19ОТЕЧЕСТВЕННАЯ ИСТОРИЯ
ББК 63.3(2)522-334
К. Е. Балдин
АГРОНОМИЧЕСКАЯ ПОМОЩЬ ЗЕМСТВА КРЕСТЬЯНСКОМУ ХОЗЯЙСТВУ В НАЧАЛЕ XX в. (На примере Владимирской и Костромской губерний)
Статья посвящена деятельности губернских и уездных земств Владимирской и Костромской губерний по развитию крестьянского хозяйства. Автор рассматривает работу агрономов и других земских служащих, оказывавших помощь крестьянам — общинникам и единоличникам. Анализируются такие направления, как внедрение удобрений и кормовых трав в севооборот, устройство сельскохозяйственных складов, организация специальных курсов и лекций, распространение сельскохозяйственной литературы в деревне.
Ключевые слова: земство, крестьянское хозяйство, агрономия, сельскохозяйственная техника, сельскохозяйственные склады, минеральные удобрения, животноводство, кормовые травы.
The article is devoted to the activities of provincial and district zemstvo of Vladimir and Kostroma guberniyas in farm development. The author examines the work of agronomists and other zemstvo employees, assisting peasants' communities and individual farmers. The author analyses such issues as the introduction of fertilizers and forage grasses in crop rotation, agricultural warehouses device, organization of special courses and lectures, distribution of agricultural literature in the village.
Key words: zemstvo, peasants' farms, agriculture, agricultural engineering, agricultural warehouses, chemical fertilizers, livestock, forage grasses.
В результате Земской реформы 1864 г. в российской провинции были созданы совершенно новые для нашей страны органы местного самоуправления — земские собрания и земские управы. Эти структуры имели всесословный характер, в них принимали участие, пользуясь активным и пассивным избирательным правом, как привилегированные сословия, так и непривилегированные, в том числе крестьяне, которые еще за три года до этого преобразования находились в полурабском состоянии. Разумеется, главную роль в земствах играл наиболее образованный слой населения, принадлежавший к благородному сословию, особой активностью отличались дворяне с прогрессивными взглядами. Именно они часто председательствовали в губернских и уездных собраниях, являлись членами управ.
Положение о земских учреждениях предусматривало, что функции органов местного самоуправления делились на обязательные и необязательные. К первым относилось строительство и содержание путей сообщения (дорог и мостов), участие в финансировании некоторых местных государственных учреждений. Однако земства увидели свою главную миссию в исполнении функций, являвшихся для них факультативными, — в строительстве и содержании школ, библиотек, больниц и других социально-культурных учреждений.
© Балдин К. Е., 2016
Многие земцы были убеждены в том, что при повышении грамотности крестьян и снижении уровня их заболеваемости материальное благосостояние сельских жителей будет расти: грамотные и здоровые крестьяне станут более интенсивно заниматься своим хозяйством и возросшая отдача сделает их более зажиточными. К концу XIX столетия успехи земства в ликвидации неграмотности были налицо, также благодаря усилиям земского медицинского персонала выросла продолжительность жизни крестьян, сократилась заболеваемость и детская смертность. Но эти положительные сдвиги не соответствовали ожиданиям земцев и не оказали прямого воздействия на доходы крестьянских хозяйств. Несмотря на повышение образовательного уровня, менталитет сельских жителей продолжал оставаться консервативным, они были мало восприимчивыми к тем новшествам, которые в это время появлялись в сельскохозяйственном производстве и уже применялись в некоторых помещичьих имениях. Местные общественники поняли, что необходимо целенаправленно подталкивать крестьян к изменениям в агротехнике, действовать на них конкретными примерами, предоставлять по мере надобности те или иные льготы.
Для того чтобы понять сущность изменений, которые начали происходить при содействии земцев в крестьянском хозяйстве в начале ХХ в., необходимо кратко охарактеризовать состояние среднестатистического крестьянского хозяйства на рубеже позапрошлого и прошлого столетий. Почвы в изучаемой нами нечерноземной полосе были неплодородными — супесчаными, суглинистыми, подзолистыми. Большинство сельских жителей продолжали практиковать на них трехпольную систему — традиционный севооборот, который достался им в наследство от глубокого средневековья. Техника для обработки земли также была примитивной: изготовленные из дерева соха и борона, цепы, косы, серпы и т. п. Основной тягловой силой оставались крестьянские лошади. У бедняков и середняков они в большинстве своем были низкорослыми и малосильными, что было следствием беспородности и плохой кормовой базы.
Естественно, что находившееся в таком положении крестьянское хозяйство не могло отвечать требованиям рыночной экономики, которая в пореформенное время входила в хозяйственную жизнь не только городской, но и деревенской России. Необходимо было максимально быстро переходить от натурального хозяйства — к производившему продукцию на рынок. При этом надо учесть, что крестьянам все больше денег требовалось для уплаты государственных и местных налогов, а также выкупных платежей. Для получения денежных средств перед ними открывались два пути. Первый — отправляться на фабрику на заработки, второй — интенсифицировать свое хозяйство в деревне. Сельчан, предпочитавших первый путь, во Владимирской и Костромской губерниях было немало, так как это были индустриальные регионы, в которых издавна развивалась текстильная промышленность. Однако в деревне не меньше было крестьян, которые не планировали уходить в город, а старались в меру разумения и возможностей сделать более производительным свое хозяйство. Именно таким селянам и была адресована агрономическая помощь земских органов, которую они начали оказывать на рубеже XIX—XX вв.
Для эффективного содействия крестьянскому хозяйству необходимо было привлечь к этому квалифицированных специалистов, в частности агрономов со специальным средним или высшим образованием. С появлением
в штатном расписании органов местного самоуправления таких специалистов возник феномен, получивший название «агрономическая организация».
В Костромской губернии создание такой структуры началось в 1903 г., когда губернское земское собрание постановило пригласить на работу во все уезды лиц с высшим агрономическим образованием. В связи с тем что бюджет губернского земства был не безразмерным, решили ежегодно обеспечивать такими специалистами по три уезда. В 1904 г. они появились в Кине-шемском, Макарьевском и Ветлужском уездах, в 1905 г. к ним прибавились Костромской, Кологривский и Галичский. Затем из-за бюджетного дефицита в этом процессе наступил трехлетний перерыв, а в 1908 г. были приглашены агрономы еще в Юрьевецкий, Нерехтский и Варнавинский уезды [1, с. 24].
Задачи работы земских агрономов удачно и емко сформулировал выдающийся русский экономист Н. Д. Кондратьев, который в 1915 г. выпустил книгу, посвященную деятельности Кинешемского земства. Он отмечал: «Агрономы должны бороться с косностью крестьянского населения в области сельского хозяйства и прививать более совершенные приемы ведения его; они должны стремиться к развитию с<ельско>хозяйственных знаний населения, способствовать установлению наилучшего землепользования и развитию кооперативов» [13, с. 363].
В отличие от Костромской губернии, где инициатором создания агрономической организации выступило губернское земство, во Владимирской губернии почин исходил снизу и почти на десятилетие раньше. В Шуйском земстве агроном начал работать еще в 1896 г., в 1901—1902 гг. эти должности были учреждены еще в нескольких уездах, в том числе в Судогодском. В 1903 г. Александровское, Вязниковское, Муромское и Меленковское земства также присоединились к этому процессу [14, с. 3—4, 6, 20].
Довольно скоро практика показала, что одного агронома на уезд (который тогда был в два-три раза больше современного муниципального района) явно недостаточно. Поэтому в штатном расписании уездных земств появились участковые агрономы. Здесь напрашивается совершенно однозначная аналогия: как в земской медицине почти с самого начала ее функционирования существовали участки, во главе каждого из которых стоял врач, так и в агрономии уезды стали делиться на такие же территориальные единицы.
В Костромской губернии только в далеком Чухломском уезде участок был один, его возглавлял уездный агроном. В Юрьевецком и Нерехтском уездах было по два участка, в Костромском, Кинешемском, Кологривском и Ветлужском — по четыре [2, с. 15]. Шуйский уезд Владимирской губернии был разделен на три участка. Центр первого из них находился в Шуе, сюда входило шесть густонаселенных волостей — Авдотьинская, Ивановская, Кохомская, Елюнинская, Сергеевская и Якиманская. Центрами двух других участков были крупные торгово-промышленные села Тейково и Васильевское [5, с. 127; 7, с. 6].
Финансирование должностных лиц агрономической организации в различных губерниях строилось по-разному. Во Владимирской жалованье агрономов выплачивалось из трех источников — из бюджетов губернского и уездного земств, а также из столицы, из Департамента земледелия, входившего в Главное управление землеустройства и земледелия; причем больше всего расходов падало на долю уездного земства [10, с. 56]. В Костромской губернии уездных агрономов полностью содержало губернское земство; половину жалованья участковых агрономов платили из пособия, отпускаемого
на губернию Департаментом земледелия (30 600 руб.), другая половина зарплаты финансировалась равными долями из губернского и уездного земских бюджетов (по 15 300 руб. от каждого). Земцы надеялись, что столичные власти по мере расширения сети участковых агрономов будут расширять финансовую помощь, но в 1912 г. Департамент земледелия предупредил, что большие по размерам суммы он дать не может, так как Министерство финансов отпуск денег ограничило [1, с. 25; 2, с. 15—16]. Назревала Первая мировая война — очень значительные средства приходилось тратить на укрепление обороноспособности государства.
Далеко не везде земские гласные с энтузиазмом одобряли финансирование этой новой для земства сферы деятельности. В Вязниковском уезде депутаты собрания сначала несколько лет сопротивлялись и не хотели отпускать средства на наем агронома. Наконец в 1903 г. работникам земской управы все же удалось убедить гласных, и Вязниковское земство последовало примеру своих соседей [12, с. 52, 116—118].
Агрономы занимались развитием не только крестьянского полеводства, но и животноводства. В земской практике еще не было специалистов, которые именуются сейчас зоотехниками, поэтому в тот период агроном представлял собой специалиста весьма широко профиля. Следует сразу оговориться, что в рамках данной статьи деятельность органов местного самоуправления по развитию крестьянского животноводства не рассматривается, так как это земское поприще, как нам представляется, может стать темой отдельного исследования.
Перед началом хозяйственного года каждый земский агроном составлял развернутый и предметный план своей деятельности. Этот документ направлялся как в губернское, так и в соответствующее уездное земство для утверждения. Со своей стороны местные управы регулярно давали агрономам те или иные поручения на основании решений ежегодных собраний. Доклады о проделанной за год работе поступали от специалистов также в органы местного самоуправления уездного и губернского уровней, они рассматривались на очередных собраниях, проходивших, как правило, осенью, по завершении очередного хозяйственного года. Ежегодно в Костромской губернии издавался сборник таких отчетов, поступивших из различных уездов [1, с. 26—27].
Кроме упомянутых выше должностных лиц, в структуру агрономической организации со временем вошли и специалисты по более узким отраслям сельского хозяйства. В начале ХХ в. земство стало уделять внимание более эффективному использованию лугов для кошения травы и выпаса скота. В связи с этим в Костромское губернское земство был приглашен через столичный Департамент земледелия специалист по луговодству В. В. Зарец-кий. Однако он был не в состоянии заниматься проблемами всей обширной губернии. Поэтому вскоре в помощь ему были выделены четыре инструктора: Попов обслуживал Галичский и Буйский уезды, Соколов — Юрьевецкий, Пучинов — Ветлужский, Кибардин — Кинешемский. Сам В. В. Зарецкий, помимо обязанностей в губернском масштабе, занимался внедрением передовой луговой агротехники в Костромском и Нерехтском уездах. С 1912 г. стали приглашаться на работу в земство мастера по луговодству. В отличие от губернского специалиста и инструкторов, имевших высшее образование, мастера заканчивали только курсы по луговодству и являлись специалистами низшего звена. Обычно они работали в качестве помощников инструкторов
[2, с. 72—73, 118]. В состав земской агрономической организации входили также заведующие и продавцы сельскохозяйственных складов.
На рубеже XIX и XX вв. земства ежегодно проводили губернские съезды врачей, на которых медики выступали с конструктивными просьбами и предложениями по улучшению обслуживания населения. Большинство таких ходатайств земские собрания рано или поздно удовлетворяли. Несколько позже аналогичную форму привлечения «третьего земского элемента» к принятию решений стали практиковать в области агрономии. Так, в Костроме в конце 1907 г. прошел губернский агрономический съезд. Он продолжался больше недели: как видно, у специалистов было что обсудить вместе с работниками губернской земской управы. В Шуйском и некоторых других уездах Владимирской губернии устраивались уездные агрономические совещания. На одном из них, в частности, было принято решение о том, чтобы увеличить число агрономических участков с трех до четырех и открыть такое новое подразделение с центром в городе Иваново-Вознесенске [1, с. 15; 5, с. 314—315].
В нечерноземной полосе, к которой относился регион Верхней Волги (в него обычно включают Владимирскую, Костромскую, Ярославскую и иногда Тверскую губернии) основной отраслью крестьянского хозяйства являлось полеводство. Несмотря на неплодородие земли и невысокие урожаи, именно оно, а не животноводство прежде всего кормило крестьян. Последнее для подавляющего большинства крестьян находилось на втором плане. Лошади и коровы у них были малорослыми, слабосильными и низкопродуктивными; коз, овец и свиней в российской деревне сто лет назад заводили немногие селяне. Это объяснялось не только беспородностью животных, но и крайне слабой кормовой базой. Травы на лугах и паровых полях было немного, ее не хватало для полноценного обеспечения животных зеленым кормом летом и сеном зимой.
Для повышения материального благополучия крестьян земство решило внедрить в крестьянских хозяйствах посевы специальных кормовых трав, которые могли обеспечить сельскохозяйственных животных питательным кормом в стойловый период. Земцы хорошо понимали, что любое насильственное вмешательство извне в налаженный веками алгоритм хозяйственной жизни крестьян было недопустимо. Поэтому органы местного самоуправления действовали постепенно и осторожно, используя сначала «угловое», а потом «правильное» травосеяние. Эти два термина прочно вошли в обиход в начале ХХ в. Первый из них означал, что крестьяне выделяли под клевер, тимофеевку или другую траву небольшой участок земли («угол»), скажем размером в половину или четверть десятины. Этот посев воспринимался сельскими жителями как экспериментальный. Угловое травосеяние могло продолжаться год, два или три, пока крестьяне не убеждались в его пользе и не переходили к травосеянию правильному. Это означало, что для посева трав выделялось особое поле, которое становилось неотъемлемой частью севооборота. Обычно с переходом к правильному травосеянию практиковавшееся в русской деревне дедовское трехполье уступало место более прогрессивному четырехполью.
Первые попытки посева кормовых трав, предпринятые по инициативе земства, в западной части Шуйского уезда были сделаны в 1903 г. Аналогичные эксперименты в Покровском уезде начались также в 1903 г., когда на угловое травосеяние решились крестьяне одного из селений. В 1904 г. угловые посевы трав здесь практиковались в 2 селениях. В 1906 г. в уезде было уже 2 селения с правильным травосеянием, в 1907 г. — 4 селения
с правильным и 10 — с угловым. Как видно из этих цифр, при рациональной постановке дела передовые технологии все же завоевывали признание крестьян, хотя и не слишком динамично [9, с. 22].
1907 г. оказался решающим в процессе внедрения кормовых трав во многих уездах Костромской губернии. Здесь оно начало вводиться в 1903 г., и за четыре года (1903—1906) правильным травосеянием было охвачено 127 селений. В дальнейшем за один только 1907 г. к нему перешли 108 селений, в которых клевером заняли 2455 десятин — больше, чем за предыдущие четыре года. Наиболее успешно продвигалось внедрение кормовых трав в Костромском уезде, немного отставал от него Кинешемский. На третьем месте со значительным отставанием находился отдаленный Варнавинский уезд [1, 9— 11]. К началу Первой мировой войны в числе уездов, дальше других продвинувшихся в развитии травопольной системы, по-прежнему находился Кине-шемский. Здесь в 1914 г. уже около 120 селений перешли к правильным посевам кормовых трав, прежде всего — клевера [13, с. 364].
Клевер и тимофеевка стали наиболее распространенными кормовыми травами на крестьянских полях, однако не единственными. Кроме них использовались: вика, лисохвост, ежа, люцерна, люпин синий и желтый, мятлик луговой. Но все они не могли конкурировать по продуктивности и популярности с клевером [10, с. 40].
Для внедрения кормовых трав в крестьянское хозяйство органы местного самоуправления не останавливались перед серьезными финансовыми затратами. С 1903 г. Костромское губернское земство стало отпускать деньги для бесплатной раздачи крестьянам семян клевера и тимофеевки при переходе их к так называемому травопольному обороту. Многократное увеличение расходов на эти цели в связи с распространением травосеяния заставило Костромское губернское земство поставить вопрос об их сокращении в связи с тем, что крестьяне уже привыкли к посевам кормовых трав, в полной мере оценили их выгоду и готовы были купить семена. Особенно наглядно эти результаты были видны в Костромском, Нерехтском и Кинешемском уездах, где земство предложило отпускать семена хотя и за полную стоимость, но в кредит на два года. В Юрьевецком, Кологривском, Варнавинском и Макарь-евском уездах решено было выдавать семена в кредит со значительной скидкой в связи с тем, что успехи травосеяния там были несколько скромнее, чем в лидировавшей тройке уездов, упомянутых выше. В Чухломском, Ветлуж-ском, Буйском, Галичском и Солигаличском уездах очень мало селений перешли на новый севооборот, поэтому здесь решили продолжить бесплатную раздачу. Эти меры экономии земских средств объяснялись тем, что их брали на безвозмездный отпуск семян из так называемого продовольственного капитала губернского земства, а к 1907 г. он был в значительной степени исчерпан. Только за счет бесплатной раздачи семян этот фонд уменьшился на 45 тыс. руб. [1, с. 14—16].
Отношение крестьян к бесплатной и льготной раздаче семян было разным в различных губерниях и уездах. Костромские земцы с удовлетворением отмечали, что в Костромском и Нерехтском уездах сельчане «ведут себя сознательно» и вовремя погашают выданные им ссуды. С другой стороны, Покров-ское уездное земство сетовало на то, что крестьяне неисправны в платежах за выданные в кредит семена. В связи с этим в Покровском уезде земское собрание вынуждено было изменить условия кредитования крестьян натурой. Выдача семян производилась по большей части на правильное, а не на угловое
травосеяние. На угловое выдавали всего по 10 фунтов семян на одно хозяйство и только один раз, на повторный посев трав семена предоставлялись уже за наличные. Исключение делалось для тех, чей прежний посев погиб от неблагоприятных погодных условий или потрав скотом [1, с. 15—16; 9, с. 21—22].
На крестьян больше воздействовали не беседы специалистов по агрономической тематике и не прочтенные ими брошюры, а конкретные факты, причем увиденные ими собственными глазами. Поэтому земские специалисты первостепенное внимание уделяли демонстрации эффективности тех или иных агротехнических новшеств, которые они предлагали. В Покровском уезде несколько волостей отличались низким качеством почв. Некоторые местные жители полностью забрасывали здесь земледелие, занимаясь ремеслами или же отправляясь в отход. Агрономы предложили крестьянам развивать животноводство и сеять для этого кормовые травы. Убеждениям губернского агронома первыми вняли в 1903 г. жители деревни Скородумка, которые получили семена клевера и посеяли их. Урожай его оказался очень богатым, что позволило содержать больше скота. Это, в свою очередь, оказало положительное влияние на развитие земледелия: крестьяне стали вывозить на поля больше навоза, что повлекло за собой повышение урожайности. Крестьяне соседних со Скородумкой селений, наблюдая этот видный невооруженным взглядом прогресс, вскоре последовали примеру предприимчивых участников этого эксперимента [8, с. 31].
Годом позже по инициативе земства был введен правильный севооборот в деревнях Александровка, Елисейково и Жердево того же Покровского уезда. У них уродился не только отличный клевер, но и овес, посеянный на тех же полях после этой кормовой травы. Клевер, снова посеянный после овса, также дал богатый укос, несмотря на неважную суглинистую и супесчаную почву. Под влиянием этих примеров в 1905 г. пожелали перейти к аналогичному севообороту крестьяне соседних деревень Свинцово, Жары, Павликово и Павлово [8, с. 23].
По мере распространения посевов клевера возрастали цены на семенной материал. Кроме того, земства не могли удовлетворить все просьбы крестьян об отпуске семян бесплатно или в кредит, так как финансовые возможности органов местного самоуправления были ограничены, а поприщ деятельности у земства было немало — здравоохранение, просвещение, ремонт дорог и мостов и т. п. Земства решили научить крестьян тому, как самим добывать семена из собранного ими урожая. Например, в Покровском уезде в деревне Александ-ровке в 1908 г. были установлены клеверная терка с трехконным приводом и сортировальная машина. Сюда крестьяне из соседних селений приезжали для того, чтобы протереть свои семена до кондиций, нужных для посева. Крестьяне данной местности на время оказались своего рода монополистами, производя семенной материал не только для себя, они продавали его и в другие волости. Помимо упомянутой выше передовой технологии, некоторые селяне использовали традиционный способ получения семян: головки клевера сначала сушили на печке, а потом толкли в ступке [9, с. 23].
Рассматривая развитие травосеяния в российской деревне, следует особо указать, что оно носило преимущественно общественный характер, на что не раз обращали внимание земские органы в своих изданиях. Это означало, что собрание крестьян-общинников своим приговором отводило то или иное поле из фонда общей для всех земли под посев трав, а потом жители по справедливости делили между собой урожай. Кинешемская земская управа
однажды попросила особых привилегий (бесплатная раздача семян, льготный кредит) для крестьян-отрубников, вышедших из общины в ходе столыпинской аграрной реформы. Однако Костромской губернский агрономический съезд отклонил это ходатайство со следующей мотивировкой: данная мера «является совершенно несправедливой по отношению к прочим частным владельцам и крестьянам-общинникам» [1, с. 13, 18—19]. Такую негативную позицию по отношению к крестьянам, вышедшим из общины на отруба и хутора, можно объяснить тем, что некоторые гласные и особенно штатные работники земств стояли на неонароднических позициях. Они и гласно, и негласно выступали против столыпинских аграрных преобразований, которые разрушали общину, являвшуюся одним из краеугольных камней в неонароднической социальной доктрине.
Повторим: в нечерноземной полосе, к которой принадлежали Владимирская и Костромская губернии, уровень плодородия почв был низким. В сочетании с примитивной традиционной агротехникой это было причиной очень невысоких урожаев практически всех культур, использовавшихся в крестьянском полеводстве. Крестьяне для повышения урожайности применяли почти исключительно органические удобрения: навоз, иногда золу. Однако скота, который был основным «производителем» навоза, у сельского населения было мало. Лишь в Кинешемском уезде, где залегали и добывались фосфориты (а также в некоторых соседних, например в Макарьевском), использовалось это минеральное фосфорное удобрение. Местное население применяло его, хотя и не повсеместно, примерно с середины 1890-х гг. [2, с. 35].
Земские органы, вплотную взявшиеся за улучшение крестьянской агрономии, одно из важных направлений своей деятельности увидели во внедрении в повседневную хозяйственную жизнь деревни минеральных удобрений. На рубеже XIX—XX вв. крестьяне познакомились с ними впервые, поскольку до этого неорганика употреблялась только в помещичьих хозяйствах, да и то далеко не во всех.
В отношении минеральных удобрений около ста лет назад (до революции и в первые годы советской власти) употреблялся практически забытый сейчас термин «удобрительные туки», который означал в широком смысле любые удобрения и в более узком смысле — удобрения минеральные. Ассортимент их был значительно уже, чем в современном сельском хозяйстве. В Шуйском уезде использовались: суперфосфат, другие «фосфорные туки», чилийская селитра, гипс и томас-шлак. Последний представлял собой отходы металлургии и являлся одним из видов фосфорного удобрения [9, с. 156].
Вопросы об использовании удобрений регулярно рассматривались на собраниях губернских и уездных земств в общем контексте агрономических мероприятий, эта тема поднималась в начале ХХ в. практически ежегодно в докладах участковых агрономов. Костромское губернское земство на сессию 1912 г. вынесло специальный доклад «О распространении минеральных удобрений в Сокольском районе Макарьевского уезда», в котором рассмотрело как положительный, так и отрицательный опыт, имевшийся в этой сфере в нескольких волостях упомянутого уезда [2, с. 35].
Интерес к использованию удобрений в разных земствах был неодинаковым. Статистические данные свидетельствуют о том, сколько средств было истрачено на эти цели в различных уездах Владимирской губернии. В Александровском уезде в 1905 г. земство издержало на это 600 руб., в Суздальском — 350, Гороховецком — 300, Юрьевском — 250, Шуйском
и Покровском — по 150, Муромском — 100, Судогодском — всего 50 руб. [8, с. 16].
Снабжение крестьян удобрениями взяли на себя губернские земства. Например, в Покровском уезде в 1908 г. в 62 крестьянских хозяйствах было выдано 28 пудов суперфосфата, 103 пуда томас-шлака, 68 пудов костяной муки. При этом органы местного самоуправления вовсе не предполагали заниматься благотворительностью. «Туки» только сначала предоставлялись бесплатно и в небольших объемах для того, чтобы крестьяне убедились в их пользе. В дальнейшем местные жители получали их не даром, а покупали на земских сельскохозяйственных складах. Бесплатно удобрение выдавалось крестьянину только в виде эксперимента на одну восьмую или даже на одну шестнадцатую часть десятины, чаще всего — под озимую рожь. В находившийся рядом совершенно одинаковый по площади и по качеству почвы участок «туки» не вносились. Земство ставило следующее обязательное условие: урожай с этих двух участков убирали одновременно и тут же сравнивали для того, чтобы определить эффективность проведенного агрономического мероприятия [11, с. 32; 9, с. 24].
При внедрении удобрений земства учитывали местные условия. Так, в одной части Покровского уезда плодородие почвы было выше, в другой — заметно ниже. Поэтому крестьяне здесь порой забрасывали часть своих наделов. По инициативе уездных земцев они стали снова вводить эти земли в оборот для посева кормовых трав с внесением удобрений [11, с. 31]. В юго-восточной части Макарьевского уезда, центром которой являлось расположенное около Волги село Сокольское, крестьяне на рубеже XIX—XX вв. активно осваивали пустующие земли. Для целины они весьма успешно использовали фосфориты, залегавшие в южной части Костромской губернии. Однако когда практически все пустующие земли были освоены, фосфориты перестали быть столь эффективными, какими были на целине. При содействии земства здесь стала вноситься в почву костяная мука, которая оказалась более действенной на так называемых старопахотных землях [2, с. 35].
В немалой степени внедрению минеральных удобрений мешал хозяйственный консерватизм сельских жителей. В той же юго-восточной части Ма-карьевского уезда крестьяне, привыкшие за несколько лет к использованию костяной муки, не хотели отказываться от нее в пользу совершенно нового для них томас-шлака, хотя он по цене был дешевле, да и практические опыты, поставленные в селе Ковернино, должны были убедить их в эффективности нового «тука» [2, с. 36]. В Покровском уезде некоторые крестьяне, получив бесплатно удобрение для демонстрации его эффективности, говорили, что при внесении в почву оно очень «пылит» и им не хочется возиться с ним. Из этого земские работники сделали вывод, что в качестве «демонстраторов» следует подбирать крестьян более просвещенных и «эластичных» [8, с. 16].
Опыты применения минеральных удобрений, проводившиеся в хозяйствах местных крестьян, добровольно становившихся «демонстраторами», показывали высокую эффективность нововведений. В Покровском уезде в 62 хозяйствах, применявших суперфосфат, томас-шлак и костяную муку под озимую рожь, прирост урожая на следующий год достигал, как минимум, 10 % и, как максимум, — 50 %. У одного из крестьян того же уезда в 1905 г. применение суперфосфата дало прирост по соломе в 57 %, а по зерну — 131 % [8, с. 20; 9, с. 25].
Земства одной из своих задач ставили регулярное снабжение крестьян усовершенствованной сельскохозяйственной техникой, сортовыми семенами, минеральными удобрениями и другими сельскохозяйственными товарами, которые в повседневном крестьянском быту до конца XIX в. почти не употреблялись. Купить эти и другие вещи можно было на земских сельскохозяйственных складах, которые один за другим стали открываться в уездной глубинке в начале прошлого столетия.
Проследим процесс их возникновения на примере двух уездов разных губерний. До 1904 г. крестьяне Вязниковского уезда вынуждены были обращаться за сельскохозяйственными орудиями, семенами и удобрениями на открывшиеся раньше склады в соседних уездах — в Ковров и Шую. 16 апреля 1904 г. в Вязниках был создан свой уездный склад. Фактически, как и в других местах, это был магазин, здесь под открытым небом и в сараях были размещены для всеобщего обозрения различные машины и орудия, которые можно было не только осмотреть, но и испытать в деле. Через год такое же заведение появилось в селе Палех, фактически являвшемся центром северной части уезда. Летом 1906 г. Мугреевский волостной сход принял решение просить Вязниковское уездное земство открыть такой склад в селе Мугрееве-Никольском. Земство изъявило на это согласие, поставив условие: товары будет закупать у оптовиков и производителей склад в Палехе, а затем часть их направлять в Мугреево [3, с. 62—64]. В Нерехтском уезде склад сначала был открыт в уездном центре. Затем начали возникать заведения, которые имели статус его отделений. Для них были определены крупные населенные пункты: фабричные поселки Середа и Писцово, железнодорожная станция Арменки и село Острецово [16, с. 276—286].
В отчетах Нерехтской земской управы сохранились данные об ассортименте товаров, продававшихся в Писцовском отделении уездного сельскохозяйственного склада. Крестьяне охотно разбирали здесь сортовые семена: рожь Лысковскую, овес Шатиловский, гречу, просо, а также льняное семя, вику, клевер и тимофеевку, огородные и цветочные семена. Для повышения урожайности продавались различные минеральные удобрения. Среди сельскохозяйственных орудий повышенным спросом пользовались плуги, бороны, кочкорезы, сеялки, сортировки, льномялки, косилки конные. На складе крестьянин мог приобрести также самые обычные орудия труда, как сельскохозяйственные, так и плотницкие: косы, серпы, точильные бруски, лопаты, вилы, грабли, лейки, пилы, топоры. К сожалению, в России сельскохозяйственное машиностроение было недостаточно развито, в связи с этим поставщиками того же склада, как и многих других, являлись в основном иностранные компании: Торговые дома «Мутнер» в Будапеште и «Людвиг Нобель» в Петербурге, международная компания жатвенных машин из США. Среди значимых отечественных поставщиков можно назвать только Воткинский завод, снабжавший земские склады по всей стране качественными плугами [15, с. 225—236; 16, с. 322].
Обороты сельскохозяйственных складов неуклонно возрастали. В 1901 г. на губернском земском складе в Костроме было продано товаров на 57 тыс. руб., в 1903 г. — 84 тыс., в 1904 г. — 112 тыс., в 1905 г. — 99 тыс., в 1906 г. — 102 тыс., в 1907 г. — 140 тыс. руб. Временный спад в этой динамике можно объяснить обострением революционного движения в 1905—1906 гг., к этим событиям в 1906 г. добавился к тому же ощутимый неурожай. В принципе,
неурожай сказался и на продажах в следующем, 1907 г. Например, в 1906 г. в Костроме земство продало 1700 плугов, а в 1907 г. — только 1200.
Анализируя данные о реализации товаров за несколько лет, следует констатировать, что на первом месте в стоимостном выражении стояли сельскохозяйственные машины и орудия, затем шли семена кормовых трав, сахар для подкормки пчел и семена зерновых культур. С каждым годом рос спрос на строительные товары, в том числе на кровельное железо. Как видно, деревенские избы, крытые соломой, в начале ХХ в. быстро уходили в прошлое, большинство домов в сельской местности были крыты тесом, дранкой, многие стояли «под железом». В 1907 г. с Костромского губернского склада было отпущено товаров уездным управам на 38 тыс. руб., крестьянам — на 85 тыс., местным помещикам — на 9 тыс., за пределы губернии — на 5 тыс. руб. Со временем уездные управы стали закупать товары не на губернском складе, а у непосредственных производителей или столичных поставщиков. Таким образом, роль губернского склада как оптового распределителя постепенно утрачивалась [1, с. 27, 29—30, 32—33, 37, 41].
Разумеется, торговые операции на земских складах производились так, чтобы земство не терпело убытков от своих коммерческих операций. В то же время погоня за прибылью по определению не являлась целью местных органов самоуправления. Например, на складах в Покровском уезде наценки, с которыми продавались машины, семена, удобрения и т. п., по сравнению со стоимостью их покупки у производителей или оптовиков были минимальными. Товары, стоившие менее 50 коп., продавались с наценкой в 10 %, от 50 коп. до 1 руб. — 7 %, от 1 до 3 руб. — 5 %, от 10 до 20 руб. — 2 %. Только косы, пользовавшиеся повышенным спросом у крестьян, продавались с наценкой в 15 %. За счет этих наценок земство даже не получало доходов, оно просто компенсировало свои расходы по доставке товаров на склад [11, с. 34—35].
Земства учитывали, что большинство крестьян не обладали материальными возможностями, чтобы купить сложную и дорогостоящую технику. Поэтому органы местного самоуправления открывали прокатные пункты, в которых крестьяне могли взять на короткий срок то или иное орудие труда. Например, в Иваново-Вознесенске первоначально на таком пункте можно было взять технику на время совершенно бесплатно, а когда крестьяне привыкли к ее использованию, была введена очень небольшая плата. Здесь для жителей соседних с городом сел и деревень имелись: американский плуг Говарда, плуг шведский Липгарда, косилка завода Мак-Кормика, клеверная сеялка Кроуна, семирядная сеялка завода Гельферих-Саде, саморазбрасывающая жнейка Адрианса, а также дисковые бороны и пр. За прокат плуга или бороны взималась плата по 10 коп. в день, за сеялку — 25 коп., а за двух-конную косилку — 40 коп. Как нам представляется, цены были весьма умеренными. Для пахоты и боронования в весенний сезон крестьянину требовалось около недели. Путем несложных арифметических расчетов можно вычислить, что прокат двух орудий труда на это время стоил примерно 1,5 руб. При этом нужно учесть, что при использовании новой техники качество обработки почвы улучшалось очень значительно по сравнению с тем, когда использовалась соха или доставшаяся от дедов примитивная деревянная борона [4, с. 188—190; 5, с. 143, 145—146; 6, с. 171—172].
Агрономы при поддержке губернских и уездных органов местного самоуправления вели среди крестьян разъяснительную работу, которую условно
можно назвать агропропагандой. В это понятие входило устройство различных курсов, лекций и показательных опытов, бесплатная раздача брошюр и листков.
Наиболее глубокие и прочные знания по новым для них агротехнологи-ям крестьяне могли получить на специальных курсах, которые устраивались не только в уездных центрах, но и в крупных селах. Их организовывали обязательно вне рамок сельскохозяйственного сезона, т. е. с ноября по апрель, поскольку в летнюю страду слушателей не удалось бы найти. В апреле 1912 г. были устроены курсы по «кормодобыванию» в деревне Кузьмино Меленковского уезда Владимирской губернии. Основная тематика курсов — максимально эффективное использование лугов для улучшения кормовой базы сельскохозяйственных животных. Лекторами здесь были не только местные земские агрономы А. К. Богданович и Д. М. Панкратов, но и приглашенные со стороны специалисты по луговодству и культуре болот Л. А. Панасюк, Л. А. Чугунов и В. К. Зотов. Занятия проводились по 4— 5 часов в день, а предметы, которые преподавались на курсах, были следующими: общее земледелие — 12 часов, травосеяние — 6, луговодство — 16, однолетние кормовые травы — 4, культура болот — 5, а всего — 43 часа.
Лекции на курсах читались в доступной для крестьян форме, в ходе их демонстрировались усовершенствованные сельскохозяйственные орудия (плуги, бороны, культиваторы), гербарии луговых трав, образцы семян, удобрений, настенные таблицы, а также туманные картины, т. е. выполненные на стекле слайды, демонстрировавшиеся через так называемый волшебный фонарь (диапроектор). Практические занятия проводились на участке размером в полдесятины около той же деревни Кузьмино Меленковского уезда. На эти курсы записалось 22 слушателя, причем все они аккуратно посещали занятия. Излишне говорить, что обучение было бесплатным. Аналогичные курсы были проведены для крестьян в 1912 г. во Владимире, Коврове и селе Пестяки Гороховецкого уезда [2, с. 12—13].
В губернском центре Владимире курсы проводились ежегодно в феврале — марте. На них принимались не все желающие, а только те, кто был командирован уездными земскими управами. В 1912 г. их было 48 человек, логично предположить, что каждый уезд (их в губернии было 12) делегировал 4 человек. Причем не принимались те, кто прослушал лекции на этих курсах в предыдущие годы. Кроме того, по линии губернской землеустроительной комиссии, занимавшейся столыпинскими аграрными преобразованиями, была выделена особая квота для 11 крестьян, «перешедших к индивидуальному владению землей», т. е. для выделившихся из общины отрубников и хуторян. Таким образом, курсы посещали 59 человек. Занятия продолжались 19 дней по 5 часов ежедневно. Больше всего (36 %) было крестьян в возрасте от 26 до 35 лет, на втором месте была возрастная группа от 36 до 50 лет (24 %) [2, с. 67—68].
Кроме курсов, которые давали слушателям комплексные знания, уездные и участковые агрономы, а также другие специалисты проводили в крупных селах регулярные (раз в неделю, раз в две недели) чтения (лекции). В Шуйском уезде агроном В. И. Машеров в зимний сезон 1912/13 г. (с октября по март) проводил беседы в населенных пунктах рядом с Иваново-Вознесенском — в Авдотьине, Богородском, Колянове, Беляницах. Чтения, проходящие на базе местных земских школ, посещали от 20 до 40 крестьян. По отзыву лектора, слушали его внимательно [5, с. 152—153].
В Кинешемском уезде в кабинетах уездных и участковых агрономов были созданы небольшие библиотечки — крестьяне могли познакомиться с научно-популярной литературой по тем или иным отраслям сельского хозяйства [13, с. 363].
К сожалению, в земских материалах сохранилось не так много свидетельств о конкретных результатах агропропаганды. Костромское губернское земство констатировало, что чтения, проведенные специалистами в Костромском, Нерехтском, Юрьевецком уездах, заинтересовали крестьян, некоторые общины приняли решения о переходе к более эффективным методам хозяйствования, чаще стали поступать в земства соответствующие ходатайства от хуторян. В Шуйском уезде регулярное проведение чтений привело к массовому переходу от привычного трехполья к более прогрессивной четырехпольной системе [5, с. 152—153; 2, с. 77].
Подведем некоторые итоги работы земства в области агрономии. Она стало приоритетной для большинства земств значительно позднее, чем другие сферы его деятельности, — просвещение, здравоохранение, ветеринария, дорожное строительство. Опыт, накопленный на этих поприщах, был в той или иной мере использован при создании и функционировании агрономической организации. Это касалось и финансирования тех или иных программ, и создания агрономических участков по образу и подобию участковой земской системы в области медицины.
Опорными пунктами деятельности земства в рассматриваемой нами сфере стали сельскохозяйственные склады, которые нередко выполняли также функции прокатных пунктов. Здесь крестьяне могли купить или взять в прокат и традиционные, и «инновационные» орудия труда, приобрести сортовые семена, удобрения, а также просто получить дельный совет. Посещали склады как зажиточные крестьяне, которые порой покупали машины стоимостью в десятки рублей, так и бедняки, которым была нужна всего лишь простая лопата или коса, но по невысокой цене. Такие склады земство старалось максимально приблизить к покупателю, поэтому открывало их не только в уездных центрах, но и в крупных селах.
Первостепенное внимание в области агрономии органы местного самоуправления обратили не на зернопроизводство, которое было главным в крестьянском хозяйстве, а на внедрение в севооборот специальных кормовых трав, которые почти не использовались крестьянами. За счет этого земцы надеялись дать толчок развитию животноводства, которое находилось в российской деревне в явно неудовлетворительном состоянии. Низкий уровень крестьянского животноводства особенно бросался в глаза на фоне благоустроенных ферм, которые встречались в некоторых помещичьих имениях. Крестьянские луга и выпасы давали мало корма для скота, а посевы клевера и других трав, внедрявшихся земством, напротив, надежно обеспечивали крупный и мелкий рогатый скот запасами на стойловый период его содержания. Благодаря травопольной системе в российской деревне стал появляться совершенно новый для нее севооборот — четырехполье вместо традиционного трехполья. Как показывала практика, при такой комбинации культур и урожаи зерновых, посеянных по клеверу, были высокими.
Пропагандистская работа, которую вело земство по внедрению новой техники и новых агротехнологий в крестьянское хозяйство, к сожалению, охватывала довольно узкий круг сельских жителей — десятки и сотни из десятков и сотен тысяч человек, проживавших в том или ином уезде,
губернии. Крестьяне больше верили не устному или печатному слову, а наглядным примерам. Только увидев конкретную выгоду на участке у односельчанина, они начинали применять новшества в своих хозяйствах.
В этой связи нужно отметить, что передовые орудия труда и технологические новшества в сфере агрономии применяло в начале ХХ в. пока меньшинство крестьян. Большинство продолжало трудиться по старинке, с интересом или же равнодушно наблюдая за тем, как предприимчивые соседи используют минеральные удобрения, усовершенствованные машины или же сеют на своих землях клевер и тимофеевку. Для деятельности земства в этой сфере оставалось в полном смысле этих слов необъятное поле деятельности. Однако начавшаяся в 1914 г. Первая мировая война, а потом революция 1917 г. сначала затормозила, а потом полностью остановила работу земства на этом полезном поприще.
Библиографический список
1. Доклады Костромской губернской земской управы очередному губернскому земскому собранию сессии 1907 года. По агрономическому отделу. Кострома, 1908. 87 с.
2. Доклады Костромской губернской земской управы очередному губернскому земскому собранию сессии 1912 года. По агрономическому отделу. Кострома, 1913. 381 с.
3. Журналы Вязниковского уездного земского собрания 1906 г. с приложениями. Владимир, 1906. 239 с.
4. Журналы и доклады очередного и чрезвычайного Шуйского уездного земского собрания 1912 г. Шуя, 1912. 627 с.
5. Журналы и доклады очередного и чрезвычайного Шуйского уездного земского собрания 1913 г. Шуя, 1914. 664 с.
6. Журналы и доклады чрезвычайного и очередного Шуйского уездного земского собрания 1907 г. Владимир, 1908. 324 с.
7. Журналы и доклады чрезвычайного и очередного Шуйского уездного земского собрания 1914 г. Шуя, 1915. 39 с.
8. Журналы очередного Покровского уездного земского собрания 1904 года. Владимир, 1905. 174 с.
9. Журналы очередного Покровского уездного земского собрания 1907 года. Владимир, 1908. 184 с.
10. Журналы очередного Покровского уездного земского собрания 1911 года. Владимир, 1912. 214 с.
11. Журналы очередной сессии Покровского уездного земского собрания 1904 года. Владимир, 1904. 44 с.
12. Журнал очередных и экстренных Вязниковских уездных земских собраний 1903 г. Владимир, 1904. 284 с.
13. Кондратьев Н. Д. Развитие хозяйства Кинешемского земства Костромской губернии : (социально-экономический и финансовый очерк). Иваново : Ивановская газета, 2002. 496 с.
14. Отчет Владимирской губернской земской управы по агрономическим мероприятиям за 1903 год. Владимир, 1904. 68 с.
15. Отчет Нерехтской уездной земской управы за 1909 г. Кострома, 1909. 262 с.
16. Отчет Нерехтской уездной земской управы за 1912 г. Кострома, 1913. 357 с.
