CC BY
42
Актуальные вопросы допустимости тактических приемов при производстве допроса
Хаметова Альфия Рашидовна,
кандидат экономических наук, доцент кафедры уголовного процесса и криминалистики Оренбургского государственного университета,
E-mail: raschidova@rambler.ru
Допрос - одно из самых распространенных следственных действий. В ситуациях допроса следователь находится в ситуации тактического риска, что обусловливает использование им широкого спектра приемов и методов. Тактический прием являет собой наиболее рациональный и эффективный способ действия следователя; а сущностными чертами приема являются законность, научность, этичность, направленность на достижение истинных знаний, избирательность и эффективность. В стремлении повысить эффективность исполнения должностных обязанностей, увеличить количество и качество полученных в ходе допроса данных, следовательно легко может пресечь черту, отделяющую применение тактического приема от неправомерного воздействия на допрашиваемого. Сделан вывод о противоречии между криминалистической теорией и реальной следственной практикой: следователи широко и достаточно успешно применяют все известные им тактические приемы при производстве допроса, тогда как правоведы-теоретики говорят о недопустимости множества из них и необходимости введения законодательных ограничений на перечень доступных следователям тактических приемов.
Ключевые слова: тактический прием, этика, допрос, ложь, следственная хитрость, законность, допустимость, уголовный процесс, криминалистика.
S2
со см о
см «
Тактический прием - одна из центральных и наиболее значимых категорий в науке о правоохранительной деятельности. Тем не менее, единства в понимании его сущности как в текстах законодательства, так и в юридической науке пока нет. Разные авторы по-разному понимают цели, функции и сущностные признаки тактического приема, что, в свою очередь, приводит к противоречиям и ошибкам в познании сущности исследуемого понятия. Подобная погрешность оказывает отрицательное влияние на объективную оценку складывающейся в правоохранительной деятельности ситуации и ведет к следующим последствиям: (1) ошибочный выбор правоприменителем способа действия; (2) малоэффективность действий правоохранителей; (3) недопустимый характер правоохранительной практики [11, с. 112].
Особенно важно определить критерии, по которым то или иное действие правоохранителя можно считать тактическим приемом, а также критерии, свидетельствующие о допустимости конкретного приема. Согласно М.П. Малютину, тактический прием являет собой наиболее рациональный и эффективный способ действия следователя, а сущностными чертами приема следует считать законность, научность, этичность, направленность на достижение истинных знаний, избирательность и эффективность [6, с. 17-18]. Многие отечественные криминалисты вполне обоснованно отождествляют существенные признаки тактического приема с критериями его допустимости. В публикациях А.С. Князькова [3; 4], в частности, критерии допустимости приема выступают его дефиниционной чертой: тактический прием определен как «рекомендованный криминалистической наукой рациональный, законный и этичный способ воздействия на материальные и идеальные объекты с целью изменения их состояния, позволяющего получить информацию, необходимую для раскрытия и расследования преступления» [4, с. 101]
А.Б. Соколов критериями допустимости тактического приема считает законность, этичность, научную обоснованность, рациональность, эффективность, направленность на получение достоверного знания [11, с. 115]. Законность обозначает соответствие алгоритма действий, реализуемого правоприменителем, букве закона; кроме того, доказательства, собранные методами, противоречащими закону, считаются недопустимыми, что сводит усилия правоприменителя к нулю. Следовательно, законность представляется нам важным этическим и прагматическим параметром тактического приема.
Этичность тактического приема - весьма дискуссионный аспект правоприменительной теории и практике. Общеизвестно, что в смысловой спектр понятия «этичность» принято включать чувство такта, чувство меры, вежливость, деликатность, проявление уважения, отсутствие небрежности, выдержанность. Далеко не все эти качества способствуют эффективному осуществлению правоприменительной деятельности - к примеру, ведению допроса. Следовательно, в контексте правоприменительной практики понятие этичности целесообразно сводить лишь к уважению чети и достоинства граждан и следование иным конституционным нормам.
Говоря о критериях научной обоснованности, рациональности, эффективности, направленности на получение достоверного знания, следует отметить, что реализация тактического приема должна осуществляться в контексте современного статуса научных представлений и криминалистической тактики, с учетом прогнозируемой эффективности приема.
Перейдем к рассмотрению дискуссионных вопросов применения тактических приемов при производстве допроса. Следует отметить, что законодатель наделил следователей высокой степенью автономности и самостоятельности в выполнении должностных обязанностей. Следователь выступает независимым процессуальным субъектом, который самостоятельно детерминирует вектор расследования. Следователь обладает полномочиями по выбору процессуальных, следственных и иных действий, а также тактических приемов, применяемых при их осуществлении.
Допрос является самым распространенным и наиболее необходимым следственным действием и, при этом, одним из самых сложных видов деятельности следователя. Как показывает текущая следственная практика, производство допросов занимает более 30% рабочего времени следователя [1, с. 111]. Допрос сопряжен с массой тактических и психологических сложностей, а его процедура не может быть полностью регламентирована и унифицирована, так как ход допроса определяется конкретной следственной ситуацией и рядом субъективных факторов.
Зачастую допрашиваемые лица с трудом могут вспомнить детали произошедшего, не желают вспоминать обстоятельства негативных событий, эмоционально «закрываются». Во множестве случаев показания носят обрывочный, несвязный характер; некоторые допрашиваемые излагают известные им данные в чрезмерно субъективном и эмоциональном контексте, другие же, напротив, представляют скудные данные. Ситуация ведения допроса зачастую усложняется состоянием стресса, психического напряжения. Особенно трудным представляется допрос близких лиц подозреваемых или потерпевших - жертв преступлений. Допрос вынуждает их повторно переживать неприятные моменты, поэтому эта процедура потенциально несет в себе психотравмирующее воздействие [1, с. 115].
Ход проведения допроса и его результат предсказать довольно сложно: иногда достаточно вызвать конкретное лицо и задать ему вопросы, фиксируя показания в протоколе, в других же случаях следователь может столкнуться с массой барьеров, что вынуждает его применять новые методы и приемы ведения допроса. А.Г. Бедризов указывает на то, что получить полные и достоверные данные в ходе единократного допроса зачастую невозможно; имеют место факторы специфики избирательности человеческой памяти, изменчивости позиции допрашиваемого. Допрашиваемый может целенаправленно избрать стратегию сокрытия данных и противодействия следствию, либо же неосознанно вводить следствие в заблуждение [2, с. 122].
В ситуациях допроса следователь находится «в ситуации тактического риска» [12, с. 129], что обусловливает использование им широкого спектра приемов и методов. Тот факт, получит ли следователь в ходе допроса криминалистически значимую информацию, определяет в конечном итоге исход дела, ведь данные, сгенерированные при допросе, являют собой важнейший (а иногда и единственный) компонент доказательной базы. Соответственно, и эффективность допроса, и исход дела находятся в прямой зависимости от компетенции следователя и навыков использования тактических приемов. В данной связи криминалисты выработали различные тактические приемы, посредством применения которых можно (1) активизировать ресурсы памяти допрашиваемого; (2) нейтрализовать противодействие недобросовестного свидетеля.
Допрос подозреваемых, свидетелей или иных лиц, которые могут получить статус подозреваемых, - это априори психологическая борьба двух лиц, протекающая в условиях эмоционального и умственного напряжения; зачастую допрос трансформируется к открытый межличностных конфликт [10, с. 113]. В криминалистической науке принято дифференцировать два основных вида конфликтных ситуаций: 1) явное (прямое) соперничество, при котором интересы стороны обнаруживают диаметральную противоположность, от выигрыша одной стороны, вторая сторона проигрывает; 2) косвенное соперничество, при котором интересы сторон не приобретают характера прямого антагонизма [5, с. 124]. Причинами конфликтов, возникающих в ситуациях допросов, правоведы называют следующие: а) расхождение интересов следователя с целями иных участников процесса; б) противодействие интересам расследования со стороны заинтересованных лиц; в) психологический дискомфорт, эмоциональная несовместимость, стресс и иные коммуникативные барьеры, р возникающие между следователем и допрашива- Д емыми лицами. Е
В стремлении повысить эффективность испол- К нения должностных обязанностей, увеличить коли- ё чество и качество полученных в ходе допроса дан- у ных, следователь легко может пресечь черту, от- А
см со
деляющую применение тактического приема от неправомерного воздействия на допрашиваемого.
Наблюдается явный разрыв между криминалистической теорией и реальной следственной практикой: следователи широко и достаточно успешно применяют все известные им тактические приемы при производстве допроса, тогда как правоведы-теоретики говорят о недопустимости множества из них и необходимости введения законодательных ограничений на перечень доступных следователям тактических приемов. Открытым остается вопрос о том, окажется ли драматическим снижение эффективности деятельности следователей, у которых будут законодательно «связаны руки» избыточными этическими ограничениями.
Баланс между теорией и практикой криминалистики может быть достигнут посредством четкого определения границ допустимости тактических приемов, применяемых при допросах. В общем виде допустимость тактического приема допроса А. Г. Бе-дризов определяет как «точное соответствие тактического приема этическим и правовым нормам с учетом правоприменительной практики и научных рекомендаций» [2, с. 122]. Критерии приемов допроса, при этом, зачастую дублируют вышеперечисленные (законность, научная обоснованность, этичность, практическая эффективность и т.п.).
Особый интерес представляет собой проблема применения тактических приемов в ситуации, когда опрашиваемый оказывает явное или скрытое противодействие расследованию - к примеру, систематически и осознано представляет ложные сведения, скрывает значимые для следствия факты, отказывается от дачи показаний по заведомо ложной причине утраты воспоминаний и проч. Следователи, как правило, в таких ситуациях прибегают к приемам, базирующимся на коммуникативных техниках убеждения, в частности:
(1) информирование допрашиваемого о социальной значимости сведений, которыми располагает свидетель с акцентом на стремление к восстановлению социальной справедливости;
(2) указание на возможность наступления уголовной ответственности за дачу заведомо ложных показаний (ст. 307 УК РФ);
(3) указание на возможность наступления уголовной ответственности за отказ от дачи показаний (ст. 308 УК РФ);
(4) обращение к здравому смыслу и убеждение допрашиваемого в неправильности занятой позиции;
(5) оглашение доказательств и данных, уличающих допрашиваемого в неискренности, сокрытие данных или во лжи;
(6) убеждение допрашиваемого в том, что следствие располагает доказательствами, изобличающими его во лжи (как правило, вне зависимости от истинной картины); и противоположная тактика
(7) оставление допрашиваемого в неведении относительно объема и характера имеющихся у следствия доказательств;
(8) информирование о наличии доказательств или
предъявление доказательств, опровергающих
предыдущие показания допрашиваемого.
Многие правоведы полагают, что создание ложной картины статуса следствия (пункты 5-7) выходят за рамки концепции «убеждение»; более того, единственно допустимым методом авторы считают убеждение в его классическом понимании - склонение к своей позиции посредством информирования и аргументации, ненасильственного внушения и побуждения. В ином же случае речь должно идти, скорее, о принуждении, а принуждение, в свою очередь, вряд ли можно считать подходящим под критерии законности и этичности, описанные выше в статье.
Современные исследователи констатируют, что применение принуждения недопустимо, так как принуждение выступает одной из форм насилия над личностью. Тем не менее, ситуации ведения допроса крайне вариативны, варьируется и статус допрашиваемых, поэтому грань между психологическим насилием и правомерным воздействием в виде убеждения очертить остаточно сложно. А.Г. Бедризов говорит, что основным показателем различения насилия от убеждения является факт наличия «свободы выбора той или иной позиции» [2, с. 124]. В пользу доводов о запрете ряда тактических приемов, подпадающих под определение «психологическое насилие», можно привести нормы отечественного и международного права, такие как ст. 21 Конституции РФ, ст. 5 Всеобщей декларации прав человека; ст. 7 Международного пакта о гражданских и политических правах; ст. 3 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод.
Имеется немало примеров, когда следователь в ведении допроса исходит из особенностей допрашиваемого - его гендерного статуса, сексуальной ориентации, социальной позиции, профессии. Безусловно, в приемах убеждения учет специфики статуса допрашиваемого крайне важен, но, вместе с тем, зачастую это может принимать характер манипуляции. А.Г. Бедризов в данной связи приводит в пример недопустимые приемы, связанные «с использованием низменных пробуждений у свидетелей женского пола, являются вызывание гордости, мести, ревности у женщин» [2, с. 126].
В ситуациях допроса применяется прием косвенных вопросов - такие вопросы маскируются под «безопасные» и далекие от сущности дела. При этом следователь скрывает свои подлинные устремления. Таким образом следователь получает информацию о степени осведомленности допрашиваемого лица об участниках преступления и его обстоятельствах [1, с. 113]. Некоторые исследователи утверждают, что такой прием призван сформировать у допрашиваемого лица ошибочную оценку ситуации допроса. Подобный тактический прием может в реальной практике дополняться представлением информации, не соответствующей действительности или сокрытием части информации. Тем не менее, так происходит дезин-
формация допрашиваемого лица, которая, в свою очередь, представляет собой ложь.
В отношении лжи единого мнения у теоретиков-криминалистов пока не сформировалось. Некоторые авторы говорят о таком понятии, как оправданная «следственная хитрость», другие же указывают на то, что дезинформация в любой ее форме - даже самой незначительной - противоречит самой сути права. С другой стороны, можно сказать, что категории «социально полезная ложь», «ложь во спасение», «благонамеренная ложь», «ложь во благо», «этикетная ложь» являются сегодня социально поощряемыми.
Особенно интересной нам представляется проблема интерпретации лжи в контексте правового регулирования [3, с. 86]. Ложь как таковая не является деянием, за которое предусмотрена юридическая ответственность. Тем не менее, когда ложь нарушает интересы и права лиц, она принимает форму противоправного деяния. В данной связи можно констатировать наличие двух подходов к пониманию сущности лжи: ложь, во-первых, выступает нарушением морально-этических ценностей, и, во-вторых, ложь в некоторых ее формах является законодательно наказуемой.
Следователи при произведении сложных допросов оказываются перед сложным выбором: с одной стороны - поведение, детерминируемое ценностью добра, с другой - поведение, детерминируемое ценностью истины (т.е. раскрытия дела); от специфики и силы моральной регуляции следователя зависит, допустит ли он применение лжи для получения истины. Ложь, таким образом, не следует воспринимать как поведенческую патологию, она является, скорее, инструментом повышения эффективности межличностной коммуникации в рамках диады «следователь - допрашиваемый».
С.С. Тороп с соавт., в свою очередь, говорит о неприемлемости применения таких способов получения информации [12, с. 130], так же считает и А.Р. Ратинов [8]; схожий тезис представила и Р.Р. Насртдинова, по мнению которой обман -со стороны следователей в частности и в юридическом сообществе в целом - наиболее противоречивый и нежелательный прием [7, с. 2/369]. Д.С. Рачкова и Н.Л. Потапова говорят о том, что законодатель должен чётко разграничить понятия следственной хитрости и лжи. Следственная хитрость - создание следователем особых условий ведения допроса, при которых допрашиваемый, вопреки своим намерениям сокрыть от следствия данные, добровольно раскрывает их. Критерием для разграничения лжи и хитрости является цель этих действий: следственная хитрость преследует цель побуждения допрашиваемого к отказу от противодействия расследованию, целью лжи является намеренное введение в заблуждение [9].
В заключение отметим: в настоящее время в правовой науке и правоприменительной практике назрела необходимость коррекции того сегмента законодательного массива, который регулирует
применение следователями тактических приемов в ходе допроса. Требуется выработать и зафиксировать законодательно критерии допустимости тактических приемов в допросе свидетелей, а также детально описать регламент реализации подобных приемов. Возможно, требуется расширение уголовно-процессуального законодательства в части запрета на применения тактических приемов допроса, связанных с: (1) психологическим насилием или с угрозами насилия, (2) ложью, введением в заблуждение и обманом; (3) использованием статуса лица - пола, гендера, материального и профессионального положения, манипулированием аддикциями допрашиваемого и в целом с (4) деяниями, которые противоречат нравственности и морали и унижают достоинство допрашиваемого лица. Российский законодатель должен стремиться очертить рамки нравственных основ уголовного процесса и максимально подробно конкретизировать действия, посягающие на данные основы.
Литература
1. Аксенова, Л.Ю. Тактические и психологические аспекты допроса / Л.Ю. Аксенова // Психопедагогика в правоохранительных органах. -2019. - № 1 (76). - С. 111-117.
2. Бедризов, А.Г. Проблемы допустимости тактических приемов, используемых при допросе свидетелей / А.Г. Бедризов // Вестник Балтийского федерального университета им. И. Канта. Серия: Гуманитарные и общественные науки. - 2014. - № 9. - С. 121-127.
3. Князьков, А.С. Законность и этичность приемов воздействия на подозреваемого и обвиняемого в ходе допроса / А.С. Князьков // Уголовная юстиция. - 2014. - № 1 (3). - С. 86-90.
4. Князьков, А.С. Признаки тактического приема и критерии допустимости его применения / А.С. Князьков // Вестник Томского государственного университета. - 2012. - № 355. -С. 94-102.
5. Котельвин, М.О. Тактические приемы допроса в конфликтных ситуациях со строгим соперничеством. Критерии допустимости / М.О. Котельвин // E-Scio. - 2020. - № 3 (42). - С. 123128.
6. Малютин, М.П. Тактические приемы в расследовании преступлений: монография / М.П. Малютин. - М.: Юрлитинформ, 2009. - 184 с.
7. Насртдинова, Р. Р. О допустимости применения обмана, в качестве психологического приема при допросе / Р.Р. Насртдинова // Форум молодых ученых. - 2020. - № 5 (45). - С. 347350.
8. Ратинов, А.Р. Избранные труды / [сост. 5 М.В. Кроз, Н.А. Ратинова; предисловие. д О.Д. Ситковской]; Акад. Ген. прокуратуры Рос. Ч Федерации. - М.,. 2016. - 212 с. К
9. Рачкова, Д. С. «Следственные хитрости» g и обман: критерии разграничения / Д.С. Рач- А кова, Н.Л. Потапова // Фин Эксперт Групп. - А
2023. [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://www.finexg.ru/sledstvennye-xitrosti-i-obman-kriterii-razgranicheniya. - Дата доступа: 13.03.2023.
10. Россинский, С.Б. Об этических проблемах допроса на предварительном следствии / С.Б. Россинский // Судебная власть и уголовный процесс. - 2017. - № 4. - С. 113-119.
11. Соколов, А.Б. Тактический прием: логика определения понятия нуждается в пересмотре / А.Б. Соколов // Юридический вестник Самарского университета. - 2020. - № 4. - С. 112119.
12. Тороп, С. С. О соотношении категорий «ложь» и «следственная хитрость» при расследовании преступлений / С.С. Тороп, М.А. Яворский // Право и практика. - 2022. - № 4. - С. 129-134.
CURRENT ISSUES OF ADMISSIBILITY OF TACTICAL TECHNIQUES IN THE PRODUCTION OF INTERROGATION
Khametova A.R.
Orenburg State University
Interrogation is one of the most common investigative actions. In situations of interrogation, the investigator is in a situation of tactical risk, which leads to the use of a wide range of techniques and methods. A tactical technique is the most rational and effective way for an investigator to act; and the essential features of the reception are legality, scientific character, ethics, focus on achieving true knowledge, selectivity and efficiency. In an effort to increase the efficiency of the performance of official duties, to increase the quantity and quality of the data obtained during interrogation, therefore, it can easily stop the line separating the use of tactics from unlawful influence on the interrogated. It is concluded that there is a contradiction between forensic theory and real investigative practice: investigators widely and quite successfully use all the tactics known to them during interrogation, while legal theorists speak of the inadmissibility of many of them and the need to introduce legislative restrictions on the list of tactics available to investigators.
Keywords: tactical technique, ethics, interrogation, lie, interviewer
cut, legality, admissibility, criminal process, criminalistics.
References
1. Aksenova, L. Yu. Tactical and psychological aspects of interrogation / L. Yu. Aksenova // Psychopedagogy in law enforcement agencies. - 2019. - No. 1 (76). - S. 111-117.
2. Bedrizov, A.G. Problems of the admissibility of tactics used in the interrogation of witnesses / A.G. Bedrizov // Bulletin of the Baltic Federal University. I. Kant. Series: Humanities and social sciences. - 2014. - No. 9. - S. 121-127.
3. Knyazkov, A.S. Legitimacy and ethics of methods of influencing the suspect and the accused during interrogation / A.S. Knyazkov // Criminal Justice. - 2014. - No. 1 (3). - S. 86-90.
4. Knyazkov, A.S. Signs of a tactical technique and criteria for the admissibility of its use / A.S. Knyazkov // Bulletin of the Tomsk State University. - 2012. - No. 355. - S. 94-102.
5. Kotelvin, M.O. Tactical methods of interrogation in conflict situations with strict rivalry. Admissibility criteria / M.O. Kotelvin // E-Scio. - 2020. - No. 3 (42). - S. 123-128.
6. Malyutin, MP Tactical methods in the investigation of crimes: monograph / MP Malyutin. - M.: Yurlitinform, 2009. - 184 p.
7. Nasrtdinova, R.R. On the admissibility of using deception as a psychological technique during interrogation / R.R. Nasrtdinova // Forum of Young Scientists. - 2020. - No. 5 (45). - S. 347350.
8. Ratinov, A.R. Selected works / [comp. M.V. Kroz, N.A. Ratino-va; foreword. O.D. Sitkovskaya]; Acad. Gene. Prosecutor's Office Ros. Federation. - M.,. 2016. - 212 p.
9. Rachkova, D. S. "Investigative tricks" and deceit: criteria for differentiation / D.S. Rachkova, N.L. Potapova // Fin Expert Group. -2023. [Electronic resource]. Access mode: http://www.finexg.ru/ sledstvennye-xitrosti-i-obman-kriterii-razgranicheniya. - Access date: 03/13/2023.
10. Rossinsky, S.B. On the ethical problems of interrogation during the preliminary investigation / S.B. Rossinsky // Judicial power and criminal procedure. - 2017. - No. 4. - pp. 113-119.
11. Sokolov, A.B. Tactical technique: the logic of the definition of the concept needs to be revised / A.B. Sokolov // Legal Bulletin of Samara University. - 2020. - No. 4. - S. 112-119.
12. Torop, S.S., Yavorsky M.A. On the relationship between the categories of "lie" and "investigative cunning" in the investigation of crimes / S.S. Torop, M.A. Yavorsky // Law and Practice. -2022. - No. 4. - S. 129-134.
СЧ CO
