CC BY
36О. Б. БУБЕНОК
АДЫГИ НА НИЖНЕМ ДОНУ
(относительно первого упоминания о касогах в древнерусских летописях)
Среди современных исследователей получило распространение мнение, согласно которому в хазарский период, в конце VII — X вв., адыгские племена, известные у византийцев, как «зихи», а у других народов — как «касоги» или «кашаки», проживали лишь на Северо-Западном и Западном Кавказе. Основанием для этого стали сведения мусульманских и византийских авторов.
Так, живший в первой половине Х в. ал-Масуди среди прочих народов Восточной Европы упоминает страну «кашаков», которая находилась на восток от страны "Семи земель", вблизи от Северо-Западного Кавказа [Минорский, 1963, с. 207]. О нахождении адыгов в середине Х в. Константин Багрянородный дает следующие сведения: "Выше (севернее. — О. Б.) Зихии лежит страна, именуемая Папагия, выше страны Папагии — страна по названию Касахия, выше Касахии находятся Кавказские горы (Кавказский хребет. — О. Б.)" [Константин, 1991, с. 173—174]. Таким образом, сообщение Константина Багрянородного позволяет локализовать владения адыгских племенных объединений в районе Северо-Западного и Западного Кавказа. Аналогичную картину локализации адыгов в Х в. дают и другие восточные и византийские источники.
Однако первое же упоминание о касогах в «Повести временных лет» позволяет дать иную локализию данной этнической группы. Речь идет об известии древнерусских летописей о походе Святослава против хазар в 965 г. В большинстве списков «Повести временых лет» нет особых расхождений относительно последовательности событий. Древнерусские авторы об этом пишут: "В лето 6473. Иде Святослав на Козары; слышавше же Козары, и изыдо-ша проитиву с князем своим Коганом, и соступишося обои; и одоле Святослав Козаром, и град их Белую Вежу взя; и Ясы победи и Касоги"[Воскресенс-кая..., 1856, с. 287; Ипатьевская..., 1843, с. 246; Приселков, 1950, с. 84]. Анализ упомянутых отрывков позволяет предполагать, что в 965 г. Святослав сначала напал на хазар в районе Саркела—Белой Вежи, захватил эту крепость и лишь после этого мог пойти на союзников хазар — аланов-ясов и касогов. Однако в Лаврентьевской летописи относительно последовательности этих событий имеются некоторые расхождения: "Иде Стослав на Коза-ры. Слышавше же Козары изи[до]ша противу съ князем своим Каганом и съту-пиша бить. и бивши брани. Одоле Стослав Козаромъ и град ихъ и Белу Вежю
взя [и] Ясы победи и Косоги" [Лаврентьевская, 1926, стб. 65]. Именно эта информация Лаврентьевской летописи и известия древнерусских летописей о походе Святослава на Оку и Волгу в 964 г., а также сообщение Ибн Хаукаля о походе русов против хазар, в результате которого русы захватили хазарский город Семендер и после чего отправились "в Рум и Андалус" [Караулов, 1908, с. 44, 128; Бартольд, 1940, с. 35], позволили В. А. Кузнецову [Кузнецов, 1971, с. 25—26; Кузнецов, 1984, с. 117—118], В. В. Бартольду [Бартольд, 1940, с. 35], М. И. Артамонову [Артамонов, 1962, с. 427—428], А. Н. Сахарову [Сахаров, 1982, с. 97] и другим исследователям считать, что Святослав сначала пошел на Среднюю Волгу в страну булгар и буртасов, а оттуда, пойдя на юг и захватив хазарские города на Волге, в Дагестане и на Дону, повернул в земли ясов и касогов. Исходя из того предположения, что в 965 г. Святослав пришел в район Белой Вежи со стороны Итиля (Волги), М. И. Артамонов [Артамонов, 1962, с. 427—428], А. Ю. Якубовский [Якубовский, 1946, с. 470], В.А. Кузнецов [Кузнецов, 1971, с. 25—25; Кузнецов, 1984, с. 117—118] и некоторые исследователи склонны были локализовать ясов и касогов в Предкавказье.
Со своей стороны А. Ю. Якубовский не склонен был доверять информации Лаврентьевской летописи и считал, что Святослав сначала захватил на Дону Саркел—Белую Вежу и после этого пошел на Среднюю и Нижнюю Волгу, а оттуда продвинулся на юго-запад и разгромил в районе Кавказа ясов и касогов, а потом захватил город Семендер в Дагестане [Якубовский, 1946, с. 470—471].
Действительно, несколько странно, что только в Лаврентьевской летописи содержится фраза: "...и град ихъ и Белу Вежю взя" [Лаврентьевская, 1926, стб. 65], тогда как в остальных списках она имеет вид — "и град их Белую Вежю взя" [Воскресенская, 1856, с. 287; Ипатьевская, 1843, с. 246]. Создается впечатление, что автор Лаврентьевского списка при составлении свода допустил ошибку. И поэтому весьма странным выглядит маршрут похода в Святослава в 965 г. со Средней Волги на юг, на Кавказ и Дон, который фактически представляет собой надуманную комбинацию известий древнерусской летописи о событиях 964 г., сообщения Лаврентьевской летописи о походе 965 г. и информации Ибн Хаукаля о походе русов против хазар во второй половине Х в. Поэтому имеет смысл вспомнить мнение А. П. Новосельцева, который считал, что русы совершили против хазар два похода: первый - в 965 г., а второй — в 968 г. Исследователь считает, что сведения о первом походе нашли отражение в древнерусских летописях, а известия о втором — в сообщении Ибн Хаукаля. Поэтому весьма логичным выглядит его предположение, что "Повесть временных лет" не содержит указаний на уничтожение Хазарского государства в 965 г., а лишь говорит о поражении хазар, потере ими Саркела и земли вятичей, а также о каких-то военных действиях Святослава в Подонье и Прикубанье [Новосельцев, 1990, с. 220]. По мнению М. Грушевского [Грушевський, 1994, с. 462], Т. М. Минаевой [Минаева, 1971, с. 199], А. П. Новосельцева [Новосельцев, 1990, с. 220] и других исследователей,
войско Святослава двигалось с запада на восток и должно было встретить ясов вблизи Саркела на Нижнем Дону, а касогов — в Прикубанье.
Кроме того, Г. Ф. Турчанинов относительно маршрута похода Святослава выдвинул достаточно интересное предположение: „...нет никаких оснований думать, что битва с ясами (аланами) и косогами (черкесами) произошла где-то на Северном Кавказе. И те и другие могли находиться (и скорей всего находились) в Подонье, ниже Белой Вежи. Вероятно, и этническое название косог (ср. осет. кжсжг „кабардинець-черкес") вошло в русский язык тогда же, будучи заимствовано из языка не северокавказских, а подонских ясов-алан, ниже которых у дельты Дона сидели косоги..." [Турчанинов, 1971, с. 75]. Свои предположения Г. Ф. Турчанинов подтверждает не только данными древнерусских летописей, но и надписями на раннесредневековых фляжках из-под Новочеркасска, которые он прочитал на касожском (адыгском) языке [Турчанинов, 1971, с. 75; Турчанинов, 1964, с. 74—75]. Исследователь на основе своей гипотезы о существовании особой письменности у народов Хазарского каганата сделал довольно оригинальное предположение относительно происхождения надписей, найденных возле Новочеркасска : «Присмотревшись к надписям на камнях Маяцкого городища и на флягах из Новочеркасского музея, нетрудно обнаружить, что буквы этих надписей выходят за пределы аланского и косожского письмен. . некоторые из букв этих надписей по своему виду и звучанию либо совпадают с буквами глаголического и кириллического славянского письма, либо отличаются от них незначительно.. В основу раннего восточнославянского., и в основу косожского (средневекового кабардино-черкесского). письма легло средневековое осетинское (аланское) письмо., уходящее своими корнями в древнеосетинс-кое (скифо-сарматское) письмо арамейского дукта» [Турчанинов, 1971, с. 78].
Несмотря на то, что попытки Г. Ф. Турчанинова прочитать надписи на новочеркасских фляжках на адыгском (касожском) языке выглядят довольно спорными, имеется определенное археологическое подтверждение этой гипотезы. Прежде всего, большой интерес представляют два могильника сал-товской культуры в степном Подонье, где широко использовались каменные обкладки могил. Так, на могильнике возле г. Камянск-Шахтинского, вблизи Рыгинского городища, на правом берегу Северского Донца, в нижнем его течении, могильные ямы или были облицованы каменными плитами по периметру, или перекрыты ими сверху. Кроме того, здесь покойники лежали головами на юг, иногда в скорченном положении и на угольной подсыпке. Довольно часто встречались коллективные захоронения. На могильнике были зафиксированы и особые погребальные сооружения: погребенные перекрывались наклонными плитами, один конец которых стоял на дне могилы, а другой упирался в противоположную стену; умершие обычно были ориентированы головой на юг, а плиты наклонены к западу, т. е стоят с правой стороны погребенного; две из таких могил были коллективными.
Инвентарь в большинстве погребений Рыгинского могильника был представлен желтыми кувшинами с шаровидным туловом без лощения и лепными горшками, которые отличаются от керамики типично зливкинских форм. Это позволило исследователям датировать могильник более ранним временем — VI—VII вв. Рыгинский могильник так и не стал объектом исследования антропологов [Тимощенков, 1905, с. 272—275; Генинг, Халиков, 1964, с. 121; Плетнева, 1967, с. 95—96; Плетнева, 1981, с. 11—12].
Очевидно, что к более позднему хазарскому времени следует отнести функционирование аналогичного Рыгинскому Артугановского могильника, который был обнаружен на левом берегу Дона, в нижнем его течении, в урочище Артугановском вблизи станицы Багаевской. Весьма характерно, что Артугановский могильник был расположен по прямой линии от Ры-гинского на расстоянии 100 км. Погребения там совершались также в могильных ямах, облицованных каменными плитами. Покойники были ориентированы головой на северо-восток [Артамонов, 1935, с. 114; Плетнева, 1967, с. 95—96; Плетнева, 1981, с. 11—12].
Относительно происхождения этих могильников С. А. Плетнева выдвинула предположение, что истоки традиции обкладывать могильные ямы каменными плитами следует искать в Крыму [Плетнева, 1981, с. 12]. Однако, по данным И. А. Баранова, начало широкого распространения плитовых могильников в Крыму следует относить лишь к VIII—IX вв., что было связано с укреплением позиций христианства на полуострове. На них преобладала западная, а не северо-восточная, ориентация покойников [Баранов, 1974, с. 154]. Поэтому имеет смысл искать аналогии на других соседних территориях, среди которых ближайшими являются Северный и Западный Кавказ. Так, по ряду признаков — каменные обкладки, групповые захоронения, скорченные погребения на боку, угольная подсыпка и т.п. — Рыгинский могильник очень напоминает могильник вблизи дер. Харх в Северной Осетии. Тем не менее, последний памятник датируется более поздним временем — Х1—Х11 вв. Однако необходимо отметить, что на северокавказских могильниках вблизи дер. Кобань, Лац, Задалиск, Камбулта, Даргвас, датированных III—VIII ст., кроме каменных обкладок и угольной подсыпки была зафиксирована разнообразная ориентация покойников, в том числе и южная [Кузнецов, 1962, с. 80-81, 89—103].
Что же касается Артугановского могильника, то ближайшие к нему аналогии содержат погребения Борисовского могильника близ Геленджика, на Северо-Западном Кавказе, который был продатирован на основе нумизматического материала V—VII вв. Для данного некрополя была характерна биритуальность погребального обряда, что проявилось в наличии трупопо-положений и трупосожжений, которые встречаются как в каменных ящиках, так и в грунтовых ямах. Большинство одиночных погребений по обряду ингумации находились там в грунтовых ямах с каменными обкладками. На Борисовском могильнике, как и на Артугановском, преобладала северо-
восточная ориентация покойников в каменных ящиках. На примере Борисовского могильника видим, что в более позднее время, в IX—XV вв., на Северо-Западном Кавказе на смену грунтовым погребением в ямах с каменными обкладками пришли аналогичные им захоронения, но под курганными насыпями [Саханов, 1914, с. 75—219].
В. Ф. Генинг и А. Х. Халиков высказали одно интересное наблюдение: «Захоронения с каменными внутримогильными конструкциями типологически можно сопоставить с больше-тарханскими могилами с заплечиками. Основное, что их сближает, это отсутствие деревянного гроба и устройство могильной камеры — склепа. Различается лишь материал, употребляемый для устройства камеры. Действительно, могилы с односторонними заплечиками перекрывались наклонно поставленными короткими бревнами, и точно также производились захоронения с наклонно поставленными плитами. В погребениях с двусторнними заплечиками в качестве опоры для горизонтального перекрытия использовались уступы — заплечики, оставленные при рытье могильной ямы, а в погребениях с каменными ящиками такие опоры выкладывались специально из каменных плит» [Генинг, Халиков, 1964, с. 122]. Исходя из этого, имеются основание считать Рыгинский могильник близким не только к раннесредневековым некрополям Центрального Кавказа, но и к Больше-Тарханскому могильнику на Средней Волге. Что же касается Артугановского могильника на Нижнем Дону и Борисовского на Северо-Западном Кавказе, то имеются основания говорить о генетической близости населения, оставившего эти памятники.
Вопрос в том: кто оставил раннесредневековые погребения в каменных ящиках на Северо-Западном Кавказе и Нижнем Дону? По мнению автора раскопок Борисовского могильника В. В. Саханова, на данной территории, т. е. на Северо-Западном Кавказе, во времена раннего средневековья проживали племена адыгов, известные в византийских источниках как зихи, и поэтому имеет смысл связывать Борисовский могильник именно с пребыванием зихов [Саха-нов, 1914, с. 75—219]. На Руси же адыгов называли касогами. Следовательно, можно согласиться с мнением тех исследователей, которые считают, что в 965 г. князь Святослав встретил ясов (аланов) и касогов (адыгов) не на Кавказе, а на Нижнем Дону. В этом нас убеждают параллели между нижнедонскими и северокавказскими могильниками. Может быть, и прав Г. Ф. Турчанинов в том мнении, что надписи на флягах Новочеркасского музея были написаны не на тюркском или иранском языках, а именно на касожском (адыгском)!
Таким образом, данные раскопок Борисовского могильника на СевероЗападном Кавказе и Артугановского могильника на Нижнем Дону, а также сведения «Повести временных лет» о событиях 965 г. позволяют сделать предположение, что в первой половине VIII в. с Северного Кавказа в Подонье хазарами были переселены не только аланы и болгары, но и одно из племен зи-хов-касогов, которые являлись подданными хазарского кагана. Нахождение
адыгов в устье Дона, как нельзя лучше, отвечало стратегическим интересам хазар. Прежде всего, там должна была находиться мелководная переправа. В одной из своих статей А. А. Тортика на примере легенды о переправе гуннов через Боспор Киммерийский сумел доказать, что гунны переправились через брод именно в устье Дона, потому что готские историки, по недоразумению, перепутали Керченский пролив с устьем Дона, ибо «устье Танаиса и устье Меотиды часто рассматриваются как равнозначные и взаимозаменяемые термины» [Тортика, 2003, с. 70]. Кроме того, с конца IX в., по данным мусульманских авторов, через дельту Дона к волоку от Дона к Волге начали плавать русы в намерении достичь Каспийского моря. Как свидетельствуют письменные источники того времени, такие плавания с течением времени становились все более нежелательными для хазар. Так, ал-Мас'уди в своем сочинении «Мурудж аз-захаб» считает, что Волга и Дон были соединены протоком, а не сухопутным волоком, и при этом отмечает, что Волга «вытекает из верхних частей тюркских земель. от нее рукав течет в направлении страны бургар (нахва билад ал-Бургар) и впадает в Майтас (Мэотис)» [Минорский, 1963. С. 192—193]. Это же находит подтверждение и в другом сообщении ал-Мас'уди: «В верхней части хазарской реки (Волги — О. Б.) есть проток (ма-сабб), вливающийся в залив моря Нитас (Понт) — море русов» [Минорский, 1963. С. 196—197]. Именно этим путем, по данным этого мусульманского автора, и воспользовались русы во время похода на Каспий после 300 г. х. (912 г.): «500 судов (маркаб) их прибыли в пролив (халидж) Нитаса (Понта), соединенный (муттассил) с Хазарским морем.. » [Минорский 1963. С. 198]. Естественно, кто-то должен был контролировать нижнее течение Дона. Поэтому сохранение касожской колонии вблизи устья Дона в Х в. было продиктовано новыми политическими обстоятельствами. И это поселение касогов должно было сохраниться вплоть до похода Святослава против хазар в 965 г., что и нашло отражение в «Повести временных лет».
ЛИТЕРАТУРА
Артамонов М. И. Средневековые поселения на Нижнем Дону // ИГАИМК. Вып. 131. М., 1935. Артамонов М. И. История хазар. Л., 1962.
Баранов И .А. О восстании Иоана Готского // Феодальная Таврия. К., 1974. Бартольд В. В. Арабские известия о русах // Советское востоковедение. Вып. 1. 1940. Воскресенская летопись // Полное собрание русских летописей. Т. VII. СПб., 1856. Генинг В. Ф., Халиков А. Х. Ранние болгары на Волге. М., 1964. Грушевський М. 1стория Украши—Руси. Т. I. К., 1994.
Ипатьевская летопись // Полное собрание русских летописей. Т. II. СПб, 1843. Караулов Н. А. Сведения арабских географов IX—X вв. о Кавказе, Армении и Азербайджане // Сборник материалов по описанию местностей и племен Кавказа. Вып. 38. Тифлис, 1908.
Константин Багрянородный. Об управлении империей / Под ред. Г. Г. Литаврина и А. П. Новосельцева. М., 1991.
Кузнецов В. А. Аланские племена Северного Кавказа // Материалы и исследования по археологии СССР. .№106. М., 1962.
Кузнецов В. А. Алания в X—XIII вв. Орджоникидзе, 1971.
Кузнецов В. А. Очерки истории алан. Орджоникидзе, 1984.
Лаврентьевская летопись // Полное собрание русских летописей. Т. II. Л., 1926.
Минаева Т. М. К истории алан Верхнего Прикубанья по археологическим данным. Ставрополь, 1971.
Минорский В. Ф. История Ширвана и Дербенда X—XI вв. М., 1963.
Новосельцев А. П. Хазарское государство и его роль в истории Восточной Европы и Кавказа. М., 1990.
Плетнева С. А. От кочевий к городам // Материалы и исследования по археологии СССР. №142. М., 1967.
Плетнева С. А. Древние болгары в бассейне Дона и Приазовье // Плиска—Преслав. Прабългарс-ката култура. Материалы от българо-съветската среща, Шумен, 1976. София, 1981.
Приселков М. Д. Троицкая летопись (Реконструкция текста) М.—Л., 1950.
СахановВ. В. Раскопки на Северном Кавказе в 1911—12 годах // Известия имп. Археологической комиссии. Вып. 56. Петроград, 1914.
Сахаров А. Н. Дипломатия Святослава. М., 1982.
ТимощенковИ. Отчет об археологическом обследовании древнего городища на балке Рыгинской // Труды XII АС. Т. II. М., 1905.
Тортика А. А. К вопросу об исторической интерпретации легенды о переправе гуннов через Босфор Киммерийский // Боспорские исследования. Вып. III. Симферополь, 2003.
Турчанинов Г. Ф. О языке надписей на камнях Маяцкого городища и флягах Новочеркасского музея // Советская археология. 1964. №1.
Турчанинов Г. Ф. Памятники письма и языка народов Кавказа и Восточной Европы. М., 1971.
Якубовский А. Ю. О русско-хазарских и русско-кавказских отношениях в IX—X вв. // Известия АН СССР. Серия истории и философии. 1946. Т. III. №5.
O.B. Bubenok
ADYGEIS ON THE LOWER DON (CONCERNING THE FIRST MENTIONING OF THE KASOGS IN ANCIENT RUSSIAN CHRONICLE)
Summary
The hypothesis gains ground among contemporary scientists according to which Adygei tribes known as the «Zykhes» among Byzantines and the «Kasogs» or «Kashaks» among the other peoples lived in North-Western and Western Caucasus in Khazar period, at the close of the 7th century - the 10th century AD. Moslem and Byzantine authors' data give such grounds.
The author draws the conclusion that the data from excavations of Borisov cemetery at NorthWestern Caucasus and Artuganov cemetery in the Lower Don region as well as the information from the «Narrative chronicle» about the events of 965 give evidences to suppose that not only the Alans and the Bulgars but also one of the tribes of the Zykhes-Kasogs that were subjects of the Khazarian empire were resettled from North Caucasus to the Don region by the Khazars in the first half of the 8th century.
