CC BY
7
Вестник Томского государственного университета. 2023. № 496. С. 191-200 Vestnik Tomskogo gosudarstvennogo universiteta - Tomsk State University Journal. 2023. 496. рр. 191-200
ПРАВО
Научная статья
УДК 343.97, 343.98
doi: 10.17223/15617793/496/21
Актуальные вопросы распространения и профилактики современных форм насилия в молодежной среде стран Балтийского региона
Михаил Владимирович Авакьян1, Татьяна Станиславовна Волчецкая2, Екатерина Васильевна Осипова3
12, 3Балтийский федеральный университет им. И. Канта, Калининград, Россия 1 [email protected]
2 [email protected] 3 [email protected]
Аннотация. Представлены результаты сравнительного анализа современных форм девиантного поведения в образовательных учреждениях стран Балтийского региона. Проведено сопоставление статистических данных молодежной преступности в образовательной среде, результатов анонимного анкетирования преподавателей образовательных учреждений Калининградской области, сформулированы научно-обоснованные рекомендации, направленные на организацию системы первичной профилактики насилия в образовательной среде. Ключевые слова: криминальная активность в странах Балтийского региона, насилие в молодежной среде, де-виантное поведение, скулшутинг, буллинг, суицидальные сообщества, профилактика насилия, зарубежная криминалистика
Для цитирования: Авакьян М.В., Волчецкая Т.С., Осипова Е.В. Актуальные вопросы распространения и профилактики современных форм насилия в молодежной среде стран Балтийского региона // Вестник Томского государственного университета. 2023. № 496. С. 191-200. doi: 10.17223/15617793/496/21
Original article
doi: 10.17223/15617793/496/21
Current issues of the spread and prevention of modern forms of violence among the youth in the Baltic region countries
Michael V. Avakian1, Tatyana S. Volchetskaya2, Ekaterina V. Osipova3
12, 3 Immanuel Kant Baltic Federal University, Kaliningrad, Russian Federation 1 [email protected]
2 [email protected] 3 [email protected]
Abstract. The article presents the results of a comprehensive transnational analysis of modern forms of deviant criminal behavior in educational institutions of the Baltic region countries. The territorial scope of the study is predetermined by the historical and cultural community of the countries of the Baltic region and is determined by the degree of prevalence of forms of violence among the youth of a particular state. An analysis of domestic and foreign scientific literature shows that the phenomenon of violence among youth has been studied to one degree or another in relation to individual states of the selected region, but no comparative analysis has been carried out. The need to study the trends and characteristics of the spread of modern forms of violence in the educational environment among young people and to develop effective measures for their prevention is due to a qualitative change in the structure of destructive behavior, its transfer into the Internet, while today's young people will in the near future form the basis of the adult population, which will determine the vector of political and economic development of their countries. This study aims to identify characteristic modern forms of violence among the youth, compare their regional manifestations using the example of the countries of the Baltic region, and develop a set of measures to suppress and prevent them. During the study, statistical data on youth crime in the educational environment were compared; the results of an anonymous survey of teachers of educational institutions in the Kaliningrad region were based on the study and generalization of the findings of previous studies; scientifically grounded recommendations were formulated aimed at organizing a system of primary prevention of violence in the educational environment. The spread of such forms of violence as bullying and cyberbul-lying, school shooting, the organization of suicidal communities in cyberspace, and inducing of minors to suicide was revealed. The analysis of the factual material shows that these forms of violence are disproportionately widespread in the countries of the Baltic region. The conclusion is justified that the spread of violence in the educational environment leads to an increase in the level of criminalization of youth, which ultimately may be one of the factors threatening the national security of the countries of the Baltic region. Despite the specifics of each national state of the region, it is
© Авакьян М.В., Волчецкая Т.С., Осипова Е.В., 2023
advisable to build an effective system for the prevention of deviant behavior of young people in educational institutions on the basis of common, basic principles: respect for natural rights and freedoms of an individual, transparency and equality in international cooperation, integration of teaching and administrative staff of educational institutions into educational activities.
Keywords: criminal activity, youth violence, deviant behavior, school shooting, bullying, suicidal communities, violence prevention, foreign criminology, Baltic region
For citation: Avakian, M.V., Volchetskaya, T.S. & Osipova, E.V. (2023) Current issues of the spread and prevention of modern forms of violence among the youth in the Baltic region countries. Vestnik Tomskogo gosudarstvennogo universiteta - Tomsk State University Journal. 496. pp. 191-200. (In Russian). doi: 10.17223/15617793/496/21
Криминализация подрастающего поколения, обусловленная совокупностью социальных, экономических, политических и культурологических факторов, представляет угрозу безопасности любого государства.
По данным Управления ООН по наркотикам и преступности, ежегодно жертвами убийств на протяжении последних десяти лет становятся порядка 420 000 человек, что позволяет определить средневзвешенный индекс убийств как шесть случаев насильственного лишения жизни на 100 000 населения [1].
Несомненно, с точки зрения географии преступность распространяется неоднородно и общеевропейский индекс насильственной смертности равен 3 (количество случаев на 100 000 человек). Более того, применительно к большей части стран Балтийского региона индекс еще меньше и в среднем, опираясь на открытые источники, составляет 1,5 [2].
Следует отметить что схожая корреляция криминогенных показателей между общемировыми и европейскими показателями свойственна и для других категорий корыстно-насильственных преступлений.
Однако, несмотря на относительно низкий уровень криминальной активности в странах Балтийского региона, особую озабоченность вызывает увеличение доли преступлений, совершаемых молодыми людьми. Так, средневзвешенная доля криминальной активности несовершеннолетних в странах Балтийского региона составляет 9% от общего числа преступлений [2].
Схожим образом «омоложение» преступности фиксируется и в той части Российской Федерации, которая непосредственно относится к Балтийскому региону. По данным Генеральной прокуратуры Российской Федерации, на протяжении последних пяти лет около 20% от всех преступлений, зарегистрированных в Калининградской области, совершались молодыми людьми в возрасте от 14 до 24 лет. Так, в 2021 г. этот показатель составлял 17,71% от всех преступлений, совершенных в регионе, в 2020 г. - 18,61%, в 2019 г. - 17,32%, а в 2018 г. - 21% [3]. Исследователями, проводившими анализ количественных показателей преступности в 166 странах за период с 2006 по 2019 г., выявлена положительная корреляция между изменениями в процентной доле молодежи и тенденциями воровства, насилия и этих преступлений вместе взятых. В странах, где растет доля маргинализованной молодежи, участились различные виды преступности [4].
В связи с этим возникла необходимость исследования тенденций и особенностей распространения современных форм насилия в образовательной среде среди молодежи, поскольку она в скором будущем составит костяк взрослого населения, который будет определять
вектор политического и экономического развития своих стран.
Целью настоящего исследования является выявление характерных современных форм насилия в молодежной среде и анализ их региональных проявлений на примере стран Балтийского региона, а также разработка комплекса мер по их пресечению и профилактике.
Следует отметить, что методика исследования основана на современных подходах к исследованию регионального распространения и специфики проявления криминальной деятельности, связанной с насилием. На основе системно-структурного подхода строились классификационные схемы структуры насилия молодежи в образовательной среде, с применением прогнозирования и ситуационного моделирования криминального поведения построены прогнозы его распространения. Также в рамках исследования применялись статистические и конкретно-социологические методы при сборе и анализе эмпирического материала. Так, в результате проведенного в марте 2021 г. онлайн-анкетирования с использованием инструментов Google были получены и проанализированы анкеты от 1 649 учащихся школ в возрасте 14-18 лет и 323 анкеты от учителей, завучей по воспитательной работе, школьных психологов, причем доля учителей со стажем работы более 8 лет составила 73%. Кроме того, в исследовании приводятся результаты проведенного в ноябре 2021 - феврале 2022 г. социологического опроса о состоянии идеологии терроризма и экстремизма в Калининградской области и тенденциях ее развития, участие в котором приняли 602 респондента в возрасте от 18 до 35 лет, из них 267 (44,4%) мужчин и 335 (55,6%) женщин. Метод сравнительного правоведения использовался при анализе статистических и эмпирических данных, полученных учеными Финляндии, Литвы, Латвии и других государств Балтийского региона, исследовавших отдельные виды насилия среди молодежи указанных стран, а также данных, опубликованных на официальных сайтах организаций ЕС.
Анализ научной литературы позволил констатировать, что интерес ученых к проблеме распространения насилия в молодежной среде растет с каждым годом: если в 2009 г. свободный поиск в Google выводил на этот запрос 15 000 ссылок [5], то в сентября 2023 г. -уже более 15 млн ссылок.
Актуальность проблемы подчеркивает и ее междисциплинарный характер: сущностные основы молодежного насилия неоднократно становились предметом научного интереса социологов (О.В. Башкатов, И.В. Смагина, Л. Биддл, Б. Марс) и философов (Ю.В. Баранчик, М. Перхоло, М. Сисаск), юристов
(Д.Г. Давыдов, А.Л. Осипенко, И.Н. Мосечкин, Д. Пэт-чин) [6-8].
Практически во всех предшествующих научных трудах анализу подвергалась одна форма девиантного поведения, а география исследования не выходила за рамки двух суверенных государств. Представляется целесообразным исследовать вопросы распространения насилия среди молодежи стран Балтийского региона, которые, несмотря на языковое многообразие, объединяет территориальная близость и высокий уровень межкультурной коммуникации. Так, например, молодые люди из Калининградской области регулярно посещали приграничные регионы Польши и Литвы, в рамках программ сотрудничества обучались по обмену в университетах Германии, Норвегии, Дании, Финляндии и других, что обусловливает формирование единой информационной повестки, общности интересов и культурных ценностей.
Среди общих форм насилия традиционно принято выделять физическое, моральное психическое, эмоциональное сексуальное и экономическое насилие [9, 10].
Проведенное нами анонимное анкетирование 1 649 учащихся и 323 преподавателей общеобразовательных школ Калининградской области позволило дополнить указанную классификацию современными формами насилия. Так, по мнению опрошенных педагогов, наиболее актуальную угрозу на сегодняшний день представляют такие виды насилия, как: кибербу-лиинг (57,3%) и буллинг (56,4%), физическое насилие (45,7%), психическое насилие (44,8%), в том числе психическое насилие посредством вовлечения в различного рода группы и организации, а также склонение несовершеннолетних к суициду (38,3%), скулшу-тинг (16,9%).
Помимо этого, 61% респондентов-учителей отметили учащение случаев проявления физического насилия за последние десять лет. Случаи психологического насилия значительно участились за тот же период, по мнению, 68% опрошенных.
Между тем результаты анализа заполненных учителями анкет показали, что они имеют весьма размытое представление о сущности и содержании различных форм молодежного насилия. Так, 19,2% опрошенных преподавателей не знакомы с понятием «кибербул-линг», в отношении термина «скулшутинг» показатели еще более тревожные - 47% респондентов впервые узнали о криминальном феномене «скулшутинг» при прохождении анкетирования.
Анкетирование учащихся применительно к конкретным формам насилия, распространенным среди молодежи, позволило получить следующие результаты. Наибольшее распространение в молодежной среде, по мнению респондентов, имеют случаи бул-линга (68%), кибербуллинга (56%), различные проявления физического насилия (49,5%). Также к актуальным формам насилия 40% опрошенных респондентов отнесли «учащающиеся случаи скулшутинга», а 22% учащихся указали, что сталкивались с пропагандой идеологии терроризма и распространением экстремистских материалов в сети Интернет.
Непосредственными свидетелями буллинга являлись 63% учащихся. Примечательным является фактор терпимости по отношению к буллингу среди учащихся. Так, 20% опрошенных подчеркнули, что никому не сообщили бы о регулярных издевательствах в отношении своего одноклассника со стороны других учащихся.
На регулярной основе с различными формами физического насилия сталкиваются 34% респондентов среди учащихся. При этом более половины опрошенных учащихся (53%) считают, что на любое агрессивное поведение в их адрес следует отвечать аналогичным способом. И наряду с этим 22% респондентов среди учащихся указали, что не чувствуют себя в безопасности, находясь в школе.
С учетом полученных результатов по степени общественной опасности можно выделить следующие современные формы насилия: буллинг; кибербуллинг; физическое насилие (умышленное причинение вреда здоровью); склонение несовершеннолетних к суициду; скулшутинг (массовые расстрелы в образовательных учреждениях); молодежный экстремизм, связанный с насильственными действиями, или перетекающий в них.
Характеризуя в целом данные формы проявления насилия в молодежной среде, отметим, что вовлечение молодежи в экстремистскую и (или) террористическую деятельность осуществляется преимущественно с использованием различных ресурсов сети Интернет [11. С. 777].
В силу высокой степени информатизации и глобализации современного общества экстремизм значительно трансформировался, утратив свою миграционную направленность. Культивация экстремистских идей уже не зависит от пересечения национальных границ, наличия определенной этнической принадлежности, приверженности к определенной религиозной конфессии. Экстремистов (террористов) проще воспитывать, нежели экспортировать [12].
Между тем высокую угрозу представляют неонацистские группировки и сообщества. На фоне миграционных и экономических проблем идеологи экстремистских сообществ получают дополнительную возможность для популистской пропаганды собственных проектов. Причем праворадикалы иногда представляют для общества и государства даже большую угрозу, нежели религиозные фундаменталисты террористической направленности. Они могут охватить большие массы обывателей, не требуют исполнения каких-либо религиозных предписаний, их риторика кажется привлекательной для части молодежи (немедленное выдворение мигрантов, сильное националистическое государство, идеи культурного превосходства и пр.). Кроме того, вербовка молодежи в экстремистские организации может осуществляться опосредовано, через сообщества футбольных фанатов, в спортивных секциях, в учебных заведениях, с использованием всех доступных современных способов (интернет, музыка, игры, благотворительность, политические и общественные движения и пр.).
Скулшутинг, или массовые расстрелы, в образовательных учреждениях представляет собой общее обо-
значение случаев насилия в образовательных учреждениях, когда учащийся совершает действия, направленные на причинение смерти или тяжкого вреда здоровью учащимся, преподавателям или персоналу образовательной организации.
По состоянию на 2023 г. в России было совершено 15 нападений, которые можно охарактеризовать как скулшутинг [13. С. 130-131]. В ряде стран Балтийского региона (Германия, Польша, Дания) имели место разовые случаи скулшутинга [14].
Побуждение к совершению суицида является опасной формой девиантного поведения в молодежной среде, также непосредственно сопряженной с развитием информационно-телекоммуникационных сетей [15, 16].
Факторами, предопределяющими суицидальное поведение подростков, могут быть: конфликты, агрессивные настроения в социуме, а также воздействие виртуальных сообществ, поскольку содержащиеся в них суицидальные призывы, деструктивные материалы, направлены на дискредитацию общечеловеческих ценностей, депрессивный контент, пропаганду субкультур, побуждающих подростков к совершению суицида [17. С. 5].
Дополнительным фактором, детерминирующим распространение преступлений данной направленности, является широкая доступность информации о способах совершения суицида, которую отмечают ученые разных стран [18-20].
Буллинг как форма молодежного насилия предполагает систематическую и целенаправленную травлю определенной группой молодых людей одного из своих сверстников, который не смог по различным причинам социализироваться [21].
При этом многочисленные исследования показывают неизменчивость акторов, участвующих в бул-линге [22]. Так, например, опрос пяти тысяч студентов из Финляндии показал, что 51% лиц, которые издевались над своими однокурсниками во время обучения в высших учебных заведениях, также издевались над своими одноклассниками в предшествующие школьные годы, а 47% из тех, кто подвергался преследованиям во время обучения в высших образовательных учреждениях, ранее были жертвами издевательств в школе [23]. Полученные результаты в полной мере согласуются с разработанной М. Перхоло теорией интеграции равноправного сообщества («The peer community integration theory»), согласно положениям которой уровень интеграции человека в референтной среде в детстве и подростковом возрасте отражается в дальнейшем в их способности интегрироваться в другие сообщества сверстников [24. С. 41].
Особенности проявления кибербуллинга как формы девиантного поведения состоят в том, подростки используют инструментарий социальных сетей, позволяющий анонимно унижать, высмеивать, притеснять, пугать сверстников, а также распространять сплетни и информацию, не соответствующую действительности, с целью нанесения вреда репутации жертвы буллинга [25; 26. С. 277].
Как справедливо отмечает эстонские ученые, ки-бербуллингу следует уделять больше внимания, поскольку жертвы киберпреступлений имеют самый низкий уровень психического благополучия [27]. Данное обстоятельство может в том числе обусловливать возможное совершение жертвой кибербуллинга насильственных преступлений из чувства мести или совершения суицида.
Последствия перенесенного в школьные годы бул-линга отражаются на последующей жизнедеятельности человека (развивают чувства одиночества и фрустрации у индивидуума, препятствуют установлению ординарной межличностной коммуникации) [24. С. 41]. Вне зависимости от формы реализации систематический буллинг обусловливает общую криминализацию молодежной среды и может привести к совершению несовершеннолетними преступлений (побои, умышленное причинение тяжкого вреда здоровье, убийство и иное).
В силу определенной социально-экономической общности, не отменяющей при этом политических, культурных, национальных и административных особенностей каждого государства, география настоящего исследования всецело сосредоточена вокруг стран Балтийского региона. Применительно к поставленным в рамках настоящего исследования целям и задачам Балтийский регион следует рассматривать в узком понимании, как территории, находящиеся непосредственно на морском побережье и вблизи него [28. С. 17]. Исходя из этого, представим анализ отдельных форм проявления насилия в молодежной среде в странах указанного региона.
Молодежный экстремизм. На сегодняшний день молодежный экстремизм является глобальной проблемой, представляющей угрозу национальной безопасности любого суверенного государства. Не являются исключением и страны Балтийского региона, каждая из них имеет индивидуальный перечень социальных, экономических, культурологических и этноконфессио-нальных проблем, являющихся катализатором усиления протестной, в том числе экстремистской активности.
Так, в последнее десятилетие власти Дании фиксируют активное распространение экстремистской идеологии, основанной на радикальной интерпретации исламского фундаментализма. По состоянию на март 2020 г. не менее 159 граждан Дании отправились воевать вместе с экстремистскими группировками в Ираке и Сирии [29]. А в начале февраля 2021 г. правоохранительными органами Дании и ФРГ были задержаны 14 человек (из которых 13 - в Дании), планировавших серию террористических атак [30].
Между тем для большинства стран Балтийского региона сохраняет свою актуальность проблема правого экстремизма, который базируется на деструктивном постулате, что принадлежность человека к определенному этносу, нации или расе определяет его ценность [31. С. 2].
В некоторых странах Балтийского региона проблема молодежного экстремизма не представляет существенной угрозы для национальной безопасности.
Из отчета Департамента государственной безопасности Литовской Республики следует, что крайне правые экстремистские идеологии не смогли повысить свою популярность среди молодежи ввиду отсутствия подходящих для эскалации тем (в стране не наблюдается этническая или межконфессиональная напряженность), а также в силу фрагментации и внутренних конфликтов среди идеологов экстремизма [32].
Результаты проведенного социологического опроса о состоянии идеологии терроризма и экстремизма в Калининградской области показали, что большинство респондентов воспринимают проблему экстремизма в России как серьезную. При этом молодые люди в возрасте 25-35 лет рассматривают данную проблему острее, чем представители возрастной группы 18-24 лет (табл. 1).
Таблица 1
Насколько серьезной, с вашей точки зрения, является проблема экстремизма для России? (%)
Ответ 18-24 года 25-29 лет 30-35 лет
Это одна из наиболее острых проблем 13,1 33,1 27,7
Это достаточно острая проблема 44,2 36,4 35,5
Проблема существует, но вряд ли ее можно рассматривать как актуальную 41,7 28,1 34,4
Это надуманная проблема, не считаю ее серьезной 1 2,5 2,5
Применительно же к Калининградской области опрошенные представители молодежи в большинстве своем не считают проблему экстремизма достаточно актуальной (табл. 2).
Таблица 2
Насколько серьезной, с вашей точки зрения, является проблема экстремизма для Калининградской области? (%)
Ответ 18-24 года 25-29 лет 30-35 лет
Это одна из наиболее острых проблем 13,1 33,1 27,7
Это достаточно острая проблема 44,2 36,4 35,5
Проблема существует, но вряд ли ее можно рассматривать как актуальную 41,7 28,1 34,4
Это надуманная проблема, не считают ее серьезной 1 2,5 2,5
Побуждение к совершению суицида. Согласно опубликованному исследованию «Самочувствие молодежи в странах Балтии», в Латвии на 100 тысяч жителей в возрасте от 15 до 19 лет жизнь самоубийством заканчивают 11 детей, в группе от 20 до 24 лет - 16 человек. Согласно информации Центра по профилактике и контролю заболеваний Латвии, с 2008 по 2017 г. покончил с собой 41 ребенок в возрасте до 17 лет [33].
Открытые данные о количестве суицидов среди литовской молодежи отсутствуют, однако значительная часть исследователей отмечают, что со времени обретения независимости Литва стабильно опережает другие государства Балтийского региона по общей статистике суицидов на душу населения [34]. В среднем заканчивают жизнь самоубийством в стране 30 человек на 100 000 граждан, что вдвое больше чем в Эстонии и
Финляндии, втрое - в Дании [35]. Результаты предыдущих исследований показывают, что по состоянию на 2012 г. суициды составляли 35% от всех других видов детской смертности (что также составляло 15 случаев самоубийств на 100 000 населения в возрастной группе от 15 до 19 лет) [36].
Согласно некоторым источникам за последние 50 лет показатели самоубийств возросли во всем мире на 60%, при этом в некоторых странах (включая Россию) самоубийство является одной из трех основных причин смерти среди людей в возрасте от 15 до 45 лет, причем Россия находится на четвертом месте в мире по уровню самоубийств (Литва - на пятом) [37]. Каждый двенадцатый российский подросток в возрасте 1317 лет пытался совершить попытку самоубийства (или высказывал такие намерения), причем девушки пытаются покончить с собой в 4 раза чаще, чем юноши, но число законченных суицидов среди юношей в среднем в 3 раза больше, чем среди девушек [38]. При этом в 2021 г. в Калининградской области был отмечен рост числа попыток суицидов, совершенных подростками на 118,2% (24 случая к 11, зарегистрированным в 2020 г.), в результате которых четверо несовершеннолетних скончались [39].
На сегодняшний день активность «суицидальных сообществ» в русскоязычном киберпространстве существенным образом снизилась, однако сама проблема не исчерпала себя. На смену ушедшему «синему киту» пришли другие деструктивные формы и методы склонения несовершеннолетних к суициду.
Например, в июле 2020 г. полиция Таллина опубликовала на своей странице в сети Интернет предостережение о новой угрозе. По сведениям правоохранителей, в популярных социальных сетях неизвестный под псевдонимом Йонатан Галиндо (Jonathan Galindo) в маске диснеевского персонажа Гуфи, дает опасные для жизни задания, а в случае их невыполнения высказывает угрозы причинения насилия или смерти в адрес несовершеннолетних [40]. Буллинг и кибербуллинг сегодня широко распространены среди всех государств Балтийского региона: доля школьников, подвергшихся травле на момент проведения исследований, составила от 5,1% в Финляндии и до 23,5% в Литве [41].
Согласно результатам исследования латвийского центра SKDS более половины из 1 113 опрошенных школьников (57%) заявили, что подвергались издевательствам или изоляции со стороны одноклассников. С явной агрессией в форме физического насилия либо угроз сталкивались 36% школьников, 25% подвергались моббингу в виртуальной среде, получали оскорбительные сообщения или даже угрозы здоровью [42].
По данным специалистов Государственной инспекции по защите прав детей Латвии, насилие одних школьников над другими является распространенным («регулярным») явлением в Латвии. В 2019 г. в рижской Английской гимназии после занятий спортом в раздевалке был жестоко избит третьеклассник, по словам родственников, данный инцидент являлся точкой бифуркации предшествующей многомесячной травли со стороны учащихся старших классов [33].
Согласно данным ВОЗ, высокие показатели среди государств Европы по буллингу в молодежной среде были зарегистрированы не только в Латвии, но и в Литве. По результатам исследования, в 2018 г. с буллин-гом в литовских школах сталкивался почти каждый третий подросток 11-13 лет, а участвовали в травле каждый четвертый мальчик и каждая седьмая девочка [43].
Между тем Латвия имеет единоличное лидерство по распространенности кибертравли, до 31% среди 15-летних жителей республики прибегали к такой форме насилия [44].
Иная картина наблюдается в Эстонии, где к жертвам буллинга себя причислили 9,5% из числа опрошенных респондентов. При этом министр образования и научных исследований Майлис Репс заявила, что, хотя физическое насилие снизилось, психологическое насилие - по-прежнему обычное явление, в том числе среди студенток [45]. Между тем другое кросс-культурное исследование 864 представителей профессорско-преподавательского состава образовательных учреждений Эстонии и их 327 коллег из Финляндии показало, что 27% респондентов из Эстонии и 18% из Финляндии были объектами буллинга в предшествующие исследованию шесть месяцев [44].
Согласно нашим исследованиям на территории Калининградской области, 63% респондентов - учащихся школ указали, что им доводилось видеть, как другого ученика неоднократно обижали, оскорбляли, пугали сверстники, при этом 17% отметили, что подобная травля имела место в интернет-пространстве. Также 63% опрошенных ответили, что в их классе имеются учащиеся, с которыми никто не общается, а 45% сообщили, что в их классе были ученики, которые не находили общего языка с одноклассниками и по этой причине уходили в другую школу. Обращает на себя внимание и тот факт, что 66% опрошенных учителей знают о случаях оскорблений, унижений, издевательств одних учеников над другими в школе и за ее пределами, но только 31% респондентов допускают, что случаи буллинга могут иметь место в образовательной среде.
Приведенные данные свидетельствуют о значительном уровне распространения буллинга и кибер-буллинга среди молодежи практически всех стран Балтийского региона. Масштабы проявления буллинга в молодежной среде имеют тенденцию к увеличению; и если ранее в большей степени превалировала травля с использованием физического насилия, то теперь зачастую она происходит в форме психического насилия, оставляя порой достаточно серьезные психологические травмы на всю жизнь.
Рекомендации по противодействию распространению насилия в молодежной среде в Калининградской области как социокультурной части Балтийского региона. Несмотря на непропорциональное распространение различных форм молодежного насилия в образовательных учреждениях стран Балтийского региона, выработка мер по осуществлению эффективного и своевременного противодействия девиантному поведению и превенции преступности в молодежной среде
представляется одинаково актуальной задачей для каждого национального государства.
В этой связи представляется целесообразным осуществлять профилактическую деятельность на основе многовекторности, в обязательном порядке включающей в себя информирование об основах обеспечения личной безопасности, а также правовое просвещение относительно сущности и специфики наиболее актуальных угроз в этой сфере.
Информирование. В рамках проведенного социологического опроса молодежи о состоянии идеологии терроризма и экстремизма в Калининградской области каждый второй респондент признался в том, что не знает, куда следует обращаться в случае проявления актов терроризма и экстремизма (табл. 3).
Таблица 3
Знаете ли вы, куда можно обратиться в случае проявления актов терроризма и экстремизма? (%)
Ответ 18-24 года 25-29 лет 30-35 лет
Да 44,2 44,6 52,5
Нет 55,8 55,4 47,5
Кроме того, из числа лиц, утвердительно ответивших на вопрос, в какое ведомство следует обращаться, наиболее часто упоминались полиция и правоохранительные органы.
При таких обстоятельствах очевидно, что на текущем этапе уровень осведомленности молодежи о видах и компетенции государственных органов, уполномоченных в силу закона осуществлять противодействие экстремизму и терроризму, крайне невосок. Восполнить данный пробел можно за счет проведения регулярных практико-ориентированных информационно-просветительских занятий.
Правовое просвещение. Еще одним важным направлением в области противодействия распространению насилия в молодежной среде является информирование о видах угроз и способах противодействия им.
В этой связи следует отметит, что проводимая на протяжении последнего десятилетия в Российской Федерации государственная политика в области профилактики идеологии терроризма уже приносит свои плоды. Так, большинство респондентов в ходе проведенного социологического опроса ответили, что получали информацию по профилактике экстремизма и терроризма. При этом была выявлена определенная закономерность: чем старше респонденты, тем выше доля тех, кто не получал такой информации (табл. 4).
Таблица 4
Получали ли вы информацию по профилактике терроризма и экстремизма? (%)
Ответ 18-24 года 25-29 лет 30-35 лет
Да 53,3 46,3 40,1
Нет 29,6 40,5 43,6
Затрудняюсь ответить 17,1 13,2 16,3
Говоря о площадках, в рамках которых должна осуществляться профилактическая работа с молодежью,
большинство респондентов указали образовательные учреждения (табл. 5).
Таблица 5
Как вы считаете, нужно ли проводить профилактические мероприятия на тему терроризма и экстремизма? Если да, то где? (%)
Ответ 18-24 года 25-29 лет 30-35 лет
Нет, не нужно 2,0 1,7 3,2
Да, в школах 40,2 44,6 47,5
Да, в высших и средних учебных заведениях 30,2 46,3 41,5
Да, в любых профессио-
нальных учреждениях и ор- 27,8 25,3 24,5
ганизациях
Затрудняюсь ответить 9,0 8,3 2,8
По мнению опрошенной молодежи Калининградской области, не существует единственно верного (унифицированного) формата профилактики. Зато скептицизм и нигилизм в отношении эффективных форм противодействия присутствует на уровне статистической погрешности среди всех возрастных групп. За правовое и духовное воспитание населения больше выступают 30-35-летние респонденты (55,3%), за активную деятельность правоохранительных органов -18-24-летние (66,3%), за ужесточение нормативно-правовой базы выступил каждый третий респондент в возрасте 25-29 и 30-35 лет. Это наименее популярная мера среди самой молодой возрастной группы. Ужесточение контроля на сайтах и в социальных сетях в Интернете в целом поддержала только группа 30-35-летних (34,8%).
В этой связи представляется целесообразным усилить разработку и реализацию научно обоснованных специализированных программ подготовки субъектов первичной профилактики не только в сфере противодействия идеологии терроризма, но и в сфере иных форм насилия, распространенных в образовательной среде.
В качестве непосредственных субъектов первичной профилактики насилия в образовательной среде, по нашему мнению, должны выступать преподаватели и административный персонал образовательных учреждений как лица, которые в силу своих профессиональных обязанностей постоянно коммуницируют с подрастающим поколением. Так, по результатам проведенного нами анонимного опроса преподавателей общеобразовательных школ Калининградской области 72% респондентов заявили, что никогда не проходили специального обучения или курсов повышения квалификации по разрешению ситуаций насилия в школе (буллинга, кибербуллинга, гендерного насилия, скулшутинга и т.д.).
В этой связи первостепенную важность на пути формирования эффективной системы профилактики распространения насилия в образовательной среде приобретает вопрос подготовки квалифицированных кадров, которые бы обладали навыками по выявлению и пресечению распространения конкретной формы насилия в образовательном коллективе, а также могли разъяснить аудитории деструктивную сущность такого поведения.
Важным направлением организации профилактической работы в исследуемой сфере является разработка эффективных форм взаимодействия правоохранительных органов и образовательных учреждений (в том числе взаимодействие общеобразовательных учреждений и высшего образования), различных специализированных общественных организаций, средств массовой информации.
Таким образом, проведенный компаративный анализ показал, что распространение в образовательной среде насилия в самых различных его проявлениях является одинаково актуальной проблемой для всех стран Балтийского региона.
Среди наиболее распространенных современных форм насилия в молодежной среде можно выделить: вовлечение молодежи в экстремистскую и (или) террористическую деятельность, буллинг и кибербуллинг, скулшутинг, практику суицидальных сообществ в ки-берпространстве и склонение несовершеннолетних к суициду. Основной детерминантой этого является распространение различных деструктивных субкультур в обществе.
Проведенный анализ показал, что различные формы насилия в молодежной среде распространены в странах Балтийского региона непропорционально. В ходе исследования было установлено, что для Литовской Республики проблема молодежного экстремизма имеет меньшую актуальность, чем для Федеративной Республики Германия. Между тем в Германии рейтинг суицидов среди несовершеннолетних на протяжении нескольких лет не превышает 10 случаев на 100 000 населения, в то время как в Литве этот показатель находится на отметке 30 - наивысший в Европе. Схожие закономерности были выявлены и между другими странами: проблема буллинга и травли в образовательных организациях имеет повышенный общественный резонанс в Латвии и отходит на второй план в общественно-политическом дискурсе Дании, уступая проблеме вовлечения молодых людей в деятельность экстремистских и террористических организаций.
Прогнозирование криминогенной обстановки в странах Балтийского региона позволяет с высокой долей вероятности предположить, что дальнейшее распространение насилия в образовательной среде приведет к ухудшению общей криминогенной обстановки в странах Балтийского региона, а также в Калининградской области. Данная гипотеза предопределена естественными демографическими процессами, в рамках которых сегодняшние школьники постепенно становятся полноправными гражданами, сначала вливаясь, а затем и составляя ядро общества, предопределяющее экономические, политические и социо-культурные векторы развития любого государства.
С учетом национальных и культурных особенностей каждой из стран Балтийского региона имеется необходимость дальнейшей научной проработки вопросов, связанных с организацией профилактической работы по уменьшению распространения насилия в молодежной среде. Применительно к Калининградской области проведенные в рамках настоящего иссле-
дования социологические опросы показали, что наибольшего внимания требуют такие угрозы, как буллинг, склонение несовершеннолетних к совершению суицида, а также распространение идеологии экстремизма (терроризма). Особую тревогу вызывает тенденция все большего распространения вышеуказанных форм насилия посредством использования сети Интернет.
В целях противодействия распространению различных форм девиантного поведения в молодежной среде представляется целесообразным осуществлять системную профилактическую работу по двум основным направлениям: 1) информирование молодежи об основах обеспечения личной безопасности; 2) правовое просвещение относительно сущности и специфики наиболее актуальных угроз в этой сфере.
Усиление профилактической работы должно подразумевать, как разработку (реализацию) научно обоснованных специализированных программ подготовки субъектов первичной профилактики, так и выработку новых форматов коммуникации с молодежью. Площадкой для проведения комплекса профилактических мероприятий, направленных на недопущение распространения различных форм насилия в молодежной среде, должны стать образовательные учреждения. При этом развитие научных исследований по обозначенной тематике на национальном уровне должно в числе прочего включать в себя анализ, осмысление и адаптацию положительного опыта отдельных суверенных государств Балтийского региона.
Примечание
1 Внесено 28.03.2022 г. Минюстом России в реестр иностранных агентов.
Список источников
1. Homicide rate // United Nations Office of Drugs and Crime. URL: https://dataunodc.un.org/content/data/homicide/homicide-rate (дата обращения:
21.05.2023).
2. The statistical office of the European Union. URL: https://appsso.eurostat.ec.europa.eu/nui/submitViewTableAction.do (дата обращения:
31.05.2022).
3. Портал правовой статистики Генеральной прокуратуры Российской Федерации. URL: http://crimestat.ru/social_portrait (дата обращения:
20.09.2023).
4. van Dijk J., Nieuwbeerta P., Larsen J.J. Global Crime Patterns: An Analysis of Survey Data from 166 Countries Around the World, 2006-2019 //
Journal of Quantitative Criminology. 2022. Vol. 38. P. 793-827. doi: 10.1007/s10940-021-09501-0
5. Dewey G.C., Matthew J.M. Why Do school order and safety matter? // Educational Researcher. 2010. Vol. 39, № 1. P. 7-15.
6. Карпов В.О. Культ Колумбайна: основные детерминанты массовых убийств в школах // Вестник Казанского юридического института МВД
России. 2018. № 4 (34). С. 442-446. doi: 10.24420/KUI.2018.49.27.001
7. Мосечкин И.Н. Виктимологические аспекты противодействия вооруженным нападениям на учебные заведения (school-shooting) // Викти-
мология. 2019. № 1 (19). С. 46-53.
8. Давыдов Д.Г. Массовые убийства в образовательных учреждениях: механизмы, причины, профилактика // Национальный психологический
журнал. 2018. № 4(32). С. 62-76. doi: 10.11621/npj.2018.0406
9. Устинов В.П. Психологические последствия насилия и их влияние на обучаемость младших школьников : дис. ... канд. юрид. наук. Ир-
кутск, 2005. 159 с.
10. Смагина М.В. Насилие над детьми в семье как социокультурное явление современной России : дис. . канд. социол. наук. Ставрополь, 2006. 163 с.
11. Иванцов С.В., Борисов С.В., Узембаева Г.И., Музычук Т.Л., Тищенко Ю.Ю. Актуальные проблемы совершенствования системы мер криминологического предупреждения преступлений экстремистской направленности, совершаемых с использованием информационно-телекоммуникационных сетей // Всероссийский криминологический журнал. 2018. Т. 12, № 6. С. 776-784.
12. Borum R., Patterson T. Juvenile Radicalization Into Violent Extremism: Investigative and Research Perspectives // Journal of the American Academy of Child and Adolescent Psychiatry. 2019. Vol. 58. P. 1142-1148.
13. Осипова Е.В., Авакьян М.В. Криминалистический анализ скулшутинга в России и за рубежом // Союз криминалистов и криминологов. 2023. № 1. С. 128-137.
14. How a school shooting 15 years ago changed Germany // The Local. URL: https://www.thelocal.de/20170426/how-a-school-shooting-15-years-ago-changed-germany/ (дата обращения: 05.05.2022).
15. Корсаков К.В. Суицид в фокусе криминологической науки // Психология и право. 2020. Т. 10, № 3. C. 108-119.
16. Осипенко А.Л., Соловьев В.С. Киберугрозы в отношении несовершеннолетних и противодействия им с применением информационных технологий // Общество и право. 2019. № 3 (69). С. 23-31.
17. Волчецкая Т.С., Кот Е.А. Криминалистический анализ использования интернет-ресурсов как места и средства побуждения несовершеннолетних к суициду // Известия Тульского государственного университета. Экономические и юридические науки. 2020. № 3. С. 3-10.
18. Phillips J., Mann L. Suicide baiting in the internet era // Computers in Human Behavior. 2019. Vol. 92. P. 29-36.
19. Biddle L., Derges J., Mars B., Heron J., Donovan J., Potokar J., Piper M., Wyllie C., Gunnell D. Suicide and the Internet: Changes in the accessibility of suicide-related information between 2007 and 2014 // Journal of Affective Disorders. 2015. Vol. 190. P. 370-375.
20. Fahey R., Boo J., Ueda M. Covariance in diurnal patterns of suicide-related expressions on Twitter and recorded suicide deaths // Social Science & Medicine. 2020. Vol. 253. Art. No. 112960. doi: 10.1016/j.socscimed.2020.112960
21. Colleen L. Teachers' Responsibilities Towards the Bullying Behaviours of Students. Masters of Arts in Education Thesis // McGill University. 2013. URL: http://digitool.library.mcgill.ca/webclient/StreamGate?folder_id=0&dvs=1510568555495~98
22. Schäfer M., Korn S., Brodbeck F.C., Wolke D., Schulz H. Bullying roles in changing contexts: The stability of victim and bully roles from primary to secondary school // International Journal of Behavioral Development. 2005. Vol. 29. P. 323-335.
23. Pörhölä M. Kiusaaminen opiskeluyhteisössä [Bullying in university community] // Kunttu K., Komulainen A., Makkonen K., Pynnönen P. (Eds.) Opiskeluterveys. Helsinki, Finland : Duodecim, 2011. P. 166-168.
24. Pörhölä M. Do the roles of bully and victim remain stable from school to university? Theoretical considerations // Cowie H., Myers C.-A. (Eds.) Bullying among university students: cross-national perspectives. 2016. P. 35-46.
25. Hinduja S., Patchin J.W. Cyberbullying: Identification, Prevention, & Response // Cyberbullying Reasearch Center. 2018. URL: https://cyberbul-lying.org/ CyberbullyingIdentification-Prevention-Response-2018 .pdf
26. Хломов К.Д., Давыдов Д.Г., Бочавер А.А. Кибербуллинг в опыте российских подростков // Психология и право. 2019. Т. 9, № 2. С. 276-295.
27. Mark L., Värnik A., Sisask M. Who Suffers Most From Being Involved in Bullying - Bully, Victim, or Bully-Victim? // The Journal of School Health. 2019. Vo. 89 (2). P. 136-144.
28. Клемешев А.П., Корнеевец В.С., Пальмовский Т., Студжиницки Т., Федоров Г.М. Подходы к определению понятия «Балтийский регион» // Балтийский регион. 2017. Т. 9, № 4. С. 17.
29. Denmark: Extremism & Counter-Extremism // The Counter Extremism Project (CEP). URL: https://www.counterextremism.com/sites/de-fault/files/country_pdf/DK-02182021 .pdf
30. Denmark charges seven with attempted terrorism // Deutsche Welle1. URL: https://www.dw.com/en/denmark-charges-seven-with-attempted-terror-ism/a-56542573 (дата обращения: 22.04.2023).
31. Антонов А.Е. История правого экстремизма в Федеративной Республике Германии на примере национал-демократической партии (НПД) // APRIORI. Серия: Гуманитарные науки. 2015. № 3. С. 1-17.
32. National security threat assessment. Vilnius : State Security Department of the Republic of Lithuania, 2017. 38 p. URL: https://www.vsd.lt/wp-content/uploads/2017/03/AKATSKT_DRAFT-3-31-EN-HQ.pdf
33. «Мама, я не могу больше выдержать, я не хочу жить». Как защитить ребенка от травли в школе? // Латвийский новостной интернет-портал - PRESS. URL: https://press.lv/post/mama-ya-ne-mogu-bolshe-vyderzhat-ya-ne-hochu-zhit-kak-zashhitit-rebyonka-ot-travli-v-shkole (дата обращения: 28.12.2022).
34. Varnik A., Sisask M., Varnik P. Baltic suicide paradox. Tallinn : Tallinn University Press, 2010. 62 p.
35. Comunale M. The persistently high rate of suicide in Lithuania: An updated view // Bank of Lithuania Discussion Paper. 2020. № 21.
36. Zaborskis A., Sirvyte D., Zemaitiene N. Prevalence and familial predictors of suicidal behaviour among adolescents in Lithuania: a cross-sectional survey 2014 // BMC Public Health. 2016. Vol. 16. Art. No. 554. doi: 10.1186/s12889-016-3211-x
37. Рейтинг стран мира по уровню самоубийств // Гуманитарный портал. Центр гуманитарных технологий. 29.11.2023. URL: https://gtmarket.ru/ratings/global-suicide-ranking (дата обращения: 23.12.2022).
38. Топ 10 стран по суициду в 2021 году // Миграционный центр Мытищи. URL: https://pvs-fms.ru/grazhdanstvo/top-10-stran-po-suitsidu-v-2021-godu.html
39. В Калининграде подростковый суицид вырос на 118,2% // Информационное агентство «Мой Калининград». URL: http://kgzt.ru/v-kalinin-grade-podrostkovyj-suitsid-vyros-na-118-2 (дата обращения: 19.03.2022).
40. Новый «Синий кит»: полиция Эстонии предупреждает детей об опасности // Общественный информационный портал «Baltija.eu». 23.07.2020. URL: https://baltija.eu/2020/07/23/novyi-sinii-kit-policiia-predyprejdaet-detei-ob-opasnosti/ (дата обращения: 20.03.2023).
41. Youth violence // Eurosafe. URL: https://www.eurosafe.eu.com/uploads/inline-files/Policy%20briefing%2015%20Youth%20violence.pdf (дата обращения: 24.03.2023).
42. The research centre SKDS. URL: https://skds.lv/research (дата обращения: 20.03.2023).
43. Inchley J., Currie D., Budisavljevic S., Torsheim T., Jastad A., Cosma A. et al. Spotlight on adolescent health and well-being. Findings from the 2017/2018 Health Behaviour in School-aged Children (HBSC) survey in Europe and Canada. International report. Vol. 1: Key findings. Copenhagen : WHO Regional Office for Europe, 2020. URL: https://apps.who.int/iris/bitstream/handle/10665/332091/9789289055000-eng.pdf
44. Merilainen M., Kayhko K., Koiv K., Sinkkonen H.-M. Academic bullying among faculty personnel in Estonia and Finland // Journal of Higher Education Policy and Management. 2019. Vo. 41, Is. 3. P. 241-261. doi: 10.1080/1360080X.2019.1591678
45. Report: Students worried about bullying, not tests // Eesti Rahvusringhaaling. URL: https://news.err.ee/590783/report-students-worried-about-bul-lying-not-tests (дата обращения: 16.05.2023).
References
1. United Nations Office of Drugs and Crime. (2023) Homicide rate. [Online] Available from: https://dataunodc.un.org/content/data/homicide/homi-
cide-rate (Accessed: 21.05.2023).
2. The Statistical Office of the European Union. [Online] Available from: https://appsso.eurostat.ec.europa.eu/nui/submitViewTableAction.do (Ac-
cessed: 31.05.2022).
3. Portal pravovoy statistiki General'noy prokuratury Rossiyskoy Federatsii [Legal Statistics Portal of the Prosecutor General's Office of the Russian
Federation]. [Online] Available from: http://crimestat.ru/social_portrait (Accessed: 20.09.2023).
4. van Dijk, J., Nieuwbeerta, P. & Larsen, J.J. (2022) Global Crime Patterns: An Analysis of Survey Data from 166 Countries Around the World, 2006-
2019. Journal of Quantitative Criminology. 38. pp. 793-827. doi: 10.1007/s10940-021-09501-0
5. Dewey, G.C. & Matthew, J.M. (2010) Why Do school order and safety matter? Educational Researcher. 39 (1). pp. 7-15.
6. Karpov, V.O. (2018) Cult of columbine: Main reasons for school shooting. Vestnik Kazanskogo yuridicheskogo instituta MVD Rossii. 4 (34). pp.
442-446. (In Russian). doi: 10.24420/KUI.2018.49.27.001
7. Mosechkin, I.N. (2019) Victimological aspects of counteraction to school-shooting. Viktimologiya. 1 (19). pp. 46-53. (In Russian).
8. Davydov, D.G. (2018) Massovye ubiystva v obrazovatel'nykh uchrezhdeniyakh: mekhanizmy, prichiny, profilaktika [Mass murders in educational
institutions: mechanisms, causes, prevention]. Natsional'nyypsikhologicheskiyzhurnal. 4 (32). pp. 62-76. doi: 10.11621/npj.2018.0406
9. Ustinov, V.P. (2005) Psikhologicheskieposledstviya nasiliya i ikh vliyanie na obuchaemost' mladshikh shkol'nikov [Psychological consequences of
violence and their influence on younger schoolchildren's learning ability]. Law Cand. Diss. Irkutsk.
10. Smagina, M.V. (2006) Nasilie nad det 'mi v sem 'e kak sotsiokul 'turnoe yavlenie sovremennoy Rossii [Violence against children in the family as a sociocultural phenomenon of modern Russia]. Sociology Cand. Diss. Stavropol.
11. Ivantsov, S.V. et al. (2018) Aktual'nye problemy sovershenstvovaniya sistemy mer kriminologicheskogo preduprezhdeniya prestupleniy ekstrem-istskoy napravlennosti, sovershaemykh s ispol'zovaniem informatsionno-telekommunikatsionnykh setey [Current problems of improving the system of measures for criminological prevention of extremist crimes committed using information and telecommunication networks]. Vserossiyskiy kriminologicheskiy zhurnal. 12 (6). pp. 776-784.
12. Borum, R. & Patterson, T. (2019) Juvenile Radicalization Into Violent Extremism: Investigative and Research Perspectives. Journal of the American Academy of Child and Adolescent Psychiatry. 58. pp. 1142-1148.
13. Osipova, E.V. & Avak'yan, M.V. (2023) The criminological description and prevention of school shootings and cyberbullying in russia and abroad. Soyuz kriminalistov i kriminologov. 1. pp. 128-137. (In Russian).
14. The Local. (2017) How a school shooting 15 years ago changed Germany. [Online] Available from: https://www.thelocal.de/20170426/how-a-school-shooting-15-years-ago-changed-germany/ (Accessed: 05.05.2022).
15. Korsakov, K.V. (2020) Suicide in the Focus of Criminology. Psikhologiya i pravo = Psychology and Law. 10 (3). pp. 108-119. (In Russian). DOI:
10.17759/psylaw.2020100308
16. Osipenko, A.L. & Solov'ev, V.S. (2019) Cyberthreats against minors and the features of countering them with the use of information technology. Obshchestvo ipravo. 3 (69). pp. 23-31. (In Russian).
17. Volchetskaya, T.S. & Kot, E.A. (2020) Forensic analysis of the use of internet resources as a place and means of inciting minors to suicide. Izvestiya
Tul'skogo gosudarstvennogo universiteta. Ekonomicheskie iyuridicheskie nauki. 3. pp. 3-10. (In Russian).
18. Phillips, J. & Mann, L. (2019) Suicide baiting in the internet era. Computers in Human Behavior. 92. pp. 29-36.
19. Biddle, L. et al. (2015) Suicide and the Internet: Changes in the accessibility of suicide-related information between 2007 and 2014. Journal of Affective Disorders. 190. pp. 370-375.
20. Fahey, R., Boo, J. & Ueda, M. (2020) Covariance in diurnal patterns of suicide-related expressions on Twitter and recorded suicide deaths. Social Science & Medicine. 253. Art. No. 112960. doi: 10.1016/j.socscimed.2020.112960
21. Colleen, L. (2013) Teachers' Responsibilities Towards the Bullying Behaviours of Students. Masters of Arts in Education Thesis. McGill University.
[Online] Available from: http://digitool.library.mcgill.ca/webclient/StreamGate?folder_id=0&dvs=1510568555495~98
22. Schäfer, M. et al. (2005) Bullying roles in changing contexts: The stability of victim and bully roles from primary to secondary school. International Journal of Behavioral Development. 29. pp. 323-335.
23. Pörhölä, M. (2011) Kiusaaminen opiskeluyhteisössä [Bullying in university community]. In: Kunttu, K. et al. (eds) Opiskeluterveys. Helsinki, Finland: Duodecim. pp. 166-168.
24. Pörhölä, M. (2016) Do the roles of bully and victim remain stable from school to university? Theoretical considerations. In: Cowie, H. & Myers, C.-A. (eds) Bullying among university students: cross-national perspectives. Routledge. pp. 35-46.
25. Hinduja, S. & Patchin, J.W. (2018) Cyberbullying: Identification, Prevention, & Response. Cyberbullying Reasearch Center. [Online] Available from: https://cyberbullying.org/CyberbullyingIdentification-Prevention-Response-2018.pdf
26. Khlomov, K.D., Davydov, D.G. & Bochaver, A.A. (2019) Cyberbullying in the experience of Russian teenagers. Psikhologiya i pravo. 9 (2). pp. 276-295. (In Russian).
27. Mark, L., Värnik, A. & Sisask, M. (2019) Who Suffers Most From Being Involved in Bullying - Bully, Victim, or Bully-Victim? The Journal of School Health. 89 (2). pp. 136-144.
28. Klemeshev, A.P. et al. (2017) Approaches to the definition of the Baltic Sea region. Baltiyskiy region. 9 (4). p. 17.
29. The Counter Extremism Project (CEP). (2021) Denmark: Extremism & Counter-Extremism. [Online] Available from: https://www.counterextrem-ism.com/sites/default/files/country_pdf/DK-02182021.pdf
30. Deutsche Welle1. (2023) Denmark charges seven with attempted terrorism. [Online] Available from: https://www.dw.com/en/denmark-charges-seven-with-attempted-terrorism/a-56542573 (Accessed: 22.04.2023).
31. Antonov, A.E. (2015) Istoriya pravogo ekstremizma v Federativnoy Respublike Germanii na primere natsional-demokraticheskoy partii (NPD) [History of right-wing extremism in the Federal Republic of Germany using the example of the National Democratic Party (NPD)]. APRIORI. Seriya: Gumanitarnye nauki. 3. pp. 1-17.
32. State Security Department of the Republic of Lithuania. (2017) National security threat assessment. Vilnius: State Security Department of the Republic of Lithuania. [Online] Available from: https://www.vsd.lt/wp-content/uploads/2017/03/AKATSKT_DRAFT-3-31-EN-HQ.pdf
33. PRESS. (2022) "Mama, ya ne mogu bol'she vyderzhat', ya ne khochu zhit'". Kak zashchitit' rebenka ot travli v shkole? ["Mom, I can't stand it anymore, I don't want to live." How to protect your child from bullying at school?]. [Online] Available from: https://press.lv/post/mama-ya-ne-mogu-bolshe-vyderzhat-ya-ne-hochu-zhit-kak-zashhitit-rebyonka-ot-travli-v-shkole (Accessed: 28.12.2022).
34. Värnik, A., Sisask, M. & Värnik, P. (2010) Baltic suicide paradox. Tallinn: Tallinn University Press.
35. Comunale, M. (2020) The persistently high rate of suicide in Lithuania: An updated view. Bank of Lithuania Discussion Paper. 21.
36. Zaborskis, A., Sirvyte, D. & Zemaitiene, N. (2016) Prevalence and familial predictors of suicidal behaviour among adolescents in Lithuania: a cross-
sectional survey 2014. BMC Public Health. 16. Art. No. 554. doi: 10.1186/s12889-016-3211-x
37. Gumanitarnyy portal. Tsentr gumanitarnykh tekhnologiy [Humanitarian portal. Center for Humanitarian Technologies]. (2023) Reyting stran mira po urovnyu samoubiystv [Rating of countries in the world by suicide rate]. 29 November. [Online] Available from: https://gtmarket.ru/rat-ings/global-suicide-ranking (Accessed: 23.12.2022).
38. Migratsionnyy tsentr Mytishchi [Mytishchi Migration Center]. (n.d.) Top 10 stran po suitsidu v 2021 godu [Top 10 countries for suicide in 2021].
[Online] Available from: https://pvs-fms.ru/grazhdanstvo/top-10-stran-po-suitsidu-v-2021-godu.html
39. Moy Kaliningrad [My Kaliningrad]. (2022) VKaliningrads podrostkovyy suitsid vyros na 118,2% [In Kaliningrad, teenage suicide increased by 118.2%]. [Online] Available from: http://kgzt.ru/v-kaliningrade-podrostkovyj-suitsid-vyros-na-118-2 (Accessed: 19.03.2022).
40. Baltija.eu. (2020) Novyy "Siniy kit":politsiyaEstoniipreduprezhdaetdetey ob opasnosti [New "Blue Whale": Estonian police warn children about danger]. 23 July 2020. [Online] Available from: https://baltija.eu/2020/07/23/novyi-sinii-kit-policiia-predyprejdaet-detei-ob-opasnosti/ (Accessed: 20.03.2023).
41. Eurosafe. (2015) Youth violence. [Online] Available from: https://www.eurosafe.eu.com/uploads/inline-files/Policy%20brief-ing%2015%20Youth%20violence.pdf (Accessed: 24.03.2023).
42. The research centre SKDS. [Online] Available from: https://skds.lv/research (Accessed: 20.03.2023).
43. Inchley, J. et al. (2020) Spotlight on adolescent health and well-being. Findings from the 2017/2018 Health Behaviour in School-aged Children (HBSC) survey in Europe and Canada. International report. Vol. 1: Key findings. Copenhagen: WHO Regional Office for Europe. [Online] Available from: https://apps.who.int/iris/bitstream/handle/10665/332091/9789289055000-eng.pdf
44. Meriläinen, M. et al. (2019) Academic bullying among faculty personnel in Estonia and Finland. Journal of Higher Education Policy and Management. 41 (3). pp. 241-261. doi: 10.1080/1360080X.2019.1591678
45. Eesti Rahvusringhääling. (2023) Report: Students worried about bullying, not tests. [Online] Available from: https://news.err.ee/590783/report-students-worried-about-bullying-not-tests (Accessed: 16.05.2023).
Информация об авторах:
Авакьян М.В. - канд. юрид. наук, доцент Образовательно-научного кластера «Институт управления и территориального развития» Балтийского федерального университета им. И. Канта (Калининград, Россия). E-mail: [email protected] Волчецкая Т.С. - д-р юрид. наук, профессор Образовательно-научного кластера «Институт управления и территориального развития» Балтийского федерального университета им. И. Канта (Калининград, Россия). E-mail: [email protected] Осипова Е.В. - канд. юрид. наук, доцент Образовательно-научного кластера «Институт управления и территориального развития» Балтийского федерального университета им. И. Канта (Калининград, Россия). E-mail: [email protected]
Автор заявляет об отсутствии конфликта интересов.
Information about the authors:
M.V. Avakian, Cand. Sci. (Law), associate professor, Immanuel Kant Baltic Federal University (Kaliningrad, Russian Federation). Email: [email protected]
T.S. Volchetskaya, Dr. Sci. (Law), professor, Immanuel Kant Baltic Federal University (Kaliningrad, Russian Federation). E-mail: larty777@gmail. com
E.V. Osipova, Cand. Sci. (Law), associate professor, Immanuel Kant Baltic Federal University (Kaliningrad, Russian Federation). Email: [email protected]
The authors declare no conflicts of interests.
Статья поступила в редакцию 15.10.2023; одобрена после рецензирования 10.11.2023; принята к публикации 30.11.2023.
The article was submitted 15.10.2023; approved after reviewing 10.11.2023; accepted for publication 30.11.2023.
