CC BY
59
С. Г. Скобелев
АКТУАЛЬНОСТЬ И ЗАДАЧИ ИЗУЧЕНИЯ ДЕМОГРАФИЧЕСКОГО РАЗВИТИЯ КОРЕННОГО НАСЕЛЕНИЯ СИБИРИ В ХУ11-ХХ1 ВВ. В КОНТЕКСТЕ АНАЛОГИЧНЫХ МИРОВЫХ ПРОЦЕССОВ *
В последние четыре столетия историческое развитие Сибири проходило в условиях включения ее огромных территорий в состав русского государства и непосредственных русских влияний на населяющие регион коренные народы, характер которых во многом определялся политикой и практическими действиями государственного центра. Фундаментальная научная проблема, связанная с оценкой исторического значения включения Сибири в состав русского государства, стоит в отечественной науке очень давно - фактически уже с первых столетий ее присоединения и освоения. Рассматривалась она и с точки зрения демографического развития сибирских жителей за последние четыре века. К сожалению, усилиями большинства публицистов, а также некоторых ученых данная тема рассматривалась преимущественно на основе негативных моментов, реально имевших место в процессах взаимодействия русского государства, русских сибиряков и коренного населения. Поэтому в нашей стране широко распространено мнение о якобы постоянном вымирании последнего. К сожалению, и в современном мире образ России в данном отношении зачастую представляется в искаженном свете. Относительно коренного населения Сибири распространены ошибочные оценки его численности на разных исторических этапах, преувеличены действительно имевшие место потери, в результате чего преобладают представления о «вымирании» коренных жителей на всем протяжении их «русской» истории. Обычно говорится об истреблении коренных жителей, вытеснении их с занимаемых земель, насильственной ассимиляции, национальных, религиозных и
* Работа выполнена при финансовой поддержке Рособразования. Проект РНП 2.2.1.1.2183.
культурных притеснениях, болезнях, алкоголизме, голодовках, нищете и т. п., в чем в первую очередь было повинно государство с его неразумной и враждебной по отношению к аборигенам политикой, а также негативный по отношению к коренному населению образ мышления русских людей [16]. Так, по данным социологических опросов последних лет, большинство англичан представляют наш народ и его государство в виде большого, грубого и «неотесанного» человека. Похожие оценки дают и в некоторых других странах Европы, тем самым подчеркивая перманентную способность русского государства к нанесению ущерба окружающим народам.
К сожалению, в нашей стране предпринимается недостаточно мер, направленных на корректировку таких представлений. Одной из причин обычно называется (что особенно ярко проявилось в последние 15 лет) якобы отсутствие таких положительных примеров в нашей истории, которые позволили бы говорить о толерантности русского государства к нерусским народам. Однако в действительности эти факты истории имеются. Одним из таких важнейших явлений следует назвать рост в несколько раз численности коренного населения Сибири за последние четыре столетия под властью русского государства, несмотря на все имевшие место в данном процессе колебания и прямые потери, которые зачастую и становились основой для искаженных представлений о главной сути его демографического развития. Поэтому, во-первых, крайне необходим анализ реальной динамики численности коренного населения Сибири под управлением русского и советского государств, а во-вторых, особое значение при этом приобретает изучение данной проблемы в контексте аналогичных процессов на ряде других территорий планеты.
1ББЫ 1818-7919.
Вестник НГУ. Серия: История, филология. 2006. Том 5, выпуск 3: Археология и этнография © С. Г. Скобелев, 2006
Актуальность исследования объясняется слабой до сих пор изученностью исторической демографии сибирских этносов. Оценивая современное состояние исследований по данной теме в нашей стране и за рубежом, можно сказать, что мы на сегодня еще недостаточно приблизились к полному и объективному представлению об основных тенденциях в демографическом развитии коренного населения Сибири. Оно в значительной степени зависело от политики и управленческой практики государственного центра и в действительности было значительно сложнее и многообразнее, чем бытующие в основной массе исследований представления о непрерывном росте его численности, или, наоборот,
о постоянном «вымирании» коренных жителей. Поэтому необходимо изучить в полном объеме и установить размеры имевших место потерь численности, выявить их причины, определить действительную динамику совокупного числа коренных жителей Сибири.
Чрезвычайно важно также выявить прямые и опосредованные связи политики государственного центра и положительных и негативных явлений в демографии народов Сибири, определить влияние этой политики на формирование в ХУ11-ХХ вв. народного менталитета, характеризующегося благоприятным восприятием русскими людьми образа коренного жителя. Данная проблематика относится к числу наиболее актуальных и фундаментальных задач сибиреведения и исторической демографии, а также имеет важное общественно-политическое значение.
Важнейшей составляющей частью работы должно стать проведение сопоставимых сравнений сибирских реалий с аналогичными ситуациями в ХУ11-ХХ вв. на иных территориях планеты, где коренное население также находилось под властью других государств. Для этого необходимо начать и постоянно вести работу по пополнению базы данных, касающихся численности коренного населения на различных исторических этапах на территории Северной и Южной Америки (индейцев, алеутов и эскимосов), Южной Африки (зулусов, бушменов, готтентотов и других), Австралии и Новой Зеландии (аборигенов, тасманийцев и маори), Цинской империи и Китая (джунгар, маньчжуров, тибетцев и других), Османской империи и Турции (греков, армян, курдов и других), Ирана (курдов, азербайджан-
цев и других тюркоязычных групп), Японии (айнов и рюкюсцев), Ирландии и Канарских островов. Сравнения сибирских реалий с демографическими процессами на других территориях планеты вполне осуществимы. Их можно проводить главным образом на основе опубликованных в нашей стране и за рубежом материалов статистического характера, результатов демографических исследований отечественных и зарубежных авторов. Наличие и доступность источников позволяют обеспечить такую работу достаточно прочной фактической базой.
Так или иначе, отечественная и зарубежная историография трактуют демографию как политику. Вот почему особо важное значение приобретает работа по выяснению места демографического развития сибирских жителей в аналогичных мировых тенденциях, поскольку ситуация в нашей стране может выглядеть в очень позитивном виде, например, на фоне полного истребления коренных жителей Канарских островов и тасманийцев, катастрофического падения численности индейцев Северной Америки, долговременного уменьшения числа аборигенов Австралии, демографических катастроф в Ирландии под властью английской короны, почти поголовной гибели джунгар в Центральной Азии и армян в ряде районов Османской империи, насильственной ассимиляции курдов в Турции и т. д.
Некоторые исторические факты могут ярко иллюстрировать картину сравнений. Например, в США и Канаде еще в XIX в. за скальпы индейцев выплачивались премии; некий Кингсли в Калифорнии писал в 1871 г., что, когда он убивал туземных детей, то предпочитал револьвер 38 калибра карабину 56-го; у американских горнопромышленников в Британской Колумбии Канады был «глупый», как пишет А. Прайс, обычай «стрелять в индейца как в собаку»; когда в начале XIX в. 12 тыс. индейцев-чероки гнали с их родины на запад, то только в пути погибло около 4 тыс. чел. [23. P. 17, 75, 16]. В Австралии, официально объявленной «незаселенной» страной, в XVIII-XIX вв. «туземцев убивали как диких животных», «как ворон» [Ibid. P. 107, 114], поскольку их там формально быть не должно было. Вплоть до последнего времени аборигены Австралии не считались гражданами и на основании статьи 127 Конституции Австралий-
ского Союза не подлежали даже учету по численности населения. Примерно в таком же положении находились маори Новой Зеландии, индейцы США и Канады. Так, в Канаде до 1960 г. индейцы не могли принимать участие в федеральных выборах [11. С. 9]. Районы проживания коренных жителей в англоязычных странах еще к 1940-м гг. в море европейского населения были «островами болезней, недоедания», высокой смертности [23. P. 202]. Даже с симпатией настроенные к коренным жителям ученые-этнографы могли позволить себе писать в своих работах, что, например, «индейский мозг в среднем, возможно, немного меньше, чем мозг европейца» [Ibid. P. 7]. Во многих из этих стран коренным жителям запрещалось пользоваться родным языком, выполнять традиционные церемонии. В США до 1934 г., до вступления в действие закона Уилера-Говарда об индейской реорганизации, были запрещены традиционные индейские церемонии, а после стали настаивать на их проведении [Ibid. P. 51]. В Канаде вплоть до 1970-х гг. в школах-интернатах детей из числа коренных народов наказывали, если они говорили на своих родных языках, им не разрешали участвовать в традиционных церемониях, взрослым запрещалось покидать без разрешения властей свои резервации, собираться группами более трех человек, а за соблюдение обычаев и проведение традиционных церемоний взрослых помещали в тюрьмы и лишали родительских прав [8. С. 102-103]. До сих пор в благополучной Канаде продолжительность жизни аборигенов составляет 57 лет при средней по стране в 83 года [22. С. 120]. В результате в Новой Зеландии численность маори с 200 тыс. чел. упала к 1871 г. до 37 тыс. чел. В США коренное население с 845 тыс. чел. (по другим данным, на начало XVII в. его численность в пределах современных США достигала около 2 млн чел.) уменьшилось к 1880 г. до 244 тыс. чел., в Канаде с 220 тыс. чел. упала к 1901 г. до 93 тыс. чел. В одной из провинций Канады - Британской Колумбии - с 1870-х гг. численность коренных жителей упала на 90 % [11. С. 8]. В Центральной Азии, непосредственно у границ Сибири, в результате захвата войсками Цинской империи Джунгарии (смежная территория западной части Монголии, Синьцзяна, Восточного Казахстана и Южной Сибири), как отмечал Ч. Валиханов,
джунгар (западных монголов) в «...один год погибло до миллиона народа и на пространстве лучших их кочевьев от Тэмиртунора (Иссык-Куля) до Тарбагатая не было ни одной кибитки» [4. С. 321]. По сообщению Чере-пановской летописи, в Джунгарии «люди и скот весь вырублены без остатку, так что и в плен их не брали, только те спаслись, которые убежали в Российские границы» [Цит. по: 7. С. 458]. Подобные или близкие по сути ситуации и явления имели место и на ряде других территорий планеты.
В Сибири же, несмотря на использование на ряде территорий военных методов присоединения, коренные жители понесли боевые потери в незначительных размерах. Совершенно иным был и правовой статус коренных жителей. Государство всей мощью своего управленческого аппарата всегда стремилось охранять ясачных коренных жителей как от своих собственных подданных, отличавшихся хищническими и преступными наклонностями, так и от вторжений иноземных захватчиков. Серьезнейшей проблемой для Сибири XVII-XIX вв., и даже вплоть до 1930-х гг., было распространение эпидемий, заметно сказывавшихся на численности коренных жителей [17]. В отличие от фактического провоцирования распространения эпидемий, например путем продажи индейцам одеял из-под умерших от оспы, как это было в Британской Колумбии, когда в результате вымерло % коренного населения [23. P. 78], в Сибири всеми доступными способами проводилась борьба с эпидемиями и голодовками. Осуществлялись подобные мероприятия и в русских владениях в Северной Америке. Так, на северо-западе Америки в эпидемию оспы 1862 г. русские власти Аляски «спасли многих туземцев, находившихся под их контролем, путем прививки оспы» [Ibid. P. 74]. В нашей стране при активном содействии государства было опубликовано в разные годы, начиная с XVII в., более 200 изданий, посвященных сбору и применению лекарственных растений, что имело важнейшее значение и для коренных жителей Сибири, из-за отдаленности пастбищ, мест охоты и т. п. не имевших быстрого доступа в лечебные учреждения. Так, эвенки к приходу русских людей вообще не употребляли для лечения растения [6. С. 54; 21. С. 194], в первой трети XX в. способы лекарственного лечения занимали уже второе место после обширно-
го перечня способов исцеления при помощи духов [24], а в настоящее время лекарственные растения используются весьма широко [1. С. 93]. Канадские этнографы отмечают, что при посещении нашей страны они были поражены количеством лекарственных трав, продающихся в любой аптеке [2. С. 141]. Несмотря на некоторые частные примеры демографических потерь в разные периоды и общее уменьшение численности в годы Великой Отечественной войны, совокупное число коренных жителей Сибири росло: приблизительно со 160 тыс. в середине ХУ11 в. оно выросло почти в четыре раза к 1897 г., а потери в период войны были преодолены уже к 1959 г. Заложенные ранее мощные тенденции роста численности по инерции продолжали сохраняться даже в тяжелые кризисные 1990-е гг., что показали итоги переписи 2002 г., когда совокупное число коренного сибирского населения (включая всех ненцев, манси и эвенков, частично проживавших за пределами границ Сибири, но исключая тувинцев, лишь с 1944 г. ставших гражданами СССР, а также эвенов, в основном проживавших за пределами границ Сибири) составило
1 202 861 чел. обоего пола [5].
В исторической науке в таком виде проблема формулируется впервые, поскольку в отечественной историографии международному аспекту данной проблематики практически не уделялось внимания. Решение ее будет иметь важное значение сразу для нескольких научных дисциплин - истории, исторической демографии, этнографии, географии и политологии. Эти результаты помогут ученым, администраторам, плановым органам и политикам более определенно делать выводы о сути исторических и современных процессов в сфере демографии Сибири, на строго научной основе объяснять причины имевших место уменьшений численности населения, делать прогнозы на будущее, планировать политику и конкретные действия государства в данной сфере и т. д.
В случае установления факта преобладания позитивных тенденций над негативными, т. е. в целом положительной динамики численности коренного населения Сибири, одним из предполагаемых общественно-политических результатов исследования (при достаточно эффективной популяризации) может стать заметная положительная коррекция в современном мире образа нашей страны,
народа и государства как обеспечивших увеличение численности и сохранение коренных этносов Сибири, причем в основном на территориях их первоначального проживания.
Для осуществления такой работы уже имеется хороший научный задел. Так, в ходе работы по данной теме в предыдущие годы некоторыми исследователями разработан ряд вопросов, относящихся в основном к освещению и объяснению фактов уменьшения численности коренного населения Сибири, а также выявлению роли государства в динамике его совокупной численности. В частности, усилиями группы исследователей из Новосибирского государственного университета впервые в отечественной и зарубежной историографии была сделана попытка изучения причин колебаний численности коренных жителей в данный исторический период в общесибирском масштабе (под влиянием потерь во время военных действий, переселений, активных ассимиляционных процессов в ходе аграрного освоения и урбанизации Сибири, голодовок, эпидемий и т. п.). В ходе работы неизбежно возникали и решались также некоторые вопросы, связанные с необходимостью проведения характеристик позитивных и негативных последствий роли государства и политики центра в жизни коренных жителей как в общесибирском масштабе, так и имевших значение лишь для отдельных территорий и групп населения. Некоторые материалы и результаты такого исследования частично изложены в соответствующих публикациях [9; 12-18; 20]. Сделаны предварительные выводы, дана общая оценка роли государственного центра в сдерживании масштабов боевых действий и минимизации потерь численности коренного населения в ходе присоединения и освоения территории Сибири, защите от вторжений иноземных захватчиков, сдерживании в течение длительного времени комплексом мер административного характера процессов ассимиляции коренных жителей, в организации борьбы с голодовками, эпидемиями и т. д. Установлено, что имевшие место отдельные ошибки центра в политике относительно коренного населения, запоздание с созданием национально-территориальных автономий в конце Х1Х - начале Х1Х в. действительно негативно сказывались на демографии некоторых этнических групп (например, бурят в начале ХХ в., ряда крупных
народов в годы I Мировой войны и т. д.). Результаты такого исследования отражены в специальных работах [10; 19]. Собран значительный объем источников, позволяющих составить детальную картину динамики численности как совокупного населения, так и ряда отдельных народов и этнических групп Сибири, выявить в этом основные тенденции и закономерности, а также непосредственное влияние политики государства.
Однако международные аспекты в нашей работе затрагивались мало и лишь в очень общем виде (сравнивались размеры потерь в ходе боевых действий в процессе присоединения Сибири и подчинения Джунгарии власти Цинской империи, указывалось на развитие государством в Сибири в ХУШ-Х1Х в. системы медицинского обслуживания коренного населения и фактически преднамеренное распространение в это же время в США среди индейцев заболеваний эпидемического характера, сопоставлялась политика поощрения рождаемости в Сибири в целях повышения размеров ясачного сбора и законодательная деятельность в Канаде, где лишь около 40 лет назад были отменены законы о насильственной стерилизации женщин из числа коренных жителей и т. п.). Тем не менее даже предварительное рассмотрение этих аспектов демографической проблематики показало возможность их корректного использования и высокую научную перспективность проведения такой работы.
В итоге выполнения подобного исследования положительная динамика численности сибирских народов для периода с начала ХУ11 в. и до конца 1980-х гг. может быть охарактеризована как исторический феномен, уникальный факт на фоне аналогичных ситуаций: в ХУ11-ХХ вв., например, на территории Цин-ской и Османской империй, колоний европейских стран в Азии, Америке и Австралии, ряда других государств, коренное население с появлением пришельцев заметно падало в численности или теряло свою этническую идентичность. Решение в сформулированном нами виде данной фундаментальной научной проблемы будет актуально со многих точек зрения и станет важным вкладом в отечественное и мировое сибиреведение.
Одновременно нельзя не отметить, что в связи с изменениями в политике относительно коренных жителей, впервые начавшимися в Канаде после восстания метисов в 1885 г.,
и позднее в США, Новой Зеландии и Австралии (с официальным принятием в 1939 г. в США так называемого «нового курса» в «индейской политике» этот период получил аналогичное название), а также процессом общей гуманизации общественного мнения, характерного для наиболее развитых стран и во многом стимулируемого положительным примером реализации национальной политики в СССР, ситуация там, несмотря на многие пережитки дискриминации, существенно улучшалась, что сразу же положительно сказалось и на численности населения (кроме Австралии). Так, в США с прекращением охоты на индейцев к 1900 г. численность коренных жителей выросла до 270 тыс. чел.; в 1938 г. их насчитывалось уже 351 тыс. В Канаде к 1939 г. индейцев было уже 115 тыс., в Новой Зеландии маори в 1918 г. -50 тыс. чел., в 1939 г. - 97 тыс., а в 1947 г. -106 тыс. чел. В этих странах численность коренного населения растет и в настоящее время, а уровень их благосостояния достаточно высок. И темпы роста численности, и обусловливающий демографические тенденции уровень жизни коренного населения Сибири в последние десятилетия стали ниже, чем в ряде других стран. Кроме того, в нашей стране в настоящее время существует самый либеральный из всех стран Арктики порядок продажи спиртных напитков, в то время как в Скандинавских странах, на Аляске и в Канаде государством применяются жесткие ограничения на распространение их в среде коренных жителей [3. С. 123]. Соответственно, в свою очередь, необходимы анализ данных проблем и изучение положительного опыта, накопленного за рубежом.
Список литературы
1. Алехин К. А. К вопросу о традиционной медицине таежных эвенков // Гуманит. науки в Сибири. Серия: Археология и этнография. 1999. № 3. С. 93-95.
2. Андерсон Д. Практика народного врачевания у коренных малочисленных народов Средней Сибири // Сельское здравоохранение у малочисленных народов Севера Канады и России. Новосибирск, 2001. Ч. 2: Народная медицина. С. 122-151.
3. Андерсон Д. Социальные аспекты алкоголизма в Сибири // Сельское здравоох-
ранение у малочисленных народов Севера Канады и России. Новосибирск, 2002. Ч. 3: Здоровье и здравоохранение. С. 121 -125.
4. Валиханов Ч. Ч. Избранные произведения / Под ред. А. К. Маргулана. Алма-Ата, 1958.
5. Всероссийская перепись населения 2002 года. Национальный состав населения // www.perepis2002.ru/ct/html/T0M_04_01.htm
6. Зиннер Э. П. Сибирь в известиях западноевропейских путешественников и ученых ХУШ в. Иркутск, 1968.
7. Златкин И. Я. История Джунгарского ханства. М., 1964.
8. «Медицинское колесо» как модель сохранения и улучшения здоровья аборигенов Канады / А. Аблажей, М. Тейлор, К. Канин-гэм, Э. Станг // Сельское здравоохранение у малочисленных народов Севера Канады и России. Новосибирск, 2002. Ч. 3: Здоровье и здравоохранение. С. 88-108.
9. Москаленко С. В., Скобелев С. Г. Русское аграрное освоение как предпосылка к ассимиляции коренного населения Приени-сейского края в ХУ11-Х1Х вв. // Исторический опыт хозяйственного и культурного освоения Западной Сибири. Барнаул, 2003. С. 123-130.
10. Москаленко С. В., Скобелев С. Г. Демографические последствия участия коренных народов Сибири во Второй мировой войне // Проблемы истории местного управления Сибири ХУ1-ХХ1 вв. Новосибирск, 2003. С.194-199.
11. Рид С., Уоттс Дж. Местный контроль за здравоохранением // Сельское здравоохранение у малочисленных народов Севера Канады и России. Новосибирск, 2001.
Ч. 2: Народная медицина. С. 7-17.
12. Скобелев С. Г. Причины колебаний численности коренных сибирских народов в ХУ11-Х1Х вв. // Историческая демография Сибири. Новосибирск, 1992. С. 73-83.
13. Скобелев С. Г. Ассимиляционные процессы в Сибири и их влияние на динамику численности коренного населения в ХУ11-Х1Х вв. // Россия и Восток: археология и этническая история. Омск, 1997. С.169-175.
14. Скобелев С. Г. Демография коренных народов Сибири в ХУ11-ХХ вв.: колебания
численности и их причины: Учеб. пособие. Новосибирск, 1998.
15. Скобелев С. Г. Опыт организации управления коренными народами Сибири в XVII-XX вв. // Взаимоотношения народов России, Сибири и стран Востока: история и современность. Иркутск, 1999. Кн. 2. С.161-166.
16. Скобелев С. Г. Демография как политика. Коренное население Сибири в составе Российской империи и СССР: динамика численности как отражение политики центра // Ab Imperio. № 2. Казань, 2002. С. 149-190.
17. Скобелев С. Г. Влияние эпидемий на динамику численности коренного населения Сибири в XVII-XX вв. // Вестник Новосиб. гос. ун-та. Серия: История, филология. Т. 2, вып. 2. Новосибирск, 2003. С. 34-45.
18. Скобелев С. Г. Основные тенденции и факторы этнодемографического развития коренного населения Сибири в русское время (XVII-XX вв.) // Сибирское общество в контексте модернизации XVIII-XX вв. Новосибирск, 2003. С. 138-145.
19. Скобелев С. Г. Основные причины неустойчивой динамики численности бурят в первой половине XX в. // Проблемы истории местного управления Сибири XVI-XXI вв. Новосибирск, 2003. С. 175-179.
20. Скобелев С. Г., Москаленко С. В. Потери коренного населения Сибири в ходе боевых действий в конце XVI-XX вв. // Вопросы военного дела и демографии Сибири в эпоху средневековья. Новосибирск, 2001. С. 157-183.
21. Удыгир Л. Лекарственные растения в жизни эвенков // Сельское здравоохранение у малочисленных народов Севера Канады и России. Новосибирск, 2001. Ч. 2: Народная медицина. С. 189-200.
22. Ушаков Д., Попков Ю. Актуальные проблемы развития канадского здравоохранения // Сельское здравоохранение у малочисленных народов Севера Канады и России. Новосибирск, 2002. Ч. 3: Здоровье и здравоохранение. С. 111 -120.
23. Price A. G. White settlers and native peoples. Melbourne, 1949.
24. Shrikogoroff S. M. Psychomental Complex of the Tungus. L., 1935.
