CC BY
39
АКТУАЛЬНЫЕ АЛЬТЕРНАТИВЫ ФОРМИРОВАНИЯ СТРАТЕГИИ ЭКОНОМИЧЕСКОГО РАЗВИТИЯ РОССИИ
Э.А. КУЗНЕЦОВ,
аспирант,
Кубанский институт международного предпринимательства и менеджмента,
350063, Краснодар, ул. Кубано-Набережная, 3;
В.В. СОРОКОЖЕРДЬЕВ,
доцент
кафедры экономической теории, Кубанский государственный технологический университет, 350072, г. Краснодар, ул.Московская, 2
В работе рассмотрены и проанализированы основные проблемы формирования и реализации экономической политики России на основе применения альтернативного подхода. Предложены меры по совершенствованию экономической политики в рамках стратегии модернизации.
Ключевые слова: экономическая политика; стратегия социохозяйственного развития; альтернативный подход; модернизация.
Коды классификатора ^ЕЬ: D70.
Современный мировой финансово-экономический кризис продемонстрировал, что, пожалуй, основным фактором, его определяющим — при всей сложности и противоречивости задействованных здесь процессов, является нарушение функционирования самой системы хозяйственного управления, в которой необходимо — причем срочно, в соответствии с динамикой момента многое менять. Особую актуальность в современных российских условиях приобретает реализация принципа альтернативности в разработке и осуществлении экономической политики. Причем адекватное восприятие альтернатив при регулировании социохозяйственных отношений, так же как и создание необходимых условий для эффективной экономической конкуренции при общем оздоровлении системы управления в стране (имеется в виду, прежде всего, улучшение прозрачности принимаемых решений и включение государственной власти в единую систему конкуренции) позволяют успешно решать стоящие перед обществом задачи в переломные периоды его существования, и, наоборот
— отсутствие серьезных позитивных сдвигов на данных направлениях в такие ключевые моменты ведет к деградации и потере национальной конкурентоспособности.
Как отмечал Ф. Хайек, данные принципиальные моменты являются также важнейшими отличительными характеристиками цивилизованного (развитого) рыночного хозяйства по отношению к нерыночной (или в условиях современной России — «недорыночной») системе ее организации, типичным примером которой являлась советская плановая экономика. именно полноценная реализация принципа альтернативности в принятии и реализации решений, когда существенно отличающиеся друг от друга, но потенциально полезные действия каждого субъекта общества (в том числе и научные концепции) имеют право на поддержку и распространение, а не исключительно — государства и «курируемых» им структур, отличает либеральную рыночную систему от тоталитарной, которая имеет ограниченный доступ к ценной информации в хозяйственной и общественной жизни и поэтому закономерно становится неконкурентоспособной в современных условиях [15]. По мнению одного из крупнейших теоретиков системы государственного участия в экономике, основателя немецкой экономической школы ордолиберализма В. Ойкена, отсутствие адекватной возможности калькулирования и использования альтернативных издержек в советской (нерыночной) хозяйственной системе порождали ее перманентную неэффективность и принципиальную нереформируемость [9]. На взгляд исследователя социального рыночного хозяйства Германии Х. Ламперта, инициативы граждан страны и других субъектов экономики должны представлять реальную альтернативу и конкуренцию регулирующим усилиям государственных структур в единой системе хозяйства — «экономического порядка», в том числе формирование и обеспечение работоспособности экономики, осуществление целенаправленной координации всех видов экономической деятельности, достижение основных общественно-политических целей [7].
Реализация принципа альтернативности применительно к экономической сфере, связана, прежде всего, с организацией хозяйственной деятельности в процессе реализации экономического выбора. При этом сравнение различных вариантов действий с точки зрения показателей непосредственной результативности, т.е. дискретного экономического эффекта, а также приемлемости (соответствия интересам) для различных взаимосвязанных субъектов хозяйства в достаточно протяженных пространственно-временных координатах (т.е. синергического и отложенного эффекта от реализации принятого варианта решения) подразумевает, что в любом случае существуют издержки,
© Э.А. Кузнецов, В.В. Сорокожердьев, 2009
ТЕRRА ECONOMICUS ^ Экономичeский вестник Ростовского государственного университета 2009 Том 7 № 4 (часть 3)
ТЕRRА ECONOMICUS ^ Экономичeский вестник Ростовского государственного университета ^ 2009 Том 7 № 4 (часть 3)
связанные с потерей полезного эффекта из-за отказа от другого (альтернативного) акта, в качестве которого (для максимизации эффекта сравнения) принимается наилучший из всех возможных непринятых вариантов. Таким образом, путем всесторонней, постоянно изменяющейся и совершенствующейся процедуры сравнения всех потенциально полезных действий (в рамках достигнутого понимания механизмов экономической активности) возможна организация эффективного учета данных издержек, приводящая, в большинстве случаев, к выбору наиболее оптимальных решений и минимизации потерь, связанных с упущенными вариантами на всех уровнях хозяйственной системы.
Формирование и реализация экономической политики может сопровождаться такими процессами, когда изначально, вследствие наличия непродуктивной модели хозяйственной организации в локальном или же более крупном масштабе, польза от значительной или даже подавляющей части принимаемых действий невелика как в абсолютном, так и относительном выражении — вплоть до наличия чистых убытков, возникающих вследствие превышения издержек над доходами. При этом заведомо неэффективные действия из-за неадекватного учета потенциально полезных альтернатив, порождают цепь других действий, балансирующих друг друга и формирующих подобные же, т.е. мало— или контрпродуктивные институты, а также структуру, механизмы и инструменты экономической политики.
В настоящее время в научном и бизнессообществе сложилась достаточно определенная точка зрения, согласно которой реализация социально-экономической стратегии на всех уровнях и до кризиса и сейчас является во многом не соответствующей запросам экономики и общества, несмотря на ряд серьезных успехов. Очевидными успехами власти к настоящему времени являются достигнутая определенная социально-экономическая стабильность, ускорение темпов экономического роста, существенное расширение степеней свободы для частной инициативы, некоторое «осовременивание» отношений в рамках существующей социально-экономической системы, а также, главным образом,
— формирование условий для людей, способных реализовать свой активный творческий потенциал и деловую инициативу в самых различных сферах экономики и общества, включая и саму власть. Указанные выше достижения не приобрели системного и устойчивого характера и, к сожалению, не так значимы, как в сравнении с обвалом в 90-е годы, так и (что сейчас особенно актуально) — при сопоставлении с имеющимися острыми внутренними проблемами и конкурентными вызовами извне. На наш взгляд, следует в целом согласиться с А. Швецовым, отмечающим, что эти изменения никак не знаменуют собой свершившийся прорыв и, тем более, — исторический переход к новому типу государственного регулирования, а только — лишь его имитацию. До настоящего времени практически отсутствуют серьезные признаки глубинной новизны в содержании, подготовке и реализации решений государства по стратегическим направлениям развития экономики и общества [16].
К сожалению, несмотря на установку на поддержку и активное восприятие альтернативных взглядов на экономическую политику, содержащуюся в последних программных инициативах Президента РФ, продолжает превалировать такая практика принятия и реализации стратегических решений по социально — экономическому развитию страны, когда лишь в малой степени используется ценный опыт и имеющиеся разработки отечественных науки и бизнеса, а также не происходит серьезных корректив установившегося стратегического курса в связи с изменяющейся ситуацией в стране и в мире. Это, по сути, является основной «претензией» по отношению к власти со стороны большинства российских ученых-экономистов, не относящиеся к неоклассическому «татз&еат»у [1, 2, 4, 5, 10, 16], а также — бизнесменов и других представителей гражданского общества. Подобная ситуация является неприемлемой и с позиции последовательного либерализма, так как экономическая политика, не учитывающая реальных общественных альтернатив резко ограничивает естественные частные (инкрементные по терминологии Д. Норта) положительные институциональные изменения, т.е. инновации в самом широком смысле [6].
По нашему мнению, подобный упрощенный и тенденциозный подход центральных властей к оценке, использованию и развитию альтернативных возможностей, существующих в экономике и обществе, является главной причиной такого широкомасштабного падения национальной конкурентоспособности, особенно в сравнении (имеется в виду, прежде всего, Китай) с рядом других стран, решающих сходные социохозяйственные задачи. В переходном и нестабильном состоянии хозяйства (а таковое, к сожалению, в наших условиях является типичным и перманентным) важное значение приобретает выделение (на основе тщательного отбора продуктивных альтернатив) приоритетов экономической политики, позволяющее решать наиболее актуальные задачи и, на их основе, обеспечивать системные сдвиги в экономике и обществе. Во-первых, это реорганизация стабилизационной политики, т.е. обеспечение стабильности, безопасности, формирование системы определения статуса экономической и общественной деятельности. Во-вторых, необходимы кардинальные изменения в социальной политике, т.е. в формировании и регулировании доходов и собственности. В третьих, требуются существенные улучшения в политике поддержки предпринимательства и конкуренции, прежде всего — в создании условий для развития различных бизнес-структур и соответствующей системы институтов.
Следует отметить, что стабилизационная политика, несомненно, носит базисный характер по отношению к другим ее разновидностям, так как способствует достижению определенной упорядоченности и целесообразности, ориентации на предсказуемую перспективу в деятельности всех хозяйственных субъектов (это относится к созданию и переформатированию бизнеса, инновациям и т.д.), а также гарантирует защиту экономически и социально обоснованных интересов хозяйствен-
ных акторов. Важное значение здесь имеет создание соответствующей законодательной основы; однако последняя, даже по оценкам ряда членов правительства, не имеет системного характера и не соответствует ни реалиям сегодняшнего дня, ни, тем более — модернизационным перспективам. При этом значительная часть вновь принимаемых и уже действующих законодательных актов несут явную угрозу активизации процессов, связанных с получением властно-корпоративными структурами возможностей для односторонних выгод в отношении бизнеса и граждан, т.е. создают реальную почву для коррупции и необоснованного доминирования государства в процессе принятия и реализации решений в различных сферах и отраслях; они, как правило, не являются законами прямого действия, их сущностное содержание в ходе прохождения через властные структуры, зачастую, выхолащивается. При этом некоторые новации (например, поправки в статью 178 УК РФ, вводящие уголовную ответственность за антиконкурентную направленность действий хозяйственных субъектов) являются беспрецедентно жестокими в мировой практике и явно провоцируют необоснованные карательные действия в отношении практически любого масштабного бизнеса.
Неурегулированность вопросов, связанных с реализацией основных целей обозначенного выше направления экономической политики, содержащего, помимо указанного выше, также меры по поддержанию воспроизводственных пропорций, финансовой стабильности и т.д., усугубляется также тем, что практически любые права хозяйствующих субъектов могут быть нарушены органами государственной власти «точечно», в зависимости от складывающейся ситуации, в связи с тем, что последние руководствуются в своей деятельности преимущественно коньюнктурными соображениями, а не сбалансированной (основанной на стабильных и взаимовыгодных договоренностях) стратегией. Это касается и трактовки исключительно в бюрократической «редакции» социальной ответственности предпринимателей и, прежде всего, реальной угрозы неоправданного вмешательства в бизнес или же его захвата.
Достижения в сфере формирования и распределения доходов и собственности (как и выполнение так называемых «социальных обязательств») властями сегодня уверенно заносится в свой безусловный актив, что, на наш взгляд, является в целом необоснованным. Основанием для такого вывода опять-таки являются наличествующие системные изъяны в учете реальных интересов граждан и бизнеса, а также в использовании альтернативных возможностей их развития. На деле происходит все большая концентрация доходов и ресурсов под контролем центрального правительства и близких к нему коммерческих и иных структур, в то же время государство явно (как в отношении организации и финансирования инвестиций в транспортную инфраструктуру) или же завуалированно (в части достижения оптимальных пропорций распределения и перераспределения доходов) отказывается в полной мере выполнять свои «уставные» обязанности. В результате — за последние годы существенно деградирует инфраструктура — основополагающее условие для эффективного функционирования бизнеса и обеспечения комфортных условий проживания граждан; усиливается давление на предпринимателей со стороны властей всех уровней; также осуществляется финансовое обескровливание региональных и муниципальных бюджетов, устанавливаются чрезвычайно низкие стандарты социального обеспечения граждан (которые, в таком случае, можно легко выполнять и «перевыполнять»).
Также неприемлемой является ситуация с формированием первичных доходов для основной массы населения, получающей заработную плату, доля которой в национальном доходе России за последние годы составляет порядка 30%, в то время как в «старых странах» Евросоюза и в США — около 70%, в Японии — 3/4. Такое положение делает заработную плату, являющуюся основным доходом граждан страны (равно как и другие доходы, формирующиеся на ее основе) в российских условиях неэффективными стимуляторами экономической активности, что, в свою очередь, приводит к разрушительным деформациям в экономике в целом. Современная экономическая наука определяет, что величина критического уровня в распределении (неравенстве) доходов населения по соотношению 10% самых богатых и самых бедных (децильный коэффициент) не может превышать 5-6 раз, иначе провоцируется обнищание и десоциализация значительной части населения и общественные конфликты. Однако в России этот показатель составляет, по официальным данным, 14 раз, а по неофициальным (и весьма авторитетным) — более 60 (!) раз [13]. Причем данные рапределительно-перераспределительные процессы (которые точнее можно назвать перекосами) происходят на фоне высоких цен, выгодных монополиям и тотальной фальсификации реализуемых населению товаров и услуг; это в полной мере касается и жилья, и продовольствия, и бензина и т.д.
Фактический отказ от приоритета социальной справедливости в пользу свободы (на правилах, устанавливаемых самими государственными структурами) не является оправданным вследствие обязательности сосуществования данных альтернативных направлений как в экономической теории, так и в реальной практике. Более того, деградация населения, бизнеса и социальных институтов, рано или поздно неизбежная в данном случае, создает непосредственную угрозу и для экономической эффективности [13].
В целом произошедшие в стране за последние два десятилетия изменения привели к формированию необходимых основополагающих институтов, необходимых для функционирования и развития рыночного хозяйства, к становлению таких важнейших атрибутов предпринимательской экономики, как конкуренция. Однако за то же время изменялся и в значительной мере укреплялся и новый патернализм государственных структур, который представляет сегодня действительную угрозу для успеха провозглашенной системной модернизации страны. Помимо уже отмеченного выше, это про-
ТЕRRА ECONOMICUS ^ Экономичeский вестник Ростовского государственного университета 2009 Том 7 № 4 (часть 3)
ТЕRRА ECONOMICUS ^ Экономичeский вестник Ростовского государственного университета ^ 2009 Том 7 № 4 (часть 3)
явилось, в частности, в формировании особых механизмов поддержки сырьевого сектора и банков (приводящих, в конечном итоге, не к укреплению, а к снижению конкурентоспособности последних!), что фактически лишает реальных ресурсов и перспектив инновационные сферы экономики (прежде всего, это касается машиностроения и других обрабатывающих отраслей); осуществляется также создание особых формальных и неформальных условий для супермонополистов в виде государственных корпораций (они были даже выведены из-под действия Гражданского кодекса и не подлежат процедуре банкротства), для которых в спешном и безальтернативном порядке были изъяты активы целого ряда успешно функционирующих коммерческих структур.
Принятие властью стратегических решений носит односторонний и безальтернативный характер, что обусловливает не только их низкую результативность и бессистемность, но и делает неэффективной непосредственно и саму государственную власть, провоцирует коррупцию, так как рассогласованность действий и обязательная ориентация всех общественных акторов на лояльность во взаимоотношениях с вышестоящими инстанциями даже в случае достаточной очевидности ошибочности и невыгодности данных «директив» для различных субъектов хозяйства (отраслей, территорий, бизнеса, населения) порождает «отчетную» экономику, где конечный результат — для общества и его акторов не особо важен и поэтому тотально фальсифицируется, а получение основных дивидендов организаторов социально-экономических процессов регулируется преимущественно бюрократически-коммерческими механизмами. Мировой финансовый кризис, особенно пагубно отразившийся на российской экономике, подтвердил в целом опасения оппонентов официального экономического курса. В целом ущерб от финансово-экономического кризиса в России до завершения 2008 г. — в виде падения промышленного производства (на 10%), роста безработицы (на 1 млн чел., а вместе со скрытой — в 4 раза больше), резкого сокращения инвестиций (на 15%), обвальной девальвации рубля (на 40%) и т.д., а также — по величине прямых и косвенных затрат на его преодоление, оказался существенно значительнее, чем практически во всех странах с относительно развитой рыночной экономикой. В то же время перспективы выхода экономики на траекторию устойчивого (а тем более инновационного) роста весьма проблематичны. Несмотря на ряд вынужденных мер, предпринятых правительством, кредитно — банковская система не вышла из зоны риска, не обеспечивает в необходимой мере кредитами бизнес и граждан (особенно — в регионах), а продолжение нарастания огромной массы неплатежей в реальном секторе экономики (инициируемое, зачастую, государственными и приближенными к ним структурами) и следующие за ними сокращение производства и массовая безработица — главные угрозы настоящего момента и ближайшего будущего.
Принятые на настоящий момент основные положения стратегии социально-экономического развития страны, отраженные, прежде всего, в Концепции социально-экономического развития России до 2020 года и Послании Федеральному собранию Российской Федерации Президента РФ, на наш взгляд, во многом верно определяют приоритетность коренной модернизации страны на новой идеологической, организационной и технологической основе, исходя из анализа актуальных тенденций, угроз и перспектив [17]. Однако остается неустраненным главный изъян в формировании заявленных мер — безальтернативность в восприятии точек зрения на данную проблему и, соответственно
— в построении самой конструкции данной стратегии.
Рассматривая перспективы и возможности дальнейшего социохозяйственного развития, необходимо отметить парадоксальную (и опасную) ситуацию. Провозглашенную властями программу модернизации (которую сейчас все чаще — и на самом высоком уровне называют «гармонизацией»), а также реальную экономическую политику, на которой она зиждется, яростно критикуют ученые, общественность, бизнес, граждане (взаимодействие с которыми и должно выступать основной формой такой гармонизации) при том, что само руководство страны, а также большинства территорий пользуются (и заслуженно!) симпатией и поддержкой большинства населения. Однако такой кредит доверия объясняется по преимуществу прошлыми заслугами и достаточно быстро исчерпывается, а во многом уже сейчас является результатом статистических манипуляций и использования «административного» ресурса.
Очевидно, что для сохранения и упрочения власти, государства и общества в целом необходим успех. И он вполне может быть достигнут. Проблема же состоит в том, чтобы продвижение модернизации было действительным, а не фиктивным или — хуже того — закончиться поиском виновных и фактическим крахом страны. В том случае, если будет проведен действительно сбалансированный анализ ситуации, опирающийся на серьезный творческий потенциал гражданского общества (а он в стране имеется), то тогда возможна действительная гармонизация усилий на пути реформ — как это происходит в современных Китае и Южной Корее или имело место в послевоенных Германии и Японии. Пока же, при наличии фрагментарных «озарений», налицо ситуация, когда официально обозначенные главными достижениями власти (т.е. отправными точками для реализации любого проекта) — успехи в области стабилизационной и социальной политики, являются на деле ее главными провалами, а заявленные пять направлений технологической модернизации — в российских условиях могут выступать лишь в качестве дополнительных задач (технологические инновации — вторичны!) при безусловном приоритете модернизации экономической политики, гармонично включающей соответствующую социально-этическую компоненту. Определение приоритетов и альтернатив данных мер, а также выявление наиболее значимых условий и перспектив дальнейшей трансформации экономики и общества требует дополнительной (и коренной!) проработки на основе реализации альтернативного подхода.
ЛИТЕРАТУРА
1. Болдырев Ю. Десятилетие дефолта: о двух «насосах» и суверенитете страны // Российский экономический журнал. 2008. № 5-6.
2. Глазьев С. О практичности количественной теории денег, или Сколько стоит догматизм денежных властей // Вопросы экономики. 2008. № 7.
3. Глазьев С. Антикризисные меры: просчеты, выводы, предложения // Экономическая наука современной России. 2009. № 2.
4. Григорьев Л., Овчинников М. Коррупция как препятствие модернизации // Вопросы экономики. 2008. № 2.
5. КлейнерГ.Б. Эволюция институциональных систем / Г.Б. Клейнер; ЦЕМИ РАН. М.: Наука, 2004.
6. Кругман П. Возвращение Великой депрессии? М.: Эксмо, 2009.
7. Ламперт Х. Социальная рыночная экономика. Германский путь. М.: Дело, 1993.
8. Норт Д. Институты, институциональные изменения и функционирование экономики. М.: Фонд экономической книги «Начала», 1997.
9. Ойкен В. Основы национальной экономики. М.: Экономика, 1996.
10. Полтерович В. Стратегии модернизации, институты и коалиции // Вопросы экономики. 2008. № 4.
11. Полтерович В. К руководству для реформаторов: некоторые выводы из теории экономических реформ // Экономическая наука современной России. 2005. № 1.
12. Сен Амартья. Развитие как свобода. М.: Новое издательство, 2004.
13. Социальная справедливость и экономическая эффективность: Опыт, проблемы, теория. Материалы научной конференции / Под ред. М.И. Воейкова. М.: ЛЕНАНД, 2007.
14. Стиглиц Дж. Куда ведут реформы? // Вопросы экономики. 1999. № 7.
15. Хайек Ф. Индивидуализм и экономический порядок. М.: Изограф, 2001.
16. Швецов А. Государственная региональная политика: хронические проблемы и актуальные задачи системной модернизации // Российский экономический журнал. 2007. № 11-12.
17. www.kremlin.ru
18. www.government.ru
19. www.expert.ru.
ТЕRRА ECONOMICUS ^ Экономичeский вестник Ростовского государственного университета 2009 Том 7 № 4 (часть 3)
