CC BY
49
Вестник Челябинского государственного университета. 2014. № 3 (332). Филология. Искусствоведение. Вып. 87. С. 138-140.
РЕЦЕНЗИИ. ОБЗОРЫ АЛГЕБРА ГАРМОНИИ
Как известно, слово «кризис» имеет несколько значений. В частности, оно может значить как и обострение противоречий, так и залог будущих успешных перемен. Для современной стиховедческой теории оба значения представляются актуальными. С одной стороны, вклад теоретиков стиха XX в., начиная с Андрея Белого, оказал решающее воздействие на мировое стиховедение, обусловив основные тенденции в его развитии. С другой, передав эстафету XXI в., поставил много вопросов, ответы на которые могли бы при удовлетворительном решении сравнивать современных теоретиков с их блистательными предшественниками. Недаром авторы американского учебника по теории литературы Р. Уэллек и О. Уорен более полувека назад пришли к выводу о значимости вклада отечественных стиховедов. «Целый ряд положений русских теоретиков может быть подвергнут сомнению, но нельзя отрицать, что им удалось найти выход из тупика, созданного в стиховедении... В этой области по-прежнему много нерешенных и дискутируемых проблем, и все же в наше время метрика вернула себе необходимый контакт с лингвистикой и литературной семантикой». (Уэллек Р. Теория литературы / Р. Уэллек, О. Уорен. М., 1978. С. 189).
И сегодня, десятилетия спустя, тезисы американских ученых не потеряли своей актуальности. Стиховедческие работы текущего столетия свидетельствуют как о существенном продвижении версификационной теории, так и о нарастании дискуссионных проблем, выносимых на публичное обсуждение различными научными школами. Вот почему новейшие стиховедческие штудии с таким интересом воспринимаются нынешними филологами. К числу таких работ с полным правом можно отнести два последних исследования петербургского стиховеда О. Н. Гринбаума «"Евгений Онегин": Ритмико-смысовой комментарий. Главы первая, вторая, третья, четвертая» СПб., 2012 и «Основы математико-гармонического анализа поэтических текстов». СПб., 2013. Во второй работе наряду с фрагментами анализа пушкинского стихотворного романа включены анализы стихотворений М. Лермонтова и А. Фета.
Значение трудов О. Н. Гринбаума можно рассматривать в двух аспектах. С одной стороны, они обогащают системы поэтик конкретных авторов, прежде всего Пушкина, важными наблюдениями, с другой - несомненно влияют на развитие современной стиховедческой теории. В своей рецензии мы коснемся лишь второго аспекта, оставив последнее слово за конкретикой историкам русской литературы.
Из серии дискутируемых проблем по меньшей мере две оказываются в эпицентре современной полемики - это вопрос о возможностях и границах статистического метода в изучении стиха и связанный с ним вопрос о мере субъективности в интерпретации стихотворного текста.
Все филологи знают, что основоположник научного стиховедения А. Белый, впервые использовав приемы статистического подсчета ритмических форм четырехстопного ямба, очертил и границы такого подхода. «Отдельные ритмические фигуры встречаются почти у всех поэтов; не в употреблении фигур -индивидуальность поэта, а в количестве их и способе соединения друг с другом. каждая из фигур, произнесенных в отдельности, не слишком много говорит уму; сумма же фигур, соединенных в одно целое, оригинальна» (Белый, А. Опыт характеристики русского четырехстопного ямба // Белый, А. Символизм. М., 2010. С. 237).
Русская формальная школа, монополизировав метод Белого, сосредоточилась на количественном принципе, мало интересуясь способом соединения фигур, что позже, в 1929 г., вызвало возражения основоположника в «Ритме как диалектике и "Медном всаднике"». Но, выбрав количественный показатель, формалисты столкнулись с другой проблемой: собственно какие стихотворения и сколько стихотворных строк дадут репрезентативные выводы. Сам Андрей Белый взял 596 строк русских поэтов от Ломоносова до Городецкого, которые были на слуху образованного читателя.
Существенно увеличивая статистический материал до десятков и сотен тысяч стихов, исследователи сняли таким образом проблему критериев отбора, устранили различие между прецедентными текстами и версификацией
Алгебра гармонии
139
графоманов. По рассказам современников, Б. В. Томашевский советовал студентам выбирать для стиховедческого разбора не выдающихся поэтов, чье мастерство отклонялось от средних значений, а так называемых обычных, выбранных наугад. Несколько заострив проблему в пылу полемического задора, известный стиховед М. Л. Гаспаров сказал, что «стиховедение уже выросло так, что может существовать без стихов».
В этой шутке была своя горькая доля правды: уравняв в художественном отношении стихи разного достоинства, стиховедение отказалось бы от анализа не только эстетической, но и текстовой функции ритма, поскольку говорить о последнем имеет смысл только в контексте целого. На это обстоятельство еще в 1970 г. обратил внимание выдающийся стиховед С. И. Гиндин. «Статистическое описание лишь вскрывает вероятностные ограничения на употребление элементов метра, для изучения же ритма мы должны от интегрального рассмотрения текста в целом перейти к дифференциальному анализу текста в его развертывании» (Гиндин, С. И. Пути моделирования ритмической организации текста // Структурно-математические методы моделирования языка : тезисы док. и сообщений Всес. науч. конф. Ч. 1. Киев, 1970. С. 34).
Совершенно очевидно, что современному стиховедению необходимо сделать решительный шаг от лингвистики стиха к его литературной семантике. Работы О. Н. Гринбаума делают такой шаг, органически соединяя алгебру с гармонией. Уже во введении к онегинскому комментарию он справедливо указывает на представление «о ритме стиха как о мере гармонической упорядоченности движения поэтической мысли, определяемой соотношением ударных и безударных слогов в русском поэтическом тексте. Соотношение это не абсолютно, а относительно, и измеряется оно как отклонение реального ритма от ритма гармонического. В свою очередь гармонический ритм определяется пропорцией «золотого сечения» в узловых (рифменных) точках стиха. Динамический принцип «золотого сечения» позволяет объединить в едином критерии три показателя, характеризующих стихотворный текст: ритм, рифму и строфику» (Роман А. С. Пушкина «Евгений Онегин» ... С. 21).
Петербургскому исследователю, разработавшему оригинальную методику изучения стиха, удалось избежать двух крайностей: по-
верхностного эмпиризма импрессионистических наблюдений и вместе с тем бездумного использования математики, уничтожающей или в лучшем случае пренебрегающей гармонией.
Следует указать и на частные достижения такого подхода. Ритмико-смысловой комментарий, предложенный автором, позволяет через увеличительное стекло числовых последовательностей Фибоначчи разглядеть онегинскую строфу не только как универсальное изобретение Пушкина, но и ее уникальность для романа в стихах. Хорошо известно, что ритмическая композиция того же «Езерского» дает совершенно иное расположение повторов и контрастов в сравнении с «Евгением Онегиным». Третий вариант онегинской строфы можно наблюдать в «Тамбовской казначейше» Лермонтова. Естественно, что простой статистический подсчет лишает нас возможности проследить динамику развития онегинской строфы, которая у разных поэтов - Языкова, Вяч. Иванова, Северянина или Гандлевско-го - то приближается к ритмическому рисунку «Евгения Онегина», то радикальным образом отдаляется от него.
Другой пример, приводимый О. Н. Гринба-умом, еще ярче подтверждает плодотворность избранной методики. Речь идет о так называемом «профиле ударности». «Профиль ударности, - считает автор, - является важнейшим исходным параметром для всех традиционных исследований ритма поэтического текста. Однако если для неравностопных стихов построить «профиль ударности нельзя, то его и не строят - как результат, ни в одном из известных трудов по ритмике стиха у нас нет шансов найти 2 профиль ударности для неравностоп-ных текстов» (Основы математико-гармониче-ского анализа . С. 21). Между тем неравно-стопность присутствует не только в басенном стихе Крылова, в «Горе от ума» Грибоедова, «Маскараде» Лермонтова, но и в таких шедеврах чистой лирики, как в стихотворении Фета «Шепот, робкое дыханье.». Таким образом, из анализа вымываются целые ряды стихотворных жанров и статистика оказывается весьма искаженной даже в границах правил, декларируемых лингвистикой стиха.
Помимо конкретных результатов и частных наблюдений, исследования Гринбаума призывают к активным поискам новых приемов и методов интерпретации стихотворной речи. И здесь мы подходим к другой проблеме, без
140
Ю. В. Шатин
решения которой дальнейшие исследования ритмики вряд ли будут плодотворны. В самом деле, можно ли в интерпретации ритмического рисунка стиха обойтись без субъективного понимания контекста исследователем. Сторонники чисто количественного подхода утверждают, что существуют некие объективные правила, позволяющие разделить так называемые «полуударения» на чисто ударные и безударные слоги. Например, в случае «Бой барабанный, крики, скрежет» - слово «бой» получает внеметрическое ударение, а в случае «Мой дядя самых честных правил» - «мой» оказывается безударным. Почему? Вразумительного ответа на этот вопрос до сих пор не существует и вряд ли когда-нибудь появится.
Исследователь рецензируемых книг абсолютно прав, когда отказывается от дедуктивного принципа в решении этого вопроса и прибегает к контекстуальной аргументации. «Наша позиция по вопросу расстановки ударений вытекает из воззрений В. М. Жирмунского, но к ним не сводится. Итак: 1) все полнозначные слова скорее полноударны, чем полуударны, а степень ударности таких слов зависит от контекста (в широком понимании); 2) несамостоятельные частицы (например, «же», «ли», «бы») безударны; 3) ударность других слов зависит от контекста (в широком его понимании) и не может быть формализована ни при каких обстоятельствах» («Основы.» С. 52).
Замечательная формула! К сказанному можно добавить, что в определенных поэтом контекстах частицы тоже могут оказываться в сильной позиции и получать ударение (ср. у В. С. Высоцкого «если хилый, сразу в гроб / сохранить здоровье чтоб.»). В свое время Р. О. Якобсон определил стихотворную речь как организованное насилие над языком. Кроме иных следствий, данное определение пред-
полагает, что всякий прецедентный текст выступает как одновременная реализация и нарушение принятых конвенций языка, причем само нарушение часто и выступает признаком художественности. Несовпадение реального ритма и метрической схемы и является частью такого знаменательного насилия.
Вот почему обе книги О. Н. Гринбаума являются научно значимыми и вместе с тем взывающими к дальнейшему конструктивному диалогу, не исключающему, разумеется, и полемические суждения. А заключить рецензию хотелось бы словами самого автора: «Эстети-ко-формальное стиховедение базируется на основных положениях философско-феномено-логического и математического знаний и считает своей центральной задачей исследование поэтических шедевров как явлений, не только влияющих на развитие стихосложения в историко-литературном плане, но и в решающей степени позволяющих приблизиться к пониманию процессов фиксации поэтических образов в конкретной художественной форме» («Основы...» С. 165).
Список литературы
1. Гринбаум, О. Н. Роман А. С. Пушкина «Евгений Онегин»: ритмико-смысловой комментарий. Главы первая, вторая, третья, четвертая. СПб., 2012. 328 с.;
2. Гринбаум, О. Н. Основы математико-гар-монического анализа поэтических текстов : уч. пособие. СПб., 2013. 172 с.
Ю. В. Шатин Новосибирский государственный университет, профессор, д-р филол. наук
