CC BY
59
В. Я. Иванова doi: 10.24411/1811-1629-2020-11059
АКСИОЛОГИЯ ВРЕМЕНИ В ПРОЗЕ ВАЛЕНТИНА
РАСПУТИНА
VALENTINA YA. IVANOVA AXIOLOGY OF TIME IN THE PROSE OF VALENTIN RASPUTIN
Валентина Яковлевна Иванова
Кандидат филологических наук, кандидат культурологии, доцент кафедры новейшей русской литературы Института филологии, иностранных языков и медиакоммуникации (ИФИЯМ).
► i_valya@mail.ru
Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение высшего образования «Иркутский государственный университет»(ФГБОУ ВО «ИГУ»)
664025 Иркутск, ул. Ленина, 8.
Ivanova Valentina Yakovlevna
Irkutsk State University, institute of Philology, Foreign Languages and Media Communications, Department of Contemporary Russian Literature.
664025 Irkutsk, Lenin Street, 8.
Художественное время в прозе Валентина Распутина рассматривается в аксиологическом аспекте, благодаря чему обнаруживается органическая связь прозы с христианской картиной мира, идеями сотериологии и эсхатологии. Художественное время в прозе писателя соотнесено с духовно-нравственными основами - совестью и спасением души, константами русской культуры.
Ключевые слова: образ маятника; мотив качания маятника; идея спасения; вечность.
The artistic time in the prose of Valentin Rasputin is considered in the axiological aspect, due to which the organic connection of prose with the Christian picture of the world, the ideas of soteriology and eschatology is revealed. The artistic time in the writer's prose is correlated with the spiritual and moral foundations - conscience and the salvation of the soul, the constants of Russian culture.
Keywords: image of a pendulum; motive of swinging a pendulum; idea of salvation; eternity.
Аксиологический подход в изучении русской литературы с опорой на христианские традиции представлен концепциями В. В. Зень-ковского [Зеньковский 2008], М. М. Дунаева [Дунаев 2001-2004], В. Е. Хализева [Хализев 2005], И. А. Есаулова [Есаулов 1995; 2004; 2017]. И. А. Есаулов, дополнивший аксиологический подход категориальным комплексом: соборность, пасхальность, христоцентризм русской литературы, убежден, что указанный «инструментарий может быть в большей степени имманентен нашей литературе, чем многие другие» [Есаулов 2007:13]. Ряд известных авторов использует аксиологический подход при анализе творчества русских писателей XIX-XX веков - И. Тургенева (А. А. Новикова-Строганова), И. Гончарова (В. И. Мельник) и русской литературы в целом (Д. В. Макаров [Макаров, Макарова 2013], Л. В. Камедина [Камедина 2014]). Активно развивающийся в литературоведении аксиологический подход направляет взгляд исследователя на поэтику прозы Валентина Распутина. В данной статье представлено обобщение результатов изучения художественного времени в творчестве писателя. Анализ разных аспектов образно-мотивной выраженности времени, динамики, структуры времени, соотношения времени и топоса - топоса дома как присущего отечественной культуре, позволяет обнаружить аксиологическое ядро творческого мира Валентина
Распутина, созданное живой православной традицией русской литературы и русской культуры.
Ощущение постоянного движения времени, начиная с первых очерков и рассказов Валентина Распутина, постепенно обрело предметную выраженность. В художественном сознании автора оно конкретизировалось в образах разных часов: видимых и невидимых в повести «Деньги для Марии», природных (солнце) в повестях «Последний срок» и «Живи и помни», бытовых (самовар, ходики) в рассказе «Василий и Василиса», предметах передвижения (лодка-часы) в рассказе «На родине», чужих (швейцарских) и телесных (пузо-часы) в повести «Живи и помни», сакральных (колокола и колокольчики-будильники на Афоне) в очерке «На Афоне», небесных часов с маятником в рассказе «На родине» [Иванова 2017]. Многочисленность и многообразие предметного выражения времени в прозе Валентина Распутина свидетельствуют о важности и постоянном присутствии образа часов в творческом сознании автора. Образы часов в художественном мире произведения формируют оппозиции: «чужое - свое», «природное - человеческое», «бытовое - сакральное», «земное - небесное».
Варьируемый в предметной, природной и телесной образности, образ часов в прозе Валентина Распутина передает значение памяти о течении времени. Отношением к времени как выражению ответственности за сделанное характеризуются главные герои в его произведениях. Невидимые часы Евгения Николаевича в повести «Деньги для Марии», чужие часы (швейцарские), взятые насильно, Андрея Гуськова в повести «Живи и помни» характеризуют героев как людей либо с отсутствием чувства времени как мерила высшего направления жизни, либо с чужим временем (не своим), а вместе с тем с отсутствием ответственности за свои поступки и ответственности перед людьми, историей. Главные герои с высоким чувством долга и совести имеют природные часы: солнце-часы старухи Анны в повести «Последний срок» и Михеича в повести «Живи и помни».
Вместе с предметной выраженностью времени в прозе писателя наблюдается уни-
кальная образность времени - в виде маятника часов и мотива качания маятника как постоянного метронома, напоминающего о движении времени, трансцендентного течения жизни [Иванова 2010]. Образ и мотив маятника в русской культуре определялся присутствием часов с маятником почти в каждом доме в XIX - сер. XX вв. - перед глазами человека с самого его рождения. В прозе Валентина Распутина подобный хронометр обнаруживается на сюжетном, образно-мотивном и языковом уровнях - фонетическом, морфемном, лексическом, синтаксическом в повестях «Последний срок», «Прощание с Матёрой», «Живи и помни». Памятование о времени в художественном мире писателя соотносится с эсхатологическим пониманием хода времени, ожиданием последнего срока и связанного с ним Божьего Суда, наказанием за совершённое. Движение времени транслируется художественным текстом как жизненно важная ценность со значением приближения наказания, стоящего выше людского суда. Вместе с тем эсхатологический смысл присутствия и неостановимости времени определяется со-териологическим смыслом христианской истории, связанным с идеей спасения души человека, с понятием вечности и вечной жизни души. Аксиология времени в прозе писателя раскрывается через образно-мотивную выраженность в виде маятника часов и маятникового хода, определяющих важность содеянного человеком. Оно выходит в позднем творчестве писателя как образ небесного маятника (рассказ «На родине» (1999)). «Разве на часах, повисших где-то под этим небом и отсчитывающих десятилетия, как секунды, не старый маятниковый ход: вправо-влево, да-нет, заслужил-получил? Эти часы сами по себе ничего не улучшают, они способны лишь в предощущении ясной погоды махи маятника сделать спокойней» [Распутин 2007, т. 4: 293]. Так авторские формы художественной репрезентации времени обнаруживают единую модель, отражающую изоморфизм человеческого и природного, земного и небесного, и характеризующую цельность миропонимания писателя.
В повести «Прощание с Матёрой», на наш взгляд, присутствует цветовая характеристика
времени, которая обнаруживается в парадоксальном, ахроматическом соотнесении белого
- черного - серого [Иванова 2015]. Наблюдения за возникновением и развитием коннотаций цвета в повести приводят к выводу о трех уровнях прочтения цветового образа. Первый уровень
- реалистический, объективное изображение окружающего мира с цветовой окрашенностью, отражающей развитие событий в сюжете. Второй
- метафорический, в котором черный цвет имеет значение уничтожения, зла, белый - света, добра, святости, а красный соотносится с разрушительным огнем. И третий уровень - семиотический, понимание цвета в аксиологическом аспекте. На третьем уровне черный цвет в повести - цвет наступающей технической цивилизации, грозящего будущего, белый - цвет прошлого, традиций, серый - цвет инобытия, вечности. Настоящее время характеризуется борьбой черного и белого, представленного черной выжженной землей острова и выбеленной избой Дарьи. Семиотический уровень значения цвета в повести «Прощание с Матёрой» совпадает с физическими законами соединения цвета в живописи, по которым серый возникает из смешения белого и черного. Художественное время в прозе писателя, на наш взгляд, выражено и звуковыми образами и мотивами. Образ и мотив колокольного звона, сквозного для развития образа старухи Анны в повести «Последний срок» и создающего свой параллельный сюжет в повествовании, метафорически связан с эсхатологией, с ожиданием последнего срока в контексте христианской картины мира. Так полимодальная образно-мотивная и языковая представленность времени в художественном мире прозы Валентина Распутина свидетельствует об особом литературном даровании писателя.
Презентации времени осложнена переплетением мифопоэтических и христианских традиций. Так, в повести «Прощание с Матёрой» обнаруживается реминисценция трех мифических прях (три старухи - Дарья, Настасья, Сима, оставшиеся на острове Матёра), «создательниц» времени. Три старухи в повести изображаются как пряхи, делающие крепкие, прочные, неиз-
носимые нити (из овечьей шерсти, из дранок), из которых затем ткут половики, вяжут носки, варежки. В итоге почти не заметная реминисценция трех хранительниц времени утверждает противоположное тому, что происходит в сюжете, - утверждает жизнь Матёры, ведь на ее земле остаются женщины, прядущие нити жизни. Архаическая метафора трех прях, хранительниц Матёры, транслирует смысл продолжения жизни самой земли в ее неизменности и нерушимости, вопреки разрушающей силе человека, цивилизации. Образы трех прях восстанавливают в художественном мире повести этимологию слова «время», древнейшее его культурное наполнение, связанное с вращением, кручением, возвращением, что значимо и ассоциативно сближено с качанием маятника часов. Циклическое природное время, повторяемое и неизменное согласно с эсхатологическим линейным временем передают смысл продолжения жизни земли, ее неотмир-ной вечности в мифологическом и христианском плане. Внутри сюжета эти две формы образно-мотивного выражения времени усиливают друг друга.
Рассмотрение структуры художественного времени в прозе Валентина Распутина дополняет понимание специфики его изображения. Воспоминания как творческий, осознаваемый самим писателем способ художественного освоения реального мира, и как формообразующий принцип его прозы выделяет значимость того, что было. Прошлое постоянно присутствует в творческом сознании автора и направляет его замыслы. Прошлое воплощается в форме произведения, жанре, сюжете, в композиционных акцентах, заостряет характеристики главных героев. Отношением к собственной памяти определяется нравственное здоровье человека, чем обнаруживается этический императив прозы писателя. Время - прошлое, настоящее, будущее -в прозе Валентина Распутина крепится воспоминанием. Сама связность форм времени и течения личной жизни главных героев, ее продолжение обеспечиваются воспоминанием.
Нравственная значимость чувства хода времени в прозе писателя усиливается мотивом
прощания и прощения. Соединение двух понятий, прощания и прощения, в мире писателя связано с христианской этикой. Отношение к прошлому как к череде прощаний имеет обязательный компонент прощения, чем переводит отношение человека к прошедшему из личной психологической области в христианско-этическую, связанную с сотериологией, идеей спасения души, ее вечной жизни. Главным в прозе является понятие греха как проступка человека в прошлом и его прощения людьми, воспринимаемого как прообраз высшего прощения на Божьем Суде. Таким образом, в одно целое соединяются прошлое и настоящее, чтобы обеспечить будущее - земное благополучие, а затем и вечное продолжение человека. Прошлое как одна из форм времени включено в православную парадигму единства времени и вечности, отмечая значимость именно этой системы координат в художественном сознании писателя. Обнаружение связи «время-вечность» утверждает глубинную связь распутинской прозы с тысячелетней русской культурой.
Память, представленная разными способами воспоминаний в произведениях писателя, формирует симультанность времени, сгущенное присутствие всех его форм в настоящем, соприсутствие одного в другом. В мире писателя воспоминание - прогноз и складывание будущего человека, его состоятельности, цельности жизни и личности в единстве с жизнью других - деревни, природы, мира. Наиболее выразительна симультанность времени в повестях «Последний срок» и «Прощание с Матёрой». В повести «Прощание с Матёрой» совмещение времени представлено в сюжете, соединяющем прошлое, настоящее и будущее, в том числе и вечность -в образе инобытия в конце повести (образ тумана) со утраченными границами пространства и времени. Образ тумана, на наш взгляд, ситуативно проявляет хронотоп вечности, соотносимый с христианским пониманием.
Сгусток времени, его соприсутствие можно объяснить с позиции христианской картины мира, раскрытой в Священном Писании (Новый Завет, Откровение Иоанна Богослова), в пер-
вых богословских трудах (Августин Блаженный) [Августин 2007], в современном богословии [Православ. энцикл.], в трудах А. Ф. Лосева [Лосев 2014], М. М. Бахтина [Бахтин 2016]. В трактате Августина Блаженного «Исповедь», как и в Новом Завете, выделена субъектность постижения вечности. Августин Блаженный называет единственно возможное место восприятия вечности - человеческое сердце и условия его предощущения - момент неподвижности сердца, закрепляя тем самым субъективность ее восприятия. В «Исповеди» раскрывается отношение времени и вечности: «Кто удержал бы и остановил его (сердце. - В. И.) на месте: пусть минуту постоит неподвижно, пусть поймает отблеск всегда недвижной сияющей вечности, пусть сравнит ее и время, никогда не останавливающееся. Пусть оно увидит, что они несравнимы <...> Кто удержал бы человеческое сердце: пусть постоит недвижно и увидит, как недвижная пребывающая вечность, не знающая ни прошедшего, ни будущего, указывает времени быть прошедшим и будущим» [Августин 2007: 333]. Субъективное время и вечность в христианском понимании исключает оппозицию «субъективное - объективное», выделяя другие оппозиции «мирское - сакральное», «земное - небесное». Первенство отдается субъективному как высшей реальности при доминанте вечности над временем. Рассуждения А. Ф. Лосева согласуются с концепцией времени и вечности Августина Блаженного. Философ XX века говорит о возможности сжимания разных времен «в одну неделимую точку» и утверждает, что «нельзя выйти из времени только тогда, когда само время обратится в бесконечно уплотненное время, т. е. только тогда, когда оно станет самой вечностью» [Лосев 2014: 135].
Сравнительный анализ двух рассказов Валентина Распутина «День рождения» (1967) [Распутин 1967] и «Видение» (1997) [Распутин 2007, т. 3], разделенных тридцатью годами и условно отмечающих начало и завершение литературной деятельности писателя, подтверждает единство и цельность художественного мира автора, выявляет общность понимания времени. Обнаруживаются единство образов главных
героев, их состояния, общность «внутреннего» сюжета, фабулы, топоса, мотивов времени и вечности, раскрывающихся как константы художественной картины мира писателя. Сложная структура времени, изображенного как синтез «прошлого-настоящего-будущего», его субъективность, соединение с вечностью, выводит на новый уровень понимания образов главных героев рассказов. Философский аспект познания себя в рассказах Валентина Распутина перерастает в Богообщение, в обретение высшей гармонии себя в слиянии с Божьим миром. Внутренняя тенденция в творчестве писателя, обозначившаяся в рассказе «День рождения», приведет его в поздние годы к поездке на Афон и написанию одноименного очерка (2005). Она же обнаруживает скрытое родство поэтики писателя с аскетической практикой исихазма.
Образ родного дома, ключевой в прозе Валентина Распутина, связан с особой характеристикой художественного времени. В топо-се родного дома, представленного в повестях «Последний срок», «Прощание с Матёрой», рассказе «Изба» и имеющего расширительное значение избы, деревни, земли, время может быть определено как симультанное, вбираюшее в себя три координаты «прошлое-настоящее-будущее». Линейное время в последовательной сменяемости трех форм, свертывается, уплотняется в единое образование. Топос родного дома в прозе писателя локализует художественное время Валентина Распутина, отличающееся субъективной одновременностью прошлого-настоящего-будущего, и связывает его с вечностью. Сердце человека становится вместилищем сгущенного, симультанного времени и вечности. Благодаря особому восприятию времени родной дом является пространством, собирающим человека, восстанавливающим ощущение осмысленности, единства и полноты бытия. Таким образом, христианская аксиология художественного времени в прозе писателя связана с топосом родного дома, деревни, земли, а вместе с тем России.
О русской литературе, воплотившей национально-культурную традицию, определяемую христианской моралью, писал В. Е. Ха-
лизев. В характеристиках персонажей литературных произведений для него важна «(далеко не в последнюю очередь) духовная и "поведенческая" причастность нравственным и религиозным императивам» [Хализев 2005: 9]. Исследователь выделил несколько констант русского сознания и национального уклада жизни, отразившихся в русской литературе. Константой сознания русского человека и уклада жизни, на наш взгляд, можно считать и особое восприятие, ощущение, понимание времени в соотнесенности его с вечностью, что в повседневной жизни человека имеет вид памятования о Божьем суде и спасении души, в неразрывной связи с понятиями совести, греха и покаяния. Подобное понимание времени, хранимое в глубинах коллективного сознания, запечатлено в прозе Валентина Распутина.
Центральный образ-мотив маятника и маятникового хода в прозе Валентина Распутина, актуализирующий в восприятии читателя память о Божьем Суде, спасении души и вечной жизни, отмечает сотериологический и эсхатологический аспекты его художественного времени. Вместе с этим ведущая роль прошлого и воспоминаний в поэтике писателя как живой формы памяти, единый мотив прощания и прощения, генезис которого в отечественной культуре смыкается с идеей спасения души, образ дома как топос сгущенного, симультанного времени, восстанавливающего душу человека, возвращающего ему ощущение смысла жизни, а также особая цветовая характеристика времени отмечают цельность художественной картины мира писателя и христианскую аксиологию времени и вечности, связанные с идеей спасения. Валентин Распутин оказался выразителем затаенного в советский период духовного истока отечественной культуры. Социальная оборванность христианской традиции не исключала возможности ее сохранения в культурной памяти творцов, ощущающих ее внутренние токи. Основы русской культуры с помощью творческой интуиции и чуткости таких писателей как Валентин Распутин проявились в литературных произведениях, обеспечивая жизнеспособность и продолжение христианских традиций и православной этики.
ЛИТЕРАТУРА
1. Августин Блаженный. Исповедь / А. Блаженный / пер. с лат. М. Е. Сергеенко ; предисл. диак. А. Гумерова . М. : Изд-во Сретенского монастыря, 2007.
2. Бахтин М. М. Проблемы поэтики Достоевского / М. М. Бахтин. СПб. : Азбука, Азбука-Аттикус, 2016.
3. Дунаев М. М. Православие и русская литература. В 6-ти частях / М. М. Дунаев ; Моск. духов. акад. М. : Христиан. лит., 2001-2004.
4. Есаулов И. А. Категория соборности в русской литературе / И. А. Есаулов ; Петрозавод. гос. ун-т. Петрозаводск: Изд-во Петрозавод. ун-та, 1995.
5. Есаулов И. А. Новые категории филологического анализа для понимания сущности русской литературы / И. А. Есаулов // Литературоведческий журнал. 2007. № 21. С. 3-14.
6. Есаулов И. А. Пасхальность русской словесности / И. А. Есаулов. М.: Кругъ, 2004.
7. Есаулов И. А. Русская классика: новое понимание / И. А. Есаулов ; Русская христианская гуманитарная академия. СПб.: Изд-во РХГА, 2017.
8. Зеньковский В. В. Собр. соч. Т. 1. О русской философии и литературе: статьи, очерки и рецензии (1912-1961) /
B. В. Зеньковский / сост., подгот. текста, вступ. ст. и примеч. О. Т. Ермишина. М. : Русский путь, 2008.
9. Иванова В. Я. Ахроматизм времени в повести Распутина «Прощание с Матёрой» / В. Я. Иванова // Искусство и культура современной России : траектории творчества, науки, образования : материалы междунар. науч.-практ. конф. (к 80-летию ЮУрГИИ им. П. И. Чайковского). 27 ноября 2015 г. / науч. ред. Н. В. Растворова. Челябинск : Южно-Урал. гос. ин-т искусства им. П. И. Чайковского, 2015. С. 17-25.
10. Иванова В. Я. Образ часов в творчестве Валентина Распутина / В. Я. Иванова // Литература в школе. 2017. № 10.
C. 10-13.
11. Камедина Л. В. Духовные смыслы русской словесной культуры : моногр. / Л. В. Камедина ; Забайкал. гос. ун-т. Чита: Изд-во ЗабГУ, 2014.
12. Лосев А. Ф. Диалектика мифа / А. Ф. Лосев. СПБ. : Азбука, Азбука-Аттикус, 2014.
13. Макаров Д. В., Макарова С. Н. Русская литература в контексте христианской аксиологии: становление и развитие метода // Симбирский научный вестник. 2013. № 1 (11). С. 154-158.
14. Православная энциклопедия. Т. 9. Владимирская икона Божией Матери - Второе пришествие / под ред. Патриарха Московского и всея Руси Алексия II. М. : Церковно-науч. центр «Православная энциклопедия», 2005.
15. Распутин В. Г. Собр. соч. : в 4 т. / В. Распутин. Иркутск: Издатель Сапронов Г. К., 2007.
16. Распутин В. Человек с этого света : рассказы / В. Распутин. Красноярск : Красноярское книж. изд-во, 1967.
17. Хализев В. Е. Ценностные ориентации русской классики / В. Е. Хализев. М. : Гнозис, 2005.
REFERENCES
1. Avgustin Blazhennyi (2007). Ispoved' [Confession]. Moscow. (in Russian)
2. Bakhtin M. M. (2016) Problemy poetiki Dostoevskogo [Problems of Dostoevsky's poetics]. St. Petersburg. (in Russian)
3. Dunaev M. M. (2001-2004) Pravoslavie i russkaia literature. V 6-ti chastiakh [Orthodoxy and Russian literature], in 6 vols. Moscow. (in Russian)
4. Esaulov I. A. (1995) Kategoriia sobornosti v russkoi literature [Category of collegiality in Russian literature]. Petrozavodsk. (in Russian)
5. Esaulov I. A. (2007) Novye kategorii filologicheskogo analiza dlia ponimaniia sushchnosti russkoi literatury [New categories of philological analysis for understanding the essence of Russian literature] Literaturovedcheskii zhurnal [Literary journal], no. 21, pp. 3-14. (in Russian)
6. Esaulov I. A. (2004) Paskhal'nost' russkoi slovesnosti [Easterness of Russian literature]. Moscow. (in Russian)
7. Esaulov I. A. (2017) Russkaia klassika: novoe ponimanie [Russian classics: new understanding]. St. Petersburg. (in Russian)
8. Zen'kovskii V. V. (2008) Sobr. soch. T. 1. O russkoi filosofii i literature: stat'i, ocherki i retsenzii (1912-1961) [Collected works Vol. 1. On Russian philosophy and literature: articles, essays and reviews (1912-1961)]. Moscow. (in Russian)
9. Ivanova V. Ia. (2015) Akhromatizm vremeni v povesti Rasputina «Proshchanie s Materoi» [Achromatism of time in Rasputin's story "Farewell to Matera"] Proceedings of the International conference "Iskusstvo i kul'tura sovremennoi Rossii : traektorii tvorchestva, nauki, obrazovaniia" [Art and culture of modern Russia: trajectories of creativity, science, education] (Russia, Chelyayubinsk, November 27, 2015) (eds. N. V. Rastvorova). pp. 17-25. (in Russian)
10. Ivanova V. Ia. (2017) Obraz chasov v tvorchestve Valentina Rasputina [The image of a clock in the work of Valentin Rasputin]. Literatura v shkole [Literature at school], no 10, pp. 10-13. (in Russian)
11. Kamedina L. V. (2014) Dukhovnye smysly russkoi slovesnoi kul'tury: monogr. [Spiritual meanings of Russian verbal culture: monograph]. Chita. (in Russian)
12. Losev A. F. (2014) Dialektika mifa [Dialectic of myth]. St. Petersburg. (in Russian)
13. Makarov D. V, Makarova S. N. (2013) Russkaia literatura v kontekste khristianskoi aksiologii: stanovlenie i razvitie metoda [Russian literature in the context of Christian axiology: the formation and development of the method]. Simbirskii nauchnyi vestnik [Simbirsk Scientific Bulletin], no.1 (11). pp. 154-158. (in Russian)
14. Pravoslavnaia entsiklopediia. (2005) T. 9. Vladimirskaia ikona Bozhiei Materi - Vtoroe prishestvie [Orthodox encyclopedia. Vol. 9. The Vladimir Icon of the Mother of God - the Second Coming]. Moscow. (in Russian)
15. Rasputin V. G. (2007) Sobr. soch. : v 4 t. [Collected Works], in 4 vols. Irkutsk. (in Russian)
16. Rasputin V. (1967) Chelovek s etogo sveta : rasskazy [A man from this world: stories]. Krasnoyarsk. (in Russian)
17. Khalizev V. E. (2005) Tsennostnye orientatsii russkoi klassiki [Value orientations of the Russian classics]. Moscow. (in Russian)
