CC BY
65
Таким образом, на всех этапах порождения речи протекают процессы, имеющие определенное значение для смыс-лообразования знаков косвенно-производной номинации.
Детальный анализ этапов смыслооб-разования косвенных знаков и характеристика состояний смысловых структур на каждом этапе являются важной задачей дальнейшего исследования основных механизмов смыслового структурирования в ходе косвенно-производной номинации.
Литература
1. Ахутина Т.В. Порождение речи. Нейролингвистический анализ синтаксиса/Т.В. Ахутина. М.: Изд-во Моск. гос. ун-та, 1989. 215 с.
2. Русская фразеология: историко-этимологический словарь / сост. А.К. Бирих, В.М. Мокиенко, Л.И. Степанова. М.: Астрель: АСТ: Люкс, 2005. 926 с.
3. Глухов В.П. Основы психолингвистики / В.П. Глухов. М.: АСТ: Астрель, 2005. 351 с.
4. Кубрякова Е.С. Номинативный аспект речевой деятельности / Е.С. Кубрякова. М.: Наука, 1986. 160 с.
5. Леонтьев А.А. Психолингвистические единицы и порождение речевого высказывания / А.А. Леонтьев. М.: КомКнига, 2005. 312 с.
6. Цветкова Л.С. Процесс называния предмета и его нарушение / Л.С. Цветкова // Вопр. психологии. 1972. №4. С. 107 - 117.
Sense forming of signs of the indirectly-derivative nomination in the process of the generation of a speech statement
The analysis ofproblems of sense forming of signs of an indirect nomination is given.
The aim of the article is to describe sense forming of indirectly-derivative signs as one of the major processes of the generation of a speech statement.
As a result the basic stages of semantic structurization in the process of the indirectly-derivative nomination were revealed.
Key words: a sign of the indirectly-derivative nomination, sense forming, the generation of a speech statement.
Я.А. ВОЛКОВА (Волгоград)
АГРЕССИВНЫЙ КАТАРСИС В КОНЦЕПТУАЛЬНОМ ПРОСТРАНСТВЕ АГРЕССИИ
Рассмотрены один из актуальных вопросов современной лингвистической концептологии и теории дискурса — проблема функционирования агрессивного типа общения в человеческой коммуникации, а также проблема концептуализации агрессивного катарсиса как важнейшего элемента концептуального пространства агрессии. Проводится анализ лингвистических средств отражения данного феномена на англо- и русскоязычном языковом материале.
Ключевые слова: агрессивное общение, ситуация агрессивного общения, агрессивный катарсис, языковая концептуализация эмоций, концептуальная метафора.
Общение есть доминантная форма человеческого существования. Это не подлежит сомнению, ибо «человек необща-ющийся» представляет собой явное отклонение от нормы, медицинскую патологию. Однако в последнее время расширяется сфера функционирования особого типа человеческого общения, где эмоционально-смысловой доминантой выступают эмоции, кластеры эмоций или эмоционально -когнитивные комплексы, стимулирующие агрессию коммуниканта-(ов) (как вербальную, так и невербальную). Мы называем такое общение агрессивным общением, а ситуации, в которых оно реализуется, - ситуациями агрессивного общения.
Ситуации агрессивного общения крайне многочисленны и многообразны, но, рассматривая их, нельзя обойти стороной понятие катарсиса, или очистительной разрядки, т. к. за этим термином стоит одна из наиболее распространенных и привлекательных для человеческого сознания моделей агрессивного поведения. Данная статья посвящена проблеме концептуализации катарсиса как важнейшего компонента концептуального пространства агрессии, а также вопросу лингвистического отражения данного феномена.
С точки зрения современной психологии, катарсис - это «ослабление моти-
© Волкова Я.А., 2009
вации совершения новых агрессивных действий вследствие того, что данный человек уже совершил агрессивные поступки» [4: 313]. Известно, что сам термин «катарсис» был введен в науку Аристотелем, который, определяя трагедию как жанр, писал, что она совершает «благодаря состраданию и страху очищение (катарсис) подобных аффектов» [1], т.е. страх и сострадание, воспроизводимые на сцене, должны были освобождать сопереживающих действию зрителей от этих аффектов. Исследователи Аристотеля полагают, что катарсис следует понимать именно в медицинском смысле, т. е. в результате катарсиса душа очищается отнакопленных болезненных аффектов. Спустя века этот термин взяли на вооружение 3. Фрейд и Д. Брей-ер, занимавшиеся исследованиями истерии. По мнению этих ученых, причиной данного заболевания являются нереализованные травмирующие переживания. Если пациенту удается вспомнить и снова пережить их, находясь в состоянии гипноза, то травмирующее переживание будет преодолено. Таким образом, разработанная Фрейдом и Брейером «энергетическая» модель накопления и разрядки напряжения со временем превратилась в психоаналитическую концепцию катарсиса. Согласно данной концепции, тревога и страх пациента ослабляются, если он рассказывает о них внимательному и сочувствующему слушателю. Задолго до отцов-основателей психоанализа данная концепция нашла отражение в семантике глагола«выговориться» и идиомы «излить душу».
Таким образом, основная идея катар-сисазаключается втом,что выплеск эмоции наружу ослабляет эту эмоцию «изнутри» и улучшает самочувствие индивида, испытывающего данную эмоцию. Впоследствии данные представления о катарсисе были перенесены на понимание агрессии иэмоций, ее вызывающих, они прекрасно согласуются с самыми известными теориями агрессии и агрессивного поведения человека - психоаналитической и инстинктивистской. Обе эти концепции утверждают, что человеку необходимо освободиться от энергетической напряженности, накопленной вследствие раздражения, гнева и других подобных эмоций. При этом зло можно выместить на любом подходящем объекте /
субъекте, а вовсе не на истинном обидчике. Отсюда проистекает термин «переориентация» агрессии, широко используемый в работах К. Лоренца, И. Эйбл-Эйбесфельда и других ученых. Основоположники инстинктивизма У. Маг-Ду-галл, 3. Фрейд, этолог К. Лоренц выдвинули так называемую «гидравлическую» модель (термин Э. Фромма) агрессивного поведения. «Специфическая энергия, необходимая для инстинктивных действий, постоянно накапливается в нервных центрах, и, когда накапливается достаточное количество этой энергии, может произойти взрыв, даже при полном отсутствии раздражителя» [5: 33]. Теория агрессивных драйвов утверждала, что все формы агрессии функционально эквивалентны, т.е. один тип агрессивного действия можетслужить заменителем длядру-гого в целях уменьшения агрессивного драйва [6: 37]. Если же человек вообще не имеет возможности выместить свой гнев на ком или даже чем-либо, то либо сила его любой последующей агрессивной реакции увеличится, либо уровень его психического напряжения значительно повысится. Если же индивиду удалось завершить последовательность агрессивных действий нанесением кому-либо/чему-либо ущерба, то это часто приводит, при отсутствии чувства вины или тревоги со стороны агрессора, к приятному ослаблению испытываемого напряжения [7: 104 - 113]. В.И.Жельвис также упоминает клинические данные, согласно которым невозможность выразить свои чувства может привести индивида даже к психосоматическим расстройствам [3: 28].
Несмотря на то, что за последние десятилетия был проведен ряд исследований, доказывающих, что данное понимание катарсиса не поддается ни теоретическому, ни экспериментальному обоснованию, понятие катарсиса агрессивных эмоций наряду с представлениями о невозможности долго контролировать гнев, ярость и другие подобные эмоции необычайно глубоко укоренилось в сознании представителей западной цивилизации. По сути дела, языковая концептуализация эмоций группы гнева отражает именно эти представления. В теоретической литературе по вопросу концептуализации гнева были выделены не-
жолько базовыx концептyальныx метафор, xарактерныx для англоязычной лингво -культуры: это метафоры ГНЕВ ЕСТЬ ОПЛСНОЕ ЖИВОТНОЕ, ГНЕВ ЕСТЬ nPO-ТИВНЖ В БOPЬБE, ГНЕВ ЕСТЬ БЕЗУМИЕ, ГНЕВ ЕСТЬ HO0A [8; 9]. Однако, ж-пользуя метод концептуальной метафоры на материале англипкого языка, З. fo-вечеc убедительно доказал, чтов концептуализации эмоции гнева центральной метафорой выcтyпает концептуальная метафора ГНЕВ ЕСТЬ ЖЛP, или точнее, ГНЕВ ЕСТЬ ГOPЯЧAЯ ЖИД^СТЬ В KOHTEЙHE-PE [9]. Данная метафора cодержит в cебе ряд более детализированньк метафор: WHEN THE INTENSITY OF ANGER INCREASES, THE FLUID RISES ^ INTENSE ANGER PRODUCES STEAM ^ INTENSE ANGER PRODUCES PRESSURE ON THE CONTAINER ^ WHEN ANGER BECOMES TOO INTENSE, THE PERSON EXPLODES ^ WHEN A PERSON EXPLODES, PARTS OF HIM GO UP IN THE AIR ^ WHEN A PERSON EXPLODES, WHAT WAS INSIDE HIM COMES OUT [9: 52 - 56]. Жар, таким образом, накапливается в cоcyде (контейнере), вызывая постоянное нарастание давления, что в конце концов приводит к какому-либо взрыву. Иллюстрацией к данному денарию могут стужить нижестедующие примеры.
По мере закипания жидкости в контейнере ее уровень поднимается, стедо-вательно, говоря метафоричежи, по мере нарастания гнева жидкость в контейнере поднимается: Ted felt his anger mounting (Segal). Listening, as the words continued Mel sensed that Cindy was getting close to boiling point (Hailey). Хипящая жидкость производит пар, который ^-здает давление в контейнере, поэтому метафоричежи ильный гнев производит пар и давление в контейнере: She suddenly burst into anger. «You get out of my kitchen!» (Maugham). ^гда давление становится cлишком отльным, контейнер взрывается и ожолки его взлетают в воз-,nyx, поэтому когда гнев cтановитcя стишком ильным, человек взрывается, а когда человек взрывается, части его взлетают ввоздуя: «Hugh!» Marian exploded. «Hugh! Do you mean that Hugh persuaded Ted to enlist?» (Hartley). Посте взрыва, когда жара в контейнере больше нет, жидкость отова становится проxладной и отокой-ной - катарcиc гнева приводит к релак-cации и возвращает человека в отокой-
ное расположение духа, прохлада и спокойствие соотносятся с отсутствием гнева: But the wind coming over the causeway, the salty freshness of the air cooled his anger (Puzo).
Проведенный нами анализ средств языковой концептуализации гнева на материале русского языка показал, что большое количество метафорических выражений гнева в русском языке также подчиняются приведенному нами выше связному сценарию гнева как горячей жидкости в контейнере: (за)кипеть, накипеть, кипятиться, взрывать(ся), бурлить, вспылить, выпускать пар, остыть и др.). Данная метафора (ГНЕВ ЕСТЬ ГОРЯЧАЯ ЖИДКОСТЬ В СОСУДЕ) подчеркивает, что гнев может быть интенсивным (напирать, переполнять), что это может привести к потере контроля, и что потеря контроля может быть опасна как для окружающих, так и для самого субъекта эмоции. В данной метафоре опасность потери контроля над собой соотносится с опасностью взрыва, после которого субъект успокаивается и расслабляется. Приведем некоторые примеры рассматриваемой метафоры из русскоязычных литературных текстов: В тяжкой накипевшей злобе своей шел Степан под гору, как лошадь, понесшая седока (Шолохов). Старуха подвигала пустыми деснами во рту и даже вымолвить ничего не смогла от напора ненавистных чувств (Платонов). Вместо него взорвался перегнувшийся из кузова летчик... (Симонов).
Художественная литература изобилует примерами данной метафоры: в нашей выборке примеров метафорического описания только эмоций группы гнева 328 англоязычных и 310 русскоязычных, метафора контейнера занимает ведущую позицию (37% и 32% от общего количества примеров соответственно). Однако метафорическое описание агрессивных эмоций как горячей жидкости в контейнере является не единственным подтверждением популярности гипотезы катарсиса в нашем сознании. Многочисленны примеры описания и переориентированной агрессии, после проявления которой человеку эмоционально «становится легче».
- Да, - голос у него совсем сел. Горло перехватило, а в висках стучала кровь.
Он прошелся по комнате, потом схватил пластмассовый стул и с размаху ударил о колено. Армированный пластик с треском раскололся, поранив ему руки. Колено заныло. Сэму полегчало. Немного, но полегчало (Г. Каттнер).
На наш взгляд, вышеприведенные данные убедительно свидетельствуют в пользу того, что «гидравлическая» модель агрессии незримо присутствует в нашем сознании, во многом определяет наше отношение к катарсису агрессивных эмоций и наши действия в реальных ситуациях агрессивного общения.
Художественная литература, художественные фильмы выступают как факторы латентного научения агрессии. Если герою художественного произведения или фильма можно, позволено тем или иным образом выразить свои агрессивные состояния и эти действия одобряемы (персонаж является положительным, борется со злом, спасает мир и т. д.), то и читатель (зритель) считает себя правым, следуя идеям катарсиса в реальных жизненных ситуациях. Более того, человеческие действия и последующее (самооправдание тех или иных агрессивных действий также во многом основаны именно на них. Приведем пример реальной ситуации агрессивного общения.
Маршрутное такси останавливает молодая, миловидная, хорошо одетая женщина. Чтобы не нарушать правила и не останавливаться на пешеходном переходе, водитель проезжает несколько метров и ждет женщину. Войдя в маршрутку и усаживаясь, та разражается таким потоком брани, что цитировать ее не представляется возможным даже в рамках лингвистической статьи. Шокированные пассажиры маршрутки (их всего пятеро) пытаются остановить ругань, защитить водителя и пристыдить женщину, за что каждый получает свою дозу оскорблений. После небольшой паузы женщина поворачивается ко мне (единственному пассажиру, не вступившему в перебранку) и говорит: «Что, молча терпеть (имеется в виду оскорбления) от водил, что ль?» (т. е. действие водителя, не остановившегося непосредственно перед ней, было изначально расценено как оскорбительное, на что, по мнению женщины, последовал вполне адекватный ответ и последующее оправдание своих действий). Интерес пред-
ставляет также и поведение водителя, который никак не отреагировал на перебранку, предоставив пассажирам возможность самим разбираться с агрессором.
В последние десятилетия агрессивное общение получило настолько широкое распространение, что ученые начали бить тревогу, пересматривая взгляды на агрессию и катарсис агрессивных эмоций. Начиная с 1950-х гг. прошлого века многочисленные экспериментальные исследования последствий катарсиса один за другим демонстрировали, что катарсис агрессивных эмоций мало либо ничего не дает для освобождения от этих эмоций. Более того, было установлено, что «вспышки ярости, как правило, усиливают активацию эмоционального мозга, заставляя людей испытывать не меньший, а более сильный гнев» [2: 109]. Некоторые исследования демонстрируют зависимость катарсиса от типа агрессивных действий: прямая агрессия (т.е. агрессия, направленная против самого фрустратора) приводит к истинному катарсису, в то время как сила переориентированной агрессии зависит от того, насколько объект переориентированной агрессии сходен с истинным фрустратором. В фундаментальном труде А. Налчаджяна детально рассматриваются и анализируются различные подходы и способы реализации агрессивного катарсиса. Автор приходит к неутешительному выводу, что «безопасные» агрессивные действия (переориентированная агрессия, агрессия в воображении) в целом не дают катартического эффекта [4: 322]. Вербальная агрессия, которая долгое время считалась прекрасным способом предотвращения прямой физической агрессии, также рассматривается как весьма неэффективное средство. Более того, автор полагает, что «возможность высказаться усиливает тенденцию к совершению физических агрессивных действий» (Ibid.).
Однако, на наш взгляд, сколько бы психологи ни писали и ни предупреждали людей о неправильности, необоснованности и опасности такого явления, как катарсис агрессивных эмоций, до тех пор пока гнев, злоба, ярость концептуализируются в нашем сознании как горячая субстанция (жидкость или пар) в сосуде, пока идея взрыва и успокоения после него фиксируются в языке, все эти
ll
попытки не принесут желаемого эффекта. Идея катарсиса, его полезности и необходимости не просто закреплена в языке и языковом сознании, она внедрена языком в наивное сознание, делая представления о катарсисе агрессивных эмоций важнейшим и неотъемлемым компонентом концептуального пространства агрессии.
Литература
1. Аристотель. Поэтика / Аристотель // Сочинения: в 43 т. М., 1984. Т. 4. С. 645 - 680.
2. Гоулман Д. Эмоциональный интеллект / Д. Гоулман. М.: АСТ: ХРАНИТЕЛЬ, 2008. 478 с.
3. Жельвис В.И. Психолингвистическая интерпретация инвективного воздействия: дис. ... д-ра филол. наук / В.И. Жельвис. М., 1991. 352 с.
4. Налчаджян А. Агрессивность человека / А. Налчаджян. СПб.: Питер, 2007. 736 с.
5. Фромм Э. Анатомия человеческой деструктивности / Э. Фромм. М.: Республика, 1994. 447 с.
6. Bandura A. Aggression: a Social Learning Analysis / A. Bandura. Englewood Cliffs, New Jersey: Prentice Hall, Inc., 1973. 390 p.
7. Berkowitz L. Aggressive Cues in Aggressive Behavior and Hostility Catharsis / L. Berkowitz // Psychological Review 71. 1964. №. 2. P. 104 - 122.
8. Lakoff G. Women, Fire, and Dangerous Things. What Categories Reveal about the Mind / G. Lakoff. Chicago and London: The Univ. of Chicago Press, 1987. 614 p.
9. Kovesces Z. Emotion Concepts / Z. Ko-vesces. N.Y.: Springer-Verlag, 1990. 230 p.
Aggressive catharsis in conceptual space of aggression
One of the pressing questions of modern linguistic conceptology and theories of a discourse is considered. It is the problem of functioning of aggressive type of interaction in the human communication. The problem of conceptualization of aggressive catharsis as a major element of conceptual space of aggression is considered.
The analysis of linguistic means of the reflection of the given phenomenon on English and Russian language material is performed.
Key words: aggressive intercourse, a situation of aggressive intercourse, aggressive catharsis, language conceptualization of emotions, a conceptual metaphor.
O.B. МАГИРОВСКАЯ (Красноярск)
ЯЗЫКОВАЯ КОНФИГУРАЦИЯ ЗНАНИЙ
Описывается новая когнитивная концепция языковой репрезентации знаний, представленная в рамках разрабатываемой теории концептуальной конфигурации.
На основании принципов языковой репрезентации знаний систематизируются и обосновываются основные типы конфигурации: первичная (эмпирическая), базовая (понятийная) и вторичная (интерпретационно-оценочная).
Ключевые слова: первичная (эмпирическая) конфигурация, базовая (понятийная) конфигурация, вторичная (интерпретационнооценочная) конфигурация.
Когнитивный подход к проблеме ант-ропоцентричности в языке предполагает необходимость исследования многих ее аспектов. Все они связаны с попыткой лингвистов объяснить, каким образом внутренний мир человека репрезентирован в языке и, следовательно, как соотносятся ментальные и языковые структуры. В фокусе внимания оказывается субъект познания, который в результате различных видов деятельности осуществляет получение и хранение информации о мире, ее обработку и трансформацию. На основании того, что в большинстве указанных процессов участвует язык, последний рассматривается как особая когнитивная система, которая обеспечивает доступ к различным ментальным процессам, с одной стороны, и определенным образом влияет на них, с другой стороны. Как отмечает Е.С. Кубрякова, «исследование языка становится важным не только для постижения сущности языковой способности как главной когнитивной составляющей инфраструктуры мозга, но и для познания самой этой инфраструктуры - познания того, что представляет собой разум человека как homo sapiens^ и что мы называем его интеллектом» [5: 12].
Решение проблемы языковой репрезентации знаний представляется неполным без систематизации ведущих уровней когнитивной деятельности субъекта познания, выявления особенностей пере-
© Магировская О.В., 2009
