CC BY
73
Вестник Омского университета. Серия «Исторические науки». 2016. № 3 (11). С. 99-104.
УДК 9(571.1)
Л. В. Татаурова
АДАПТАЦИОННЫЙ ПОДХОД К ИЗУЧЕНИЮ ЖИЛИЩНОГО КОМПЛЕКСА РУССКОГО НАСЕЛЕНИЯ ОМСКОГО ПРИИРТЫШЬЯ XVII-XVIII вв.
(ПО МАТЕРИАЛАМ АРХЕОЛОГИЧЕСКИХ ИССЛЕДОВАНИЙ)
Проанализирована адаптация к сибирским условиям жилищных комплексов и строительных традиций русского населения в XVII-XVIII вв. Показаны типы жилищ, зафиксированных при археологическом исследовании в Омском Прииртышье русских поселений, и строительные приёмы. Представлены инструменты деревообработки, строительные принадлежности, домашняя утварь и элементы внутреннего интерьера жилищ.
Ключевые слова: русские Сибири; археология; адаптация; жилищный комплекс.
L. V. Tataurova
AN ADAPTIVE APPROACH TO STUDY OF THE HOUSING COMPLEX OF THE RUSSIAN POPULATION OF THE OMSK IRTYSH REGION IN THE XVII-XVIII CENTURIES (ACCORDING TO THE MATERIALS OF THE ARCHAEOLOGICAL RESEARCHES)
The adaptation to Siberian conditions of housing complexes and construction of traditions of the Russian population in the XVII-XIII ad was analyzed in article. The types of dwellings, recorded during the archaeological research in Irtysh Omsk Russian settlements and construction techniques, were showed. Wood working tools, construction accessories, household utensils and elements of the interior of the dwellings were presented.
Keywords: Russians of Siberia; archeology; adaptation; housing complex.
Введение. Процессы адаптации русского населения в Сибири на сегодняшний день в той или иной степени рассмотрены с различных сторон. Анализ работ по этому направлению сделан О. Н. Шелегиной [1, с. 116-118]. Кроме того, исследователь на обширном этнографическом материале рассмотрела влияние механизмов адаптации на систему жизнеобеспечения русского населения Сибири [2]. На сегодняшний день накоплен представительный археологический материал по изучению русских Сибири, позволивший сделать первую обобщающую работу на основе археологического источника [3]. В настоящей работе более подробно проанализирован адаптационный подход к изучению жилищного комплекса русского населения Омского Прииртышья ХУП-ХУШ вв.
© Татаурова Л. В., 2016
как основного элемента системы жизнеобеспечения. Базой стали результаты археологических исследований русских комплексов, изученных автором [4]. В основном это материалы поселений Изюк и Ананьино (археологические комплексы Изюк I и Ананьино I), Большереченский и Тарский районы Омской области.
Жилищный комплекс русских по данным археологии. На поселениях Изюк и Ананьино раскопано по пять жилищ: на Изюке - одна изба, три избы-связи и пятистенок с прирубом [5, с. 181-186]; в Ананьино изучено пять трёхчастных изб-связей [3, с. 190-191].
Русские переселенцы за короткое время обустроились в Омском Прииртышье. Адаптация в регионе даже при достаточном
количестве леса требует больших трудозатрат и вложений. Суровый климат и продолжительный холодный период способствовал тому, что деревни строились быстро, несмотря на трудности. Например, на Изюке заготавливать и доставлять строительный лес надо было за 10-15 км от поселения. Вместе с этим необходимо было запасать большое количество дров для обогрева жилищ в зимнее время.
Материалом для строительства был хвойный, в основном сосновый, лес. Это подтверждается дендрохронологическим исследованием построек XIX в. , проведённым в Омской области [6], и этнографическими исследованиями [2, с. 40-43; 7, с. 50-51].
При обработке брёвен для строительства применяли топоры различных типов, тёсла, долота, скобели, разные виды черты. Все эти инструменты зафиксированы в культурных слоях поселений. Для XVII в. указанные инструменты были исключительно привозными. В таможенных книгах Тобольска эти изделия представлены в перечне хозяйственно-бытовых и промысловых товаров [8, с. 86]. Тёсла и долота поступали на рынок до 1670 г., топоры ввозились на протяжении всего XVII в. К концу XVII и в XVIII в. с развитием местной металлообрабатывающей промышленности эти типы изделий стали производить в ремесленных мастерских Тары [9, с. 307].
При строительстве жилищ использовались в основном традиционные знания и приёмы, характерные для Европейской России, но адаптированные к местным природно-климатическим условиям.
На основе анализа письменных источников можно сделать вывод о том, что русскому населению Сибири с XVII в. были известны различные планировочные структуры жилища и усадьбы. Начав строительство с наиболее универсальной её основы - избы, русские сибиряки довольно быстро сумели развить уже имевшиеся традиции, создав многокомнатные дома.
Результаты археологических исследований подтверждают этот вывод и позволяют говорить, что, несмотря на суровые сибирские зимы, дома были достаточно просторными. Жилища, изученные на Изюке, можно разделить на три типа: изба, трёхчастная из-
ба-связь (3 жилища, все с одним большим помещением и одним поменьше), пятистенок с прирубом. Площадь раскопанной избы составила 30,4 м2. Избы-связи размерами 40 м2 (большее помещение - 20 м2); 66,2 м2 (большее помещение - 30 м ); 70 м (большее помещение - 34,22 м ) соответственно. Пятистенок с прирубом представлял собой жилище площадью 78,55 м , состоящее из двух срубов с одной общей стеной: один из срубов одностопный больших размеров (37,21 м2), другой - из трёх стен (две длинные и короткая), разделён на две части перерубом.
На Ананьино изучено пять изб-связей, все они трёхчастные. Одна с одинаковыми помещениями в 12 м2 (в том числе и сени), общая площадь составила 36 м2. Две других связи, как и на Изюке, имели одно большее (31 и 27 м2 соответственно) помещение и одно поменьше (14 и 18 м2). Четвёртая связь имела горницу 36 м, сени 11 м и клеть 12 м2. Общая площадь этих жилищ с сенями - около 60 м2.
Раскопки показали, что жилые помещения делали без подклета и устанавливали прямо на грунт. Свидетельством является то, что половой настил, который зафиксирован во всех жилищах, делали на уровне нижнего венца дома и от земли пол отделяли лишь лаги, на которые укладывали половицы в виде толстых (до 10 см) плах или полубрёвен шириной до 60 см. Толщину лаг подбирали такую, чтобы торцы половиц попадали между первым и вторым венцом сруба - это ограничивало подвижность половиц и не требовало их дополнительного укрепления, а также создавало теплоизоляцию пола, т. к. пространство между грунтом и полом засыпали строительным мусором - стружками, щепой.
Для горизонтального выравнивания срубов и предотвращения проседания, а также на подтопляемых территориях (особенно на Изюке) под углы ставили «стулья» - вертикальные толстые короткие чурки. Этот строительный приём сохранился до XX в. [2, с. 44].
Фактически получалось, что дома строили без фундамента, а, чтобы зимой в них было тепло, несколько нижних венцов засыпали землёй или делали завалинки, что также фиксируется археологически.
Адаптационный подход к изучению жилищного комплекса русского населения Омского Прииртышья..
Традиционно венцы рубили с выпуском торцов брёвен, пазы для их соединения в венец делали округлыми «в чашу». Такой способ рубки назывался «в чашу с припуском», в этнографической литературе - «в чашу с остатком» [10, с. 94]; известен он и по данным археологии. Пазы первого ряда (венца) рубили «в лапу» или «в охряп» для прочности. У пятистенников пазы в брёвнах пятой стены рубились «в крен». Для исключения зазоров между брёвнами и лучшей теплоизоляции по длине бревна вырубали паз, который дополнительно прокладывали мхом или отрепьями льна. К сожалению, в археологических постройках мох не сохранился, а вот следы продольного паза в некоторых брёвнах были зафиксированы.
По археологическим материалам Омского Прииртышья в избах-связях среднее помещение пристраивалось разными способами: техникой «набирки» с одной стороны, а с другой стороны брёвна укладывались встык к выпускам брёвен избы или горницы и укреплялись вертикально поставленными столбами; или с обеих сторон стены сооружались техникой «набирки». Использовались и срубные конструкции, в таком случае у связи были двойные стены. Этот приём известен на Ананьино. Описан он в этнографии и характерен для Русского Севера [2, с. 45]. Несколько иной приём срубов с двойными стенами зафиксирован археологически при сооружении подполов-ледников в избах-связях, где вместо горниц были клети, предназначенные для хозяйственных целей. В этом случае строили сруб в срубе, а пространство между стенами засыпали землёй (Изюк) или заливали илом (Ананьи-но) для лучшей теплоизоляции, позволяющей летом сохранять скоропортящиеся продукты. Подводя итоги, можно сказать, что русские переселенцы, осваивая новые территории и новую природную среду, изменяли, в соответствии с новыми условиями, некоторые традиционные черты культуры, например в домостроительстве: из-за сурового климата дома в деревнях не строили на под-клетах, а ставили срубы прямо на землю. Между тем уже со строительства самых первых построек использовали все известные строительные приёмы, которые сохранились вплоть до ХХ в.
В археологических материалах поселений в большом количестве присутствуют различные строительные принадлежности: скобы дверные, пробои, крюки, щеколды, «гвозди всякие». До XVIII в. эти товары были привозными и продавались на рынках Тары и Тобольска, о чём свидетельствуют письменные источники [8, с. 88]. В этом же списке числятся замки всех систем, «оконницы и окончины слюдяные» [Там же, с. 88]. На поселениях Ананьино и Изюк найдены два навесных замка разных типов, на Анань-ино - два ключа к замкам. От «окончин слюдяных» сохранились пластинки светлой (мусковитной) слюды разных форм с отверстиями для сшивки. Слюдяные окна были покупными, и их наличие в жилище зависело от достатка и социального положения владельца жилья [11, с. 307, 309]. По находкам слюды и фрагмента деревянного наличника на Ананьино можно утверждать, что окна были «косяшнами», «колодными», а значит, достаточно большими [12, с. 94].
К сожалению, сохранность дерева не всегда даёт возможность проследить внутреннюю планиграфию в жилищах, т. к. часто невозможно определить, где находился вход. Анализ антропологических материалов памятников свидетельствует, что население Изюка и Ананьино было выходцами с севера России и центральных губерний, а также Симбирска, Петербурга, Пскова, Костромы, Твери, Москвы, Тулы, Казани [13, с. 29-37]. Поэтому можно предположить, что основные традиции внутренней планировки жилища были северо-русские. Это подтверждают исследованная изба на Изюке и трёхчастная изба-связь на Ананьино. В них зафиксированы вход, порог, крыльца. Справа от входа в обоих жилищах - развал печи, устье которой было повёрнуто к фасадной стене. В остальных описанных выше жилищах расположение печей вычислялось логически в соответствии с общей их планиграфией.
Русская печь занимала примерно четвёртую-пятую часть избы. Такие большие размеры печи были обусловлены той важной ролью, которую она играла в жизни сибирской семьи. Как универсальные теплотехнические устройства печи использовались для различных хозяйственных нужд: приготовления пищи, выпечки хлеба, изготовления
напитков, например пива, кваса, приготовления корма скоту - они обогревали и освещали дом, в них обжигалась или дезинфицировалась посуда. Величина печного канала и пространство, занимаемое печью в доме, были различными по объёму и зависели от требований хозяев, которые обусловливались количеством членов семьи.
В археологических материалах сельских памятников Омского Прииртышья зафиксированы остатки битых печей в виде развалов с сохранившейся нижней частью пода на деревянном основании и без него.
К деталям интерьера жилища можно отнести сундуки. В материалах изучаемых поселений представлена фурнитура (петли, ручки, врезной замок, скважины от врезных замков) от сундуков. Вероятно, эти изделия попали в бытовую деревенскую среду в XVIII в., потому что, по данным О. Н. Вил-кова, в таможенных книгах сундук фигурирует только один раз в одном экземпляре в документах 1694/95 г. [8, с. 94].
С жилищем и печью связано большинство типов различной утвари. Некоторые типы предметов отражают процесс адаптации населения к новым условиям, который выражается переходом от архаичных и давно забытых к западу от Урала форм предметов к более сложным и более функциональным. Например, это наличие и сосуществование различных видов светцов (по историческим документам XVII в. их называли светильни) - приспособлений для освещения помещений, в которые вставляли лучину. В археологических коллекциях сельских комплексов Омского Прииртышья имеются дву-рожковые светцы, которые на территории Московской Руси были распространены в XIII в. [14, с. 12; 15, с. 98]. Вместе с ними найдены трёх- и четырёхрожковые светцы, появившиеся в XV в., но в Сибири они достаточно примитивные по изготовлению - их могли отковать в любой деревенской кузнице [16, с. 283]. С печью и домашним освещением связаны приспособления для добывания огня - кресала. Найденные на памятниках образцы, по типологии Б. А. Колчина, относятся к калачевидным и датируются XXII вв. [15, с. 99]. В обиходе этот предмет бытовал до середины XX в. Кресала из археологических памятников русского населе-
ния Сибири проанализировал О. А. Митько и пришёл к такому выводу: «Если учесть, что наиболее ранние калачевидные кресала известны с VIII-IX вв., то их стоит отнести к числу наиболее архаичных бытовых предметов, просуществовавших без конструктивных изменений около 1 200 лет» [17, с. 339]. Железные кресала на тобольском рынке до 1640 г. были предметом импорта. Вместе с кресалами стоит упомянуть один сопутствующий им предмет, представленный в большом количестве на изучаемых поселениях, -это кремни [18, с. 190-198]. В документах с XVII и до середины XIX в. упоминается о доставке кремней различных видов в Сибирь и продаже их в больших количествах на разных территориях [19, с. 91; 20, с. 54-55].
С домом и бытом связаны изделия из глины. Типологический ассортимент глиняной посуды был принесён в Сибирь с Руси. До русских Сибирь не знала гончарного круга [21]. Но керамическое производство русских в Сибири имело свою специфику, потому что заново прошло все этапы своего становления. По материалам Европейской России, лепная посуда (изготовленная методами скульптурной лепки без использования гончарного круга) исчезает в X-XII вв. [14, с. 24]. В Сибири она доживает до середины XX в., причём даже в специализированном гончарном производстве мастера, владея гончарным кругом, посуду предпочитали делать частично или полностью методом скульптурной лепки [22, с. 59], а на круге лишь обрабатывали поверхность.
Заключение. В заключение можно сделать вывод, что адаптационные процессы русского населения в Сибири проходили по-разному. С одной стороны, культурные традиции менялись в соответствии с новыми условиями расселения и проживания, с другой - сохранялись архетипы в строительной и предметной сфере (изба, изба-связь, кресала, глиняный горшок), с третьей - на основе принесённых традиций складывались сибирские культурные явления, например керамическое производство. В зависимости от удалённости от Европейской части России адаптация русской культуры к сибирской среде обитания проходила медленнее, и это способствовало более длительному сохранению её архаичных черт. В подтверждение можно
Адаптационный подход к изучению жилищного комплекса русского населения Омского Прииртышья.
привести одну цитату: «...в 1910 г.... бывший чиновник Комитета Сибирской железной дороги И. И. Тхоржевский с удовлетворением отмечал: "По обе стороны Урала тянулась, конечно, одна и та же Россия, только в разные периоды её заселения, как бы в разные геологические эпохи. Впрочем Западная Сибирь уже заметно сближалась с востоком европейской России"» [23, с. 26]. Заключение, характеризующее развитие сибирской культуры как уже пройденный ранее этап этого процесса на территории метрополии, очень чётко проявляется и в археологическом материале. Подводя итог, можно подтвердить мнение исследователей о том, что «материальная культура практически полностью охватывает сферу производства и жизнеобеспечения. представляет собой механизм адаптации общества к условиям природной и социальной среды его существования» [24, с. 6]. Из этого следует, что археологический материал, представленный предметными комплексами, которые характеризуют различные стороны бытовой культуры, может быть использован в качестве основного источника по изучению маркеров процесса адаптации, элементов системы жизнеобеспечения русского населения Сибири.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Результаты анализа археологической древесины, выполненного д-ром ист. наук В. С. Мыгла-ном, готовятся к публикации.
ЛИТЕРАТУРА
1. Шелегина О. Н. Результаты и перспективы изучения адаптационных процессов в культуре жизнеобеспечения русского населения Сибири (XVIII - начало XX века) // Археология, этнография и антропология Евразии. - 2006. -№ 2 (26). - С. 116-125.
2. Шелегина О. Н. Адаптивные процессы в культуре жизнеобеспечения русского населения Сибири в XVIII - начале XX века: (к постановке проблемы). - Новосибирск : Сибирская научная книга, 2005. - 192 с.
3. Татаурова Л. В. и др. Адаптация русских в Западной Сибири в конце XVI-XVIII веке (по материалам археологических исследований). - Омск : Издатель-Полиграфист, 2014. -374 с.
4. Этнографо-археологические комплексы народов Тарского Прииртышья: природная среда, этносы, источники. - Омск : Издат. дом «Наука», 2014. - С. 140-143. - (Этнографо-архео-логические комплексы: проблемы культуры и социума; Т. 13).
5. Культура населения XVI-XIX веков как основа формирования современного облика народов
Сибири / Томилов Н. А. и др. - Омск : Издат. дом «Наука», 2005. - 268 с.
6. Сидорова М. О., Жарников З. Ю., Мыглан В. С. Определение календарного времени сооружения памятников деревянного зодчества историко-культурного комплекса «Старина сибирская» (Омская область) // Academia. Архитектура и строительство. - 2016. - № 1. - С. 3339.
7. Татаурова Л. В., Тихомирова М. Н. Этнографо-археологический комплекс «русские»: (предварительные итоги исследования) // Этногра-фо-археологические комплексы: проблемы культуры и социума. - Омск : Издат. дом «Наука», 2006. - Т. 9. - С. 39-70.
8. Вилков О. Н. Ремесло и торговля Западной Сибири в XVII в. - М. : Наука, 1967. - 324 с.
9. Зиняков Н. М. Особенности становления русского металлообрабатывающего производства в XVII-XVIII веках в Западной Сибири (на примере материалов Тарского Прииртышья) // Культура русских в археологических исследованиях: междисциплинарные методы и технологии. - Омск : Ом. институт (филиал) РГТЭУ, 2011. - С. 305-311.
10. Майничева А. Ю., Люцидарская А. А. Традиции строительного дела, верования и обрядность русских старожилов Приобья в конце XIX - начале XX вв. // Традиционная культура русских Западной Сибири XIX-XX вв. (Очерки истории и быта). - Омск : Издат. дом «Наука», 2003. - С. 85-106.
11. Чёрная М. П. «Скрозь окошечко косящатое... скрозь стеколинку стеколчату» // Культура русских в археологических исследованиях. -Омск ; Тюмень ; Екатеринбург : Магеллан,
2014. - Т. 1. - С. 307-312.
12. Чёрная М. П. Воеводская усадьба в Томске 1660-1760 гг.: историко-археологическая реконструкция. - Томск : Издат. дом «Д-Принт»,
2015. - 276 с.
13. Багашев А. Н., Антонов А. Л. К проблеме генезиса компонентов антропологической структуры русского старожильческого населения Омского Прииртышья // Культура русских в археологических исследованиях. - Омск : Изд-во ОмГУ, 2005. - С. 29-37.
14. Розенфельдт Р. Л. Осветительные приборы // Археология. Древняя Русь. Быт и культура. - М. : Наука, 1997. - С. 10-12; 22-28.
15. Колчин Б. А. Железообрабатывающее ремесло Новгорода Великого // Материалы и исследования по археологии СССР. - М. : Изд-во Академии наук СССР, 1959. - № 65. - С. 7-120.
16. Зиняков Н. М. Чёрнометаллические изделия поселения Изюк I: технологическая характеристика // Культура русских в археологических исследованиях: междисциплинарные методы и технологии. - Омск : Изд-во ОмГУ, 2005. - С. 275-289.
17. Митько О. А. Кресала из археологических памятников русского населения Сибири // Культура русских в археологических исследованиях: междисциплинарные методы и технологии. - Омск : Омский институт (филиал) РГТЭУ, 2011. - С. 336-341.
18. Татаурова Л. В., Толпеко И. В. Использование 22 изделий из камня в хозяйственной и бытовой деятельности русских (по материалам комплексов Омского Прииртышья) // Вестник Омского ун-та. - 2010. - № 4 (58). - С. 190-198.
19. Белов М. И., Овсянников О. В., Старков В. Ф. Мангазея: Материальная культура русских 23 полярных мореходов и землепроходцев XVI-
XVII вв. - М. : Наука, 1981. - Ч. II. - 147 с.
20. Кауфман А. О. Ремесло и торговля Кузнецка XVII века (предварительное сообщение по письменным и археологическим источникам)
// Кузнецкая старина. - Новокузнецк, 1994. - 24, Вып. 2. - С. 47-60.
21. Татаурова Л. В. О типологии русской керамической посуды XVIII в. // Современные подходы к изучению древней керамики. - М. : Изд-во ИА РАН, 2015. - С. 142-154.
Новиков А. В. Традиционное гончарство русского населения лесостепи Западной Сибири в конце XIX - первой половине XX в. // Этно-графо-археологические комплексы: проблемы культуры и социума. - Новосибирск : Наука, 1999. - Т. 4. - С. 52-76.
Ремнёв А. В. Как сделать Сибирь и Дальний Восток русскими. К вопросу о политической мотивации колонизационных процессов XIX -начала XX века // Культура русских в археологических исследованиях - Омск : Изд-во Ом. пед. ун-та, 2002. - С. 15-28. Арутюнов С. А., Бентцин У., Вайнхольд Р. Материальная культура: (свод этнографических понятий и терминов). - М. : Наука 1989. -Вып. 3. - 224 с.
