CC BY
36
Ефремова Ольга Николаевна
АДДИКТИВНАЯ САМОСТЬ В ЭКЗИСТЕНЦИАЛЬНОЙ КОММУНИКАЦИИ: РЕСУРСЫ И
ОГРАНИЧЕНИЯ
Статья посвящена актуальной проблеме аддиктивного поведения. Новизной является философское осмысление проблемы, рассмотрение аддиктивной самости в контексте экзистенциальной коммуникации. В статье раскрыты выявленные ограничения и возможные ресурсы аддиктивной самости. Наиболее серьезными ограничениями в актуализации аддиктивной самости становятся ее онтологическая неуверенность, низкая фрустрационная толерантность, конформность и укрытость как следствия первичной дефицитарности. Противоядием аддикции выступает актуализация самости, ее наполнение через процесс индивидуации, через актуализацию в актах сознательного выбора, переживания, отношения.
Адрес статьи: www.gramota.net/materials/372017/7/15.html
Источник
Исторические, философские, политические и юридические науки, культурология и искусствоведение. Вопросы теории и практики
Тамбов: Грамота, 2017. № 7(81) C. 62-64. ISSN 1997-292X.
Адрес журнала: www.gramota.net/editions/3.html
Содержание данного номера журнала: www.gramota.net/materials/3/2017/7/
© Издательство "Грамота"
Информация о возможности публикации статей в журнале размещена на Интернет сайте издательства: www.gramota.net Вопросы, связанные с публикациями научных материалов, редакция просит направлять на адрес: [email protected]
PHILOSOPHICAL AND RELIGIOUS DIRECTION IN STUDYING LEO TOLSTOY'S HERITAGE
Dankovtseva Yuliya Igorevna
Lipetsk State Pedagogical P. Semenov-Tyan-Shansky University Yuliya_i_d@mail. ru
The article is devoted to comprehension of the philosophical and religious direction in heritage of Leo Tolstoy, who sought to reflect his particular worldview in fiction. This direction is still not fully studied and today it is a topical open problem. This subject matter is examined not only by Russian, but also by foreign scientists-philologists suggesting their approaches to the writer's work, on which the paper is based. The key point is an analysis of works reflecting the very essence of Leo Tolstoy's philosophical opinions.
Key words and phrases: philosophical and religious direction; compensating imagination; moral imperatives; worldview; pan-moralism; studies of Tolstoy.
УДК 128.0
Философские науки
Статья посвящена актуальной проблеме аддиктивного поведения. Новизной является философское осмысление проблемы, рассмотрение аддиктивной самости в контексте экзистенциальной коммуникации. В статье раскрыты выявленные ограничения и возможные ресурсы аддиктивной самости. Наиболее серьезными ограничениями в актуализации аддиктивной самости становятся ее онтологическая неуверенность, низкая фрустрационная толерантность, конформность и укрытость как следствия первичной дефицитарности. Противоядием аддикции выступает актуализация самости, ее наполнение через процесс индивидуации, через актуализацию в актах сознательного выбора, переживания, отношения.
Ключевые слова и фразы: аддикция; аддиктивное поведение; самость; голодная самость; онтологическая неуверенность.
Ефремова Ольга Николаевна, к. филос. н.
Кемеровский государственный медицинский университет Petrola 7877@yandex. гы
АДДИКТИВНАЯ САМОСТЬ В ЭКЗИСТЕНЦИАЛЬНОЙ КОММУНИКАЦИИ:
РЕСУРСЫ И ОГРАНИЧЕНИЯ
Во избежание терминологической путаницы (неточности) усматриваем необходимость обратиться к уточнению применяемой терминологии. В статье ключевым понятием является «самость». Этот термин относительно новый и требует уточнения. Даже в рамках психоаналитической традиции, породившей этот термин, существуют разночтения. Мы обращаемся к работам К. Г. Юнга как первоисточнику для определения понятия «самость». В работе «Бог и бессознательное» автор в контексте определяет самость как «изначальную потенциальную целостность» [2, с. 349]. Понимание самости как априорной первоформы позволяет усмотреть аналогию модели психики с античным видением. Сократ и Платон были убеждены в том, что в душе человека живет Истина как микрокосм, как Единое, способное в течение жизни актуализировать, проявить себя через сознательные акты человеческой деятельности. Юнг также отмечает необходимость пути индивидуации для актуализации, раскрытия, наполнения самости индивидуальным содержанием; и условием индивидуации также выступают осознанные акты человеческой деятельности, т.е. требование направить свой мыслящий взор к Истине в душе. Таким образом, самость предстает как конституирующая первоформа, требующая своей актуализации в сознательных актах, своего наполнения индивидуальным содержанием. В том, как происходит актуализация самости, ее сознательное наполнение индивидуальным опытом проживания, отношения, оценки, мышления, выбора, усматривается первое различие между свободной и аддиктивной самостью.
В работах психоаналитиков (Р. Шпиц, О. Кернберг, Х. Когут, К. Юнг) можно встретить выражения «голодная самость», «нераскрытая самость», которые обобщают комплекс схожих феноменов, а именно - указывают на ее дефицитарное, но потенциальное состояние. Оба термина валидны для характеристики самости зависимой личности, но для большей точности есть необходимость ввести термин «аддиктивная самость», т.к. этот термин указывает еще и на причину дефицитарного состояния самости - замену актуализации суррогатным насыщением. Таким образом, в статье будут фигурировать термины «голодная самость», «нераскрытая самость» и «аддиктивная самость» для более точного и полного раскрытия поставленного вопроса.
В связи с нарастающей остротой проблемы распространения аддиктивных форм в социуме растет и число исследований по заявленной проблематике. На основании проанализированного материала исследований
ISSN 1997-292X
№ 7 (81) 2017
63
в области психиатрии, психологии и психотерапии мы пришли к необходимости философского осмысления этой проблемы.
Один из аспектов бытия, в котором феноменологически и потому диагностически выступает аддиктив-ная самость, - это экзистенциальная коммуникация. В философии К. Ясперса экзистенциальной (подлинной) коммуникации противопоставлена обыденная. Обыденная коммуникация к каждому члену сообщества предъявляет минимальные требования, предполагающие способность к адаптации и социализации. Жизненная практика демонстрирует трудности у аддиктов даже в обыденной коммуникации, которые выражаются в нерешительности, безынициативности, конформизме и т.п. Экзистенциальная коммуникация предъявляет более высокие требования к участникам этого со-бытия. Раскроем эти требования подробнее в целях описания специфики аддиктивной самости.
Первичное требование к самости в подлинной коммуникации - это осознание отличия себя от всех других, выделенность и даже противопоставление в некотором роде. По причине своей дефицитарности аддик-тивная самость не дает индивиду нужной уверенности и устойчивости в бытии для противопоставления и обособления на основе выявленных различий. Аддикты, не чувствуя онтологической уверенности, склонны устанавливать отношения по типу слияния, т.е. первичного симбиотического типа отношений с матерью, когда необходимости в дифференциации не возникает.
Следующая задача по мере приближения к подлинной коммуникации - это предъявление собственного содержания в коммуникативное поле и готовность обнаружить общность с содержанием Другого. Для того чтобы состоялась содержательная коммуникация, необходимо всецелое предъявление своего содержания в коммуникативное поле, т.е. предъявление самости, открытость самости для коммуникации. В отсутствие чувства безопасности и устойчивости в бытии аддикт не рискует предъявить свою самость, т.к. чувствует угрозу ассимиляции, поглощения самостью Другого независимого партнера. Коммуникация обрывается уже на этом этапе, т.к. содержательный обмен становится невозможным. Обрыв содержательной коммуникации вновь оставляет самость аддикта «пустой», «голодной» в силу неспособности открыться навстречу новому содержанию.
Для независимого индивида следующей задачей в коммуникации становится осознание дефицита одного лишь содержательного аспекта коммуникации. Он стремится к просветлению экзистенции, к новому шагу в пользу избирательности и исключительного своего партнера в коммуникации. Этот шаг обязывает рискнуть даже в том случае, если нет гарантии и уверенности в Другом. Неудовлетворенность собой и другим приводит к осознанию риска обрыва коммуникации. Независимый индивид способен отважиться на такой риск, т.к. имеет плато онтологической уверенности, на которое в случае обрыва коммуникации может опереться и сохранить свою целостность. Для аддиктивной самости такой риск сопоставим с риском саморазрушения, потери своей целостности и структуры, поэтому риск обрыва коммуникации актуализирует острую тревогу, предотвращающую эту опасность. Аддикт вновь остается в «безопасности», но лишенным «питающих» отношений.
Для того чтобы подлинная коммуникация состоялась, К. Ясперс указывает еще на одно важное условие -взаимное признание и утверждение [3, с. 71]. Это условие может выполнить тот индивид, который имеет опыт и образ собственного социального отражения в других. Признание Другому может дать только тот, кто принимает и осознает себя как достойную признания личность. Для аддикта здесь также возникает препятствие по причине его низкой оценки непринятия себя. Для признающих отношений нужен предварительный шаг - обретение чувства собственного достоинства. Этот шаг не совершается однократно, а требует множества малых актов отражения своей уверенности, устойчивости, самоценности в Другом.
В процессе экзистенциальной коммуникации имеет место не только взаимное утверждение и признание, но в первую очередь происходит взаимный творческий процесс, созидательный процесс. В подлинной коммуникации каждый участник выступает как автор своего жизненного проекта, и во взаимном обмене и открытости происходит взаимное обогащающее влияние. Каждый становится настолько более наполненным и цельным, насколько смог впустить самость Другого.
Аддикт не осмеливается на такую предельную степень открытости и предъявления Другому. Более того, он слабо ощущает свою субъективную роль в сотворении своего собственного жизненного проекта, т.е. его внутренний центр часто оказывается спроецированным в социальную среду. Для того чтобы принять решение стать участником такой открытой подлинной коммуникации, аддикту требуется совершить душевный труд, чтобы вновь присвоить свой внутренний центр.
«В коммуникации не может остаться без ответа ни один вопрос, который, как мы чувствуем, имеет значение» [Там же, с. 70]. Экзистенциальная коммуникация предъявляет участникам требование неукоснительного ответа. Это косвенное указание и на меру ответственности и присутствия, и на ценность каждого в общем процессе. Пристальность вовлеченного взгляда на Другого, чуткая настроенность на его лад, значимость проявленного содержания и предельная мера обязательности не допускают предательства, обрыва, отказа, укрытости. Это требование для независимого индивида не представляется легким для исполнения и требует предельного напряжения душевных сил. Уязвимое и хрупкое состояние аддикта не позволит выдержать требуемого напряжения и меры ответственности. Следует заметить, что у аддикта имеет место выраженная социальная потребность в подобной коммуникации и в участии Другого. Для аддиктивной личности одинаково трагично оборачивается как обрыв подлинной коммуникации в силу неспособности ее выдержать, так и изначальный отказ в силу имеющейся острой потребности.
Препятствием подлинной коммуникации как для аддикта, так и для независимого индивида выступают собственные автономные психические образования. Их внеположенность сознанию составляет основную преграду, т.к. эти психические автономные образования способны оказывать влияние на восприятие действительности, способны искажать или ограничивать социальную информацию. Отвергнутые цензурой переживания (зависти, ревности, гнева и др.) нередко проецируются на Другого и тем самым искажают восприятие его содержания. Требованием выступает рефлексия и чувствительность для разоблачения препятствующих автономных психических образований, т.е. каждый участник в своей настроенности на другого должен быть способен заметить и разоблачить содержания, препятствующие взаимной открытости.
Ясперс описывает подлинную коммуникацию как необходимость «для душ действительности их деятельности и выражения», т.к. «в отсутствие содержания любой непосредственный контакт остается пустым» [Там же, с. 71]. Требование душевной работы, активности - это требование совершать над собой усилия, нередко сопряженные с дискомфортом и болью. Активность души порождать содержание - это активность в направлении самоактуализации, реализации своего потенциала. Эта деятельность не мыслится вне сознательных актов переживания, отношения, оценки, осмысления и др. Мы вправе говорить о требовании активности самореализации, самоактуализации. Античное понимание Истины так же приводит нас к необходимости обращения своего мысленного взора к ее содержанию. Для Сократа это было, прежде всего, приглашением к диалогу с Другим, к прояснению сущностей, к высветлению Единой Истины в душе каждого. Это становится возможным, если индивид направляет свое сознание на каждый совершаемый им выбор, на каждый акт восприятия, отношения, социального поступка, соизмеряя с субъективным центром, с самостью. Только в этом случае каждый осознанный акт будет наполнять самость содержанием, которое станет своим, станет собой. В общем виде это требование можно представить как необходимость экзистенции, пребывания в модусе Dasein [1]. Бытие в свете сознания есть возможное содержание для самости. Но подлинное бытие, Dasein требует от индивида его душевной работы: отношения, со-причастности, присутствия, осознания конечности своего бытия. Аддикт в силу названных ограничений выбирает суррогатное замещение, т.е. его конформное отношение к миру, симбиотическое состояние предопределяют пассивное заимствование оценок, мнений, впечатлений, актов выбора других и т.п. Его дефицитарная самость получает временное насыщение посредством приобщения к содержанию другого. Это содержание временно, т.к. без соотнесения с собой, без творческого индивидуального акта сознания никогда не может быть присвоено. Обращаясь к терминологии М. Хайдеггера, модус бытия аддикта следует определить как das Man, характеризующийся слабой дифференциацией себя среди других, укрытостью и избеганием подлинной встречи с самостью Другого. Избегание подлинной коммуникации оставляет аддикта изолированным и лишенным утверждения его онтологичности, что замыкает круг. Изначальная дефицитарность самости создает препятствие к последующим попыткам осмелиться даже на содержательную коммуникацию, что лишает его возможности обрести, актуализировать собственный ресурс самости, наполнить ее содержанием.
В данной статье намеренно обострена, но не утрирована проблема изоляции и фрустрации социальных потребностей аддикта. Целью такой акцентуации является более пристальное рассмотрение затруднений для оценки и поиска возможных решений. Выявленные ограничения и препятствия могут быть положены в основу разработки реабилитационных и терапевтических программ для работы с аддиктами.
Список источников
1. Хайдеггер М. Бытие и время. Харьков: Фолио, 2003. 503 с.
2. Юнг К. Г. Бог и бессознательное. М.: Олимп; АСТ-ЛТД, 1998. 480 с.
3. Ясперс К. Философия. Книга вторая. Просветление экзистенции. М.: Канон+; Реабилитация, 2012. 448 с.
ADDICTIVE SELF IN EXISTENTIAL COMMUNICATION: RESOURCES AND LIMITATIONS
Efremova Ol'ga Nikolaevna, Ph. D. in Philosophy Kemerovo State Medical University Petrola7877@yandex. ru
The article is devoted to a topical problem of addictive behavior. Novelty is philosophical comprehension of the problem, consideration of addictive self in the context of existential communication. The identified limitations and possible resources of addictive self are presented. The most serious limitations in actualization of addictive self are its ontological uncertainty, low frustration tolerance, conformity and concealment as a consequence of primary deficiency. Antidote to addiction is actualization of self, its filling through the process of individuation, through actualization in acts of conscious choice, experience, and attitude.
Key words and phrases: addiction; addictive behavior; self; hungry self; ontological uncertainty.
