CC BY
44
УДК 355:94
Авилов Р.С. Avilov R.S.
Александр Францевич Рагоза и первая история Приамурского военного округа, или бессмертные ошибки из старой книги
Alexander Frantsevich Ragoza and the first Priamurskiy Military District's History or the undying mistakes from the old book
В данной статье исследуется влияние первой книги по истории Приамурского военного округа на дальнейшее исследование его истории. Будучи талантливым офицером Генерального штаба, подполковник А.Ф. Рагоза, служивший в этом округе, написал уникальную книгу, заложившую основы изучения военной истории российского Дальнего Востока. Однако многие имевшие место в этой работе неточности и ошибки всё ещё повторяются в современных работах по военной истории региона. В статье рассмотрены несколько таких ошибок и их влияние на формирование последующей научной традиции.
Ключевые слова : Приамурский военный округ, Дальний Восток России, русская армия, Приморский драгунский полк, военные реформы, внешняя политика России
♦
This article examines the influence of the first book about the Priamurskiy Military District's History to the following research of its history. The lieutenant colonel Alexander F. Ragoza, who was a talented General Staff officer and served in this Military District, had written a unique book, which had become a foundation of military studies of the Russian Far East. However a lot of inaccuracies and mistakes, which were in this book, still repeat in a modern studies of the region's military history. This article investigates also a few of such mistakes and its influence to the process of forming the following researches tradition.
Key words : Priamurskiy Military District, Russian Far East, Russian Army, Primorskiy Dragoon Regiment, military reforms, Russian foreign policy
В науке часто бывает, что одна или несколько работ, написанных по какому-либо направлению исследований, образуют тот базис, от которого начинают отталкиваться все или почти все последующие поколения исследователей данной проблематики. У подобной ситуации есть свои плюсы и минусы. К числу последних относится необходимость более глубокого рассмотрения и критики подобных работ, ибо в противном случае имеющиеся в них неточности или оценки, обусловленные внешними факторами (время, место, цель написания), могут распространиться на значительную часть сформированной этими работами исторической традиции.
Для истории российских военно-сухопутных сил на Дальнем Вос-
АВИЛОВ Роман Сергеевич, к.и.н, научный сотрудник Института истории, археологии и этнографии народов Дальнего Востока ДВО РАН (г. Владивосток). E-mail: avilov-1987@ mail.ru
токе одной из таких работ является книга А.Ф. Рагозы «Краткий очерк занятия Амурского края и развития боевых сил Приамурского военного округа», опубликованная в 1891 г. [11]. К сожалению, несмотря на растушую популярность среди исследователей, тщательного анализа этой работы до настоящего времени проведено не было.
Наиболее яркий пример — диссертационное исследование И.С. Рудакова, первая глава которого написана хотя и с привлечением новых материалов, но в значительной степени в рамках концептуальных положений книги указанного подполковника Генерального штаба, служившего в Приамурском военном округе ещё в конце 80-х — начале 90-х гг. XIX в. и, во многом, на её основе. В результате, в современном исследовании, весь второй параграф первой главы которого посвящен истории Восточного Сибирского военного округа, командующие войсками этого округа: П.А. Фредерикс, Н.П. Синельников и Д.Г. Анучин упоминаются один единственный раз — в списке генерал-губернаторов Восточной Сибири в приложении к работе [13, с. 1-200]! Ни единого упоминания о нескольких разработанных Д.Г. Анучиным и штабом округа в 1880—1883 гг. программах по усилению российских войск в Восточной Сибири и на Дальнем Востоке в работе тоже нет. Более того, в основном тексте диссертации вообще нет фамилий ни одного командующего войсками Восточного Сибирского военного округа за исключением М.С. Корсакова [13, с. 23-60]. Причина проста — этой информации в книге А.Ф. Рагозы нет [11, с. 110-153]. Зато есть в ней повторённое дважды ошибочное утверждение, что «Генерал-Губернатор Муравьёв, озабочиваясь своевременным сосредоточением в Забайкалье достаточных сил для осуществления своей давнишней, заветной, мечты — занятия Амурского края — переводит туда, из ближайших мест Восточной Сибири, 4-ю бригаду 24-й пехотной дивизии», тоже заимствованное Рудаковым [11, с. 132-133; 13, с. 27]. На самом деле в 1849 г. в Забайкалье перевели 3-ю бригаду 24-й пехотной дивизии [6, № 23402].
Эта же заимствованная из книги ошибка с номером бригады была перепечатана в 1993 г. в тезисах В.Н. Зуева, который тоже не потрудился проверить достоверность этих данных [4, с. 64-66]. В результате сей ляп получил широчайшее распространение в дальневосточной историографии и продолжает в ней господствовать, несмотря на все попытки с ним бороться.
Подобное положение дел обусловливает необходимость тщательно проанализировать работу, написанную более ста лет назад. Само исследование существует в двух вариантах: журнальном и книжном. Первый вариант этого исследования был опубликован в двух номерах «Военного сборника» в 1891 г. и состоял из семи разделов [9, с. 335-381; 10, с. 183236]. Невероятно, но эта публикация до настоящего времени остаётся совершенно неизвестной учёным. Дальневосточные историки пользуются только вторым, более поздним и полным вариантом этого исследования — книгой, вышедшей из печати в том же 1891 г., в свою очередь исследователи со всей остальной России и о ней ничего не знают.
При подготовке второго, отдельного издании, А.Ф. Рагоза существенно расширил и доработал в статье последний, 7-й раздел «Обозрение событий, свершившихся на Амуре после 1860 года» [10, с. 210-236], в результате чего получились две главы книги: 7-я «Обозрение событий, свершившихся в Уссурийском крае с 1860 по 1880 год» и 8-я «Развитие боевых сил Приамурского военного округа» [11, с. 110-153].
Рассмотрим не всю работу, а именно эти две главы, как наиболее самостоятельные и представляющие несомненную ценность для исследования истории военно-сухопутных сил России на Дальнем Востоке в 60-80 гг. XIX в.
Ценность книги состоит в том, что её автор был хорошо образованным военным специалистом с боевым опытом. Несколько лет прослуживший на российском Дальнем Востоке, он, соответственно, не только знал историю и особенности региона, о котором писал, но и имел возможность лично общаться со многими свидетелями и участниками описанных им событий.
Александр Францевич Рагоза получил образование последовательно в Полоцкой военной гимназии, Михайловском артиллерийском училище и Николаевской академии Генерального штаба, которую окончил по 1-му разряду. Он принимал участие в Русско-турецкой войне 1877 — 1878 гг. Назначение на Дальний Восток молодой капитан получил 11 января 1888 г. - на должность помощника старшего адъютанта штаба Приамурского военного округа. Он занимал её до 1 июля того же года, когда был перевёден на должность старшего адъютанта военной канцелярии при военном губернаторе Приморской области. Незадолго до этого, 30 августа 1888 г., его произвели в подполковники. На этой должности он пробыл до 28 января 1891 г., когда получил назначение на должность Начальника строевого отделения штаба Керченской крепости. Дальнейшая его служба уже не была связана с дальневосточными территориями России (ГАХК. НСБ. Ед. хр. 1343. Л. 155, 208-210, 212) [15, с. 227].
Очевидно, за три с половиной года его службы в Приамурском военном округе и была написана данная книга. Писалась она не только на базе опубликованной литературы и документов военно-окружного штаба, но и с привлечением «исторических записок строевых частей Приамурского военного округа», к которым автор, как старший адъютант военной канцелярии при военном губернаторе Приморской области, имел доступ, а также «устных рассказов и преданий Амурских старожилов» [11, с. 154]. Ещё важнее то, что при написании работы были использованы собственные впечатления и наблюдения молодого офицера Генерального штаба.
Вступления в книге нет, однако, поскольку издана она была «по приказанию Приамурского Генерал-Губернатора и Командующего войсками Приамурского военного округа» и в типографии штаба этого округа, становится очевидным, что писалась она, если не по прямому поручению, то, во всяком случае, при тщательном контроле со стороны командующего войсками указанного округа, которым в 1884 — 1893 гг. был барон Андрей Николаевич Корф. Реализовывалась книга также при посредстве аппарата военно-окружного управлении. Например, «Объявление войскам Приамурского округа» № 50 от 24 октября 1896 г. сообщало, что поступило в продажу указанное «оставшееся в весьма ограниченном количестве издание 1891 года: весьма рекомендуемое...». Цена без пересылки составляла 1 руб., а с требованиями о высылке обращаться надлежало в канцелярию Окружного штаба [5].
Это обусловило ряд особенностей книги, среди которых — возвышение роли А.Н. Корфа и постоянное опускание деталей деятельности его предшественников. Например, если в книге отмечено, что «при введении военно-окружной системы в Восточной Сибири дается новое устройство также и местным войскам», то о самой военно-окружной реформе на этой территории не сказано ни слова [11, с. 134; 2, с. 18-25]. Более того, в книге нет ни единого упоминания о существовании Восточного Сибирского военного округа — сам этот термин на страницах работы просто отсутствует. Рагоза сумел обойти его даже при описании формирования Приамурского военного округа, который появился в 1884 г. — как раз в результате разделения Восточного Сибирского военного округа на военные округа Иркутский и Приамурский [11, с. 141; 7, № 2245].
Указание же, что «по прибытии в край новому Генерал-Губерна-
тору и Командующему войсками на первых же порах пришлось, помимо своего желания, сразу стать лицом к вопросу до сих пор ещё никем не тронутому — вопросу о боевой готовности края» (Курсив мой. - Р.А.) [11, с. 141-142], просто не соответствует действительности. Большинство разрабатываемых Командующим войсками нового округа и его штабом мер шли в русле различных предложений Д.Г. Анучина — последнего командующего войсками Восточного Сибирского военного округа. Занимая этот пост в трудный период 1879 — 1884 гг., на который пришлись и обострение Кульджинского кризиса в 1879 — 1881 гг. и начало Савеловского кризиса в 1882 г., он резко активизировал деятельность всех своих подчинённых, направленную на изучение действительной, а не «канцелярской» боеспособности войск, анализ военно-стратегической ситуации на Азиатских границах Российской империи, разработку планов ведения операций на случай начала военных действий с Китаем, проектов усиления войск округа.
В последних упор был сделан на Забайкальскую, Амурскую и Приморскую области, а особенно - территорию Южно-Уссурийского края. Некоторые из предложенных мер были выполнены сразу, другие — отложены в долгий ящик из-за недостатка финансовых средств или недооценки важности предложенных мероприятий [14, с. 32-354].
Наиболее показательной в этом отношении является история с проектом создания на территории Южно-Уссурийского края драгунского полка. Эта идея была выдвинута командующим войсками Восточного Сибирского военного округа Д.Г. Анучиным ещё в 1881 г. Необходимость в наличии такой части была осознанна во время обострения Кульджин-ского кризиса. Кризис разрешился подписанием 12 февраля 1881 г. русско-китайского Санкт-Петербургского договора, что на некоторое время нормализовало отношения с Китаем [3, с. 187-262].
Тем не менее, уже 21 февраля Д.Г. Анучин направил военному министру Д.А. Милютину обстоятельный рапорт № 46 «с соображениями о прочной обороне границ Восточной Сибири и о соответственном усилении военных средств края». Фактически это был программный документ, нацеленный не только на ближайшую перспективу. Несмотря на то, что лишь некоторые из предложенных Д.Г. Анучиным мер были осуществлены незамедлительно, рапорт в значительной степени определил все будущие стратегические выкладки: анализ направлений возможных ударов противника, концепцию размещения войск в Восточной Сибири и на Дальнем Востоке, основные мероприятия по изменению структуры и численности этих войск. Этим документом пользовались при разработке своих проектов командующие войсками Приамурского военного округа А.Н. Корф, С.М. Духовской и Н.И. Гродеков, а некоторые его положения не устарели и после Русско-японской войны 1904 — 1905 гг.
В нём, рассматривая перспективы повышения обороноспособности Южно-Уссурийского края, Д.Г. Анучин среди прочего отмечал: «При удвоении числа действующих пехотных частей в Южно-Уссурийском крае, необходимо также соответственное усиление там кавалерии и артиллерии. По самому характеру степной, несколько всхолмленной местности Приханкайского края, особенно к северу и востоку от р. Суйфуна, и по громадности расстояний, кавалерия может принести здесь существенную пользу; точно также она необходима и при вторжении в Маньчжурию, для освещения мало известной местности, прикрытия прочих войск и для противодействия Маньчжурской кавалерии, к числу коей принадлежит вся местная милиция. Имеющиеся ныне в крае три конные сотни (Уссурийская конная сотня и 2 сотни Забайкальского казачьего войска) в мирное время размещены на протяжении всей 500 вёрстной границы, от озера Ханка до р. Тумень-Ула, для содержания кордона, необходи-
мого чтобы не пропускать хунхузов и вообще китайских бродяг, крайне вредных для края. Вновь формируемая ныне вторая Уссурийская конная сотня, несмотря на слабость кордона, занятого тремя вышеупомянутыми сотнями, должна быть употреблена в виде резерва для поддержки остальных и сообразно сему расположена позади их.
По этому, в видах более надёжного охранение нашей 500 вёрстной Южно-Уссурийской границы, необходимо было бы ввести в линии кордона ещё одну сотню. Затем следует иметь в виду, что Южно-Уссурийский край заключает в себе ещё постоянного, внутреннего, так сказать, домашнего врага, представляемого находящимися в его пределах китайцами, привлекаемыми сюда безлюдностью края и нетронутыми ещё естественными богатствами. Пробираясь по тропам, идущим от границы, китайцы эти, в весьма значительном числе, наполняют внутренние части края и нередко, при неудачах в своих исканиях насущного хлеба, производят грабежи и разбои. Если население это, отличающееся крайней подвижностью, нередко и в мирное время нарушает порядок и спокойствие в крае, то в военное время, при известных обстоятельствах беспорядки примут размеры, которые могут затруднить наши войска в успешном выполнении операций, направленных против внешнего врага, и потребуют принять серьёзные меры. В виду сего, для поддержания внутри края порядка и, в особенности, для быстрого подавления волнений среди многочисленного местного манзовского населения, представляется необходимым иметь ещё одну или две конные сотни, а всего это составит 6 сотен. При этом для более правильной организации было бы наиболее соответственно четыре сотни, комплектуемые и содержимые на одинаковых основаниях с прочею регулярною кавалериею, свести в отдельный драгунский полк 4-х эскадронного состава, что вполне соответствовало бы его назначению в мирное и военное время; в помощь же ему продолжать наряд двух Забайкальских сотен» [14, с. 145-147].
Что касается будущего облика вооруженных сил Восточного Сибирского военного округа, изменение которого, по мнению Д.Г. Анучи-на, было неизбежно, то здесь он отмечал: «Предполагаемые перемены в организации кавалерии ограничиваются требованием о преобразовании теперешних двух Уссурийских конных сотен в регулярный 4-х эскадронный драгунский полк. Если первая Уссурийская конная сотня названа была казачьею, то поводом к этому послужило то обстоятельство, что первоначально она была сформирована из Забайкальских казаков. В настоящее время, как первая, так и вновь формируемая вторая Уссурийская сотни состоят не из казаков, а из солдат общего срока службы и комплектуются новобранцами на одинаковых условиях с регулярными войсками, почему сохранять на будущее время за Уссурийскими конными частями характер казачьих, не представляется никаких причин. Драгунский полк, который признаётся необходимым иметь в Южно-Уссурийском крае, вместо двух конных казачьих Уссурийских сотен должен быть устроен во всем согласно организации драгунского полка, с допуском уклонения только относительно сорта лошадей, которые по необходимости будут ближе к типу малорослой казачьей лошади, чем к ремонтной строевой лошади до тех пор, пока в крае не разовьётся своё улучшенное коневодство.
Сформировать штаб Уссурийского драгунского полка и преобразовать 1-ю и 2-ю Уссурийские конные казачьи сотни в драгунские эскадроны признавалось бы соответственным теперь же; формирование же третьего и четвертого эскадронов полагалось бы произвести при посредстве командира полка, отложив до тех пор, пока не будут приготовлены полку все необходимые помещения, в пункт его предполагаемого расположения, в Камень-Рыболове. Всю материальную часть для полка не-
обходимо доставить из европейской России, личный состав формировать постепенным выделением людей из сверхкомплекта и из контингента новобранцев; лошадей закупить в Забайкальской области.
Общее заведывание всей кавалерией Южно-Уссурийского края, как драгунским полком, так и двумя Забайкальскими сотнями, необходимо возложить на особого начальника с правами бригадного командира. Наиболее соответственным было бы назначить такового из офицеров Генерального Штаба, служивших в кавалерии и знающих кавалерийскую специальность. Тогда бы, рядом с поддержанием на должной высоте строевой и боевой подготовки кавалерии, возможно было бы успешно организовать сбор сведений из за границы и материалов для систематического ознакомления с пограничным пространством» [14, с. 183-185].
На необходимость этой меры указывал Д.Г. Анучину и Военный губернатор Приморской области И.Г. Баранов. В отправленной 13 апреля 1882 г. телеграмме № 330 он сообщал, что «для спокойствия жителей, обеспечения колонизации и добрых отношений к Китаю необходимо пограничную часть устроить наилучшим образом. Забайкальские сотни не годятся, напрасная трата денег на их содержание. Убедительнейшее прошу ходатайствовать о сформировании регулярного драгунского или казачьего полка. Если это будет немногим дороже стоить, то, по крайней мере, достигнет цели для водворения прочного порядка» (РГИА ДВ. Ф. 1. Оп. 1. Д. 894. Л. 7).
Однако при рассмотрении в Азиатской части Главного штаба летом 1882 г. предложение «образовать из 4 сотен Драгунский полк, который постоянно содержать по штату военного времени» было отклонено, так как первым и главнейшим условием, которое было решено положить в основу преобразования войск, в том числе и Восточного Сибирского военного округа, стало «сохранить в мирное время, во избежание новых значительных расходов казны, существующую числительность войск в означенных округах...» [14, с. 233, 239, 259-261].
В дальнейшем идея создания такого полка кочевала из одной программы усиления войск Приамурского военного округа в другую, пока, наконец, в непосредственной близости от границ округа не грянула Японо-китайская война 1894—1895 гг., заметно напугавшая российские власти, и полк не был создан в 1898 г., то есть — 17 лет спустя [1, с. 107-112, 123-124]. К этому времени А.Н. Корф уже умер, а А.Ф. Рагоза продолжал нести службу в европейской части империи.
В противоположность истории с Приморским драгунским полком, 1-я и 2-я Восточно-Сибирские стрелковые бригады были созданы по настоянию Д.Г. Анучина в 1880 и 1883 гг. соответственно, т.е. в период его командования [14, с. 45-50, 321-336; 8; 12, с. 63]. Однако если результат проведённых мероприятий — создание новых частей и соединений — в книге А.Ф. Рагозы приводится, то ни об «анучинских» проектах, ни о самом Дмитрии Гавриловиче там не сказано ни слова!
Фамилия «Анучин» упомянута в работе один единственный раз, в пункте 11 раздела «Источники»: «Сборник главнейших официальных документов по управлению Восточной Сибирью Ген. Анучина. т. I. вып. I и II» [11, с. 154]. Это тот самый сборник, в котором были опубликованы рапорты и письма Д.Г.Анучина, разработанные на их основе доклады по Главному штабу, распоряжения военного министра и отчёты командующего войсками Восточного Сибирского военного округа с точными данными о всех проведённых преобразованиях войск [14].
Встаёт вопрос: почему имея под рукой все эти материалы, Рагоза не счёл возможным или нужным использовать их в полной мере? Ответ имеет как объективную, так и субъективную составляющие. К первой относится то, что указанный сборник был издан под грифом «Секретно»,
что существенно ограничивало возможности использования опубликованных в нём материалов при работе над общедоступной книгой, хотя и не исключало их. Ведь сам сборник в списке источников указан, как, впрочем, и «Дела Окружного Штаба» — тоже явно не предназначавшиеся для всеобщего ознакомления. Материалы из этого сборника автором также, безусловно, привлекались, однако, полное игнорирование вклада Д.Г. Анучина может объяснить лишь субъективная составляющая — явное стремление подчеркнуть, возвысить роль А.Н. Корфа в защите российских владений на Дальнем Востоке, в ущерб некоторым его предшественникам. Из книги получается, что успешная подготовка Приамурского военного округа к отражению возможного английского удара в 1885 г. — это заслуга только Корфа [11, с. 141-147]. Между тем, большая часть войск, которым предстояло этот удар отражать, были созданы по проектам и настояниям Д.Г. Анучина ещё до создания нового округа и назначения А.Н. Корфа на должность командующего его войсками [14, с. 32-354]!
Характерно, что в книге не упоминается вообще ни один командующий войсками Восточного Сибирского военного округа кроме М.С. Корсакова, при котором округ и был создан. И если на время командования Н.П. Синельникова никаких внешнеполитических осложнений и экстренных мероприятий по развитию войск не пришлось, то сменившему его П.А. Фредериксу пришлось готовить округ к отражению возможной высадки английского десанта в период Русско-турецкой войны 1877 — 1878 гг. Данные о проводимых мероприятиях и их результатах в книге есть, а о Фредериксе — ни слова [11, с. 129; 1, с. 19-25].
Выстроена четкая линия главных действующих лиц на российском Дальнем Востоке: Н.Н. Муравьев-Амурский (зачинатель великих свершений) ^ М.С. Корсаков (его правая рука и последователь) ^ А.Н. Корф. Сложно сказать, является ли такой текст результатом стремления его автора угодить, или ему подсказали, что и как писать, однако в результате получилось описание событий заметно одностороннее и очень тенденциозное.
Впрочем, есть у этой книги и свои сильные стороны. Отмеченная в ней тесная связь развития военно-сухопутных сил России на Дальнем Востоке с внешней политикой, а точнее — военной угрозой извне, осталась незамеченной многими последующими историками. Между тем, Рагоза, хотя чётко и не сформулировал нижеследующее положение, но был одним из первых, кто, рассмотрев развитие российских войск в регионе на протяжении достаточно продолжительного исторического периода и использовав минимальный набор сведений по внешнеполитической ситуации, показал: как появление этих войск, так и рост их численности были не экспансией, а реакцией на реально существовавшую военную угрозу. Причём реакцией далеко не всегда достаточной и своевременной. Он же впервые показал, что цель нахождения российских войск на этих территориях в 50-80 гг. XIX в. была исключительно оборонительная, а численность имевшихся в регионе войск считалась недостаточной даже для организации необходимой обороны. При столь существенном недостатке в военно-сухопутных силах, а также наличии проблем с их снабжением и обеспечением, ни о каких серьёзных наступательных действиях не могло быть и речи. Увы, именно эти выводы оказались наименее востребованы историками.
Сильные стороны работы Рагозы, к числу которых можно отнести внимание к роли внешнеполитических факторов в усилении группировки российских войск в Приамурье и Приморье, явно недооценивались последующими поколениями исследователей. Большинство использовало книгу в первую очередь как источник фактов по истории перефор-
мирования военных частей. Так, уже упомянутый И.С. Рудаков рассмотрел историю Восточного Сибирского и Приамурского военных округов 60-х-80-х гг. XIX в. при минимальном привлечении данных не только из истории внешней политики, но и из истории общероссийских военных реформ второй половины XIX в. [12, с. 23-59]! А это уже явилось заметным шагом назад по сравнению с книгой более чем столетней давности.
Более того, опыт анализа книги А.Ф. Рагозы показывает, что, несмотря на большую ценность работ дореволюционных авторов для современных исследователей, приведённые в этих работах факты и данные должны всегда подвергаться самой тщательной проверке. Старые книги нужно использовать, а не переписывать. В противном случае, в исследованиях так и будут периодически всплывать ошибки, допущенные на самых ранних этапах изучения истории российского Дальнего Востока. Ошибки уже не прошлого, а позапрошлого века.
•к -к -к
Завершая статью, автору хотелось бы выразить благодарность за неоценимую помощь в сборе материалов для неё д.х.н., действительному члену Общества изучения Амурского края — Приморского краевого отделения Русского географического общества Сергею Анатольевичу Авилову.
♦
Литература
1. Авилов Р.С. «Для охранения границ Южно-Уссурийского края сформировать.» История создания и службы регулярной кавалерии на Дальнем Востоке России (1869 — 1914 гг.). Владивосток: Дальнаука, 2011. 181 с.
2. Авилов Р.С. Реализация военно-окружной реформы 1862 — 1865 годов в Восточной Сибири и на российском Дальнем Востоке: создание Восточного Сибирского военного округа. // Вестник ЧелГУ. 2012. Вып. 51. № 16. С. 18-25.
3. Воскресенский А.Д. Дипломатическая история русско-китайского Санкт-Петербургского договора 1881 года. М.: Памятники исторической мысли, 1995. 441 с.
4. Зуев В.Н. Специфика вооружённых сил России на Дальнем Востоке. // Междунар. научн. конф. «Исторический опыт открытия и освоения Приамурья и Приморья в XVII — XX вв.» (К 350-летию начала похода В.Д. Пояркова на Амур). Тезисы докл. и сообщ. Благовещенск 22 — 27 июня 1993 г. Владивосток, 1993. Вып. I. С. 64-66.
5. Объявление войскам Приамурского округа № 50, от 24 октября 1896 г.
6. Полное Собрание законов Российской Империи. Собрание второе (ПСЗ РИ II.). СПб, 1849. Т. 24, № 23402.
7. Полное Собрание законов Российской Империи. Собрание третье (ПСЗ РИ III ). СПб, 1884. Т. 4, № 2245.
8. Приказ по войскам Восточного Сибирского военного округа № 182, от 3 ноября 1883 г.
9. Рагоза А.Ф. Краткий очерк занятия Амурского края и его современного административного устройства. (Статья первая). // Военный сборник. 1891. Т. 201. № 10 (октябрь). С. 335-381.
10. Рагоза А.Ф. Краткий очерк занятия Амурского края и его современного административного устройства. (Окончание). // Военный сборник. 1891. Т. 202. № 11 (ноябрь). С. 183-236.
11. Рагоза А.Ф. Краткий очерк занятия Амурского края и развития боевых сил Приамурского военного округа. Хабаровка: Тип. Штаба Приамурского военного округа. 1891. 153 с.
12. Росписание сухопутных войск. исправленное по 25 декабря 1883 г. СПб.: Военная типография. 1883. 394 с.
13. Рудаков И.С. Становление Приамурского военного округа и его роль в укреплении обороноспособности Дальнего Востока России (1884 — 1917 гг.): дисс. ... канд. ист. наук. Хабаровск. 2010. 200 с.
14. Сборник главнейших официальных документов по управлению Восточной Сибирью. Издаётся по распоряжению Генерал-Губернатора Восточной Сибири Д.Г. Анучина. Т. I. Вып. I. Иркутск: Тип. Штаба Восточн. Сибирского военного округа. 1884. 354 с.
15. Список генералам по старшинству. Составлен по 15 апреля 1914 г. Пг.: Военная типография. 1914. 980 с.
Транслитерация по ГОСТ 7.79-2000 Система Б
1. Аvilov R.S. «Dlya okhraneniya granits YUzhno-Ussurijskogo kraya sformirovat'...» Istoriya sozdaniya i sluzhby regulyarnoj kavalerii na Dal'nem Vostoke Rossii (1869 - 1914 gg.). Vladivostok: Dal'nauka, 2011. 181 s.
2. Аvilov R.S. Realizatsiya voenno-okruzhnoj reformy 1862 — 1865 godov v Vostochnoj Sibiri i na rossijskom Dal'nem Vostoke: sozdanie Vostochnogo Sibirskogo voennogo okruga. // Vestnik CHelGU. 2012. Vyp. 51. № 16. S. 18-25.
3. Voskresenskij AD. Diplomaticheskaya istoriya russko-kitajskogo Sankt-Peterburgskogo dogovora 1881 goda. M.: Pamyatniki istoricheskoj mysli, 1995. 441 s.
4. Zuev V.N. Spetsifika vooruzhyonnykh sil Rossii na Dal'nem Vostoke. // Mezhdunar. nauchn. konf. «Istoricheskij opyt otkrytiya i osvoeniya Priamur'ya i Primor'ya v XVII — XX vv.» (K 350-letiyu nachala pokhoda V.D. Poyarkova na Ашиг). Tezisy dokl. i soobshh. Blagoveshhensk 22 — 27 iyunya 1993 g. Vladivostok, 1993. Vyp. I. S. 64-66.
5. Ob"yavlenie vojskam Priamurskogo okruga № 50, ot 24 oktyabrya 1896 g.
6. Polnoe Sobranie zakonov Rossijskoj Imperii. Sobranie vtoroe (PSZ RI II.). SPb, 1849. T. 24, № 23402.
7. Polnoe Sobranie zakonov Rossijskoj Imperii. Sobranie tret'e (PSZ RI III.). SPb, 1884. T. 4, № 2245.
8. Prikaz po vojskam Vostochnogo Sibirskogo voennogo okruga № 182, ot 3 noyabrya 1883 g.
9. Ragoza AF. Kratkij ocherk zanyatiya Аmurskogo kraya i ego sovremennogo administrativnogo ustrojstva. (Stat'ya pervaya). // Voennyj sbornik. 1891. T. 201. № 10 (oktyabr'). S. 335-381.
10. Ragoza AF. Kratkij ocherk zanyatiya Аmurskogo kraya i ego sovremennogo administrativnogo ustrojstva. (Okonchanie). // Voennyj sbornik. 1891. T. 202. № 11 (noyabr'). S. 183-236.
11. Ragoza AF. Kratkij ocherk zanyatiya Аmurskogo kraya i razvitiya boevykh sil Priamurskogo voennogo okruga. KHabarovka: Tip. SHtaba Priamurskogo voennogo okruga. 1891. 153 s.
12. Rospisanie sukhoputnykh vojsk. ispravlennoe po 25 dekabrya 1883 g. SPb.: Voennaya tipografiya. 1883. 394 s.
13. Rudakov I.S. Stanovlenie Priamurskogo voennogo okruga i ego rol' v ukreplenii oboronosposobnosti Dal'nego Vostoka Rossii (1884 — 1917 gg.): diss. ... kand. ist. nauk. KHabarovsk. 2010. 200 s.
14. Sbornik glavnejshikh ofitsial'nykh dokumentov po upravleniyu Vostochnoj Sibir'yu. Izdayotsya po rasporyazheniyu General-Gubernatora Vostochnoj Sibiri D.G. Anuchina. T. I. Vyp. I. Irkutsk: Tip. SHtaba Vostochn. Sibirskogo voennogo okruga. 1884. 354 s.
15. Spisok generalam po starshinstvu. Sostavlen po 15 aprelya 1914 g. Pg.: Voennaya tipografiya. 1914. 980 s.
