CC BY
20Научная статья. Политические науки УДК 327 (549.1)
https://doi.org/10.31696/2227-5568-2022-04-076-085
АФГАНСКИЙ ВОПРОС В ОТНОШЕНИЯХ ПАКИСТАНА С МЕЖДУНАРОДНЫМ СООБЩЕСТВОМ
Сергей Алексеевич Чекалин
МГИМО МИД РФ, Москва, Россия,
[email protected], https://orcid.org/0000-0002-8619-287X
Аннотация. В статье анализируется становление и проведение политики интернационализации афганского вопроса, проводимой активно властями Исламской Республики Пакистан (ИРП) с момента начала вооруженного конфликта в Афганистане в конце 1970-х гг. Автор доказывает, что афганская проблематика неизменно была и остается одним из важнейших факторов выстраивания Пакистаном отношений с международным сообществом. Для получения значительных объемов финансовой и военной помощи Пакистан стремился позиционировать себя как прифронтовое государство. С конца 2000-х гг. ИРП использует афганский вопрос для диверсификации международных связей, поиска партнеров из смежных регионов как противовеса США. Автор рассматривает специфику и результативность участия Пакистана в различных многосторонних форматах, в рамках которых так или иначе затрагивается афганский вопрос. Отдельно внимание уделяется важнейшим инфраструктурным проектам, которые свяжут Южную и Центральную Азию, а также потенциально окажут позитивное влияние на пакистанскую экономику. Особый упор в статье сделан на место афганской проблематики во внешнеполитической стратегии Пакистана после прихода талибов к власти в Афганистане в 2021 г.: анализируются ключевые стратегические документы ИРП, заявления пакистанских официальных лиц, ожидания международного сообщества от властей Пакистана. Исходя из этого, делается прогноз, что ИРП по ряду причин вынуждена «сверять часы» с глобальными и региональными игроками и не пойдет первой на признание талибского правительства Афганистана. Автор приходит к выводу, что правильный подход к афганскому вопросу со стороны властей Пакистана будет способствовать росту авторитета страны, прежде всего, в региональной подсистеме международных отношений как конструктивного игрока и поможет социально-экономическому развитию ИРП.
Ключевые слова: Пакистан, афганский вопрос, внешняя политика Пакистана, Талибан, многосторонняя дипломатия, интернационализация конфликта
Для цитирования: Чекалин С. А. Афганский вопрос в отношениях Пакистана с международным сообществом. Восточная аналитика. 2022;13(4):76-85. https://doi. org/10.31696/2227-5568-2022-04-076-085
Original article. Politics studies
THE AFGHAN ISSUE IN PAKISTAN'S RELATIONS WITH THE INTERNATIONAL COMMUNITY
Sergey Chekalin
MGIMO University, Moscow, Russia,
[email protected], https://orcid.org/0000-0002-8619-287X
licci © © wor'<'s licensed under a Creative Commons Мяям Attrihl itinn-SharpAlib Л n International (CC BY-SA4.0).
©Chekalin S.A.,2022 © Eastern Analytics, 2022
Abstract. The article analyzes the development and active implementation of Pakistan's policy of internationalization of the Afghan issue since the outbreak of the armed conflict in Afghanistan in the late 1970s. The author proves that the Afghan conflict has always been one of the pivotal factors for Pakistan in building its relations with the international community. In order to receive significant amounts of financial and military assistance, Pakistan sought to position itself as a frontline state. Since the late 2000s Pakistan has instrumentalized the Afghan issue to diversify its international relations searching for partners from the neighboring regions as a counterweight to the USA. The author examines the features and effectiveness of Pakistan's participation in various multilateral forums concerning the Afghan issue to some extent. The article emphasizes the essential infrastructure projects that will connect South and Central Asia, as well as potentially have a positive impact on the Pakistani economy. The article especially focuses on the Afghan issue as a part of Pakistan's foreign policy strategy since the Taliban's coming to power in Afghanistan in 2021. In this regard, Pakistan's key strategic documents, statements by Pakistani officials, and international community's expectations from the Pakistani authorities are analyzed. Based on this, it is predicted that Pakistan has to harmonize its position with the global and regional powers for a number of reasons and does not appear to be the first to recognize the Taliban government of Afghanistan. The author comes to the conclusion that Pakistan's correct approach towards the Afghan issue will contribute to its rise, above all, in the regional subsystem of international relations as a constructive actor and boost its socio-economic development.
Keywords: Pakistan, Afghan conflict, foreign policy of Pakistan, Taliban, multilateral diplomacy,
internationalization of conflict
For citation: Chekalin S.A. The Afghan Issue in Pakistan's Relations with the International Community. Vostocnaa analitika = Eastern Analytics. 2022;13(4):76-85. (In Russ.) https://doi. org/10.31696/2227-5568-2022-04-076-085.
Решение афганского вопроса входит для Пакистана в число, прежде всего, экзистенциальных задач, т. е. связанных с вопросами национальной безопасности. Вместе с тем - коэкзистенциальная составляющая внешней политики Исламской Республики Пакистан (ИРП), т. е. усилия по достижению существенной роли на региональной и международной арене, также во многом реализуется через призму афганского вопроса.
В стратегическом внешнеполитическом документе ИРП «Национальная политика по вопросам безопасности на 2022-2026 гг.» Афганистан упоминается первым в главе «Отношения с соседями» раздела «Внешнеполитические условия», перед Китаем и Индией (более важен лишь кашмирский вопрос, вынесенный в самое начало данного раздела). При этом особо отмечается, что Пакистан намерен «поддерживать мир и стабильность в Афганистане в тесном сотрудничестве с международным сообществом» \ Так каковы же истоки подобной пакистанской политики интернационализации и инструментализации афганской
1 National Security Policy of Pakistan 2022-2026 // National Security Division. 2022. URL: https:// onsa.gov.pk/assets/documents/polisy.pdf (дата обращения: 10.09.2022).
licci © © I контент доступен подлицензией Creative Commons «Attribution-It^^j^EeShareAlike» («Атрибуция-СохранениеУсловий») 4.0 Всемирная.
©Чекалин С.А.,2022 © Восточная аналитика, 2022
проблематики и насколько она перспективна в нынешних международных реалиях?
На протяжении первых десятилетий после обретения Пакистаном независимости, в 1940-70-е гг. для Исламабада взаимодействие с Кабулом оставалось двусторонним вопросом, интернационализировалась же проблематика пакистано-индийских отношений, включая кашмирский конфликт. Полномасштабная эксплуатация афганской повестки в отношениях с международным сообществом началась после обострения афганского внутриполитического кризиса в конце 1970-х гг. и прихода к власти в ИРП генерала М. Зия уль-Хака.
Новый пакистанский лидер отлично понимал, что вовлеченность сверхдержав в афганский конфликт - ценный шанс для его страны извлечь максимально возможные геополитические и экономические выгоды [Haqqani, 2005, pp. 166-167]. М. Зия уль-Хак стал активно разыгрывать «афганскую карту» в отношениях с традиционными союзниками - США, КНР и мусульманским миром. Лейтмотивом стало позиционирование Пакистаном себя как прифронтового государства, которому крайне необходима всевозможная и объемная помощь. В отношениях с Вашингтоном, который не желал напрямую ввязываться в конфликт, но и не мог уступить Москве в Юго-Западной Азии, эта риторика усиливалась заявлениями о глобальных замыслах СССР, остановить продвижение которого к Индийскому океану через Афганистан мог лишь Пакистан2. Подобная политика оказалась весьма успешной - Исламабад не только привлекал огромные размеры помощи, но и фактически стал играть роль распределителя средств, направляемых афганской оппозиции [Haqqani, 2005, p. 167].
Преемственность данной стратегии проявилась и в 1990-е гг., даже несмотря на демократизацию внутриполитической жизни и частые смены правительств. Однако, учитывая снижение интереса Запада к афганской проблематике на фоне распада биполярной системы международных отношений и новых ближневосточных конфликтах, объемы помощи Пакистану снижались. Можно констатировать, что Пакистан попал в геополитическую зависимость от афганского конфликта.
Как известно, на фоне вакуума власти в Афганистане в середине 1990-х гг. на авансцену вышло движение «Талибан» (запрещено в РФ), становление которого как самостоятельной военно-политической силы проходило, во-первых, во многом на территории Пакистана, а во-вторых, с ведома пакистанского руководства [Waldman, 2010, pp. 3-5]. При этом
2 См., напр., Memorandum of Telephone Conversation. Washington, December 28, 1979, 1:421:50 p.m. // The Office of the Historian. URL: https://history.state.gov/historicaldocuments/ frus1977-80v12/d111 (дата обращения: 11.09.2022).
на то, что Пакистан решил в конечном итоге сделать ставку на талибов, также не могли не повлиять внешнеполитические факторы. К талибам как провозвестникам подлинной исламской идеологии благосклонно относилась Саудовская Аравия, от которой Исламабад резонно ждал экономической помощи. У США же существовали и чисто экономические интересы по освоению ресурсов отныне независимых центральноазиатских республик, прежде всего, нефтегазовые залежи Каспийского моря [Бело-креницкий, Москаленко, 2008, с. 378-379]. Для их доставки к Индийскому океану необходимо было проложить трубопроводы через афганскую и пакистанскую территории - это диктовало необходимость взаимодействия Пакистана и эффективного, стабильного режима в Афганистане и обусловило очередной виток сотрудничества Вашингтона и Исламабада.
Талибский режим Исламского Эмирата Афганистан (ИЭА; 1996-2001) был официально признан лишь тремя государствами мира (Пакистан, ОАЭ, Саудовская Аравия). Исламабад в этой связи выделялся особенно: он фактически взял на себя функцию посредника между талибским Афганистаном и мировым сообществом, отстаивая интересы первого в различных международных организациях и содействуя запуску переговорного формата «6 + 2» с участием шести стран-соседей ИЭА, а также России и США [Москаленко, 2008, с. 204]. Однако попытки пакистанского руководства добиться от других государств, по крайней мере, скрытой поддержки режима талибов оказались неудачны.
Факт официального признания Пакистаном талибов фактически рассматривался как одобрение их жестоких методов управления страной и их деструктивных действий по отношению к другим странам (в частности, поддержка экстремистов и террористов). Именно тогда Пакистан начали широко обвинять в содействии трансграничному терроризму3. Имидж государства, спонсирующего и укрывающего террористов, впоследствии надолго закрепился за Пакистаном, препятствуя его доверительному партнерству с мировым сообществом на протяжении 2000-х и даже 2010-х гг.
После 2001 г. участие в действиях антитеррористической коалиции в Афганистане помогло Исламабаду вновь попасть в поле первоочередного внимания мирового сообщества и вновь начать получать колоссальную помощь, прежде всего, от стран Запада. Многие из санкций, наложенных на ИРП за проведение ядерных испытаний в 1998 г., были незамедлительно сняты, возобновилась экономическая помощь. В 2004 г. Исламабаду был дан статус основного союзника вне НАТО.
3 См., напр., отчет Госдепартамента США: Patterns of Global Terrorism // U. S. Department of State. April 2000. URL: https://1997-2001.state.gov/global/terrorism/1999report/patterns.pdf (дата обращения: 11.09.2022).
В дальнейшем, однако, в условиях растущих противоречий в отношениях с Вашингтоном Исламабад негативно воспринял новую стратегию президента США Б. Обамы в отношении Афганистана и Пакистана (2009 г.), которая предполагала рассмотрение этих двух стран в неразрывной связке («две страны, один вызов») - фактически в рамках единого военно-политического пространства, получившего название «АфПак». Вашингтон де-факто отказывал Пакистану в правосубъектности, признавая его, как и Афганистан, несостоявшимся государством4. К тому же, в этом пространстве как бы стиралась линия Дюранда - потенциальная реконфигурация границы и обострение вопроса пуштунского сепаратизма не отвечали интересам ИРП.
На этом фоне в конце 2000-х гг. Пакистан не пренебрег возможностью прибегнуть к политике мультилатеризма. Так Исламабад имел шанс приступить к реальному решению насущных проблем в Афганистане (и, следовательно, своих собственных - наркотрафик, приток беженцев, экстремизм и т. д.) с помощью стран-соседей, а с другой стороны, продолжал бы получать колоссальную военную и экономическую помощь из США и других западных стран.
В частности, Пакистан стал одной из сторон «Душанбинской четверки» - форума, инициированного президентом Таджикистана Э. Рах-моном, для обсуждения путей решения проблем Афганистана. По итогам трех встреч лидеров России, Пакистана, Афганистана и Таджикистана в 2009-2011 гг. были предложены многочисленные меры содействия экономическому восстановлению Афганистана и общерегиональному развитию.
С началом небоевой миссии НАТО в Афганистане (2015 г.) и определенным спадом напряженности в Южной Азии в начале 2010-х гг. перед Пакистаном встала задача нормализации внешней политики, возвращение статуса дееспособного актора международной политики.
Весьма успешные результаты контртеррористических операций, проведенных пакистанскими властями в 2014-2016 гг., способствовали укреплению интереса КНР к полномасштабному сотрудничеству с Пакистаном и заключению в 2015 г. первых соглашений по проекту Китайско-пакистанского экономического коридора (КПЭК) в рамках инициативы КНР «Пояс и Путь» [Замараева, 2020, с. 28].
Законные интересы Пакистана в вопросе стабилизации внутренней и региональной обстановки находят понимание у стран исламского мира. Во многом на базе совместной критики действий США и НАТО в Афга-
4 MagnierM. 'Everyday' Pakistanis speak out // Los Angeles Times. 05.05.2009. URL: https://www. latimes.com/archives/la-xpm-2009-may-05-fg-pakistan-summit5-story.html (дата обращения: 12.09.2022).
нистане с конца 2000-х гг. последовательно укрепляются пакистано-иранские связи [Борисов и др., 2019, с. 53-54]. В отсутствие помощи со стороны США у Исламабада по-прежнему сохраняются значительные внешние источники финансовых поступлений - арабские страны. Кроме того, в 2015 г. Пакистан был включен в состав Исламской военной антитеррористической коалиции, инициированной Саудовской Аравией. Показателем того, что ИРП занимает особое место в исламском мире, является то, что с 2017 г. данную коалицию возглавляет экс-начальник Штаба Сухопутных войск Пакистана генерал Р. Шариф [Борисов и др., 2019, с. 50-51].
Кроме того, важно отметить активное задействование Пакистаном механизмов многосторонней дипломатии в контексте решения афганского вопроса. В частности, еще с момента запуска в 2011 г. Пакистан принимал участие в широком региональном формате «Сердце Азии -Стамбульский процесс». Вопросы обеспечения безопасности, в особенности борьбы с терроризмом, в Афганистане и Центральной Азии обсуждаются также в рамках инициированного КНР Четырехстороннего механизма по сотрудничеству и координации, куда входят Пакистан, Афганистан и Таджикистан5. Принципиальным новшеством площадки являются саммиты с участием высшего военного - а не политического -руководства стран-участниц. Это, на наш взгляд, принципиально важно для Пакистана, где влияние вооруженных сил на все общество, включая политическую сферу, крайне велико, - данный механизм позволяет напрямую вовлечь те круги, которые реально принимают решения в пакистанской политике.
Важнейшей международной структурой, в которую был принят Пакистан в последнее десятилетие, а именно в 2017 г., безусловно, является Шанхайская организация сотрудничества (ШОС), где в рамках различных институциональных форматов, а также на встречах на высшем уровне, помимо прочего, регулярно затрагивается афганская проблематика. ШОС стала площадкой, продемонстрировавшей схожесть, по крайней мере, официальных подходов ключевых региональных игроков, включая Россию и Китай, и Пакистана по вопросу мирного процесса в Афганистане - руководить им должен сам афганский народ, а конечная цель - создание инклюзивного правительства с участием всех конструктивно настроенных сил, не исключая талибов6.
5 Подробнее о работе Четырехстороннего механизма см. [Фролова, 2020].
6 См. напр. Самаркандская Декларация Совета глав государств-членов Шанхайской организации сотрудничества // Шанхайская организация сотрудничества. URL: http://rus.sectsco. org/load/801866/ (дата обращения: 20.09.2022).
Кроме того, Исламабад активно продвигает повестку развития инфраструктурных проектов, призванных содействовать нормализации ситуации в Афганистане и его инкорпорации в региональное пространство - а заодно и социально-экономическому развитию ИРП. Среди них стоит отметить энергетический коридор из Киргизии и Таджикистана в Пакистан и Афганистан CASA-1000, строительство которого началось в 2016 г., и газопровод ТАПИ, идущий из Туркменистана в Индию (к 2019 г. был проложен туркменский участок, с 2018 г. началось строительство афганского7), а также дорогу из Таджикистана в Пакистан через афганский Ваханский коридор8. В 2018 г. началась прокладка ЛЭП и линии оптоволоконной связи по маршруту Туркменистан - Афганистан - Пакистан9. Наконец, о намерении продлить КПЭК в Афганистан заявил Китай10, ввиду этого поощряющий активную роль своего стратегического союзника Пакистана в стабилизации обстановки в соседней стране.
По этому поводу в «Национальной политике по вопросам безопасности на 2022-2026 гг.» недвусмысленно заявляется, что «потенциал Афганистана как шлюза для экономических взаимосвязей с центрально-азиатскими государствами является важнейшим драйвером поддержки Пакистаном мира в Афганистане». А налаживание трансафганских коридоров выступает основой экономической безопасности Пакистана, поскольку в налаживании связей на восточных границах он «стал заложником регрессивного подхода Индии»11.
Заинтересованность мирового сообщества в решении афганского вопроса дает Пакистану возможность проявить себя как одну из ведущих сил мирного процесса в Афганистане. Попытки наладить диалог различных афганских сил Исламабад предпринимал еще с середины 2000-х гг. [Замараева, 2020, с. 27-28]12. После 2018 г., по заявлениям Исламабада, именно он помог установить контакты с талибами. Например,
7 Касаев Э. О. О начале строительства афганского участка газопровода ТАПИ. Часть 1 // Институт Ближнего Востока. 27.02.2018. URL: http://www.iimes.ru/?p=41898 (дата обращения: 24.09.2022).
8 Таджикистан и Пакистан вновь подняли вопрос о дороге через Ваханский коридор // Avesta. 06.07.2017. URL: https://avesta.tj/2017/07/06/tadzhikistan-i-pakistan-vnov-podnyali-vopros-o-stroitelstve-dorogi-cherez-vahanskij-koridor/ (дата обращения: 24.09.2022).
9 Касаев Э. О. Указ. соч.
10 Бовдунов А. «Новая «большая игра»: как приход Китая в Афганистан затронет интересы США и России // Russia Today. 27.12.2017. URL: https://russian.rt.com/world/artide/464907-kitai-vliyanie-afganistan-ssha-rossiya (дата обращения: 24.09.2022).
11 National Security Policy of Pakistan 2022-2026 // National Security Division. 2022. URL: https:// onsa.gov.pk/assets/documents/polisy.pdf (дата обращения: 10.09.2022).
12 Замараева Н.А. Пакистан и вызовы переговорному процессу в Афганистане (2003-2020 гг.) // Азия и Африка сегодня. 2020. Выпуск № 11. C. 26-33.
главным переговорщиком от талибов стал мулла А. Г. Барадар, который ранее почти десятилетие содержался в пакистанской тюрьме и был выпущен по настоянию США именно как раз перед началом первых контактов движения «Талибан» (запрещено в РФ) с Белым домом13. Причем еще в конце 1990-х гг. пакистанские власти рассматривали его как одного из лидеров т. н. «умеренных» талибов, с которым можно было бы вести конструктивные переговоры о создании инклюзивного афганского правительства.
Тем не менее, содействовав в запуске маховика переговоров, решающую роль в заключении Дохийского соглашения Пакистан не сыграл. В этой связи видится, что высокая оценка усилиям Пакистана по установлению мира в Афганистане и регионе стала на протяжении 20182020 гг. скорее неким ритуалом (причем как у США и стран Запада, так и у талибов, и у кабульского правительства), каким чуть ранее была критика этой же страны за укрывание террористов.
После взятия талибами власти в Афганистане в августе 2021 г. пакистанское руководство продолжает призывать мировое сообщество наладить диалог с афганским временным правительством и «не бросать Афганистан», поскольку это может привести к негативным последствиям в области региональной безопасности и стабильности. В свою очередь, у мирового сообщества сохраняется представление о том, что Пакистан по-прежнему обладает сильными рычагами воздействия на талибов, ввиду чего от Исламабада ждут оказания некоего влияния на талибов (например, в таком духе высказался президент России В. В. Путин на встрече с премьер-министром ИРП Ш. Шарифом на полях саммита ШОС в Самарканде в 2022 г.14). Однако подобная точка зрения, на наш взгляд, учитывая явную напряженность в пакистано-талибских отношениях по ряду причин, не вполне корректна.
На сегодняшний день ИРП в высокой степени зависит от иностранной помощи, что диктует необходимость «сверять часы» по афганской проблематике как с региональными (Турция, Иран), так и глобальными (США, КНР, Россия) игроками. Официально признать Исламский Эмират Афганистан Исламабад, вероятно, сможет в случае установления дипломатических отношений с ними каких-либо крупных держав -но не раньше них. Именно поэтому Исламабад ведет активную работу
13 Pakistan frees Taliban co-founder at US request; will play constructive role in Afghan peace initiative // National Herald. 09.02.2019. URL: https://www.nationalheraldindia.com/international/ pakistan-frees-taliban-co-founder-at-us-request-will-play-constructive-role-in-afghan-peace-initiative (дата обращения: 28.09.2022).
14 Встреча с Премьер-министром Пакистана Шехбазом Шарифом // Президент России. 15.09.2022. URL: http://www.kremlin.ru/events/president/news/69355 (дата обращения: 01.10.2022).
по легитимации нового афганского режима. Так, в марте 2022 г. благодаря активной роли Пакистана было открыто представительство Организации исламского сотрудничества в Кабуле15.
Сегодня, как и все последние десятилетия, афганская проблематика выступает одной из неизменных тем двусторонних отношений Пакистана фактически со всеми странами мира, а кроме того, регулярно поднимается на различных международных форумах с участием пакистанской стороны16. Среди новых форматов, активизированных после прихода талибов к власти, - заседания расширенной «тройки» (Россия, США, Китай, Пакистан), «московский формат» консультаций по Афганистану в составе стран-членов ШОС с подключением представителей талибов, а также встречи глав МИД стран-соседей Афганистана.
Тот факт, что Исламабад активно вовлечен в переговорный процесс по афганской проблематике, говорит о признании иными государствами объективной реальности, что без его деятельной роли становление поистине стабильного и безопасного Афганистана не представляется возможным. Более того, официальный подход Пакистана по многим пунктам совпадает с позицией большинства сторон указанных форматов, в особенности России и Китая, что, на наш взгляд, благоприятно влияет на имидж Пакистана как конструктивного актора региональной подсистемы международных отношений.
В случае если Пакистан сможет найти правильный подход к афганской проблеме и реализовать хотя бы часть своих экономических планов в отношении Центральной Азии (а многие проекты, как CASA-1000, в настоящее время заморожены), то его, наряду с Китаем, активно продвигающим проект «Один пояс - Один путь», можно будет назвать главным выгодоприобретателем от статуса кво в Афганистане.
Таким образом, благодаря прочному консенсусу в военно-политическом руководстве Пакистана насчет не только обеспечения мирного и безопасного Афганистана, но и интернационализации этого вопроса, Пакистан - при должных усилиях и политической воле - имеет возможность диверсифицировать международные связи, повышать свою роль в региональной подсистеме международных отношений и выполнять задачи своего экономического развития ввиду повышения взаимосвязанности регионов Южной и Центральной Азии.
15 Taieb R. OIC Opens Office in Kabul for Humanitarian Efforts // Tolo News. 08.03.2022. URL: https://tolonews.eom/afghanistan-176990#:~: text=The%200rganization%20for%20Islamic%20 Cooperation, 0IC%20said%20today%20on%20twitter (дата обращения: 28.09.2022).
16 См. официальные пресс-релизы Офиса Премьер-министра Пакистана (URL: https://pmo.gov. pk/press_releases.php) и Министерства иностранных дел Пакистана (URL: https://mofa.gov.pk/).
Литература / References
1. Белокреницкий В. Я., Москаленко В.Н. История Пакистана. XX век. - М.: ИВ РАН; Крафт+, 2008. - 576 с.
2. Замараева Н. А. Пакистан и вызовы переговорному процессу в Афганистане (2003-2020 гг.) // Азия и Африка сегодня. - 2020. - Вып. 11. - C. 26-33.
3. Москаленко В. Н. Пакистано-афганские отношения на современном этапе // Ближний Восток и современность. Сборник статей (выпуск тридцатый) / Отв. ред. А. О. Филоник. - М.: ИВ РАН; Институт Ближнего Востока, 2007. - С. 198-209.
4. Пакистан: за рамками стереотипов / Т. И. Борисов, С. А. Денисенцев, В. Б. Кашин, А. В. Лавров, Ю. Ю. Лямин, Р. Ш. Мамедов, Е. А. Пахомов, А. М. Рамм, П. В. Топыч-канов, М. Ю. Шеповаленко; под ред. Т. И. Борисова, К. В. Макиенко. - М.: Центр анализа стратегий и технологий, 2019. - 208 с.
5. Фролова И. Ю. Взаимодействие в рамках по сотрудничеству и координации с участием Китая, Афганистана, Пакистана и Таджикистана // Проблемы национальной стратегии. - 2020. - № 1(58). - С. 37-48.
6. Haqqani H. Pakistan: between Mosque and Military. - Washington: Carnegie Endowment for International Peace, 2005. - 380 p.
7. Waldman M. The Sun in The Sky: The Relationship Between Pakistan's ISI and Afghan Insurgents // Crisis States Discussion Papers. - June 2010. - Discussion Paper 18. - 27 p.
ИНФОРМАЦИЯ ОБ АВТОРАХ / INFORMATION ABOUT THE AUTHORS
Чекалин Сергей Алексеевич - Chekalin Sergey Alekseevich -
студент Московского государственного student, MGIMO University, Moscow,
института международных отношений Russian Federation
(Университет) МИД России, Москва,
Россия
Раскрытие информации о конфликте интересов
Автор заявляет об отсутствии конфликта интересов.
Информация о статье
Поступила в редакцию: 12.10.2022. Одобрена после рецензирования: 26.10.2022.
Принята к публикации: 26.10.2022. Опубликована: 29.12.2022.
Автор прочитал и одобрил окончательный вариант рукописи.
Conflicts of Interest Disclosure
The author declares that there is no conflict of interest.
Article info
Submitted: 12.10.2022. Approved after peer reviewing: 26.10.2022.
Accepted for publication: 26.10.2022. Published: 29.12.2022.
The author has read and approved the final manuscript.
