CC BY
33
Юристъ-Правоведъ. 2023. № 1(104). С. 188-194. Jurist-Pravoved. 2023. № 1(104). P. 188-194.
Научная статья УДК 343.352
АКТУАЛЬНЫЕ ВОПРОСЫ ОТГРАНИЧЕНИЯ ПРОВОКАЦИИ ВЗЯТКИ ЛИБО КОММЕРЧЕСКОГО ПОДКУПА ОТ СМЕЖНЫХ С ОСТАВОВ ПРЕСТУПЛЕНИЙ
Кулахсзян Сюзанна Карленовна
Ростовский юридический институт МВД России, Ростов-на-Дону, Российская Федерация [email protected]
Введение: в статье рассматриваются основные проблемы уголовно-правовой квалификации провокации взятки и коммерческого подкупа, которые выражаются в несовершенстве законодательной конструкции состава преступления, предусмотренного ст. 304 УК РФ. В связи с этим возникают сложности отграничения указанного преступного деяния от смежных составов преступлений и оперативно-розыскных мероприятий.
Материалы и методы: при написании статьи использовались авторефераты диссертаций и диссертации на соискание ученой степени кандидата и доктора юридических наук, материалы научно-практических конференций, научные статьи, материалы судебной и следственной практик.
Методологической основой исследования послужил общий диалектический метод научного познания, носящий универсальный характер, а также методы логической дедукции, индукции, анализа, познавательные и сравнительно-правовые методы.
Результаты исследования: исследованы и раскрыты признаки состава провокации взятки либо коммерческого подкупа, позволяющие отграничивать ее от получения взятки (ст. 290 УК РФ), заведомо ложного доноса (ст. 306 УК РФ), клеветы (128.1 УК РФ), фальсификации доказательств и результатов оперативно-розыскной деятельности (ст. 303 УК РФ), оперативного эксперимента.
Выводы и заключения: сложившаяся на сегодняшний день правоприменительная практика свидетельствует о том, что проблемы уголовно-правовой квалификации провокации взятки либо коммерческого подкупа не теряют своей актуальности. Для правильной квалификации рассматриваемого деяния необходимо учитывать специфику состава преступления, предусмотренного ст. 304 УК РФ, обращая внимание на содержащиеся в статье формулировки и ключевые слова.
Не менее важно отграничение провокации от провокационно-подстрекательских действий сотрудников оперативных подразделений. Для этого требуется совершенствование законодательства, регламентирующего проведение оперативно-розыскных мероприятий, в частности, необходимо правовое закрепления понятия «оперативный эксперимент» и его отличительных признаков.
Ключевые слова: отграничение, уголовно-правовая квалификация, провокация взятки либо коммерческого подкупа, получение взятки, провокационно-подстрекательские действия, оперативный эксперимент, фальсификация результатов ОРД.
Для цитирования: Кулахсзян С. К. Актуальные вопросы отграничения провокации взятки либо коммерческого подкупа от смежных составов преступлений / С. К. Кулахсзян // Юристъ-Правоведъ : науч.-теоретич. и информац.-методич. журн. Ростов-на-Дону. 2023. № 1(104). - С. 188-194.
Original paper
CURRENT ISSUES OF DELIMITATION PROVOCATION OF BRIBERY OR COMMERCIAL BRIBERY FROM RELATED CORPUS DELICTI
Kulakhszyan Suzanna Karlenovna
Rostov Law Institute of the Ministry of Internal Affairs of Russia, Rostov-on-Don, Russian Federation
Introduction: the article deals with the main problems of criminal legal qualification of bribery provocation and commercial bribery, which are expressed in the imperfection of the legislative structure of the offence provided by article 304 of the Criminal Code of the RF. In this regard, there are difficulties in distinguishing the specified criminal act from related corpus delicti of crimes and operational and investigative activities.
Materials and methods: in writing the article were used abstracts of theses and dissertations for the degree of candidate and doctor of law, materials of scientific and practical conferences, scientific articles, materials of judicial and investigative practice.
Methodological basis of research was the general dialectical method of scientific knowledge, which has a universal character, as well as methods of logical deduction, induction, analysis, cognitive and comparative legal methods.
Results of the research: the features of bribery provocation or commercial bribery, allowing to distinguish it from the bribe taking (art. 290 of the Criminal Code), false accusation (art. 306 of the Criminal Code), slander (128.1 of the Criminal Code), falsification of evidence and results of the investigative activity (art. 303 of the Criminal Code), operational experiment were studied and disclosed.
Conclusions: the current law enforcement practice shows that the problems of criminal legal qualification of bribe provocation or commercial bribery do not lose their relevance. For the correct qualification of the considered act it is necessary to take into account the specificity of the corpus delicti provided for by article 304 of the Criminal Code of the RF, paying attention to the wording and key words contained in the article.
No less important is the distinction between provocation and provocative and inciting actions of employees of operational units. This requires improvement of legislation governing the conduct of operational-investigative activities, in particular, it is necessary to legally enshrine the concept of «operational experiment» and its distinctive features.
Keywords: delimitation, criminal-law qualification, provocation of bribery or commercial bribery, bribetaking, provocation and instigation, operational experiment, falsification of the results of operational-investigative activities.
For citation: Kulakhszyan S. K. Aktual'nyye voprosy otgranicheniya provokatsii vzyatki libo kom-mercheskogo podkupa ot smezhnykh sostavov prestupleniy [Current issues of delimitation provocation of bribery or commercial bribery from related corpus delicti]. Jurist-Pravoved - Lawyer-Jurist. 2023. № 1(104). P. 188-194.
Динамическое развитие всех сфер жизнедеятельности закладывает основания для развития новых и совершенствования уже существующих преступных деяний. В российском государстве комплекс мер по борьбе с преступностью занимает особое место во всей системе национальной безопасности.
В современных условиях коррупция выступает предметом повышенного общественного внимания. Данное явление можно отнести к социально-негативным, поскольку оно широкомасштабное и содержит в себе определенную системность. Обратимся к анализу репрезентативных показателей преступлений коррупционной направленности, представленных в официальной отчетности (таблица 1).
Таблица 1
Сведения о зарегистрированных преступлениях коррупционной направленности
за 2017-2022 гг. [1]
Зарег. Расслед. Приост. Выявлено лиц
Россия 29 634 26 932 1 053 15 940
о ЮФО 3 115 2 837 65 1 808
<ч Ростовская область 744 6 293 10 436
Россия 30 495 27 997 1 424 15 908
о оч ЮФО 3 238 2 774 136 1 649
Ростовская область 879 779 10 456
Оч О Россия 30 991 28 175 1 119 15 773
ЮФО 3 052 2 634 88 1 587
Ростовская область 739 590 13 428
о Россия 30 813 28 058 1 841 16 529
<ч о <N ЮФО 3 066 2 412 123 1 669
Ростовская область 548 534 16 380
Россия 48 751 30 442 673 17 495
<N ЮФО 3 873 2916 80 1 751
<N Ростовская область 1 103 361 5 293
2022 Россия 35 340 34 946 652 18 194
ЮФО 4 098 3 978 53 1 781
Ростовская область 1 116 834 5 335
Проанализировав количественные показатели зарегистрированных преступлений коррупционной направленности за 2017-2022 гг., можно отметить следующие тенденции:
1) в Российской Федерации наблюдается ежегодное возрастание показателя, за исключением 2022 г. Наибольший прирост составил в 2021 г. (+58,2 %), в 2022 г. количество зарегистрированных преступлений коррупционной направленности снизилось на 27,5 %;
2) в Южном федеральном округе лишь 2019 г. отмечен снижением рассматриваемого показателя, во все остальные периоды фиксируется его возрастание. Наибольшее количество преступлений в Южном федеральном округе зарегистрировано в 2022 г. (4 098), несмотря на снижение их количественного показателя в Российской Федерации в целом, их доля в общем объеме преступлений коррупционной направленности в сравнении с тем же периодом 2021 г. увеличилась с 8 % до 11,6 %;
3) в Ростовской области 2021 и 2022 г. демонстрируют возрастание. Удельный вес зарегистрированных в Ростовской области преступлений коррупционной направленности в их общем объеме составил: в 2017 г. - 2,5 %, в 2018 г. - 2,9 %, в 2019 г. - 2,4 %, в 2020 г. - 1,8 %, в 2021 г. - 2,3 %, в 2022 г. - 2, 4 %.
По данным официальной статистики, в 2022 г. расследовано 34 946 (+14,8 %) преступлений коррупционной направленности в Российской Федерации. Этот же показатель в Южном федеральном округе составил 3 978 (+36,4 %) преступлений, в Ростовской области - 834 (+ 131 %) преступления. Кроме того, отмечается увеличение числа привлеченных к уголовной ответственности лиц за совершение анализируемых преступлений за последние четыре года. Так, в 2019 г. этот показатель транслируется отметкой 15 773, в 2020 г. - 16 529, в 2021 г. -17 495, в 2022 г. - 18 194.
Таким образом, данные официальной отчетности демонстрируют по-прежнему высокие показатели коррупционной преступности как на уровне Ростовской области и Южного федерального округа, так и на уровне Российской Федерации в целом.
Немаловажным аспектом в расследовании коррупционных преступлений является их правильная уголовно-правовая квалификация. Большой интерес с научной и практической точек зрения составляет квалификация такого уголовно-наказуемого деяния, как провокация взятки либо коммерческого подкупа, предусмотренного ст. 304 УК РФ. Указанное обстоятельство подтверждается не только наличием большого количества научных трудов по данной теме, но и современным состоянием практики применения указанного состава преступления. В этой связи возникает необходимость выявления отличительных признаков и критериев отграничения провокации взятки либо коммерческого подкупа от смежных составов преступлений.
Под провокацией понимается попытка передать предмет взятки конкретному лицу, которое занимает государственную или муниципальную должность либо обладает организационными полномочиями в коммерческой или иной организации без его согласия. Помимо попытки в ст. 304 УК РФ необходимо обратить внимание на другое ключевое слово - цель. Законодатель в данной норме четко предусмотрел, что такие действия совершаются с конкретной целью: либо искусственно создать доказательства совершения преступления, либо с целью шантажа.
Применяемая в диспозиции статьи формулировка «без его согласия» также вызывает ряд вопросов. Правоприменительная практика и позиции ученых свидетельствуют, что отсутствие согласия потерпевшего на принятие денег и иных ценностей необходимо трактовать широко. Так, отсутствие согласия может быть выражено в двух формах:
1) потерпевший выразил прямой отказ от получения предмета взятки;
2) потерпевший вообще не знал о попытке передачи предмета взятки. В таких случаях действия виновного могут выражаться в незаметном подкладывании денег в сумку, стол или иные предметы интерьера, в транспортное средство, оставлении их в кабинете, перечислении на банковский счет лица и т. д.
Как справедливо отмечают А.В. Варданян и Н.А. Домашенко, как в уголовно-правовой науке, так и в правоприменительной практике, отсутствует единство в толковании нормы ст. 304 УК РФ [2, с. 28-30]. Это является одной из причин высокого уровня латентности рассматриваемого преступного деяния, поскольку присутствие сомнений у субъектов расследования относительно наличия либо отсутствия признаков преступления, предусмотренного ст. 304 УК РФ, приводит к тому, что уголовные дела по указанной статье или не возбуждаются вообще, или прекращаются по реабилитирующим основаниям.
Провокация взятки коррелирует со многими составами преступлений, в частности с получением взятки (ст. 290 УК РФ). По мнению С.Н. Радачинского, лишь субъективная сторона провокации взятки отличает это преступление от деятельности обычного взяткодателя [3, с. 155]. Данная точка зрения является не совсем верной, поскольку разграничение рассматриваемых деяний можно и следует проводить по всем признакам состава преступления.
Преступление квалифицируется по ст. 304 УК РФ в случае, когда отсутствовало согласие получателя на принятие предмета взятки, а также когда провокационные действия совершались в целях искусственного создания доказательств совершения преступления. В свою очередь, получение взятки имеет место при наличии обоюдного согласия сторон.
Применяемые законодателем формулировки делают состав преступления трудно доказуемым. Например, при решении вопроса о наличии или отсутствии согласия лица принять предмет взятки следует учитывать совокупность обстоятельств совершенного преступного деяния, а также исходить из анализа деятельности, предшествующей преступлению.
Принципиальные различия можно отметить и относительно объекта преступного посягательства, т. е. тех общественных отношений, на которые посягают рассматриваемые уголовно-наказуемые деяния. Статья 304 УК РФ расположена в гл. 31, соответственно видовым объектом провокации взятки либо коммерческого подкупа будут являться общественные отношения, обеспечивающие нормальные условия отправления правосудия.
В свою очередь, ст. 290 УК РФ законодатель поместил в гл. 30, в связи с чем видовой объект получения взятки отличается от видового объекта провокации взятки и представляет собой общественные отношения, обеспечивающие нормальное функционирование органов государственной власти. Таким образом, два, на первый взгляд, схожих преступления посягают на разные группы общественных отношений.
Разграничительным признаком провокации взятки является также обязательный признак субъективной стороны - цель совершения преступления. Преступник преследует своей целью создание такой ситуации, при которой должностное лицо может быть привлечено к уголовной ответственности либо поставлено в психологическую или иную зависимость.
На основании проведенного анализа можно прийти к выводу, что отграничение провокации взятки от получения взятки основано, прежде всего, на качественных особенностях элементов состава преступления.
По мнению ряда ученых, учитывая специфику объективной и субъективной сторон провокации взятки либо коммерческого подкупа, целесообразно термин «провокация» заменить термином «инсценировка», который будет более точно отражать смысл уголовно-правовой нормы. Исследования, проводимые С.А. Сандаковским, показали, что 47 % опрошенных из числа следователей, прокуроров и судей имеют аналогичную точку зрения [4, с. 144].
Данная позиция ученых и должностных лиц, по нашему мнению, является не совсем верной, поскольку можно и следует говорить об инсценировке и искусственном создании доказательств преступной деятельности, но сложно говорить об инсценировке получения самой взятки.
В своих исследованиях В.П. Котин утверждает, что создание искусственных доказательств совершения преступления - признак заведомо ложного доноса (ст. 306 УК РФ) [5, с. 82-87]. Ученые сходятся во мнении, что при заведомо ложном доносе имеет место умышленное искажение информации относительно конкретного преступления. Отличие провокации взятки состоит в том, что субъект преступления не передает не соответствующую действительности информацию, а сам подстраивает обстоятельства, которые внешне свидетельствуют о совершении преступления.
Следует также отличать провокацию взятки от клеветы. Критериями разграничения выступают качественные характеристики субъективной стороны. При клевете, соединенной с обвинением в совершении преступления, умысел лица направлен на унижение чести и достоинства потерпевшего, а при провокации взятки - на привлечение его к уголовной ответственности.
В 2012 г. ст. 303 УК РФ была дополнена ч. 4, устанавливающей ответственность за фальсификацию доказательств, добытых в процессе оперативно-розыскной деятельности. Введение данной статьи актуализировало проблему квалификации провокационно-подстрекательских действий со стороны субъектов, уполномоченных на проведение оперативно-розыскных мероприятий.
При провокации взятки или коммерческого подкупа совершается попытка передачи денег, что создает видимость совершения преступления, тем самым, создавая недостоверную основу для проведения оперативно-розыскных мероприятий. В таком случае формой фальсификации результатов ОРД будет являться внесение не соответствующих действительности сведений в оперативно-служебные документы с целью их дальнейшего использования в качестве доказательств и незаконного уголовного преследования лица [6, с. 38].
Таким образом, анализируя составы преступлений, предусмотренных ст. 304 и ч. 4 ст. 303 УК РФ, можно прийти к выводу, что провокация взятки или коммерческого подкупа выступает одним из способов фальсификации результатов оперативно-розыскной деятельности, т. е. указанные уголовно-правовые нормы соотносятся как часть и целое.
Для решения вопроса о квалификации уголовно-наказуемых деяний в подобных случаях необходимо обратиться к общему правилу, выработанному в уголовно-правовой науке, согласно которому преступление как способ образует совокупность в случае, когда его общественная опасность равна или превышает общественную опасность основного посягательства. Поскольку наказание за совершение преступления, предусмотренного ст. 304 УК РФ, более строгое, нежели по ч. 4 ст. 303 УК РФ, лицо будет привлекаться к уголовной ответственности по совокупности преступлений.
Проблемные вопросы квалификации провокации взятки и коммерческого подкупа связаны также с ее отграничением от схожих по содержанию оперативно-розыскных мероприятий, прежде всего, от оперативного эксперимента.
Необходимо отметить, что в Федеральном законе «Об оперативно-розыскной деятельности» от 12.08.1995 № 144-ФЗ не содержится легальной дефиниции оперативного эксперимента, однако имеются критерии правомерности его проведения. Так, законом установлено, что подстрекать, склонять, побуждать запрещено. Но в то же время в ходе проведения оперативно-розыскных мероприятий ситуация может сложиться совершенно иная.
На важность отграничения правомерного поведения сотрудников оперативных подразделений от провокационно-подстрекательских действий при проведении оперативно-розыскных мероприятий указывает Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 09.07.2013 г. № 24 «О судебной практике по делам о взяточничестве и об иных коррупционных преступлениях». Поскольку провокационно-подстрекательские действия оперативных сотрудников являются противоправными и нарушают требования законодательства, лицо, принявшее предмет взятки, при таких обстоятельствах не будет привлекаться к уголовной ответственности в связи с отсутствием в деянии состава преступления.
В связи с этим законодатель принимает необходимые меры для того, чтобы добытые по делу доказательства и собранные материалы, которые были получены в нарушение требований действующего законодательства, были признаны незаконными и с точки зрения относи-мости и допустимости их нельзя было приобщать к материалам уголовного дела и признать доказательствами.
Пункт 36.3 вышеуказанного Постановления Пленума Верховного Суда РФ устанавливает, что результаты, полученные в ходе проведения оперативно-розыскных мероприятий, могут использоваться в качестве доказательств только если они свидетельствуют о том, что умысел на получение/дачу предмета взятки или коммерческого подкупа у виновного лица сформировался независимо от действий оперативных сотрудников [7].
Идеология нормы предусматривает, что умысел должен возникнуть у объекта оперативного эксперимента еще до проведения этого мероприятия, то есть, все материалы, которые собираются в рамках уголовного дела, должны свидетельствовать о том, что у лица был умысел получить/дать взятку. В таком случае проведение оперативного эксперимента будет считаться законным и обоснованным и все собранные доказательства будут получены в рамках процессуального законодательства, а также в соответствии с Федеральным законом «Об оперативно-розыскной деятельности» от 12.08.1995 № 144-ФЗ.
Как справедливо отмечает О.А. Вагин, разграничение правомерного поведения субъектов от противоправного при проведении оперативного эксперимента должно проводиться по двум основаниям:
1) определение лица, от которого исходила инициатива совершения противоправного общественно опасного деяния;
2) что послужило основанием для совершения такого деяния: поведение субъекта оперативно-розыскной деятельности и созданная им ситуация либо собственная инициатива лица, которое замыслило преступное деяние [8, с. 40].
В последнем случае оперативный эксперимент, проведение которого направленно на разоблачение такого лица, будет считаться правомерным оперативно-розыскным мероприятием.
15 декабря 2005 г. было принято решение Европейского суда по правам человека «Дело «Ваньян против Российской Федерации»», согласно которому проведение оперативно-розыскных мероприятий в отношении подозреваемого, которые сопряжены с побуждением и склонением к совершению преступления, является запрещенной правом провокацией. Данное решение Европейского суда по правам человека в отношении Российской Федерации стало первым, но не единственным. На сегодняшний день решений по данной проблематике существует большое количество, все эти дела объединены в одну общую группу.
На основании анализа подобных решений О.С. Капинус выделила пять основных критериев отграничения законной провокационной деятельности со стороны сотрудников правоохранительных органов от противоправной:
1. Критерий «объективного подозрения». Провокационная деятельность будет признаваться противоправной в случае отсутствия предварительной информации о намерении лица совершить преступление.
2. Волевой критерий, который указывает на необходимость определить, было ли согласие лица получить предмет взятки добровольным или вынужденным.
3. Временной критерий. Момент начала совершения преступления или приготовления к нему должен предшествовать моменту начала проведения оперативно-розыскного мероприятия.
4. Роль оперативных сотрудников. Расследование уголовного дела в целом и проведение оперативно-розыскного мероприятия в частности должно проводиться в форме, исключающей какое-либо воздействие на лицо, в том числе подстрекательские действия.
5. Источник информации о намерении лица совершить преступление. В соответствии с данным критерием, если источником информации о преступном поведении является лицо, оказывающее содействие оперативным подразделениям, его роль также должна быть пассивной, а действия не должны носить провокационно-подстрекательский характер [9, с. 62-65].
Таким образом, действующая конструкция нормы ст. 304 УК РФ и неоднозначность ее толкования обусловливают проблему уголовно-правовой квалификации провокации взятки либо коммерческого подкупа. Теоретические и практические аспекты данной проблемы требуют тщательного изучения, поскольку правильная квалификация преступления выступает гарантией неприкосновенности личности, не причастной к совершению уголовно-наказуемого деяния. В связи с этим можно говорить о необходимости закрепления легального определения оперативного эксперимента, использования возможностей судебной лингвистической экспертизы по делам коррупционной направленности при анализе провокативного поведения, а также дополнения ст. 304 УК РФ следующей формулировкой: «... а равно искусственное создание обстановки и условий дачи взятки либо осуществления коммерческого подкупа в тех же целях ...».
СПИСОК ИСТОЧНИКОВ
1. Официальные статистические данные о преступности. URL: http://crimestat.ru/offenses_map (дата обращения: 07.02.2023).
2. Варданян А.В., Домашенко Н.А. Актуальные вопросы выявления и расследования провокации взятки или коммерческого подкупа // Юристъ-Правоведъ. 2008. № 5(30).
3. Радачинский С.Н. Провокация преступления как комплексный институт уголовного права: проблемы теории и практики: дис. ... д-ра юрид. наук. Н. Новгород, 2011.
4. Сандаковский С.А. Уголовно-правовая оценка провокации взятки: дисс. ... канд. юрид. наук. Барнаул, 2010.
5. Котин В.П. Провокация взятки (к проблеме совершенствования законодательства) // Государство и право. 1996. № 2.
6. Пархоменко С.В., Радченко А.А. Фальсификация результатов оперативно-розыскной деятельности: учебное пособие. Иркутск, 2016.
7. О судебной практике по делам о взяточничестве и об иных коррупционных преступлениях: Постановление Пленума Верховного суда РФ от 09.07.2013 № 24 (ред. от 24.12.2019). Доступ из справ. правовой системы «КонсультантПлюс».
8. Вагин О.А. Конституционные проблемы оперативно-розыскной деятельности: научный доклад // Конституционно-правовые проблемы оперативно-розыскной деятельности. СПб., 2012.
9. Капинус О.С. Практика Европейского суда по правам человека по вопросу провокации преступления и ее уголовно-правовое значение // Законы России: опыт, анализ, практика. 2014. № 12.
REFERENCES
1. Official crime statistics. URL: http://crimestatru/offenses_map (date of access: 07.02.2023).
2. Vardanyan A.V., Domashenko N.A. Topical Issues of detection and investigation of provocation of a bribe or commercial bribery // Jurist-jurisconsult. 2008. № 5(30).
3. Radachinsky S.N. Provocation of a crime as a complex institute of criminal law: problems of theory and practice: diss. D. in Law. N. Novgorod, 2011.
4. Sandakovsky S.A. Criminal-legal assessment of bribe provocation: dissertation of candidate of legal sciences. Barnaul, 2010.
5. Kotin V.P. Provocation of a bribe (to the problem of improving legislation) // State and law. 1996. № 2.
6. Parkhomenko S.V., Radchenko A.A. Falsification of the results of operational-search activity: textbook. Irkutsk, 2016.
7. On judicial practice in cases of bribery and other corrupt crimes: Resolution of the Plenum of the Supreme Court of the Russian Federation of 09.07.2013 № 24 (ed. from 24.12.2019). Access from the legal system «KonsultantPlus».
8. Vagin O.A. Constitutional problems of operational-search activity: scientific report // Constitutional and legal problems of operational-search activity. SPb., 2012.
9. Kapinus O.S. Practice of the European Court of Human Rights on the issue of crime provocation and its criminal law significance // Laws of Russia: experience, analysis, practice. 2014. № 12.
ИНФОРМАЦИЯ ОБ АВТОРЕ
Кулахсзян Сюзанна Карленовна, адъюнкт адъюнктуры. Ростовский юридический институт МВД России. 344015, Российская Федерация, г. Ростов-на-Дону, ул. Еременко, 83.
INFORMATION ABOUT THE AUTHOR
Kulakhszyan Suzanna Karlenovna, Adjunct. Rostov Law Institute of the Ministry of Internal Affairs of Russia. 344015, Russian Federation, Rostov-on-Don, 83, Eremenko St.
