публикуя свои результаты в немалой степени на современной «латыни» науки - английском языке, они в случае необходимости готовы перейти на написание своих статей и на любом другом языке (даже на китайском, арабском или японском), если таковой вдруг станет этой самой «латынью». По их мнению, эксперты, оценивающие успехи российских ученых для решения вопросов, связанных с моральным или же материальным их поощрением (присуждение премий, грантов, установление надбавок к зарплате, назначение на научные должности и др.), должны быть большей частью такими специалистами, чьи собственные достижения в науке так или иначе признаны в мире - независимо от того, где они живут и работают; соответственно, такие «космополиты» не видят ничего худого в том, если для решения указанных выше проблем будут задействованы прежде всего авторитетные ученые из т.н. «дальнего зарубежья». Как правило, такие ученые достаточно сносно владеют английским языком, могут самолично писать на нем статьи; они же имеют хорошие навыки пользования компьютерной техникой и технологиями (в частности, для представления своих статей в печать в режиме online, как это ныне принято во многих зарубежных журналах). Для них характерна также сравнительно высокая цитируемость их работ (по крайней мере, в международных журналах), причем подчас даже в тех случаях, когда сами они за пределы России либо не выезжали вообще, либо делали это крайне редко. Значительная часть таких физических лиц позитивно воспринимает «наукометрическую» оценку научной деятельности (включая и свою

1 Настоящая статья подготовлена при поддержке Российского Фонда фундаментальных исследований (РФФИ) в рамках финансируемого Фондом проекта № 14-06-00044.

2 Kornhauser W. Scientists in industry conflict and accommodation. - Berkeley: Univ. of California Press, 1962.

собственную), хотя в ряде случаев и критически относится к отдельным наукометрическим (библиометрическим) параметрам, для этой оценки используемым. При этом, по мнению большинства из них, эти параметры должны быть подобраны и задействованы таким образом, чтобы ни в коем случае не ставить «на одну доску» статьи в ведущих высокоавторитетных международных журналах и статьи в т.н. «фейковых» изданиях, созданных исключительно для помощи далеким от науки людям в деле защиты ими диссертаций. «Антиглобалисты» же, напротив, рассматривают мировую науку как состоящую из отдельных национальных наук, а российскую науку - как автономную и даже изолированную от всего остального научного мира. Соответственно, они считают, что российские ученые должны читать и цитировать в основном работы других российских ученых; из зарубежной научной литературы читать следует лишь то, что переведено на русский язык. Свои же собственные труды надлежит писать тоже только по-русски и публиковать их исключительно в российских изданиях. По отношению же к наукометрической оценке научной деятельности такие ученые, как правило, занимают в лучшем случае скептическую позицию, в худшем - откровенно ее отвергают. Но уж коль библиометриче-ские индексы все же используются, то носить эти параметры должны «патриотический характер» (т.е. они должны быть подобраны таким образом, чтобы в них отражалось преимущество непременно «наших», российских журналов). И понять их можно: бесстрастная статистика свидетельствует о том, что за редким исключением показатели цитируемости работ «антиглобалистов» весьма низки - во всяком случае, существенно ниже, нежели у «глобалистов». Эксперты же, оценивающие успехи российских ученых, считают они, должны быть подобраны лишь из числа граждан России и никак иначе. Что же касается знания английского языка и владения компьютерными технологиями, то по крайней мере в среднестатистическом отношении какого-либо преимущества «глобалистов» перед «антиглобалистами» скорее всего не обнаружится: в конце концов, среди тех, кто причисляет себя к первым, имеются не один и не два человека, которые ни разу не участвовали в научных мероприятиях, проходивших за пределами России (в силу, например, не очень хорошего владения английским языком или боязни вообще покидать пределы нашей страны), тогда как среди вторых найдутся опять-таки не один и не два человека, которые в таких мероприятиях участвовали далеко не однажды. Про владение компьютером я уж и не говорю: в серьезной научной работе, по большому счету, без этого сейчас никуда - что первым, что вторым. Как бы то ни было, «антиглобалистам» Россия представляется чем-то вроде «осажденной крепости», а российскую науку они в первую очередь считают средством поддержания ее оборонной мощи. И к слову сказать, они по-своему правы, особенно с учетом вполне реальной ныне военной угрозы со стороны стран Запада (и в первую голову -стран блока НАТО), да и того, что сказал более ста лет назад предпоследний российский император Александр III: «У России есть лишь два верных союзника - это ее армия и военный флот». А потому в целом, по их мнению, нынешняя российская наука должна быть похожа на советскую науку образца 70-х годов прошлого века, если не на более раннюю науку сталинской эпохи. По этому поводу один из ведущих наших специалистов по проблемам социологии науки П.Е. Чеботарев1 писал буквально следующее: «Например, от них вы можете услышать, что международная публикация результатов российских ученых есть подарок «геополитическому противнику», так как он воспользуется нашими достижениями скорее, чем мы сами. Если напомнить, что речь идет об открытых работах, они спросят: "А кто доказал, что их результаты нельзя применить в военной области"? Пожелав продолжить дискуссию, вы услышите еще более «мощный» аргумент: "Да ведь геополитическое соперничество не ограничивается гонкой вооружений!"». В полном соответствии с вышеизложенной позицией «затворники» полагают, что поскольку российским авторам нет резона публиковаться в международных изданиях, то такие их публикации, равно как и ссылки на них, учитывать незачем. По соображениям патриотизма они готовы публиковаться не только в авторитетных российских журналах (каковых по мировым меркам у нас, однако, немного), но и в отечественных изданиях, которые зачастую не читают даже сами авторы помещенных там статей.

Коль скоро речь зашла о библиометрических показателях российских ученых, то представляется интересным сопоставить публикационную активность «глобалистов» и «антиглобалистов»; некоторые данные на этот счет представлены в Таблице 1. Как нетрудно заметить при их сопоставлении, ««глобалисты» опережают «антиглобалистов» почти по всем приведенным в ней показателям, которые вообще-то следует считать ключевыми при оценке этой самой публикационной активности, и лишь по последнему, пятому, который скорее относится к сфере научно-педагогической, нежели сугубо научной деятельности (учебники и др. учебная литература) они немного им уступают. И что весьма симптоматично и даже поразительно, преимущество «глобалистов» перед «антиглобалистами» по первым двум пунктам табл. 1 проявляется в отношении как статей в российских журналах, так и статей в журналах зарубежных (!).

«Антиглобалисты» на первый взгляд кажутся большими патриотами России, нежели «глобалисты». Однако на поверку многими из «антиглобалистов» - осознанно или неосознанно - движет не что иное, как простое желание сохранить ту среду, в которой они худо-бедно конкурентоспособны. «Глобалисты» же весьма часто, как это ни покажется парадоксальным, действительно движимы патриотизмом, пусть они его и не афишируют в той форме, как «антиглобалисты». Однако на деле именно стремление развивать российскую науку, учить научную молодежь, что должна прийти им на смену, заставляет многих из них продолжать работать в России. И это при том, что немалое число представителей этой категории исследователей без особых проблем смогли бы адаптироваться в научной среде США, Японии, Германии и других ведущих в научном отношении стран мира (причем, наверное, даже сейчас, в период нового всплеска антироссийских санкций с их стороны).

Как бы то ни было, противостояние «Глобализм» «Антиглобализм» в современной российской науке стоит обсудить более детально. И можно найти аргументы в поддержку как того, так и другого мировоззренческого подхода в научной деятельности; наиболее значимыми из них нам представляются следующие. Вот - за «глобализм»:

1 См.: Управление большими системами. - М., 2013. - Т. 44. - С. 506-537.

840

Таблица 1

Распределение «глобалистов» и «антиглобалистов» по количеству и ассортименту их публикаций1

Виды публикаций «Глобалисты» «Антиглобалисты»

Среднее число публикаций «Глобалисты», имевшие публикации (в % от общего их числа) Среднее число публикаций «Антиглобалисты», имевшие публикации (в % от общего их числа)

Статьи в рецензируемых российских журналах 5,87 78,0 4,66 70,7

Статьи в рецензируемых зарубежных журналах 4,63 46,7 0,85 20,0

Статьи в сборниках и материалы конференций 8,65 75,3 7,76 73,7

Монографии и главы в монографиях, изданных в странах «дальнего зарубежья» 2,17 48,5 1,06 31,5

Учебники, главы в учебниках, методические пособия / руководства 1,52 37,4 1,68 42,5

Аргумент первый: в наше время российская наука, по самым оптимистическим оценкам, вносит в мировую науку весьма незначительный по современным меркам вклад - не более чем 5% (реально же - и того меньше, на уровне 2-3%). Если же пересчитать этот вклад на душу населения или даже на одного научного сотрудника, то по ЛЮБОМУ из них Россия окажется где-то в начале второй сотни (!) стран мира (что, конечно же, никак не соответствует месту и значимости России в современном мире). Даже в печальной памяти эпохе сталинизма, когда наша наука по сравнению с наукой в других странах была достаточно мощной, чтобы развиваться, не особо оглядываясь на остальной мир; когда не существовало той языковой унификации мировых журналов, что есть сейчас, и национальные журналы в каждой стране издавались на государственных языках этих стран; когда русский язык был де-факто одним из международных языков науки, его учили и использовали в своей научной работе исследователи не только т.н. «социалистического лагеря», но и целого ряда других стран; когда за контакты с «заграницей» можно было запросто попасть не то что в поле зрения пресловутых «органов», но и угодить за решетку, и даже рисковать своей жизнью, находились люди, которые шли на такие контакты, ибо они понимали, что таковые жизненно необходимы для развития советской науки. Аргумент второй: идея «суверенитета» или «автономности» российской науки на фоне мировой науки абсурдна в принципе; для любого непредвзято настроенного человека должно быть совершенно очевидно, что ТАКАЯ наука, как современная российская, развиваться в наше время в отрыве от науки мировой просто никак не сможет. Нравится это «антиглобалистам» или же нет, но надо сказать прямо: это все равно что идея некоего «суверенитета» «мурманской», «казанской», «петербургской» и др. и даже «московской» науки на фоне науки российской. Сопутствующая же ей автаркия, сопровождаемая фактическим выбрасыванием «за борт» большей части современной научной продукции, публикуемой в международных и национальных журналах ведущих в научном отношении стран мира (и прежде всего - США, Германии, Японии, Англии), отказом от экспертизы, осуществляемой рецензентами международных журналов и международных конференций, неизбежно приведет и к попранию научных критериев как таковых. Что, кстати, уже в весьма значительном количестве и наблюдается в последние годы (к примеру, в наше время в России во многих областях знания можно защитить докторскую диссертацию с чисто русскоязычным списком публикаций по ее тематике). Это, впрочем, еще полбеды. Гораздо хуже то, что такая автаркия порождает имитацию научной деятельности в масштабах, несопоставимых с мировыми. К примеру, в двух с лишним тысячах т.н. «ВАКовских журналов» и в журналах не из списка ВАК, в сборниках несчетного числа конференций наряду с «нормальными» работами публикуются тысячи псевдо-, а то и явно лженаучных текстов, не соотнесенных с уровнем современного научного знания, не имеющих никакой научной новизны и научной значимости. Аргумент третий: следствием предлагаемой «антиглобалистами» фактической самоизоляции нашей науки от мировой неизбежно станет превращение «суверенной» российской науки в вотчину разного рода демагогов, мошенников и графоманов от этой самой науки. Что, кстати сказать, уже начинает иметь место (ибо эти субъекты в постсоветский период развелись в весьма значительном количестве, причем не только в общественных и гуманитарных науках, как это часто утверждают, но и в других ее отраслях) и представляет весьма реальную (пусть и весьма часто недооцениваемую самими работающими на ниве науки, и «антиглобалистами» в том числе) для нее опасность. А также к тому, что труды российских авторов, «читабельность» которых в наше время, прямо скажем, и так-то оставляет желать лучшего, читать (а тем более - изучать и цитировать их) за пределами России скорее всего перестанут вообще. Перестанут, сколько бы ни убеждали нас авторитетные и не очень ученые и государственные мужи, как это сделал, например, академик Ю.С. Осипов (на тот момент Президент РАН) в том, что «если человек — специалист высокого класса, то он будет и русский язык изучать, и читать статьи на русском».

А вот - за «антиглобализм».

Аргумент первый: у нас уже имеется целый ряд национальных журналов, которые переводятся на английский язык и распространяются за рубежом, и эта мера вполне способна решить проблему «доставки» результатов научных исследований русскоязычных ученых до сведения их зарубежных коллег. Но! Для адекватного перевода содержания какой-либо статьи в любой области науки на английский язык нужно до тонкостей знать англоязычную терминологию именно в данной, причем обычно весьма узкой области, иначе выходит, грубо говоря, просто чепуха (или, по

1 Шматко Н.А. Доклад на XXXI сессии Международной Школы по социологии науки и техники им. С.А. Кугеля. Санкт-Петербург, 26-28 октября 2015.

А.И. Китайгородскому1, «реникса»), которую специалисты в этой самой области понять просто не смогут. Переводчики же «наших» статей, не в обиду им будь сказано, этой специфичной терминологией владеют далеко не всегда. К тому же такие «переводные» наши журналы не входят ни в top 10, ни в top 20, ни даже в top 50 мировых журналов в своих областях; говоря откровенно, их мало кто читает и еще меньше - цитирует. Во всяком случае, ключевой ныне признанный показатель их цитируемости - импакт-фактор по признанным международным базам данных цитируемо-сти Web of Science и Scopus у подавляющего большинства из них не дотягивает даже до значения 1.000. Аргумент второй: существуют т.н. языково-зависимые области знания, например, отдельные разделы филологии, лингвистики, этнографии, где адекватной трансляции на английский язык в ряде случаев может и не быть вовсе. Это действительно так, но тут есть что возразить, а именно: языково-зависимых отраслей знания сравнительно немного, к тому же за редким исключением разрабатывающие их ученые не сосредоточены непременно в какой-либо одной стране. С другой стороны, не всегда язык, с которым связана тема научного исследования, оказывается наиболее адекватным для научных рассуждений - например, это может быть древний или недостаточно богатый или в недостаточной степени известный зарубежным специалистам язык. А это значит, что даже в таких областях знания не так уж редко бывает удобно для общения ученых разных стран использовать опять-таки английский язык. Но как бы то ни было, исследователи Германии, Франции, Италии, Японии, Китая и др. неанглоязычных стран все свои значимые результаты - нравится им это или нет - стараются публиковать непременно на английском языке, в противном случае мировое научное сообщество о них просто не узнает. Можно, конечно, много и долго дискутировать на тему о том, насколько хорош английский язык в качестве современной «латыни» научного мира (по мнению автора этих строк - все-таки не очень), но ведь другого-то общепризнанного претендента на эту роль пока нет. Искусственный язык «эсперанто», на который во второй половине XX в. возлагались большие надежды научного (и не только) мира в качестве будущего всеобщего языка, «латынью» современной науки и жизни так и не стал и ныне фактически предан забвению. И даже несмотря на обострившуюся ныне конфронтацию «Восток - Запад» какой-либо конкурент английскому языку на этот почетный статус до сих пор не только не «прорисовался», но и вряд ли «объявится» в обозримом будущем. Аргумент третий: ныне, в эпоху антироссийских санкций целый ряд авторитетных научных журналов «закрыл свои двери» для статей российских авторов, причем даже для тех из них, статьи которых до этих санкций там активно печатали. Это, увы, действительно так, но, думается, это все же не повод для того, чтобы «становиться в позу» и решительно отказываться от сотрудничества с соответствующими зарубежными журналами. Тем более если учесть, что львиная доля публикаций в авторитетных международных журналах относится к сфере естественных наук, которые всегда были, есть и будут вне политики (хотя пресловутые санкции со стороны США и ЕС - дело, конечно, достаточно серьезное, и коль скоро они распространяются отнюдь не только на политическую и экономическую сферу, было бы неправильно считать, что наших ученых и исследователей, равно как и зарубежных их коллег из указанных стран это никак не касается). Что же касается наук гуманитарных и особенно общественных, которые, как ни крути, к политике привязаны весьма сильно и «настроения» в них сильно зависят от политической конъюнктуры, то связанные с ними ученые вряд ли сильно пострадали от этих санкций: их как публиковали в зарубежных журналах в весьма, мягко говоря, ограниченном масштабе, так и публикуют ныне. И дело тут не только (а возможно, и не столько) в политических мотивах, сколько в том, что в отличие от естественных наук, содержащих знания об окружающей нас природе, которые, как правило, в той или иной степени представляют интерес для исследователей-естественников всех стран мира независимо от их национальной специфики (к примеру, обнаружение явления сверхпроводимости или получение искусственных алмазов одинаково интересно исследователям из России, США, Китая, Японии и т.д. и т.п.), исследования в области наук гуманитарных и общественных зачастую носят ярко выраженную национальную специфику и интересны лишь ученым данной конкретной страны или (в лучшем случае) небольшой группы стран (к примеру, вряд ли американским, немецким или японским ученым-гуманитариям будут интересны данные исследований наших ученых-гуманитариев по истории БАМа или данные социологических исследований по статистике потребления алкоголя среди оленеводов Чукотки), так что «антиглобализм» тех наших ученых, что занимаются только что указанными специфическими проблемами, оказывается для них мерой просто вынужденной.

Как гласит расхожая русская поговорка, «нет худа без добра», и после введения антироссийских санкций Президент и Правительство РФ провозгласили курс на всемерное импортозамещение и поддержку своих собственных производителей; по аналогии с этим, как мне представляется, следует принять меры и по повышению авторитета российских изданий. Они достаточно просты. Во-первых, стоит издавать хотя бы все журналы Российской академии наук (как естественнонаучного, так и гуманитарного профиля) на английском языке. Во-вторых, и это главное, по возможности больше цитировать именно в них статьи именно своих, российских авторов, а не американских, английских, немецких или еще каких-то «иноземных» (как это, увы, весьма часто делается сейчас), благо оснований для этого предостаточно. Если мы пойдем по такому пути, то сможем существенно повысить импакт-факторы наших журналов и по этому показателю если не сравняться, то значительно приблизиться к ведущим международным журналам. Тогда и у многих зарубежных авторов (по крайней мере, из стран BRICS) появится желание публиковаться именно в наших российских изданиях, и тем самым они автоматически приобретут статус журналов международных... Понятно, что это за месяц и даже за год-два не сделать, но это нужно делать. Полагаю, что при таком развитии событий будет постепенно стираться и «грань» между «глобалистами» и «антиглобалистами», отчего выиграют и те, и другие, да, наверное, и российская наука в целом. Ну а пока что относительно мирное сосуществование двух напрямую связанных с ними стратегий: «писать свои статьи по-английски» versus «переводить чужие труды на русский» продолжается.

1 Китайгородский А.И. Реникса. - М.: Молодая Гвардия, 1973. - 192 с.

842