CC BY
287. Словарь философских терминов / науч. ред. профессора В. Г. Кузнецова. М.: ИНФРА-М, 2005. 731 с.
8. Белкин Р. С. Криминалистическая энциклопедия. М.: Мегатрон XXI, 2000. 2-е изд., доп. 334 с.
9. Степаненко Д. А. Криминалистическое познание: уровни и их соотношение, методологическая основа // Современная криминалистика: проблемы, тенденции и перспективы: материалы Международной научно-практической конференции. М.: МАКС-Пресс, 2015. С. 104-110.
10. Россинский С. Б. Концептуальные основы результатов «невербальных» следственных и судебных действий в доказывании по уголовному делу: автореф. дис. ... д-ра юрид. наук. М., 2015. 40 с.
11. Уголовный процесс. Досудебное производство: учебное пособие / И. В. Данько [и др.]; под общ. ред. И. В. Данько. Минск: Международный университет «МИТСО», 2016. 322 с.
© Асаёнок Б. В.
УДК 343.985.5:343.102(407)
М. С. ДЕСЯТОВ, начальник учебного отдела Омской академии МВД России, кандидат юридических наук, доцент (г. Омск)
M. S. DESYATOV, Head of Training Department of Omsk Academy of the Ministry of Internal Affairs of Russia, candidate of law, associate professor (Omsk)
АКТЫ ПРАВОПРИМЕНЕНИЯ В ОПЕРАТИВНО-РАЗЫСКНОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ
ACTS OF LAW ENFORCEMENT IN OPERATIVE-DETECTIVE ACTIVITY
Аннотация. Оперативно-разыскная деятельность, традиционно воспринимаемая обществом как сугубо негласная, представляет собой сферу государственного правоприменения, в пределах которой зарождаются, развиваются и прекращают свое существование оперативно-разыскные правоотношения. Они характеризуются не только наличием определенных прав, обязанностей и ответственности сторон, но и особым документальным оформлением как самих правоотношений, так и получаемых в ходе проведения оперативно-разыскных мероприятий результатов. В настоящее время акты правоприменения в оперативно-разыскной деятельности воспринимаются судьями, следователями, адвокатами и прочими как внутриведомственные документы организационно-распорядительного характера, не имеющие отношения к праву и правоприменению. В статье обосновывается авторская позиция об ошибочности такого мнения и о необходимости последовательного анализа правоприменительных актов в оперативно-разыскной сфере; формируется авторское понятие актов правоприменения в оперативно-разыскной деятельности.
Ключевые слова и словосочетания: оперативно-разыскная деятельность, акт правоприменения, правоприменительный акт, признаки акта правоприменения, гласная форма, негласная форма.
Annotation. Operative-detective activity, traditionally perceived by society as purely unofficial, is a sphere of state law enforcement, within the framework of which operative-detective legal relations
arise and cease to exist. They are characterized not only by the presence of certain rights, duties and responsibilities of the parties, but also by special documentation of both the legal relations themselves and the results obtained during the operative-detective activities. At present, acts of law enforcement in operative-detective activities are perceived by judges, investigators, lawyers, and others as interdepartmental documents of an organizational and administrative nature that are not relevant to law and enforcement. The article substantiates the author's position about the fallacy ofsuch an opinion and the needfor a consistent analysis of law enforcement acts in the operational-search sphere; the author's concept of enforcement acts is formed in the operational-search activity.
Keywords and phrases: operative-detective activity, law enforcement act, law enforcement act, signs of the law enforcement act, spoken form, unspoken form.
Начнем с того, что согласимся с мнением ученых, полагающих необходимым вести речь об актах правоприменения в широком смысле (актах-документах и актах-действиях) [1; 2]. Дело в том, что правоприменитель, в нашем случае оперативный сотрудник (руководитель оперативно-разыскного органа, подразделения), как лицо властное принимает решения не только от своего имени, но и от имени государства, в этом его основное предназначение. Это накладывает колоссальную ответственность и требует всестороннего анализа и оценки правовой ситуации, причем не только с позиции оснований ее возникновения, но и возможных, в том числе прогнозируемых последствий. В результате правоприменитель несет на себе бремя ответственности за свое поведение, свои действия и, конечно, принимаемые решения. Последние, являя собой результат мыслительно-волевой деятельности, находят отражение сначала в его сознании, а позже, проходя через «фильтр» профессионального правосознания, воплощаются в конкретные действия.
Полагаем, что в этом случае необходимо вести речь о начале правоприменительной деятельности, независимо от того, сопровождается она документальным оформлением или нет. Иными словами, акт правоприменения представляет собой его воплощение, которое не всегда сопровождается документально. В противном случае, если предположить, что результатом правоприменительной деятельности являются только правильно оформленные документы, то
до момента их оформления или в случае их отсутствия правоприменительная деятельность не осуществляется. В этом контексте вызывает сомнение позиция авторов, которые полагают, что «акты применения права могут быть только актами-документами, так как они должны быть всегда оформлены письменно, что является их отличительной чертой» и «акты-действия - это скорее всего акты исполнения, использования и соблюдения права. В противном случае действия граждан по исполнению, использованию и соблюдению права также нужно было бы причислять к актам применения права» [3, с. 67].
По нашему мнению, эта гипотеза лишена смысла, поскольку подменяет саму суть правоприменительной деятельности. В подтверждение данного тезиса приведем несколько примеров. Допустим, оперативный сотрудник получил информацию от лица, оказывающего содействие, о том, что обвиняемый в совершении ряда тяжких и особо тяжких преступлений, находящийся в федеральном розыске, гр. Х, сегодня ночью придет домой к своей сожительнице, адрес которой установлен. Начальник отдела уголовного розыска принимает решение выставить засаду по месту возможного появления гр. Х. В результате 12-часового наблюдения за адресом гр. Х обнаружен не был. Фактически речь идет о проведении оперативно-разыскного мероприятия - «наблюдение», которое не дало результатов, что вряд ли может быть использовано в дальнейшем. Документальное оформление проведенного меропри-
ятия представляется нецелесообразным, однако по факту имеет место реагирование на полученную оперативно значимую информацию, а значит, акт применения права. Другим примером высказанной выше позиции является документальное оформление конфиденциального сотрудничества на контрактной основе, к согласию на которое фактически кандидата подготавливает оперативный сотрудник. Однако контракт заключает не оперативный сотрудник, а руководитель оперативно-разыскного органа.
Можно ли считать действия оперативного сотрудника актом правоприменения? Полагаем, что ответ на этот и аналогичные вопросы должен быть утвердительным, поскольку, как отмечалось ранее, выступая в роли правоприменителя, оперативный сотрудник не перестает им быть до, после, а также в отсутствие факта оформления того или иного документа. Вместе с тем следует признать, что диалектическое единство этих двух составляющих не всегда согласуется с существующей правоприменительной практикой, о чем свидетельствует фактическое главенство формы над содержанием, а документа -над фактом.
В правоприменительных актах-документах официально закрепляются субъективные права и юридические обязанности субъектов, в отношении которых осуществляется правоприменение. Имея доказательственное значение, подобные акты служат и юридическим основанием возникновения конкретных прав и обязанностей у персонифицированных субъектов-адресатов правоприменительного акта. Кроме того, правоприменительные акты-документы представляют возможность участвующим лицам обжаловать в случае необходимости действия правоприменительного органа, а вышестоящим правоприменительным органам в свою очередь проверить законность и обоснованность принятых нижестоящими органами актов применения норм права. С этих позиций правоприменительные
акты-действия такими свойствами, пожалуй, не обладают, более того, весьма затруднительно дать им правовую оценку, особенно спустя время. С другой стороны, оформлению любого документа предшествует определенная работа по систематизации и оценке информации, служащей основанием для возникновения правоприменительного акта-документа. Полагаем, система сущностных признаков акта правоприменения в оперативно-разыскной деятельности позволит определить его природу и, возможно, разрешить обозначенную правоприменительную проблему.
Обратим внимание на расхождение ученых во взглядах на предмет качественно-количественного состава признаков правоприменительного акта. Так, по мнению Н. И. Матузова, к основным признакам актов правоприменения относятся следующие:
- являются индивидуально-определенными, т. е. относятся к конкретным лицам, которых можно назвать поименно, в отличие от нормативных актов, которые обезличены (неперсонифицированы);
- являются властными и обязательными для исполнения, поскольку исходят от государства либо с его согласия от негосударственных субъектов (делегированные) полномочия; за их неисполнение могут быть наложены санкции;
- не содержат в себе нормы права, поэтому не являются источником и формой права; их назначение, как уже отмечалось, не создавать, а применять нормы права;
- осуществляют локальное (казуальное) правовое регулирование, конкретизируют общие предписания; применяет норму и тем, кому она адресована;
- исчерпываются, как правило, однократным применением и на иные ситуации и на других субъектов не распространяются;
- обеспечиваются государственным принуждением [4, с. 465-466].
В. Н. Карташов добавляет к перечисленным еще несколько важных характеристик актов применения права:
- представляют собой разновидность актов реализации права, занимая свое место среди договоров, сделок, заявлений и других индивидуальных юридических актов;
- официально закрепляют и оформляют правоприменительное решение. Являясь специфической знаковой системой, правоприменительный акт делает такое решение доступным для восприятия. Именно данная разновидность правовых актов включает в себя все основные элементы как содержания правоприменения (юридические действия, средства и способы их осуществления, результаты действий и т. д.), так и ее внутренней (процессуальной) формы [5, с. 295].
А. В. Константинов выделяет следующие характерные для акта применения норм права особенности:
- индивидуально-определенный характер акта применения норм права;
- не содержат в себе нормы права, в свою очередь не устанавливают, изменяют и (или) прекращают их действие;
- властно-волевой характер акта применения норм права;
- устанавливают, изменяют и (или) прекращают конкретные правоотношения;
- совершаются государственными органами, должностными лицами и уполномоченными на то компетентными органами [6, с. 178].
Р. В. Нагорных предпринял попытку выделить искомые признаки правоприменительных актов, именуемых им правовыми актами управления государственной службы, применительно к правоохранительной сфере: во-первых, это юридический акт, принятый соответствующим правоохранительным органам и направленный на реализацию административных полномочий в определенной сфере правоохранительной деятельности; во-вторых, он является подзаконным и связан с реализацией норм административного права; в-третьих, целью принятия административного акта явля-
ется организация управленческих отношений в процессе осуществления своих полномочий служащими государственной службы в правоохранительной сфере [7, с. 30].
Безусловно, при всем многообразии авторских подходов каждый из них достоин внимания, однако изученные источники, к сожалению, не отражают специфики рассматриваемого предмета исследования. На наш взгляд, основными признаками, определяющими специфику правоприменительных актов в оперативно-разыскной сфере, являются:
1. Правоприменительные акты являются «продуктом» деятельности специальных субъектов, правомочных осуществлять оперативно-разыскную деятельность.
2. Правоприменительные акты носят подзаконный характер.
3. В основе реализуемых правоприменительных актов лежит волевая, властная, самостоятельная, необходимая деятельность оперативно-разыскных органов.
4. Круг лиц, объективированных правоприменительными актами, может носить как конкретный, так и абстрактный характер.
5. Осуществление правоприменительных актов может протекать как в гласной, так и негласной форме.
В силу закона оперативно-разыскную деятельность в праве осуществлять только уполномоченные на то субъекты, исчерпывающий перечень которых приведен в ст. 13 ФЗ «Об ОРД». Вместе с тем исследование показало, что проведение оперативно-разыскных мероприятий, хотя и относится к исключительной компетенции оперативно-разыскных органов, не всегда реализуется сугубо силами субъектов оперативно-разыскной деятельности. Так, например, ряд мероприятий проводится не собственными силами оперативных сотрудников, а по их поручению, данному как в официальной, так и не официальной формах.
В частности, такие оперативно-разыскные мероприятия, как наведение справок в форме направления различных запросов, прослушивание телефонных переговоров, контроль почтовых, телеграфных и иных сообщений и пр., проводятся фактически иными лицами, но по инициативе оперативно-разыскных органов. В свою очередь проверочная закупка, оперативное внедрение, контролируемая поставка и пр. проводятся, как правило, при активном участии лиц, оказывающих конфиденциальное содействие.
Таким образом, оперативно-разыскная деятельность осуществляется не только оперативными сотрудниками, но и иными фактически не уполномоченными лицами. Полагаем, что в данном случае необходимо исходить из того, что инициаторами данных мероприятий, а также их комплексов являются исключительно оперативно-разыскные органы, располагающие достаточными данными, дающими основания и порождающими условия их проведения. Иными словами, инициаторами правоприменительных актов являются оперативно-разыскные органы, даже в тех случаях, когда в их реализации участвуют третьи лица, в том числе непосвященные в оперативно-разыскной замысел. Исключением, пожалуй, являются ситуации, связанные с «выходом» за пределы поручения (задания), инициируемые их исполнителями, что требует самостоятельной оценки и квалификации в соответствии с действующим законодательством.
Акт применения норм права по своей юридической силе является условно подзаконным документом, т. е. основан на законе, которому не должен противоречить. Как верно указывает А. С. Пигол-кин, «применение права носит подзаконный (точнее поднормативный) характер, т. е. должно осуществляться на основе норм права и в пределах установленных законом полномочий компетентного органа» [8, с. 19]. Но сказанное отнюдь не означает его бессилие и невозможность
реально влиять на индивидуальные отношения. Акт правоприменения уже в силу того, что выносится на основании общеобязательных правил поведения -норм права, обладает властным характером, обязателен для безусловного исполнения, является официальным средством регулирования жизнедеятельности субъектов общества, охраняется государством. Названный признак имеет особое значение, так как именно юридическая ответственность, налагаемая государственными органами на «нерадивых» исполнителей - адресатов правоприменительных актов, позволяет обеспечивать их реальное действие, возможность влияния на индивидуальные отношения, не превращаясь в лист бумаги [9, с. 50].
В основе правоприменительных актов должна лежать реально осознаваемая оперативно-разыскными органами потребность в их реализации, а также осознание объективной возможности их исполнения, создания условий для их эффективного действия. По мнению В. В. Лазарева, эффективность акта означает, что все его цели - и ближайшая, и отдаленная, и конечная - выполнены с наименьшим ущербом для различных социальных ценностей, с наименьшими экономическими затратами, в наиболее короткие сроки [2, с. 93].
На эффективность правоприменительного акта оказывает воздействие и субъект, его выносящий, в роли которого выступает, как правило, орган, наделенный государством властными полномочиями, обладающий определенной, закрепленной только за ним компетенцией. Именно в силу своего властного характера правоприменительный акт выступает в роли необходимого правового инструмента, с помощью которого реализуются субъективные права либо исполняются юридические обязанности [9, с. 54].
Относительно категории самостоятельности думается, что суть правоприменительного акта в оперативно-
разыскной сфере заключается в отсутствии влияния извне на правоприменителя, принимающего соответствующее решение о реализации акта правопри-мения, причем как в форме действия, так и в форме официального документа. Проблема, на наш взгляд, заключается в «подконтрольном» характере таких решений, являющихся порой производными от ожиданий надзирающих и контролирующих органов. В силу закона правоприменитель несет персональную ответственность за принимаемые решения и осуществляемые действия, в связи с этим производимый им правоприменительный акт должен восприниматься всеми без исключения участниками оперативно-разыскного процесса как объективно необходимое самостоятельное решение, которое может и должно подвергаться сомнению лишь при наличии предусмотренных законом оснований, влекущих в случае его нарушения соответствующую дисциплинарную, административную, гражданскую и (или) уголовную ответственность правоприменителя.
В соответствии с традиционным общеправовым подходом акт применения права индивидуален по своему назначению. Он призван прежде всего разрешить на основе нормы (норм) права и в точном соответствии с ней конкретную жизненную ситуацию, которую субъект правоприменения помещает в правовую оболочку, где «рождается» юридически значимое решение, способное влиять на права и обязанности граждан. По мнению А. С. Пиголкина, «индивидуальность акта применения права состоит в том, что основанием для его создания являются конкретные фактические обстоятельства и определенные нормы права, а сам он предназначен регулировать конкретные общественные отношения» [8, с. 27]. Однако проведенное исследование, а также собственный практический опыт диссертанта свидетельствуют, что данная, казалось бы, устоявшаяся в тео-
рии права позиция вряд ли в полной мере применима к правоприменительной деятельности в оперативно-разыскной сфере. Суть выявленной особенности кроется в специфике проводимых оперативно-разыскных мероприятий, объектами которых нередко выступают неизвестные оперативно-разыскным органам лица, заочно вступающие с ними в правоотношения. Например, при совершении особо тяжкого преступления, являющегося основанием для заведения соответствующего дела оперативного учета, подразделения уголовного розыска обладают всеми полномочиями по проведению комплекса мероприятий, направленных на установление лиц, причастных к его подготовке и совершению.
На момент вынесения основного объема правоприменительных актов данные лиц, выступающих в качестве объектов оперативной разработки, могут быть не установлены, например, при проведении за объектом, участком местности и пр. Безусловно, в ходе оперативно-разыскной деятельности в правовое поле попадают лица, заподозренные в совершении преступления, их связи, лица, обладающие оперативно значимой информацией и т. д., однако реализуемые правоприменительные акты не всегда оказывают на них влияние, особенно в тех случаях, когда их причастность к тому или иному преступлению не подтверждается или их участие в оперативно-разыскных правоотношениях не порождает каких-либо правовых последствий.
На наш взгляд, вынесение правоприменительного акта в отношении неопределенного круга лица не снимает ответственности с правоприменителя за обоснованность проводимых мероприятий и принимаемые при этом решения, поскольку в конечном счете правоприменительная деятельность приводит к выявлению конкретных лиц, порождая комплекс взаимных прав и обязанностей в рамках оперативно-разыскного процесса.
Одной из краеугольных особенностей оперативно-разыскной деятельности, возведенной в принцип, является сочетание гласных и негласных форм ее осуществления. Действительно, трудно себе представить абсолютно гласную деятельность оперативных подразделений, противодействующих представителям криминалитета, изощренно маскирующим свои противоправные действия, тщательно скрывая их следы. В современных правовых реалиях столь же очевидной воспринимается потребность в гласных оперативно-разыскных мероприятиях, в раскрытии результатов оперативно-разыскной деятельности и их дальнейшем использовании на всех стадиях уголовного процесса. В то же время представляется в корне неверным суждение о том, что негласная оперативно-разыскная деятельность находится вне правовых отношений, вне права вообще.
Опираясь на результаты проведенного исследования, полагаем, что даже в негласной, сокрытой от посторонних глаз форме оперативно-разыскная деятельность является правоприменительной. Как следствие, одной из особенностей рассматриваемой деятельности является реализация правопримени-
тельных актов, содержащих сведения, составляющие государственную тайну. Основное их отличие заключается в сохранении в тайне не только содержания правоприменительного акта, но и самого факта его существования. Разумеется, это требует от правоприменителя особого отношения к его реализации, а от контролирующих и надзирающих органов - своевременного реагирования на факты нарушения законности. Однако сам факт наличия ограничительного грифа на правоприменительном акте не является, на наш взгляд, препятствием к его исполнению и использованию в правоприменительной деятельности оперативно-разыскных органов.
На основе высказанных суждений представляется возможным сформулировать понятие правоприменительных актов в оперативно-разыскной сфере - это реализуемые субъектами оперативно-разыскной деятельности решения подзаконного характера в форме действий и (или) официальных документов, в том числе секретного и совершенно секретного характера, направленные на решение задач оперативно-разыскной деятельности.
***
ЛИТЕРАТУРА
1. Галаган И. А., Василенко А. В. К проблемам теории правоприменительных отношений // Государство и право. 1998. № 3. С. 12-19.
2. Лазарев В. В. Эффективность правоприменительных актов (вопросы теории). Казань, 1975. 207 с.
3. Веркиенко Л. Ю. Применение права органами исполнительной власти: дис. ... канд. юрид. наук. М., 2002. 163 с.
4. Матузов Н. И. Применение и толкование права. Коллизии в праве. Теория государства и права: курс лекций / под ред. Н. И. Матузова и А. В. Малько. М., 2013. 640 с.
5. Карташов В. Н. Теория правовой системы общества: учебное пособие. В 2-х томах. Ярославль, 2005. Т. 1. 547 с.
6. Константинов А. В. Административно-правовая сущность актов применения норм права // Наука, техника и образование. 2015. № 10 (16). С. 176-180.
7. Нагорных Р. В. Механизм административно-правового регулирования государственной службы в правоохранительной сфере и его содержание // Вестник института: преступление, наказание, исправление. 2019. № 13-1. С. 28-34.
8. Правоприменение в советском государстве / под ред. А. С. Пиголкина. М., 1985. 303 с.
9. Илясов А. Н. Правоприменительная техника и правоприменительная технология (теоретико-правовой анализ): дис. ... канд. юрид. наук. Самара, 2008. 176 с.
© Десятов М. С.
УДК 343.985.7-052-053.5(470)
С. А. ЕВСЕЕВА, начальник отдела морально-психологического обеспечения Уфимского юридического института МВД России, адъюнкт Уфимского юридического института МВД России (г. Уфа)
S. A. EVSEEVA, Нead of the department of moral and psychological support of Ufa law of the Ministry of Internal Affairs of Russia, adjunct of Ufa law of the Ministry of Internal Affairs of Russia (Ufa)
ОБСТАНОВКА КАК НАИБОЛЕЕ ЗНАЧИМЫЙ ЭЛЕМЕНТ СТРУКТУРЫ КРИМИНАЛИСТИЧЕСКОЙ ХАРАКТЕРИСТИКИ ЮВЕНАЛЬНЫХ ПРЕСТУПЛЕНИЙ
THE SETTING AS THE MOST SIGNIFICANT ELEMENT OF THE STRUCTURE OF THE CRIMINALISTIC CHARACTERISTIC OF JUVENILE CRIMES
Аннотация. Криминальная активность подростков представляет собой серьезную угрозу обществу, так как молодое поколение является частью населения, которой в будущем предстоит сформировать основу нации. Изменения современного преступного поведения подростков, качественных и количественных показателей данного вида преступной деятельности требуют от теоретиков и практиков по-новому взглянуть на характеристику анализируемых преступлений. В статье рассматривается вопрос о криминалистической характеристике ювенальных преступлений, когда преступная деятельность совершается несовершеннолетними. Ученые широко дискутируют, освещая вопрос о том, какие элементы криминалистической характеристики имеют первостепенное значение при формировании знания о преступности несовершеннолетних. На основе анализа имеющихся в криминалистической литературе точек зрения автор статьи делает акцент на отдельном элементе структуры криминалистической характеристики таких преступлений, который, по его мнению, наиболее ярко отражает сущность изучаемой категории преступлений.
Ключевые слова и словосочетания: несовершеннолетний, элемент криминалистической характеристики, обстановка совершения преступления, методика расследования, преступление, ювенальные преступления.
Annotation. Criminal activity of teenagers is a serious threat to society, as the younger generation is a part of the population, which in the future will form the basis of the nation. Changes in the modern criminal behavior of adolescents, changes in the qualitative and
