CC BY
248
тивности расследования «не имеют решительно никакого значения перед почти неограниченною властью следователя над обвиняемым»1.
Тем самым следствие делает «искусственной» работу суда и органов, осуществляющих ОРД. Наметилась весьма негативная тенденция, состоящая в том, что манере работы следователей стали подражать и прокуратура, и суд. Следователь ведь должен являться той ключевой фигурой, функция которой выражалась бы в том, чтобы не пропускать в суд (и прокуратуру) некачественные дела из полиции. Однако следствие само сделалось «судом», то есть институтом, который «предрешает» исход дела по существу. Об уникальности российского следователя в своей монографии пишут К. Титаев и М. Шклярук. В подавляющем большинстве развитых стран мира на досудебном этапе работу производят полиция и прокуратура. В некоторых постсоциалистических странах следователи выделены в виде третьего звена между полицейским/оперативником/детективом и прокуратурой, функция которой весьма ограничена. В современной России система уголовного преследования работает по принципу: «сколько дел направили в суд, столько же должно быть рассмотрено с вынесением обвинительного приговора». В менее 1% случаев с момента предъявления обвинения до осуждения лицо признается невиновным. Как заявляют К. Титаев и М. Шклярук, работа следователей в том виде, в котором она существует сейчас, может измениться только вместе с трансформацией правил игры и соотношения сил в треугольнике «полиция — прокурор — суд». Задача реконструировать те правила игры, которые существуют сейчас2.
Следователь в российском уголовном процессе никак не может отойти от так называемого обвинительного уклона. Невзирая на постоянную борьбу против «обвинительного уклона» в следственной работе, сама логика уголовного преследования толкает следователя к тому, чтобы он выполнял функцию обвинения. На практике, нужно отметить, судебный следователь так никогда и не стал подлинным органом судебной власти в период досудебной подготовки уголовного дела.
Уголовное судопроизводство — маркер, оно производит знаки, которыми стигматизируется тело уголовной преступности. Справедливое уголовное судопроизводство недаром отождествляет с судебным разбирательством. Только судопроизводство — судоговорение придает познанию (доказыванию) оснований для наказания вид игры — состязания обвинения с защитой и делает приговор суда справедливым3.
Познание преступления осуществляется различными на то способами, и следователь, осуществляя подобного рода познание, не может соперничать с судом, который единолично имеет право утверждать факт того, что существуют жесткие основания считать человека преступником и опровергать презумпцию невиновности. Данные основания не могут поступать к нему от следователя непосредственно, суд должен сам их установить из фактических материалов4, которые были ему предоставлены сторонами процесса.
В России должно быть такое уголовное судопроизводство, которое бы соответствовало общепринятым правовым стандартам справедливого судебного разбирательства. Использование в данном случае прилагательного «судебное» определяет уголовный процесс как судебную деятельность. Уголовное судопроизводство представляется автору в виде деятельности суда или следственного судьи, а также других участников с целью принятия решения по возникшему уголовно-правовому спору. Иными словами, институт следственной власти, предварительного следствия должен быть ликвидирован.
Т.В. Стукалова, кандидат юридических наук, доцент кафедры уголовного процесса Нижегородской академии МВД России
Актуальные проблемы обеспечения прав и свобод личности органами внутренних дел при производстве предварительного расследования
В статье 2 Конституции РФ говорится: «Человек, его права и свободы являются высшей ценностью. Признание, соблюдение и защита прав и свобод человека и гражданина — обязанность государства».
1 Владимиров Л.Е. Advocatusmiles. СПб., 1911. С. 79.
2 Титаев К., Шклярук М. Российский следователь: призвание, профессия, повседневность. М., 2016. С. 11, 12.
3 Александров А.С. Введение в судебную лингвистику: монография. Н. Новгород, 2003. С. 71.
4 Носители доказательственной информации.
Когда речь идет о правах и свободах личности, то чаще всего употребляются такие термины, как «признание», «соблюдение», «защита», «охрана», «обеспечение» и др. В статье 2 Конституции РФ не упоминается деятельность по «обеспечению» прав и свобод личности. Однако очевидно, что термин «защита прав» используется как синоним термина «обеспечение прав», хотя, если разобраться в сущности данных понятий, то можно констатировать, что это не одно и то же.
Под обеспечением прав и свобод человека и гражданина:
— одни понимают систему их гарантирования, то есть систему общих условий и специальных (юридических) средств, которые обеспечивают их правомерную реализацию, а в необходимых случаях их охрану;
— другие понимают деятельность государственных органов, общественных организаций, должностных лиц и граждан по осуществлению своих функций, компетенции, обязанностей с целью создания оптимальных условий для организации правовых причин и правомерного осуществления прав и свобод;
— третьи подразумевают создание благоприятных условий для реализации прав и свобод личности.
На наш взгляд, обеспечение прав и свобод личности должно рассматриваться как активное
создание необходимых благоприятных условий (гарантий) для реализации прав и свобод человека и гражданина, а также для защиты прав, то есть их восстановления в случае нарушения и возмещения причиненного нарушением вреда.
Права и свободы личности должны обеспечиваться во всех сферах жизнедеятельности, во всех сферах государственной власти, в том числе и в сфере уголовного судопроизводства. Уголовное судопроизводство включает в себя досудебное расследование и раскрытие уголовного дела и судебное производство по рассмотрению и разрешению уголовного дела.
Данные виды уголовно-процессуальной деятельности осуществляют несколько правоохранительных органов, среди которых одно из ведущих мест по предварительному расследованию преступлений занимают органы внутренних дел.
При расследовании и раскрытии преступлений законно создаются «барьеры» для полноценной реализации прав таких участников уголовного судопроизводства, как подозреваемого, обвиняемого, потерпевшего, гражданского истца, свидетеля и других. В частности, ограничиваются следующие права:
— личные права (право на достоинство, право на свободу и личную неприкосновенность, право на свободу слова, право на неприкосновенность частной жизни, куда, как в комплексное право, входят — право на неприкосновенность жилища, право на личную и семейную тайну, право на неприкосновенность телефонных и иных переговоров, право на защиту персональных данных и др.);
— политические права (право на участие в делах государства, право на равный доступ к государственной службе, право на участие в отправлении правосудия и др.);
— экономические (право на собственность и др.).
Но говоря об ограничении прав, нельзя не вспомнить, что при расследовании уголовного дела и разрешении его по существу некоторые права и свободы личности как раз не ограничиваются, а обеспечиваются. К ним относятся, например, юридические права (право на судебную защиту, право на получение квалифицированной юридической помощи, право на презумпцию невиновности, право на свидетельский иммунитет, право на возмещение причиненного преступлением ущерба и др.).
При обеспечении прав и свобод личности в процессе производства предварительного расследования органами внутренних дел нередко возникают проблемы законодательного и правоприменительного характера.
К первой проблеме можно отнести проблему достижения истины по уголовному делу. Глава Следственного комитета РФ А.И. Бастрыкин в ряде своих научных публикаций указывает на то, что одной из главных целей уголовного процесса является достижение истинного знания о тех событиях, деяниях, которые являются предметом познания в процессе предварительного расследования и судебного разбирательства по уголовному делу. Как известно, такой истиной может быть — объективная, формальная (судебная) и смешанная. Известно, что в России существует смешанный тип уголовного судопроизводства, который содержит в себе признаки как «состязательного», так и «инквизиционного (следственного)» процессов. Достижение объективной истины позволяется вынести по уголовному делу законное, обоснованное и справедливое решение. Однако в случае достижения такой разновидности истины затрагиваются такие принципы российского уголовного процесса, как принцип разумного срока уголовного судопроизводства и принцип процессуальной
экономии. Жертва и преступник долго ждут судебного решения. Таким образом, возможно, чрезмерно ограничивается право на справедливое и публичное разбирательство в разумный срок независимым и беспристрастным судом, созданным на основании закона (ст. 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, Совет Европы, 1950 г.).
Второй проблемой можно считать фактически отсутствие на стадии предварительного расследования состязательности и равноправия сторон, которые провозглашены в российском уголовном процессе, ввиду тайности (закрытости) расследования. Поскольку сторона защиты практически ограничена в деятельности по собиранию доказательств и в «периодическом системном» ознакомлении с материалами уголовного дела в момент расследования. Принцип состязательности и равноправия сторон может быть в идеале реализован только в ходе рассмотрения и разрешения уголовного дела в суде.
К третьей проблеме следует отнести проблему предъявления обвинения лицу, привлекаемому к уголовной ответственности, следователем (в отдельных случаях дознавателем) органов внутренних дел на предварительном расследовании, а не в ходе судебного производства. В соответствии с международными стандартами права человека могут быть ограничены только федеральным законом (и законами, обладающими большей юридической силой) и (или) по судебному решению. В настоящий момент права личности ограничиваются следователем (дознавателем) по их процессуальному решению. Таким образом, при предъявлении обвинения в совершении преступления права личности ограничиваются не в судебном заседании и не по судебному решению. В связи с этим, на наш взгляд, необходимо привести российские нормы, регламентирующие предъявление обвинения, в соответствие с международными стандартами и предъявлять обвинение только в судебном заседании с оформлением соответствующего процессуального решения суда.
Четвертую проблему составляет деятельность по обеспечению прав и свобод личности при производстве следственных действий, при применении мер уголовно-процессуального принуждения, при совершении других процессуальных действий. В практической деятельности органов внутренних дел еще допускаются, к сожалению, факты нарушения законности и прав человека. В частности, фальсифицируются доказательства, применяются пытки, угрозы, избиения, производятся незаконные задержания, незаконные обыски и др.
В рамках исследования указанных проблем нами было проведено исследование. В частности, нами были проанкетированы следователи следственных подразделений некоторых районов города Нижнего Новгорода (в частности, Приокского, Советского и Нижегородского). А также анкетированию подверглись сотрудники изоляторов временного содержания города Нижнего Новгорода и некоторых районов Нижегородской области (Навашинского, Дивеевского, Княгининского, Дзержинского, Арзамасского, Семеновского, Богородского, Выксунского). Всего было опрошено 110 человек.
Опрос показал, что более 70% опрошенных не имеют даже приближенного представления о том, что означает право на достоинство личности. Определение данного права опрошенные пытались объяснить через другие понятия, такие как «личная неприкосновенность», «свобода личности» и др. Кроме того, ни один из опрошенных не указал все признаки пытки.
В ответе на вопрос о том, какое право является самым ценным после права на жизнь, 98% анкетируемых отвечали, что это — право на свободу, право на личную неприкосновенность, право на здоровье, право на неприкосновенность личной жизни и др. Тогда как главным в данном случае является право на достоинство. Указанное право относится к основополагающему праву человека и является «базовым» для всех остальных прав личности.
Следователи следственных подразделений отметили в анкете, что им приходилось в своей профессиональной деятельности нарушать права человека (более 70%). И сотрудники изоляторов временного содержания, и следователи (90%) считают, что при задержании и заключении под стражу ограничивается право на свободу передвижения, тогда как в данном случае ограничивается более ценное конституционное право личности — право на свободу и личную неприкосновенность.
Проведенное научное исследование показало, что сотрудники органов внутренних дел, осуществляющие уголовно-процессуальную деятельность, имеют низкий уровень правовой культуры, особенно в области знаний прав и свобод личности.
Кроме того, по данным некоторых правозащитных организаций, пытки и бесчеловечное обращение со стороны сотрудников органов внутренних дел очень латентны. Основная часть случаев пыток и других жестоких, унижающих достоинство, бесчеловечных обращений со стороны сотруд-
ников органов внутренних дел остается не выявленной в силу ряда следующих обстоятельств: изощренности методов пыток (не остаются следы на теле пострадавшего. В частности, применяется электрический ток, человека бьют по пяткам, бьют пластиковой бутылкой, наполненной водой, по голове, и др.); неэффективной методики расследования жалоб пострадавших, которая сводится зачастую к опросу самих истязателей; отсутствия независимой медицинской экспертизы состояния людей, подвергшихся пыткам в органах полиции, СИЗО и др.; официального «потворства», «терпимости» пыток со стороны руководства органов внутренних дел; боязни жертв пыток жаловаться на сотрудников органов внутренних дел и др.
Пятая проблема касается установления уголовной ответственности за «пытку». Следует констатировать, что несмотря на предпринимаемые российским законодателем в последние годы попытки криминализировать «пытку» в ее международном понимании, пока эта деятельность не «увенчалась успехом». Целью пытки, в ее всеобщем международном понимании, может быть и дискриминация по любому признаку. В Уголовном кодексе РФ ответственности за пытку с этой целью до сих пор нет.
Шестая проблема затрагивает такое конституционное право личности, как право на получение квалифицированной юридической помощи в его фактическом обеспечении. В статье 48 Конституции РФ закрепляется также бесплатная юридическая помощь. Следует отметить, что зачастую «бесплатные» защитники, которые назначаются органом предварительного расследования, достаточно недобросовестно выполняют свои обязанности и даже идут на «сговор» с лицом, в производстве которого находится уголовное дело, закрывая глаза на нарушение прав своего «клиента». Таким образом, должным и качественным образом не обеспечивается право на получение квалифицированной помощи лицам, подвергаемым уголовному преследованию.
В качестве седьмой проблемы необходимо рассмотреть вопросы, связанные с возбуждением уголовного дела и отказом в его возбуждении. Известно, что привлечь лицо к уголовной ответственности за совершенное преступление возможно только по возбужденному уголовному делу (или по уголовному делу, по которому производство было начато по постановлению мирового судьи о принятии заявления потерпевшего (частного обвинителя) к своему производству по делам частного обвинения). Тем самым защищаются права «жертвы», наказывается «преступник» и торжествует «социальная справедливость». К сожалению, при возбуждении уголовного дела существуют нарушения со стороны сотрудников органов внутренних дел. В частности, допускаются нарушения в приеме и регистрации сообщений о преступлениях. Так, например, известны случаи, когда письменные заявления лиц о преступлении принимались, но не регистрировались в дежурных частях органов внутренних дел надлежащим по закону образом. Данным лицам не выдавались талоны-уведомления на руки. И в результате отсутствия надлежащей регистрации не возникало повода к возбуждению уголовного дела и проведению необходимых проверочных мероприятий в целях обнаружения достаточных данных, указывающих на признаки преступления. Кроме нарушений учетно-регистрационной дисциплины в стадии возбуждения уголовного дела сотрудниками органов внутренних дел: не проводится или проводится некачественно и (или) несвоевременно проверка по сообщению о преступлении; фальсифицируются доказательства; необоснованно и (или) незаконно принимаются решения о передаче поступившего сообщения по подследственности и др.; выносится незаконное и (или) необоснованное постановление об отказе в возбуждении уголовного дела.
К седьмой проблеме следует отнести закрепление законодателем момента начала уголовного преследования. Именно с этого момента уже происходят ограничения конституционных прав и свобод личности. В частности, в Уголовно-процессуальном кодексе РФ начало уголовного преследования связывается с возбуждением уголовного дела в отношении конкретного лица, с появлением у лица статуса «подозреваемого» (ст. 46 УПК РФ) или «обвиняемого» (ст. 47 УПК РФ), а также с началом процессуальной деятельности стороны обвинения в целях изобличения в совершении преступления.
Однако Конституционный Суд РФ в своем постановлении от 27 июня 2000 года № 11- П фактически «перенес» момент возникновения уголовного преследования на более ранние этапы (например, на момент начала осуществления оперативно-разыскной деятельности).
Конституционный Суд РФ подчеркнул, что права личности ограничиваются раньше, чем в уголовном деле появится «задержанный», «обвиняемый», и ограничение прав должно толковаться «не в придаваемом Уголовно-процессуальным кодексом узком смысле», а в конституционно-пра-
вовом. Исходя из этого требуется закрепление указанного положения в законодательстве и обеспечение прав человека в практической деятельности органов внутренних дел.
К восьмой проблеме можно отнести существование системы «валовых показателей» (так называемой «палочной системы»). Данная система подверглась некоторой реформе, однако фактически продолжает существовать и играть решающую роль при оценке эффективности деятельности органов внутренних дел. Существующая система приводит к негативным «перегибам» в отношениях с личным составом подразделений дознания («выбивание показателей»), к ухудшению качества расследования и др. Так, в качестве одного из примеров можно привести ситуацию с заведомо для сотрудников органов внутренних дел «не раскрываемыми» преступлениями («глухарями»). В частности, еще при регистрации заведомых «глухарей» вместо законного возбуждения этих уголовных дел в соответствии с подследственностью следственными подразделениями органов внутренних дел это делается по линии дознания. Это вызвано тем, что в дальнейшем показатель приостановленных уголовных дел по основанию — «лицо, подлежащее привлечению в качестве обвиняемого, не установлено» — по указанной линии будет гораздо меньше портить показатели эффективности работы подразделения органа внутренних дел.
Таким образом, подводя итог вышесказанному, необходимо отметить, что при производстве предварительного расследования органами внутренних дел существует много проблем в деятельности по обеспечению прав и свобод личности. Эти проблемы имеют законотворческую и правоприменительную природу, поэтому и решать их следует законодательными и правоприменительными способами с учетом личных, политических, социальных, экономических, юридических, организационных и других условий.
И.А. Тутикова, преподаватель кафедры уголовного процесса Нижегородской академии МВД России
Ябедничество или необоснованное обжалование в уголовном процессе России
Жалоба в современном уголовном судопроизводстве является существенным элементом, отражающим эффективность деятельности правоохранительных органов на досудебных стадиях уголовного процесса, и показателем активности участников уголовно-процессуальных правоотношений.
Принесение заявителями жалоб на стадии предварительного расследования не всегда направлено на восстановление нарушенных прав, иногда жалобщик ставит своей целью дезорганизовать работу правоохранительных органов. В связи с этим наибольший интерес у нас вызывает такое существовавшее в России, явление, как ябедничество.
В настоящее время в сознании большинства людей слово «ябеда» ассоциируется с лицом, которое жалуется, и поэтому ябедничество и жалоба в обыденном понимании рассматриваются как тождественные. Но в законодательных актах не употребляется данное понятие. Попробуем разобраться, с чем это связано. С.Н. Гаврилов на основе комплекса законодательных актов ХV— Х!Х веков, а также справочной юридической литературы (конца XVIII — начала XX в.) определил правовую природу, признаки и состав ябеды как правонарушения. «Сущность ябеды как правонарушения заключается в неких противных закону и нравственности деяниях, которые выражались с объективной стороны в действии (например, возведение поклепа), либо бездействии (неявка в суд к ответу либо иных подобных этому деяниях, совершаемых, например, для затягивания судебного дела), совершаемых с целью присвоить не принадлежащее по закону. Объектами посягательства являются: 1) имущественные или иные права лиц; 2) судебный правовой порядок.
Субъективная сторона ябедничества заключается в том, что лицо, заведомо осознавая неправомерность своего деяния (например, подача заведомо необоснованного иска или нарушение установленного порядка судопроизводства), тем не менее совершает его»1. Субъектами данного правонарушения являются те лица, которые в соответствии с действующим уголовно-процессуальным законодательством являются участниками уголовного судопроизводства и имеют право подавать жалобы.
Так, жалоба сохранилась в правовой сфере России, а термин «ябедничество» не употребляется, хотя, на наш взгляд, ябедничество не изжило себя, а трансформировалось и мутировало в
1 Гаврилов С.Н. Профессиональное ябедничество в истории России Х!Х века: автореф. дис. ... канд. ист. наук. Архангельск, 2005. С. 14.
