CC BY
230
УДК 17.82.10
А.А.Хасавнех
АГИОГРАФИЧЕСКОЕ СОЧИНЕНИЕ МУРАДА РАМЗИ «ДРАГОЦЕННОСТИ БЛАГИХ ДЕЯНИЙ...»
В статье проводится краткий обзор сочинения М.М.Рамзи о житиях суфийских наставников накшбандийского тариката: ‘Убайдулле Ахраре, Абдулмаджиде б. Мухаммад ал-Халиди, Мухаммаде ас-Самарканди и др. Оно содержит главы: «Разрешение на переход от одного шейха к другому», «О школах нашего времени», «Иджазы шейха Халиди» и т.д. Фрагментарно освещаются чудеса (карамат), письма-наставления (мактубат).
Ключевые слова: суфизм, тарикат Накшбандиййа, Мурад Рамзи, агиографическое сочинение, чудеса (карамат), письма-наставления (мактубат), этика суфиев.
Hasavneh A.A. Hagiographic essay of Ramzi Murad «Jewels of a good acts...»
The article gives a brief overview of the works of M.M.Ramzi about the life of Sufi Masters of Naqshbandi Tariqa: Ubaidullah Ahrar, Abdulmajid b. Muhammad al-Khalidi, Muhammad al-Samarkandi and etc.The work consists following chapters: «Permission to pass over from one to another sheikh», «On the schools of our time», «Permissions of a Sheikh Khalidi» and so on.Some miracles (Karamat) and letters of instruction (Maktubat) are partially highlighted in this article.
Keywords: Sufism, Naqshbandi tariqa, Ramzi Murad, hagiographic essay, miracles (Karamat), letters of instruction (Maktubat), the ethics of the Sufis.
В общей арабо-мусульманской литературной традиции жанр агиографии (табакат) имел широкое распространение. Уже в начале VIII в. стали различать ученых в качестве специалистов в ахдас (событиях) и сийар (жизнеописаниях)» [1, c. 14]. Среди немногих оригинальных писателей арабского мира можно назвать 'Абдалгани ан-Набулуси (ум. 1143/1731), аш-Ша'рани «Табакат ал-кубра», Абу 'Абдаррахман ас-Сулами (ум. 1021/ 1612) «Табакат ас-суфийа» и т.д. В этом жанре писал и известный персидский поэт-суфий Джами (род. 817/1414 г.), который является автором самого известного и полного сборника биографий суфиев «Нафахат ал-унс» («Дуновения близости»), который основан на «Тазкират ал-аулийа» («Воспоминания святых») 'Аттара и сочинениях ранних суфийских биографов.
Жанр агиографии, включающий в себя как духовную генеалогическую ветвь (шеджере), так и сочинения, посвященные биографиям видных представителей мусульманской духовной элиты, занимал определенное место в татарской арабоязычной литературе, но на сегодняшний день этот жанр у нас практически остается неизученным.
Труд татарского ученого и суфийского шейха накшбандийского тариката Мухаммада Мурада Рамзи (1855-1934) «Нафаис ас-салихат фи тазйил ал-бакийат ас-салихат» («Драгоценности благих деяний в добавлении к другим благим деяниям») относится к таким малоизученным сочинениям. Он был включен в общую работу шейха Шуайба б. Идриса ал-Багини (1853-1912)1. В основу книги Багини были положены два сочинения: знаменитое «ал-Бакийат ас-салихат фи такриб ар-рашахат», принадлежащее перу Али б. ал-Хусайна ал-Кашифи (ум. 910/1504-5), которое включило в себя биографии накшбандийских шейхов, начиная с Абу Бакра ас-Сиддика (572-22 августа 634) и завершая 'Убайдуллах Ахраром (1404-1490), и как продолжение - труд Рамзи, который, соответственно, начинается с имени ученика 'Убайдуллы Ахрара - Мухаммад Захида ас-Самарканди (ум. в 1529) и завершается именем Халида ал-Багдади (1779-1826). В его работе описаны биографии 16 шейхов. Это - Мухаммад Захид ас-амарканди (Мухаммад Кади), Мухаммад Хваджака ал-Имканаки, Мухаммад ал-Баки (р. 1564), Ахмад б. аш-Шейх Абд ал-Ахад ас-Сирхинди (1564-1624), Маджд ад-Дин Мухаммад Ма'сум (1598-1668), 'Абдалла ад-Дахлави (1737-1824), прославившийся под именем Гулам 'Али, Ахмад Диййаддин ал-Камашханави (ум. в 1894) и др.
Автор, помимо биографий каждого отдельного суфийского шейха, представляющего определенное звено в золотой силсиле накшбандийского тариката, приводит и ответвления от каждого из них, называя имена его сыновей, учеников и последователей, а также тех шейхов, которые получили иджазу, но в дальнейшем не имели своих учеников.
1 Об этом сочинении см. подробнее: Шихалиев Ш.Ш. «Табакат ал-хваджаган ан-накшбандиййа» Шуайба ал-Багини как памятник агиографического жанра // Тезисы докладов II Международной конференции «Мир ислама: история, общество, культура». Москва, РУДН, 2010.
Сочинение татарского шейха состоит из 24 глав, таких как: «Необходимость избегания суфиев, практикующих ритуальные танцы», «Пути выхода из разногласий», «Разрешение на переход от одного шейха к другому», «Важное для праведного салика - сохранение уважения к шейху, который является для него примером во всем», «Наиважнейший раздел о школах нашего времени», «Иджазы шейха Халида в пяти тарикатах» и т.д. Как видим, помимо биографий духовных наставников, в работу включены и некоторые вопросы относительно теории и практики суфизма.
Поскольку структурно автор рассматривает биографии шейхов традиционно по суфийской силсиле, соответственно, композиционно это сочинение составлено в хронологическом порядке. Труд о суфийских шейхах представлен в нескольких ипостасях: помимо кратких биографических сведений особое внимание в нем уделяется описанию примечательных деталей вступления того или иного шейха в суфийское братство. Также автор включил в свое сочинение и сведения о личностных качествах суфийских наставников (их многочисленные достоинства, а иногда и недостатки, с кото-рыми они бролись на своем пути духовного восхождения).
В книге также речь идет о схожести некоторых суфийских тарикатов, таких, например, как Кадирийа, Сухравардийа, Кубравийа, Чиштийа с накшбандийским по идейному содержанию, об их взаимопроникновении друг в друга, преемственности некоторых традиций, а также выделяются имена шейхов, которые состояли в нескольких тарикатах. Известно, например, что духовный настав-ник Ахамада Сирхинди ал-Фаруки Мухаммад Баки ли-л-Лах построил первую накшбандийскую ханаку на территории Индии и был по сути первым распространителем накшбандийского тариката в Индии, а его наставником в свое время был шейх кадирийского тариката, который воспитывал и его ученика [Ахмада Сирхинди] в маленьком возрасте - Шах Камал ал-Кадири. Таким образом, Мухаммад Баки посвятил Ахмада Сирхинди в братства Чиштийа и Кадирийа, а также передал ему разрешение на наставничество (иджаза) от этих двух тарикатов. Интересный эпизод включил Мухаммад Мурад Рамзи в свое сочинение: «Как-то шейх Ахмад Сирхинди сказал своим избранным ученикам: «Пришло мне сейчас странное повеление. После того, как я надел на себя хирку и вошел в дом, передо мной явились величайшие кадирийские шейхи, начиная от шейха ал-гаус ал-а'зам2 и заканчивая шейхом Шах Камалем ал-Китхали. Они окружили меня. Про себя я подумал, что получил воспитание (тарбийа) и дошел до стадии совершенства благодаря величайшим шейхам накшбан дийского братства, а теперь выпало на меня то, что выпало. Между тем, пока я пребывал в подобных размышлениях в состоянии изумления, вдруг передо мной предстали и шейхи Накшбандийи, начиная от Хваджи Баха’уддина ан-Накшбанди и заканчивая Хваджой Мухаммадом Баки ли-л-Лах. Шейхи накшбандийского тариката сказали: «Он является нашим муридом, получил учение от нас и достиг степени совершенства благодаря нашим стараниям, заботам и вниманию о нем». И сказали на это шейхи кадирийского тариката: «Да, это верно. Но сначала он находился под нашим присмотром и попечением, и, исходя из этого, он - один из нас». Между ними завязался спор. В это время появились шейхи кубравийского и чиштийского тарикатов и примирили их. Рассказанная история указывает на величие этого события и, несомненно, входит в одно из чудес в жизни шейха Ахмада Сирхинди ал-Фаруки; оно не спрячется от размышляющего» [3, с. 276]. В сочинении также приводится следующее высказывание: «В обновленном тарикате четыре реки: Накшбандийа, Кадириййа, Чиштиййа, Сухра-вардийа, но самым преобладающим из них является накшбандийский тарикат» [3, c. 298].
Стержнем в работе Рамзи являются вопросы этики, исключительное значение придается нравственным началам и моральным ценностям. Эти моменты отражаются в письмах-наставлениях (мактубат) различных шейхов. В этом разделе значительное место занимают «Мактубат Имама Раббани». Это можно объяснить следующим образом. Практически каждый тарикат имел свое собственное «руководство», которое лежало в основе его идеологии и практики: в чиштийском братстве это - сочинение «Фава'ид ал-фу'ад» («Советы, полезные для души»), в сухравардийском - «'Авариф ал-ма'ариф» («Дары познания») Шейха Сухраварди и т.д. Что касается накшбандийского тариката, то это, несомненно, - «Мактубат-и Имам Раббани» («Послания Божественного главы»). «Мактубат Раббани» - собрание писем, состоящее из трех томов. Оригинал, как известно, написанный на фарси, был переведен на арабский язык Мухаммад Мурадом Рамзи. В
2 Ал-гаус ал-а'зам - термин, применяемый к шейхам, достигшим высочайших суфийских стадий. В данном контексте имеется в виду основатель кадирийского тариката шейх 'Абдулкадир ал-Джилани.
сочинение включены письма и других накшбандийских шейхов, например - «Письмо шейха Абдуллы ад-Дахлави к своему муриду шейху Абу Са'иду».
По словам Рамзи, «из всех Божественных благ, ниспосылаемых человеку, в особенности бедным, самое ценное заключается в том, что Всевышний приводит их к благородным шейхам» [3, с. 292]. В сочинении описываются любовные экстатические переживания муридов по отношению к своим наставникам. Одним из показательных примеров служит история с мавляной Шамсуддин Мирзаджан Джананом (р. 1111/1699). «Когда Мирзаджан Джанан смотрелся в зеркало, то видел там своего шейха, его образ. И зажглись в сердце мурида любовь к своему муршиду и глубокое в этом убеждение. Стал он испытывать страдания от безумной любви до того, что перестал есть и пить, прогнал свой сон. Босоногий, ухватившись за голову от тоски, он кружил вокруг развалин и руин. Когда чувство голода уже одолевало его, то он довольствовался лишь несколькими листьями с деревьев. В таком состоянии он провел четыре года» [3, с. 287]. Согласно учению суфиев, никакие самые совершенные познания из традиционных и рационалистических наук не способны приблизить путника (салик) ко Всевышнему, путь этот пролегает только через любовь. В данном случае любовь к наставнику (муршид) является как бы переходной ступенью к всепоглощающей любви к Аллаху. Эта мысль красной нитью проходит через все сочинение.
Что касается особых экстатических состояний (танцев, различных телодвижений во время чтения зикров и т.д.), то однозначного подхода даже среди самих суфиев нет. В накшбандийском тарикате, как известно, не наблюдается особого порицания этим состояниям, но в то же время рекомендуется воздержаться от них. Как известно, душа была создана до тела. Когда человек читает Коран или вспоминает Аллаха, душа обретает особую чистоту, тело содрогается от любви к Тому, Кто, обратившись к душе, сказал слова: «Разве не Я Господь ваш?» [2, с. 134]. Поэтому-то человек помимо своей воли производит различные телодвижения, когда произносит зикр или читает Коран, его душа стремится к своему Г осподу, так как слышит Его слова. В подтверждение дозволенности телодвижений во время зикра ученые обычно приводят аят из Корана: «... которые поминают Аллаха стоя, сидя и лежа на боку» (3: 191), или обращаются к хадисам. Вот один из них: «Когда сподвижники Пророка упоминали Аллаха, то качались подобно деревьям на ветру» [2, с. 137]. Сам ал-Багини пишет: «..мы отвергаем танцы во время исполнения зикра ввиду того, что внутреннее состояние [совершающих это суфиев] не затмевает их сознание. Они - те, кто играет с религией» [4, с. 416]. Иными словами, танцы - как следствие любви к Аллаху допустимы (причем, допустимы только Кунта-хаджи, известному другим шейхам как человека, приближенного к Аллаху), тогда как потеря контроля над собой вследствие танцев или других непроизвольных телодвижений запрещены. Мухаммад Рамзи также, в подтверждении той же мысли пишет об одном шейхе: «В то время, когда 'Абдаллах ал-Дахлави слушал стихи о Божественной любви, он сдерживал себя от проявления своих чувств и застывал как гора. Он говорил: «Однажды Абу ал-Хасан ан-Нури во время чтения стихов о любви стал танцевать, в то время как глава суфийской группы (та 'ифа) ал-Джанид продолжал слушать сидя на своем месте. Ан-Нури сказал словами из Корана: «Отвечают только те, кто внимает» (6: 36). Ал-Джанид ответил на это также цитатой из Корана: «И ты увидишь, что горы, которые ты считал неподвижными, придут в движение, словно облака». (27: 88). К тому времени ал-Джанид, да освятится его тайна, достиг предельной степени «Истикама»3, поэтому он и сдерживал себя [от проявления экстатического возбуждения], что, по его мнению, противоречило Сунне» [3, с. 298]. В сочинении не раз поднимается этот вопрос.
Экстатические состояния, в которые впадали суфии во время духовных практик, стали противоречить муджаддидийскому тарикату4, и с приходом в тарикат Ахмада Сирхинди встала необходимость их прекращения, ибо муджаддидийский тарикат прежде всего предполагает в себе достижение уравновешенности, покоя, достоинства, смирения своих чувств. Те из братьев тариката, кто придерживается этих правил, считаются самыми лучшими и достойными; они сохраняют человеческий облик во время слушания чтения Корана или во время проведения молитв, и в натуре их - избегание порицаемого и бунта; они не занимаются игрой на флейте и танцами, а могут себе это позволить только избранные» [3, с. 301].
Фрагментарно освещаются и чудеса (карамат), которые имели место быть в жизнях
3 Истикама - название суфийской стадии (макама) духовного восхождения.
4 Имеется в виду муджаддидийская ветвь накшбандийского тариката, прлучившая свое название от шейха Ахмада ал-Фаруки, (обновителя второго тыячелетия» (муджаддид).
прославленных шейхов. При их описании часто дается ссылка на конкретное лицо, свидетеля карамата, который, как правило, является человеком богобоязненным и имеющим знания в исламских науках, либо же приводится цепь передатчиков сведений о чудотворстве (иснад). В сочинении Рамзи рассказывается о нескольких чудотворствах суфийских наставнико: «Однажды шейха Ахмада Сирхинди позвали на разговение в месяц Рамадан (ифтар) десять его последователей, и он им всем обещал прийти. Когда настал этот день, то он явился в дом к каждому из пригласивших его в одно и то же время.
Султан Индии Нуруддин Джанкизхан по злому наущению об Ахмаде Сирхинди5 бросил его в тюрьму. В один из дней, все еще пребывая в неволе, шейх с большой предосторожностью вышел на пятничный намаз. Когда увидели от него это чудо, которое повторилось несколько раз, то пришли к нему с повинной и умоляли его простить их. После этого его противники встали в ряды братьев по тарикату и стали ему верными последователями» [3, с. 277]. Однако часто Рамзи не заостряет внимания на чудотворствах, а лишь ограничивается словами: «караматов было много, и автор не будет их описывать в этой книге.», либо: «они известны, и мы не сможем рассказать обо всех».
Караматы, как известно, даются святым (аулийа), чтобы подтвердить их особую богобоязненность и благочестие, муджизат же по воле Аллаха ниспосылается пророкам как доказательство их миссии. Кроме того, творящие карамат шейхи являются «орудием» в руках Всевышнего, и они находятся на пути к пророчеству. Караматы и му джизат, несмотря на то, что имеют одинаковый семантический смысл, нужно четко различать друг от друга. Первые должны быть сохранены скрытыми, а вторые - объявлены перед всеми людьми. Эти два явления отличают также не только от актов обмана (хийал), но также от предсказаний (киханат), волшебства (сихр), и др. Кроме того, истинные шейхи никогда не похвалялись своими чудесами, напротив, - избегали этого. «Имам Фахруддин ар-Рази сказал: «Очень часто люди по причине чудес отходят от пути Аллаха, именно поэтому истинные арифы боятся, что эти чудеса будут для них испытанием, которое они не смогут преодолеть» [2, с. 310]. Достаточно вспомнить, что одним из обвинений в адрес известного ал-Халладжа было «разглашение чудес», посредством которого, в глазах современников, он мог стремиться к роли пророка [5, с. 615].
В сочинении затрагиваются и некоторые политические вопросы, волновавшие наставников описываемых времен. Так, например, известно, что в конце XVI века в Индии достаточно прочную позицию занимали шииты, против которых велась идеологическая борьба со стороны накшбандийских шейхов, которые побывали в этой стране еще до Мухаммада ал-Баки, во времена правления Бабура (ум. в 937/1530 г.) и его сына Хаймуна (ум. в 963/1556 г.). После Мухаммада ал-Баки эту борьбу против «еретического» учения шиитов продолжил его ученик Ахмад Сирхинди (ум. в 1034/1624 г.), который всеми способами пытался представить шиитскую общину главной опасностью для мусульманского господства в Индии. В этой связи Рамзи упоминает о нескольких письмах, написанных семнадцатилетним Ахмадом Сирхинди в противовес представителям шиитского направления в Исламе, а также адресованных правителям Индии, в частности, -императору Акбару. Ахмад Сирхинди (Имам Раббани), которого прозвали «обновитель второго тысячелетия», имел и недоброжелателей в лице тех, кто не воспринял его учение и реформы. Об этом Рамзи не умалчивает и очень критически отзывается об этой группе суфиев, называя их «слепцами». Он высказывает мнение, что подобного рода противоречия внутри суфийской общины возникают на основе простых чувств, а не для того, чтобы выявить истину или чистоту. В сочинении татарского шейха всячески превозносятся великие качества Ахмада Сирхинди; по словам Рамзи «он был сведущ в Божественных проявлениях (таджаллийат, ед. ч. таджалли), истинной тайне о священной Каабе, о славном Коране и др. явлениях, о коих принято между великими учеными и благородными святыми умалчивать» [3, с. 275].
Приводятся некоторые высказывания самих шейхов относительно этики поведения суфиев, вот одно из наиболее интересных: «'Абдалла ад-Дахлави, выделявшийся среди собратьев безупречным поведением, говорил: «В слове бедность (фукр) [буква] «фа» означает «нужду» (факка), [буква] «каф» - «довольство» (кана‘а), а [буква] «ра» - «упражнение» (риййада), и кто соблюдет все три этих положения, тот получит: «фа» - милость от Аллаха (фадл), «каф» - близость Всевышнего (курб) и «ра» - Божье милосердие (рахма), а если потеряет, то уделом его станут: «фа»
5 В 1029/1619 г. Султан Джихингир (по некоторым источникам - Нуруддин Джанкизахан), поверив в злые наущения своих придворных против шейха Ахмада Сирхинди, заключил его в тюрьму. Но через некоторое время он был отпущен на свободу.
- позор (фадиха), «каф» - досада (кахр) и «ра» - порочность (разала)». Он также говорил: «Без сомнения в этом пути (тарика) четыре вещи: сломанная рука, сломанная нога, истинная религия и явное знание (йакин)». Ломанная рука - это рука, которая не дотянется с вопросом до завистника, сломанная нога - не дойдет до двери богатого, бросив дверь святого, который его поддерживал, истинная религия - та, что ничего не выбросит из его этики (адаб), явное знание -знание, в котором не возникнет сомнения» [З, с. 297]. ^к видим, такого рода высказывания представляют своего рода «квинтэссенцию» всего учения суфиев, включая самые важные и принципиальные положения суфийской этики и эстетики.
Автор сочинения приводит сведения из книг: «ал- 'Ака 'ид ан насафийа» (“Разрушающие воззрения”) Абу Xафса Наджмуддин ан-Насафи, «Сунан ат-Тирмизи» ('Садись! [от] Тирмизи”), «Мишкат ал-масабих» (“Ниша ламп”) Мухаммада ат-Табризи; выдержки из книг о суфизме: «Рисалат ал-Ку-шайрийа» Абу ал^асима ал^ушайри, «‘Авариф ал-ма'ариф» (“Дары глубокого знания”) Шихабуддина Cухраварди, «Рашахат 'айн ал-хаййат» Али б. Xусейна ал^ашифи, «Маснави» Дж. Руми, многие из которых служили настольными книгами муридов. При этом они прочитывали их с помощью комментариев своих наставников или воспринимали на слух. Включены отрывки из стихов Мухаммад Баки ли-Л-лах, Джами, 'Абдулджалила ал-Мадани, большая по объему касыда мавляны Xалида ар-Руми ал^урди аш-Шахразури, посвященная шейху 'Абдалле ад-Дахлави и т.д.
В сочинении татарского мусульманского деятеля, ученого, активного общественного деятеля М.М.Рамзи отразились его широкие воззрения по самым разнообразным вопросам. Получив блестящее религиозное образование, он предстает как эрудированный, многогранный ученый с глубокими знаниями во многих отраслях мусульманской науки.
Труд Рамзи имеет важное значение в исследовании жизнедеятельности шейхов накшбандийского тариката; он проливает свет на многие вопросы суфийской этики и практики и Волго-Уральского региона, где, как известно, на протяжении многих столетий тарикат Накшбандиййа пользовался неимоверной популярностью и имел широкое распространение.
Литература
1. Забитов C. Арабские биографические словари как источники по истории ислама и арабомусульманской культуры на Восточном ^вказе в VII-XIII вв. / Диссертация на соискание ученой степени кандидата исторических наук. 240 с.
2. Мухаммад Юсуф Xаттар. Энциклопедия суфизма. Пер. с арабского. / Юсуф Xаттар Мухаммад. - М.: Издательский дом «Ансар», 2005. - 480 с.
3. Мухаммад Мурад ар-Рамзи ал^азани ал-Манзалави. Нафа’ис ас-салихат фи тазйил ал-бакийат ас-салихат // Шу'айб б. Идрис ал-Багини. Табакат ал-Кваджакан ан-Накшбандийа вас адат ал-маша их ал-Xалидийа ал-Махмудийа (на арабском языке). Дамаск: Дар ан-ну‘ман ал-‘улум, 1999. - C. 256-З47.
4. Шу'айб бин Идрис ал-Багини. Табакат ал^ваджакан ан-Накшбандийа вас адат ал-маша’ их ал-Xалидийа ал-Махмудийа (на арабском языке). Дамаск: Дар ан-ну‘ман ал-‘улум, 1999. - 550 с.
5. Gardet L. Karama / / The Encyclopaedia of Islam. New Edition. Leiden: E. J. Brill, 1997. Volume IV. P. 615-616.
