CC BY
459
Вестник Омского университета. Серия «Право». 2008. № 1 (14). С. 197-201. © С.В. Тетюев, 2008
УДК 343.1
АКТУАЛЬНЫЕ ВОПРОСЫ ИЗБРАНИЯ МЕРЫ ПРЕСЕЧЕНИЯ «ЗАКЛЮЧЕНИЕ ПОД СТРАЖУ»
В ОТНОШЕНИИ НЕСОВЕРШЕННОЛЕТНЕГО
С.В. ТЕТЮЕВ
Статья посвящена некоторым вопросам избрания меры пресечения «заключение под стражу» в отношении несовершеннолетних. Проводится сравнительный анализ её применения между зарубежным и российским законодательством.
Заключение под стражу в системе мер пресечения, закрепленной в ст. 98 УПК РФ, стоит на последнем месте, поскольку эта мера пресечения является самой жесткой и существенно ограничивает конституционные права и свободы личности в уголовном судопроизводстве.
Учитывая возрастные особенности несовершеннолетних, Минимальные стандартные правила ООН, касающиеся отправления правосудия в отношении несовершеннолетних, принятые резолюцией Генеральной Ассамблеи ООН 40/33 от 10 декабря 1985 г. и именуемые сокращенно «Пекинские правила» (по месту их принятия), ориентируют на применение принуждения к несовершеннолетним правонарушителям только в самых крайних случаях и в течение минимально необходимого времени. Более того, приоритетным они считают избрание мер пресечения, не связанных с заключением под стражу и альтернативных ему (например, постоянный надзор, активная воспитательная работа, помещение в воспитательное заведение), а содержание под стражей до суда рассматривают в качестве крайней меры, которая может применяться только в течение кратчайшего периода времени (п. 13 Пекинских правил). Такой подход обусловлен в первую очередь целью ювенального правосудия - обеспечение благополучия несовершеннолетнего.
В то же время УПК РФ почти не предусматривает особенностей заключения под стражу несовершеннолетних: применение к несовершеннолетнему подозреваемому, об-
виняемому меры пресечения в виде заключения под стражу производится в порядке, установленном ст. 97, 99, 100 и 108 УПК РФ (ч. 1 ст. 423). Это означает, что несовершеннолетние заключаются под стражу в таком же порядке и на такой же срок, как и взрослые. Единственное отличие состоит в том, что к несовершеннолетнему обвиняемому (подозреваемому) заключение под стражу в качестве меры пресечения может быть применено в случае, если он подозревается или обвиняется в совершении тяжкого или особо тяжкого преступления. В исключительных случаях эта мера пресечения может быть избрана в отношении несовершеннолетнего, подозреваемого или обвиняемого в совершении преступления средней тяжести (ч. 2 ст. 108 УПК РФ). При этом законодатель не указал, какие случаи следует считать исключительными. Во избежание произвольного толкования указанной нормы на практике такими случаями необходимо считать те, которые перечислены в ч. 1 ст. 108 УПК РФ и являются исключительными для заключения под стражу взрослых подозреваемых, обвиняемых при совершении ими преступлений небольшой тяжести: если подозреваемый или обвиняемый не имеет постоянного места жительства на территории РФ; его личность не установлена; им нарушена ранее избранная мера пресечения; он скрылся от органов предварительного расследования или от суда. Установление иного, в том числе более широкого перечня исключительных случаев для несовершеннолетних, как это иногда
предлагается в юридической литературе [1], означало бы ухудшение их положения по сравнению со взрослыми, что в принципе недопустимо.
По-разному данный вопрос регламентируется в странах СНГ. Так, УПК Республики Казахстан закрепляет, что арест в качестве меры пресечения может применяться к несовершеннолетнему лишь в исключительных случаях при совершении тяжкого или особо тяжкого преступления (ч. 3 ст. 491). При этом исключительные случаи для несовершеннолетних, как и в УПК РФ, не перечислены, а перечень исключительных случаев для взрослых совпадает с тем, что содержится в ч. 2 ст. 108 УПК РФ (ч. 1 ст. 150 УПК Казахстана).
В Молдове предварительный арест несовершеннолетнего может применяться лишь в исключительных случаях, когда совершены тяжкие, особо тяжкие и чрезвычайно тяжкие преступления (ч. 2 ст. 477). Если сравнивать нормы УПК России о заключении под стражу несовершеннолетних с аналогичными нормами УПК Казахстана и УПК Молдовы, то редакция последних, по нашему мнению, является более предпочтительной в том смысле, что в Казахстане и Молдове при совершении тяжкого преступления подросток может быть заключен под стражу только в исключительных случаях, а не во всех, как это разрешает УПК России.
В Азербайджанской Республике применение к несовершеннолетнему подозреваемому или обвиняемому меры пресечения в виде ареста допускается только в случаях, когда ему вменяется в вину совершение насильственного преступления небольшой тяжести, а равно тяжкого или особо тяжкого преступления (ст. 434.1 УПК Азербайджана). При этом в УПК этого государства закреплено очень важное правило, которого нет в УПК России и других стран СНГ, но которое в максимальной степени соответствует духу и букве Пекинских правил: применение к несовершеннолетнему меры пресечения в виде ареста допускается в качестве исключительной меры и в течение как можно более короткого срока (ст. 434.2).
Согласно УПК Армении применение к несовершеннолетнему подозреваемому или
обвиняемому в качестве меры пресечения заключения под стражу допускается лишь в том случае, когда ему приписывается совершение преступления средней тяжести, тяжкого или особо тяжкого преступления (ст. 442). Очевидным недостатком данной нормы является отсутствие хоть какого-то намека на исключительный характер этой меры пресечения по отношению к несовершеннолетнему.
В соответствии с УПК Киргизии заключение под стражу в качестве меры пресечения может применяться к несовершеннолетнему, не достигшему 16-летнего возраста, лишь в исключительных случаях (ч. 3 ст. 393). К этой норме, на наш взгляд, необходимо относиться критически по трем причинам: 1) отсутствует перечень исключительных случаев; 2) не указаны категории преступлений, за совершение которых несовершеннолетний может быть заключен под стражу в порядке меры пресечения; 3) лица в возрасте от 16 до 18 лет могут заключаться под стражу во всех случаях.
До 1 июля 2002 г. избрание заключения под стражу несовершеннолетним в России всегда связывалось с наличием исключительных случаев (ст. 393 УПК РСФСР 1960 г.). Но на практике эта мера пресечения (наряду с подпиской о невыезде) была наиболее популярной. В настоящее время с введением процедуры предварительного судебного контроля общее число арестов сократилось. При этом УПК РФ расширил возможности применения заключения под стражу в отношении несовершеннолетних, хотя Пекинские правила нацеливают на их сокращение. По данным уполномоченного по правам человека в РФ, число арестованных несовершеннолетних в первые два года действия УПК РФ возросло более чем в два раза. «Складывается впечатление, что изменение процедуры заключения под стражу не только не усилило процессуальных гарантий защиты прав личности, но, напротив, сделало лишение обвиняемого свободы правилом» [2].
В 2005 г. районными судами было рассмотрено на 7,6 % больше ходатайств об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу в отношении несовершеннолетних, чем в 2004 г., и составило 19,5 тыс., или
6,9 % от общего числа рассмотренных ходатайств. При этом доля ходатайств о заключении под стражу несовершеннолетних значительно ниже их доли в структуре лиц, привлеченных к уголовной ответственности, и доля удовлетворенных ходатайств несколько ниже, чем в целом по всем рассмотренным ходатайствам, а процент удовлетворения последних в 2005 г. составил 91,4 [3]. Комментарии, как говорится, излишни.
С вступлением в силу Федерального закона «О внесении изменений в Уголовнопроцессуальный кодекс РФ и Федеральный закон «О прокуратуре РФ» от 5 июня 2007 г. (далее - Федеральный закон от 5 июня 2007 г.) [4] процедура избрания в качестве меры пресечения заключения под стражу претерпела изменения в связи с тем, что некоторые полномочия прокурора названный закон возложил на руководителя следственного органа. В частности, именно он теперь уполномочен давать согласие следователю на возбуждение перед судом ходатайства об избрании, продлении, отмене или изменении меры пресечения либо о производстве иного процессуального действия, которое допускается на основании судебного решения (п. 4 ч. 1 ст. 39 УПК РФ).
Поскольку закон допускает избрание в отношении несовершеннолетних в качестве меры пресечения заключения под стражу, пусть и не во всех случаях (ч. 2 ст. 108 УПК РФ), следователь, придя к выводу о необходимости изоляции несовершеннолетнего от общества (как минимум на время предварительного расследования), должен согласовать свою позицию с непосредственным начальником - руководителем следственного органа. Что касается дознавателей, то в этом случае всё осталось по-прежнему: возбудить перед судом ходатайство об избрании в отношении несовершеннолетнего меры пресечения в виде заключения под стражу они могут только с согласия прокурора.
В период действия УПК РСФСР 1960 г., когда обвиняемые (подозреваемые), в том числе и не достигшие возраста 18 лет, заключались под стражу с санкции прокурора, последний при решении вопроса о санкции на арест должен был «тщательно ознако-
миться со всеми материалами дела, содержащими основания для заключения под стражу, и в необходимых случаях лично допросить подозреваемого или обвиняемого, а несовершеннолетнего подозреваемого или обвиняемого - во всех случаях» (ч. 3 ст. 96). УПК РФ ввел судебный порядок для решения вопроса о заключении обвиняемого (подозреваемого) под стражу, и нормы, подобной вышеприведенной, в законе не оказалось [5]. Однако этот пробел «восполнила» Генеральная прокуратура РФ, которая в приказе № 39 «Об организации прокурорского надзора за законностью уголовного преследования в стадии досудебного производства» от 5 июля 2002 г. обязала прокуроров в каждом случае при рассмотрении вопросов о согласии на возбуждение перед судом ходатайства об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу лично допрашивать несовершеннолетнего (п. 6.1).
Между тем при выборочном изучении материалов уголовных дел, рассмотренных судами Челябинской области после вступления в силу УПК РФ и названного приказа, мы не встретили ни одного уголовного дела, в котором бы содержался протокол допроса несовершеннолетнего обвиняемого (подозреваемого) об обстоятельствах, послуживших основанием для следователя возбудить перед судом ходатайство об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу. Быть может, одной из причин сложившейся ситуации явилось закрепление указанной обязанности прокурора не на федеральном законодательном, а на ведомственном уровне. Поэтому при подготовке отзыва на автореферат кандидатской диссертации Л.В. Столбиной «Обеспечение прав несовершеннолетних подозреваемых, обвиняемых в уголовном процессе», защита которой состоялась незадолго до принятия Федерального закона от 5 июня 2007 г., мы согласились с автором, предложившим закрепить анализируемую обязанность прокурора в УПК РФ [6]. И надо сказать, что и сейчас это предложение не потеряло своей актуальности, хотя бы потому что за прокурором сохранилось полномочие давать согласие дознавателю на возбуждение перед судом ходатайства об избрании меры
пресечения, в том числе и в виде заключения под стражу (п. 5 ч. 2 ст. 37 УПК РФ). На наш взгляд, было бы не лишним с учетом положений Федерального закона от 5 июня 2007 г. закрепить в УПК РФ обязанность руководителя следственного органа на допрос несовершеннолетнего обвиняемого (подозреваемого), в отношении которого решается вопрос о заключении под стражу, поскольку именно это должностное лицо в настоящее время уполномочено давать согласие следователю на возбуждение перед судом соответствующего ходатайства.
Несмотря на то, что прокурор лишился этого полномочия в отношении следователя, он в любом случае вправе участвовать в судебном заседании при рассмотрении в ходе досудебного производства вопросов об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу, в том числе и применительно к несовершеннолетнему (п. 8 ч. 2 ст. 37, ч. 4 ст. 108 УПК РФ).
Как отмечает Пленум Верховного Суда РФ, при рассмотрении ходатайства органов предварительного следствия об избрании в отношении несовершеннолетнего подозреваемого или обвиняемого меры пресечения в виде заключения под стражу судам следует тщательно проверять обоснованность изложенных в нем мотивов о необходимости заключения несовершеннолетнего под стражу и невозможности избрания иной более мягкой меры пресечения, имея в виду, что в силу
ч. 2 ст. 108 УПК РФ такая мера пресечения может быть применена лишь в случаях, если несовершеннолетний подозревается в совершении тяжкого или особо тяжкого преступления. В исключительных случаях, как единственно возможное в данных условиях, заключение под стражу может быть применено в отношении несовершеннолетнего, совершившего преступление средней тяжести.
6 февраля 2007 г. Верховный Суд РФ также разъяснил, что судам надлежит учитывать требования ч. 6 ст. 88 УК РФ, по смыслу которых заключение под стражу в качестве меры пресечения не может быть применено в отношении несовершеннолетнего, не достигшего 16 лет, подозреваемого или обвиняемого в совершении преступления не-
большой или средней тяжести впервые, а также в отношении остальных несовершеннолетних, подозреваемых или обвиняемых в совершении преступления небольшой тяжести впервые (п. 2 постановления Пленума Верховного Суда РФ «О судебной практике по делам о преступлениях несовершеннолетних» от 14 февраля 2000 г. в редакции от 6 февраля 2007 г.) [7].
О заключении под стражу или продлении срока содержания под стражей несовершеннолетнего подозреваемого, обвиняемого незамедлительно извещаются его законные представители (ч. 3 ст. 423 УПК РФ). Каких-либо исключений из данного правила закон не устанавливает. И в этом плане отечественный законодатель даже более категоричен, чем Пекинские правила, которые закрепляют, что «при задержании несовершеннолетнего её или его родители или опекун немедленно ставятся в известность о таком задержании, а в случае невозможности такого немедленного уведомления родители или опекун ставятся в известность позднее в кратчайшие возможные сроки» (п. 10.1). Стоит признать, что правовая норма, содержащаяся в ч. 3 ст. 423 УПК РФ, в большей степени отвечает интересам несовершеннолетних, участвующих в уголовном судопроизводстве, чем п. 10.1 Пекинских правил. Тем не менее, на практике могут возникать различные ситуации, поэтому если немедленное извещение по каким-либо причинам невозможно, то с учетом п. 10.1 Пекинских правил и ч. 1 ст. 96 УПК РФ оно должно состояться в кратчайшие сроки, но не позднее 12 часов с момента фактического задержания.
Согласно п. 10.2 Пекинских правил судья или другое компетентное должностное лицо незамедлительно должны рассматривать вопрос об освобождении задержанного несовершеннолетнего. Однако в отношении сроков решения вопроса об освобождении задержанного несовершеннолетнего УПК РФ не устанавливает каких-либо особенностей, поэтому здесь применяются общие нормы. Задержание несовершеннолетнего подозреваемого допускается на срок не более 48 часов с момента фактического задержания лица по подозрению в совершении преступления (п. 11 ст. 5, ч. 1 ст. 10 УПК РФ). По истече-
нии 48 часов лицо освобождается или по решению суда заключается под стражу. В порядке исключения УПК РФ разрешает продлить срок задержания ещё на 72 часа, если суд признает задержание законным и обоснованным и одна из сторон заявит ходатайство для представления ею дополнительных доказательств обоснованности или необоснованности избрания меры пресечения в виде заключения под стражу (п. 3 ч. 7 ст. 108). Несмотря на то, что, по мнению Конституционного Суда РФ, эта норма соответствует Конституции РФ (ст. 22) [8], на наш взгляд, Пекинским правилам она всё-таки противоречит, так как максимальный срок задержания составляет пять суток, которые при всём желании нельзя приравнять к незамедлительному рассмотрению вопроса об освобождении несовершеннолетнего. В связи с этим соответствующие нормы УПК РФ должны быть пересмотрены применительно к несовершеннолетним.
В заключение напомним, что Пекинские правила предоставляют несовершеннолетним правонарушителям минимальный «набор» гарантий, который на данный момент времени ещё не в полной мере предусмотрен в УПК РФ, в том числе и при заключении несовершеннолетних под стражу в порядке меры пресечения. Поэтому российскому законодателю рано ставить точку в процессе совершенствования законодательства о производстве по уголовным делам в отношении несовершеннолетних с целью дальнейшего приведения его в соответствие с общепри-
знанными принципами и нормами международного права, направленными на усиление защиты прав и законных интересов несовершеннолетних в уголовном судопроизводстве.
1. См., например: Багаутдинов Ф. Ювенальная юстиция начинается с предварительного следствия // Российская юстиция. - 2002. -№ 9; Курс уголовного судопроизводства: учебник: в 3 т. / под ред. В. А. Михайлова. -М.; Воронеж, 2006. - Т. 3. - С. 25; Нарбико-ва Н.Г. Меры пресечения, связанные с ограничением свободы: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. - Челябинск, 2005. - С. 20.
2. Доклад о деятельности уполномоченного по правам человека в Российской Федерации в 2003 году // Российская газета. - 2004. - 29 авг.
3. См.: Обзор деятельности федеральных судов общей юрисдикции и мировых судей в 2005 г. // Российская юстиция. - 2006. - № 9.
4. Российская газета. - 2007. - 8 июня.
5. В отличие от УПК РФ в современных уголовно-процессуальных законах многих стран СНГ данная норма имеется (см., например, ч. 5 ст. 150 УПК Казахстана, ч. 2 ст. 393 УПК Киргизии, ч. 2 ст. 558 УПК Узбекистана).
6. См.: Столбина Л.В. Обеспечение прав несовершеннолетних подозреваемых, обвиняемых в уголовном процессе: Автореф. дис. . канд. юрид. наук. - М., 2007. - С. 17.
7. Бюллетень Верховного Суда РФ. - 2000. -№ 4; 2007. - № 5.
8. См., например: Определение Конституционного Суда РФ «Об отказе в принятии к рассмотрению запроса судебной коллегии по уголовным делам Мурманского областного суда о проверке конституционности пункта 3 части седьмой статьи 108 Уголовно-процессуального кодекса РФ» от 6 февраля 2004 г. № 53-О // СПС «Гарант».
