CC BY
58
УДК 378.4.014.54(470.312.)
Д.Г. Звонарев, ассистент, 8-960-601-61-03, 7у0пагеу@1:и1а. ги (Россия, Тула, ТулГУ)
«АККЛИМАТИЗАЦИЯ» РЕГИОНАЛЬНЫХ ВУЗОВ
Рассматриваются вопросы модернизации социальной структуры российского общества и связанные с этим экономические преобразования. Анализируются новые государственные стандарты образования и принципы финансирования вузов. Предлагается стратегическое решение проблемы «дисфункции образования» и «дисфункции кадров» в рамках вуза.
Ключевые слова: экономическое сознание, социально-классовая структура общества, дисфункциональность высшего профессионального образования.
Коренное изменение высшей школы уже назрело. Объективно все причины для глубокой реформы есть. Для иллюстрации причин обратимся к анализу социальной структуры населения Российской Федерации, которую призвана воспроизвести, по возможности, обновить нынешняя российская молодежь.
Наиболее общая социальная структура, определяемая по критерию источника дохода, дает представление о первичном социальном противоречии в распределительных отношениях. Эта структура следующая. Экономически активное население Российской Федерации составляют: работники сельского, лесного хозяйства и рыболовства - 7,8 %, добычи, обработки, производства энергии, строительства - 29,4 %, розничной и оптовой торговли, финансов, общественного питания и гостиниц, транспорта, операций с недвижимостью, коммунальных услуг -
38.8 %, государственного управления и обеспечения военной безопасности
- 7,2 %, образования и здравоохранения - 16,8 %3. Эту структуру можно представить в двух составных частях: те, кто производит прибавочный продукт - 37,2 % и те, кто потребляет прибавочный продукт - 62,8 %. Диспропорция явно «паразитическая». Однако есть одно «виртуальное» оправдание: потребляющие прибавочный продукт «не едят чужого», ибо, исходя из низкой рентабельности сельского хозяйства и большей части промышленного производства, занятая здесь треть активного в трудовом отношении населения не в состоянии произвести столько прибавочного продукта, чтобы прокормить остальные две трети занятых в не производящих сферах, да ещё и две группы иждивенцев (детей и учащихся, пенсионеров). О доминирующей роли государства в распределительных отношениях свидетельствует и тот факт, что из 142 млн населения Российской Федерации экономически активные составляют
52.9 %, а занятые в производящем секторе - всего 18,5 %. Проще говоря, прямым или косвенным источником потребления не менее чем для 80 %
населения РФ является госбюджет. По сути это бытовавшая в СССР разновидность государственного натурального распределения, только сейчас она заменена денежным эквивалентом, создающим видимость равноценного товарно-денежного обмена.
Доля специалистов высокой квалификации (руководители, ученые, врачи и др.) составляет 26,6 %, средней квалификации (технические специалисты, вспомогательные специалисты интеллектуального труда, рабочие высокой квалификации) - 29 %, рабочие и обслуживающий персонал низкой квалификации - 44,4 % [6]. В целом работники
средней и низкой квалификации составляют 73,4 %, что явно не свидетельствует о прогрессивной квалификационной структуре населения (за средне и низкоквалифицированный труд много не платят), которая сегодня вряд ли привлекательна для молодежи.
Еще один подход к исследованию социальной структуры основан на классовом признаке. Учитывая характер имеющихся статистических сведений, её можно представить только по данным о квалификационном составе занятого населения. В предположении, что остальная часть населения - члены их семей или лица, в прошлом составлявшие такую же структуру (пенсионеры), эту классовую модель правомерно экстраполировать на все население Российской Федерации: государственные и промышленные руководители (высший состав бюрократии ) - 7,4 %, техническая и гуманитарная интеллигенция - 19,1 %, квалифицированные рабочие - 30,3 %, неквалифицированные рабочие -16,7 %, рабочие сельского хозяйства - 4,4 %, служащие средней квалификации - 13,4 %, работники сферы бытовых услуг - 8,7 %. Учитывая общность материальных интересов, предопределенную схожестью величины дохода, приведенные показатели можно свести к следующей социально-классовой структуре олигархического государства: высшая бюрократия - 7,4 %, интеллигенция - 19,1 %, рабочие промышленного и аграрного труда - 51,4 %, работники сферы бытовых услуг и служащие средней квалификации - 22,1 %.
Иными словами, нынешнему молодому поколению предстоит восполнить социально-классовую структуру российского общества на 73,5 % в качестве промышленных, аграрных рабочих и работников сферы бытовых услуг, большей частью средней и низкой квалификации. И это притом, что среди всех выпускников учреждений профессионального образования доля выпускников вузов, например в 2008 году, составила 48,4 %, т.е. доля «экономического балласта» среди выпусков, обладающих дипломами о высшем образовании - не менее 40 %. Это означает девальвацию дипломов высшего образования, вынужденную смену профессии или люмпенизацию выпускников, готовившихся стать специалистами высокой квалификации. Неслучайно в течение первых 5
лет работы меняют свою квалификацию или профессию в среднем 60 % молодых специалистов, окончивших вузы. Есть надежда, что эту ситуацию несколько «приземлит» всеобщее введение двухуровневого образования в вузах (бакалавриат и магистратура). Кстати, такая же подготовка специалистов характерна для аспирантуры: 50 % аспирантов составляют специализирующиеся в области гуманитарно-социальных наук, в то время как доля исследователей, специализирующихся в области гуманитарносоциальных наук, - всего 5 % [7].
По общепринятым критериям благосостояния и образа жизни приведенную социальную структуру следует интерпретировать как классовую следующим образом: высший класс - 7 %, средний класс -20 %, рабочий класс (т.е. представители физического и интеллектуального труда, включая люмпен-пролетариат - примерно 8 %) - 73 %. Учет такой структуры важен потому, что именно она формирует массовое сознание и мировоззрение личности, предопределяя качество социальных институтов.
Масштабы страны и небольшое число крупных городов (2 мегаполиса и 9 городов-«миллионников») предопределяют тот факт, что представители высшего и среднего классов воспринимаются населением как «абстракция» или персонифицированные субъекты, умещающиеся на одной странице журнала «Форбс». Однако это не мешает тому, чтобы сегодня одним из основных противоречий 70 % россиян считали противоречие между богатыми и бедными [8].
Воспроизводя подобную социально-классовая структуру российского общества, система профессионального образования способствует формированию однородности массового сознания молодого поколения, однако в экономическом аспекте - «люмпенизированной» однородности, а отнюдь не «умиротворенного» массового сознания среднего класса, в качестве которого пока выступает в основном интеллигенция и то по образу жизни, но не по материальным возможностям. Порожденные этой социальной структурой распределительные отношения, естественно, сформируют у большой части молодежи иждивенческую психологию, ориентированную на попечительскую роль государства, как это было в советский период.
В общем составе населения Российской Федерации доля жителей сел
- 27 % (при оптимуме для прогрессивной социальной структуры России -12 %), поселков городского типа - 5,8 %, малых городов с населением до 50 тыс. человек - 11,7 %. Итого население с провинциальным образом жизни и преимущественно психологией провинциала составляет 44,5 % [9]. Население мегаполисов (со столичным образом жизни и столичной психологией) - 10,6 %; небольших городов с населением от 50 до 250 тыс. жителей - 17,7 %, больших городов с населением от 250 тыс. до 1 млн жителей - 19,8 %, крупных городов с населением более 1 млн жителей -
Эту структуру населения с позиции потенциала образа и стиля жизни уместно составить из четырех элементов: жители аграрно-провинциальных поселений - 44,5 %,жители провинциальных городов - 17,7 %, жители крупных административно-промышленных городов - 27,2 %, жители столичных городов - 10,6 %. Тем самым доминирование аграрнопровинциального массового сознания характерно для 62,2 %,
промышленно-урбанистического - для 27,2 %, индустриально-столичного
- для 10,6 %. Воспроизводство такой структуры - а молодежи предстоит работать в этих поселениях - породит у нее тягу к административноцентрализованному государству с попечительскими функциями. Следовательно, такая структура не является прогрессивной с позиции современного индустриального общества, предполагающего доминирование рационального массового сознания. Отчасти такая архаичная структура сегодня разрушается централизованно, путем «выкачивания» молодежи из сел и малых городов в опоре на единый госэкзамен (ЕГЭ), который дает им облегченный доступ для поступления в вузы и последующее трудоустройство в городах. Именно эта главная экономическая функция ЕГЭ сводит на нет все усилия ратующих за сохранение качества подготовки специалистов в вузах путем возрождения экзаменационной аттестации абитуриентов.
Модернизации социальной структуры российского общества, по крайней мере в аспекте численного увеличения среднего класса, призвано содействовать развитию малого предпринимательства. Принято считать, что участие в малом бизнесе будет способствовать развитию рыночных отношений и экономического сознания населения в целом и молодежи в частности.
Приходится констатировать, что малый бизнес в России не только развивается крайне медленно, он к тому же архаичен по своей структуре. Так, с началом законодательно разрешенной индивидуальной трудовой деятельности в 1988 году в неё включились 9 % экономически активного населения СССР [10]. В настоящее время в Российской Федерации в малом бизнесе работают 12,3 % экономически активного населения - это рост за 20 лет.
Профессиональный состав малого бизнеса следующий: занимаются «посредничеством» (торговля розничная и оптовая, перевозка и извоз, операции с недвижимостью, ремонт) - 67,4 %, фермерством - 2,8 %, производством (обработкой, добычей) - 12,1 %, строительством - 11,5 %, интеллектуальными услугами (образованием, здравоохранением) - 1,2 %[11].
Если ставить целью ориентацию профессионально становящейся молодежи на воспроизводство нынешней профильной структуры малого
бизнеса, то большинству получать профессиональное образование нет надобности, для занятия «посредничеством» оно не требуется.
Доля производителей в малом бизнесе невелика и не станет больше до тех пор, пока не заработает промышленность, вокруг которой сгруппируется индивидуальный, семейный, кооперативный подряд производителей, как это характерно для Японии, Южной Кореи, Китая и других стран с высокой долей промышленного производства.
Сужение источника национального продукта до торговли энергетическими и сырьевыми ресурсами резко сужает арену и спектр меновых отношений, почти до двух субъектов - государство и население; тормозит развитие социальной структуры, обедняя многообразие её элементов в качественном отношении и заменяя её аморфной псевдорыночной общностью; обедняет отношения между составляющими элементами (социальными группами), содержательно редуцируя до примитивного массового сознания как отражения отношений элементов упрощенной социальной структуры; многие социальные группы теряют свою индивидуальность, не имея ясного ориентира в виде овеществленных групповых интересов, ища их воплощение в персонифицированном лидере: политическом, этническом, теологическом, псевдомиссионерском и т.д.
Обывательский образ жизни формирует в массах эгоистическое потребительство, распределительные отношения обретают облик «наивной хитрецы» (кидальчества), а в русле финансовых, особенно госбюджетных потоков - коррупции.
Если, содействуя российской молодежи в выборе жизненных ориентиров, система профессионального образования способствует воспроизводству именно такой социальной структуры, то для государства это означает регресс, а для системы профессионального образования -дисфункцию. Если молодежь не захочет воспроизводить подобную консервативную социальную структуру, то неизбежно обострение противоречия между поколениями, вплоть до конфликтов. Разрешение этого противоречия имеет две формы: пассивную - эмиграцию наиболее активной и талантливой молодежи в государства, где социальная структура более прогрессивная и их интеллектуальный и энергетический потенциал, вероятно, будет востребован; активную, нежелательную форму разрешения межпоколенческого конфликта - широкое распространение асоциального поведения (молодежная наркомания, алкоголизм, преступность), социального неповиновения, фобий и агрессивных движений вплоть до терроризма.
Сказанное подтверждает, что критерием эффективности реализации своих естественных функций не может быть сама система профессионального образования, и даже выпускаемый ею продукт -
специалисты или квалифицированные рабочие. Она должна не «собою любоваться», а «смотреться в иное, экономическое зеркало». Только экономика есть тот потребитель «конечной продукции» системы профессионального образования, который либо признает ее функциональность, с пользой для себя трудоустраивая выпускников, либо констатирует дисфункциональность профессионального образования, не проявляя потребности в выпускниках. И в связи с этим более печальное заключение. Система профессионального образования сегодня, наверное, единственный всеобъемлющий социальный институт, функционирующий по принципу феодальных отношений. Речь не только о форме функционирования университетов (да и школ) с их образовательной технологией, аккумулированной в классическую форму , но о том, что основной рыночный принцип - потребитель диктует при выборе товара -для системы профессионального образования вообще не актуален (и не только в России).
Внешние условия предъявляют к высшим учебным учреждениям новые требования, а именно, внедряются новые государственные стандарты образования, изменились принципы финансирования вузов, введена новая система оплаты труда, стал шире спектр источников формирования внебюджетных средств и расширены полномочия и повышена ответственность руководителей, отчетность переводится из сферы «деньги освоены» в сферу «деньги - конкретный, материальный результат» и т.д. С изменением внешней среды изменяются требования к структуре и качественному составу сотрудников вуза. Компетенции профессорско-преподавательского состава можно разделить на три укрупненные группы, где А- специалист в научной области, В - педагог, С
- руководитель (рисунок).
А специалист
Группы компетенций профессорско-преподавательского состава.
Высшая школа в силу исторических обстоятельств является довольно консервативным институтом. Это связано с большими сроками подготовки кадров высшей квалификации, выборностью руководителей
243
среднего звена внутри вузов (деканов, заведующих кафедрами). Анализ показывает, что средний возраст сотрудников вуза, в том числе средний возраст ППС и завкафедрами 60 лет. Большая часть сотрудников трудилась в свои «золотые годы» в нерыночных условиях. Внедрение результатов их труда в народное хозяйство, безусловно, требовало навыков, умений и немалых усилий, но кардинальное изменений внешней среды ставит их в совершенно новые условия. Приобретение современных компетенций требует, во-первых, временных затрат, а во-вторых, профессиональной переподготовки.
Другой вызов высшей школе - новые ФГОСы.
Одной из главных претензий опытных преподавателей является резкое уменьшение аудиторной нагрузки по новым ФГОСам, что якобы должно привести к снижению уровня образования. Но так ли это на самом деле?
По нашему мнению, нет. И как раз с точки зрения учебной нагрузки и ее распределения новые стандарты весьма разумны и соответствуют европейской практике. По новым правилам для учета трудоемкости образовательной программы используется система зачетных единиц (з. е), ориентированная на Европейскую систему перевода и накопления кредитов (ECTS). 1 з.е. (зачетная единица) равна 36 академическим часам. На учебный год отводится 60 з.е. Принципиально важно, и это в стандарте и методических материалах [3] несколько раз подчеркивается, что в это число входит всё: «это реальное время, необходимое для выполнения всех запланированных видов учебной деятельности, а именно: посещение лекций, семинаров, лабораторных занятий, а также самостоятельная работа; подготовка проектов, диссертации, сдача экзаменов и т.п.». Система зачетных единиц (кредитов ECTS) делает понятной мировому сообществу оценку трудоемкости учебных курсов, упрощает создание совместных внутрироссийских и международных образовательных программ, после которых студентам присваиваются принятые в мире степени бакалавра или магистра.
Зафиксированные в стандарте 60 з.е. на учебный год при семестре в 20 недель равны 54 академических часам в неделю, что как раз соответствует максимальному объему еженедельной учебной нагрузки, прописанной в Типовом положении о вузе [4]. С учетом принятых и у нас в России, и в ЕС перерывов между занятиями, да и вообще невозможностью для нормального человека работать совсем без перерывов, 54 академических часа примерно соответствуют 54 календарным часам, т.е. по 9 часов в день 6 дней в неделю. Эти цифры у европейских коллег сами по себе вызывают удивление, с учетом времени на транспорт (а многим студентам приходится тратить на дорогу до 3 часов в день) времени на какой-то досуг и отдых практически не остается. Говоря откровенно,
большинство студентов даже лучших вузов решают эту проблему прогулами «лишних занятий», что отнюдь не всегда можно трактовать отрицательно.
Согласно инструктивному письму директора Департамента государственной политики в образовании И.М. Реморенко, вуз может самостоятельно распределять время на «мероприятия текущего контроля и промежуточной аттестации (в зависимости от применяемой образовательной технологии и принятой в вузе системы контроля)» [5]. Экзаменационная сессия вообще может отсутствовать, если в вузе принята балльно-рейтинговая система оценки работы, ориентированная на непрерывную оценку работы студента во время семестра. Например, так принято в Высшей школе экономики или в Школе анализа данных Яндекса. И в этом аспекте ФГОС является «рамочным», предоставляя разработчикам образовательных программ огромную свободу.
В методических рекомендациях предлагается 50 % учебной нагрузки отводить на самостоятельную работу студента, т.е. выполнение домашних заданий, курсовых работ и т.д. Тенденция на повышение доли самостоятельных занятий студента была намечена еще в 1994 г., в ГОСах 1-го поколения, где она была повышена с 18 до 22 часов, а доля в 50 % рекомендовалась еще в ГОСах 2-го поколения, принятых в 2000 г. [3]. Самостоятельная работа студента — это краеугольный камень образования. Что это за учебный курс, который в течение семестра нужно только слушать, а в сессию заучить и сдать? Это профанация!
Видимо, многие преподаватели считают, что студент самостоятельно ничего делать не будет. Но ведь в будущем за спиной выпускника преподаватель стоять не будет, ему придется работать самостоятельно. Умение самостоятельно учиться — пожалуй, ключевая компетенция из списка необходимых в современном мире. Организация эффективной самостоятельной работы с привлечением всех доступных сейчас технологий — один из главных вызовов, стоящиех перед вузами.
Пожалуй, вузы всё-таки страшатся этого вызова. В большинстве принятых стандартов максимальная аудиторная нагрузка записывается в 32 часа, т.е. в 60 % времени. Рекомендации как ГОС-2, так и ФГОСов остаются рекомендациями.
Третий принципиальный момент. Рекомендуется отводить на лекции не более 40 % от общего аудиторного времени. По сути это означает, что каждая лекция должна сопровождаться семинаром (40 + 40 %). Это тоже крайне разумно. Если уж студент должен что-то уметь ДЕЛАТЬ по теме курса, то для разбора практических аспектов нужны семинары, к которым прикладывается домашняя самостоятельная работа студента. Опять же, стандарт не запрещает существование чисто лекционных курсов, устанавливая только соотношение лекций и других
форм аудиторных занятий. Но и тут в некоторых стандартах планка снижается, и на лекции отводится чуть больше времени — 50 %.
Так в чем же причина возмущения заслуженного ППС? Я думаю, всё очень просто! Текущие программы просто-напросто не соответствуют предложенным ФГОСами рекомендациям! Почему-то российские преподаватели по-прежнему убеждены в превосходстве лекций перед другими формами передачи знаний. Не доверяют болонскому процессу, в котором приоритет отдается более активным формам, таким, как семинары, интерактивные занятия и самостоятельная работа. При этом семинары по многим курсам не предусматриваются. Домашние задания зачастую тоже. Почему? Да потому, что так сложилось! Преподавательский состав в большинстве университетов представляет перевернутую пирамиду, и это многие признают. Много «заслуженных преподавателей», доросших до доцентов-профессоров, которым нужно читать какие-то лекции, желательно поточные, чтобы проще было набрать требуемую педагогическую нагрузку. И мало ассистентов, которые должны вести семинары, проверять домашние задания и т.д. Да и для многих курсов просто никто не думал над практическими заданиями, этого материала либо нет, либо очень мало.
Вдумчивая разработка новых стандартов и их внедрение требуют как колоссальной работы по разработке новых учебных программ, так и серьезного изменения структуры преподавательских составов. Для каждого курса требуется понедельный учебный план с оценками времени, необходимого для выполнения заданий на самостоятельную работу. Эти оценки нужно сверять с реальными затратами студентов путем регулярного анкетирования. Затем обязательно потребуются корректирование и доработка. Во многих курсах придется сокращать лекционный материал, разрабатывать планы на семинары, готовить домашние задания. Потребуется сократить количество профессоров и доцентов и набирать больше ассистентов. Дело это сложное [1].
Меры для приведения сотрудников в соответствие с требованиями внешней среды необходимо разделить на оперативные и стратегические. Оперативные - это те, которые должны улучшить качественные показатели вуза в течение года - полутора. Более длительные - назовем стратегическими.
Краткосрочные мероприятия принципиально могут быть двух видов:
1 .Первый путь преобразования кадров - это набор новых, готовых специалистов со стороны. Имеет два значительных недостатка, а именно: этот путь дорог - это раз, а средств ограниченное количество; рынок труда в регионе ограничен и попросту таких специалистов нет или их количество ничтожно мало - это два.
2.Второй путь - это оценка текущего состояния персонала и
назначение на руководящие должности сотрудников наиболее близких к пересечению множеств А,В,С( см. рисунок). Здесь хочется отметить, что оценка персонала - это не разовое мероприятие, а непрерывный процесс не только для оценки персонала, но метод развития персонала и получения объективной обратной связи.
Необходимо отметить, что в большинстве случаев «текущие» руководители это, несомненно, ценные кадры, умения и таланты которых должны найти применение в вузах и смежных структурах.
Стратегическое решение проблемы «дисфункции образования», а в рамках вуза, можно сказать «дисфункции кадров», т.е. сегодняшний вуз должен подготовить для себя такие кадры, которые решат проблемы выживаемости вуза, востребованности выпускников и как итог - реформы образования.
Сегодня такие кадры региональное высшее учебное заведение, в силу описанных причин, может только подготовить внутри, опираясь на наиболее прогрессивную часть сотрудников, понимающих стоящие перед ними задачи и готовых проводить структурные изменения.
Кадры необходимо не только готовить, но и сопровождать до получения необходимого результата. Сегодня существуют различные методы оценки результатов коллективов кафедр, а по сути это оценка руководителя. Оценки чаще всего выполняются в виде рейтингов. Шкала этого рейтинга в большинстве случаев повторяет аккредитационные показатели вузов, что не соответствует поставленным задачам. Показатели работы должны быть сокращены до 6-9 показателей, которые объединены в три укрупненные группы: педагогическая группа (успехи аспирантов, студентов в учебной и внеучебной работе); научно-хозяйственная (востребованность научных работ выраженная в рублях по заключенным договорам и выигранным грантам, показатель выражающий интенсивность научной деятельности) и группа показателей, отражающая потенциал коллектива (кадровый резерв, возрастной состав, климат в коллективе).
Подготовка кадров должна проводиться по следующему алгоритму:
1.Подготовка специалиста. Этот процесс отлажен и органически включен в существующую структуру вузов.
2.Педагогическая подготовка, которая требует включение в структуру вуза подразделения, организующее обучение педагогике в первую очередь аспирантов и молодых ученых. Высокий статус преподавательских кадров вузов, учитывая, что преподавание в сфере высшего образования - профессия, «которая требует от преподавательских кадров вузов экспертных знаний и специализированных навыков, приобретенных и поддерживаемых благодаря упорной учебе и исследовательской деятельности на протяжении всей жизни; оно требует также чувства личной ответственности преподавателя и учреждения за
образование и благосостояние обучающихся и общества в целом и соответствия высоким профессиональным требованиям, предъявляемым в научной и исследовательской деятельности».
3.Формирование навыков руководителя предприятия. Его лучше проводить на практике, вовлекая на первых двух этапах в практическую работу в бизнес-структурах. Для этого необходимо создание развитой «деловой» среды (бизнес-инкубаторы, малые предприятия при вузах и т.д.).
4.Сопровождение сотрудника, для постановки ему задач на развитие и получение обратной связи. Обратная связь позволит корректировать все ступени подготовки пп. 1 -4. Исполнение этого пункта, по мнению автора, потребует создание службы бизнес-тренеров (2-3 штатные единицы на 1500 преподавателей).
Список литературы
1. Конушин А. Не так страшен ФГОС, как его малюют// ТрВ. № 83. С. 15.
2. Семенов П. Образование? Высшее?? Забудьте// ТрВ-Н. № 82.
С. 3.
3. Сазонов Б.А. Методические рекомендации по применению зачетных единиц при проектировании и реализации ООП, www.edu.ru.
4. Постановление Правительства РФ от 14 февраля 2008 г. № 71 «Об утверждении Типового положения об образовательном учреждении высшего профессионального образования (высшем учебном заведении)» (п. 40) www.fgosvpo.ru/uploadfiles/npo/201104l9090913.pdf.
5. Письмо директора Департамента государственной политики в образовании И.М. Реморенко «О разработке вузами основных образовательных программ»
www.fgo svpo .ru/uploadfiles/mo/20110706155950.pdf.
6. Экономическая активность населения России». Статистический сборник. М.: Росстат, 2008. С. 60.
7. Экономическая активность населения России. Статистический сборник. М.: Росстат, 2008. С. 75-76.
8. Данные исследования, проведенного в мае 2009 года Центром социального прогнозирования и маркетинга по репрезентативной для Российской Федерации пропорциональной квотной выборке. Опрошено 2200 человек в 23-х субъектах РФ.
9. Численность населения Российской Федерации по городам, поселкам городского типа и районам на 1 января 2009 года. М.: Росстат, 2009. С. 19, 60, 61, 69.
10. Шереги Ф.Э. Социология предпринимательства: прикладные исследования. М.: ЦСП, 2002. С. 44.
11. «Малое предпринимательство в России». Статистический сборник. М.: Росстат, 2008, С. 15.
12. Шереги Ф.Э. Дисфункциональность российского профессионального образования. М.: Центр социального прогнозирования и маркетинга, 2010.
13. Шереги Ф.Э. Модернизация российского образования: проблемы и перспективы. М.: Центр социального прогнозирования и маркетинга, 2010.
D. Zvonarev
“ACCLIMATIZATION" IN REGIONAL UNIVERSITIES
The author considers the questions of modernization in structure of Russian society and also some transformation which are connected with it. The author analyses the new state standards of education and principles of financing in universities. The author offers strategical decision of a problem “dysfunctions of education” and “dysfunctions of staff” in the space of the university.
Key words: economical mind, social-class structure of society, dysfunction of higher professional education.
Получено 20.02.2012 г.
УДК 378.141-021.142.3
Е.В. Гревцова, ассистент, 8-920-278-42-28,
ТУшЬа-09@тай. т (Россия, Тула, ТГПУ им. Л.Н.Толстого)
ПОТЕНЦИАЛ ОБРАЗОВАТЕЛЬНОЙ СРЕДЫ ВУЗА В ПРОФЕССИОНАЛЬНОМ СТАНОВЛЕНИИ БУДУЩИХ СОЦИАЛЬНЫХ РАБОТНИКОВ
Раскрываются возможности образовательной среды вуза для успешного профессионального становления будущих социальных работников. Особое внимание уделяется организации профессионального самообразования будущих социальных работников, описанию возможностей курса по выбору в профессиональном становлении студентов.
Ключевые слова статьи: среда, образовательная среда, социальный работник, профессиональное становление, профессиональное самообразование.
В современных условиях модернизации российского общества система образования претерпевает значительные изменения. Приоритетной тенденцией в образовании становится подготовка компетентных профессионалов, активных, творческих, способных составить реальную конкуренцию на рынке труда.
Подготовка таких профессионалов для социальной работы
249
