CC BY
63
3. Gavrilova N.Yu. Socialjnoe razvitie neftegazodobihvayuthikh rayjonov Zapadnoyj Sibiri (1964-1985 gg.). - Tyumenj, 2002.
4. Istoriya Sibiri. - L., 1969. - T. 5.
5. KhKh sjhezd Kommunisticheskoyj partii Sovetskogo Soyuza, 14-25 fevralya 1956 g.: Stenogr. Otchet: v 2 t. - M., 1956. - T. 1.
6. Taubman, W. The Khrushchev period, 1953-1964 // The Cambridge History of Russia. The Twentieth century / ed. R.G. Suny. Cambridge. - 2006. -Vol. III.
7. Khruthev, S.N. Nikita Khruthev: Reformator. - M., 2010.
8. Prezidium CK KPSS. 1954-1964. - T. 2.- M., 2006.
9. Shestakov, V.A. Socialjno-ehkonomicheskaya politika sovetskogo gosudarstva v 50-e - seredine 60-kh godov. - M., 2006.
10. Sibirskoe otdelenie Rossiyjskoyj akademii nauk: sozdanie (1957-1961 gg.): Sbornik dokumentov. - Novosibirsk, 2007.
11. Narodnoe khozyayjstvo Tyumenskoyj oblasti i goroda Tyumeni. Stat. sbornik. - Omsk, 1958.
12. Narodnoe khozyayjstvo Tomskoyj oblasti. Stat. sbornik. - Tomsk, 1957.
13. Senyavskiyj A.S. Urbanizaciya Rossiya v KhKh veke: Rolj v istoricheskom processe. - M., 2003.
14. Gavrilova N.Yu. Socialjnoe razvitie neftegazodobihvayuthikh rayjonov Zapadnoyj Sibiri (1964-1985 gg.). - Tyumenj, 2002.
15. Gosudarstvennihyj arkhiv socialjno-politicheskoyj istorii Tyumenskoyj oblasti (GASPI TO). F. 124. Op. 54. D. 6.
16. Tam zhe. F. 124. Op. 134. D. 88.
17. Ocherki istorii Tyumenskoyj oblasti / pod red. V.M. Kruzhinova. - Tyumenj, 1994.
18. GASPI TO. F. 124. Op. 117. D. 80.
19. Gosudarstvennihyj arkhiv Tomskoyj oblasti. F. R-1591. Op. 1. D. 295.
20. Centr dokumentacii noveyjsheyj istorii Tomskoyj oblasti (CDNI TO). F. 607 Op. 1 D. 2676
21. Timoshenko, A.I. Proektih socialjno-ehkonomicheskogo razvitiya Sibiri v KhKh v.: koncepcii i resheniya. Istoricheskie ocherki. - Novosibirsk, 2007.
22. Bihstrova, I.V. Sovetskiyj voenno-promihshlennihyj kompleks: problemih stanovleniya i razvitiya (1930-1980-e godih). - M., 2006.
23. CDNI TO. F. 607. Op. 1. D. 2526.
24. Tam zhe. D. 3353
25. GASPI TO. F. 124. Op. 117. D. 80.
26. Tam zhe. Op. 98. D. 80.
27. Kosov V. Polnee ispoljzovatj prirodnihe bogatstva Tyumenskoyj oblasti // Pravda. - 1957. - 26 aprelya. - № 116.
28. GASPI TO. F. 124. Op. 134. D. 88.
29. Tam zhe. Op. 117. D. 78.
30. Rossiyjskiyj gosudarstvennihyj arkhiv ehkonomiki (RGAEh). F. 184. Op. 1. D. 62. 31 .Tam zhe. F. 7. Op. 3. D. 814.
32. Gurari, F.G. Zapadno-Sibirskaya neftegazovaya provinciya - otkrihtie veka! - Novosibirsk, 1996.
33. CDNI TO. F. 607. Op. 1. D. 2676.
34. Tam zhe. D. 2811.
35. Tam zhe. Op. 31. D. 15.
36. Tam zhe. Op. 1. D. 3440.
37. RGAEh. F. 355. Op. 1. D. 388.
38. Tam zhe. F. 70. Op. 1. D. 370.
Статья поступила в редакцию 19.08.11
УДК 902
Cherloyakov I.G. ABORIGINAL NORTH ALTAI AND THE ALTAI SPIRITUAL MISSION IN THE SYSTEM OF GOVERNMENT POLICY IN XIX CENTURY. Based on an analysis of published and archival sources in the article the role of the Altai Spiritual Mission in the government policy regarding Aboriginal Northern Altai.
Key words: Russian state, "extension" to the east, Siberia, Northern Altai, local Aborigines, the province, managing "aliens", the Altai Spiritual Mission, joining "foreigners" to Orthodoxy.
И.Г. Черлояков, аспирант ГАГУ, г. Горно-Алтайск, E-mai:l [email protected]
АБОРИГЕНЫ СЕВЕРНОГО АЛТАЯ И АЛТАЙСКАЯ ДУХОВНАЯ МИССИИЯ В СИСТЕМЕ ПРАВИТЕЛЬСТВЕННОЙ ПОЛИТИКИ В XIX В.
На основе анализа опубликованных и архивных источников в статье рассмотрена роль Алтайской духовной миссии в системе правительственной политики относительно аборигенов Северного Алтая.
Ключевые слова: Русское государство, «расширение» на восток, Сибирь, Северный Алтай, местные аборигены, губерния, управление «инородцами», Алтайская Духовная миссия, приобщение «инородцев» к православию.
Включение северных алтайцев в состав Русского государства в XVII в. и последующие административные преобразования, касавшиеся Сибири, не изменили систему управления аборигенами на протяжении XVIII в. [1, с. 44]. Тем не менее, в начале XIX в. русские власти образовали новую административно - территориальную единицу в Сибири - Томскую губернию [2, с. 247]. В состав её Бийского уезда и вошли черне-вые татары (распределившись между шестью волостями: Кер-гежской, Комляжской, Кузенской, Южской, Верхне-Кумандинской и Нижне-Кумандинской). Их административное деление отражало ранее сложившуюся этническую структуру. Не произошло каких-либо изменений в ней и в «систем» их проживания и в последующие годы, что зафиксировали ученые и путешественники, посетившие их в XIX в.
Но инструкции, которыми руководствовались аборигенами Сибири, не могли охватить все вопросы, касавшиеся их жизнедеятельности. В силу этого, в начале XIX в. появились проекты, касавшиеся вопросов управления аборигенами (Г.И. Спасского (1805 г.), Н.И Трескина. (1812 г.). Общей их чертой
было одно - сохранение прерогатив инородческой знати, опоры правительства на местах [3, л. 608, 610-612]. Этим последняя пользовалась в полной мере: она укрепляла и свою власть, и своё экономическое положение. Не чуралась при этом она и «злоупотреблений». Они-то и понудили правительство заняться «сибирскими делами». Первым делом был уволен сибирский генерал-губернатор. В марте 1819 г. И.Б. Пестеля сменил М.М. Сперанский. Его «ревизия» вскрыла вопиющую картину злоупотреблений и правительственных чиновников, и инородческих начальников [4, л. 99].
Чтобы «оптимизировать» управление Сибири, Сперанский представил свой проект правительству. Обсудив его, оно утвердило 22 марта 1822 г. «Устав об управлении инородцев», призванный регламентировать их экономическую, административную, судебно-правовую и культурно-бытовую жизнь. В его основу был положен принцип деления «инородцев» на три разряда: оседлых, кочевых и бродячих. Алтайцы Бийского уезда, в т.ч. и северные, были отнесены к кочевому разряду, управление которых состояло из трех ступеней: низшей (ро-
довое управление- управление улусами и стойбищами), средней (инородная управа) и высшей (степная дума). Власть инородной управы распространялась на объединение нескольких улусов и стойбищ. Дума же, согласно закону, управляла всем племенем.
Основу административной и экономической единицы составил, как и прежде, род. Сохранение же родовой общины не лишало родоначальников былого рычага внеэкономического воздействия на своих соплеменников.
Главная «забота» нового «Устава» состояла в своевременной и бездоимочной уплате «инородцами» ясака и натуральных повинностей. Меньше всего «заботился» он о распространении среди «инородцев» хлебопашества и скотоводства, о своевременной подаче ими сведений о численности населения и заключении им торговых сделок. Со временем натуральный ясак был заменен денежным . Главной причиной этого стало падение роли пушного промысла в «инородческом» хозяйстве и набиравший силу процесс развития товарно-денежных отношений в крае. В этой ситуации только так можно было обеспечить максимальное поступление налоговых платежей в казну, ибо введение дополнительных налогов на «инородцев» запрещалось [5, № 29126].
Заметно ограничил «Устав» и полицейско-судебные функции родоначальников. Отныне они могли разбирать лишь незначительные гражданские дела, не затрагивавших интересов высшей власти. Политические же и уголовные дела были отныне делом царских чиновников.
Чтобы «не обидеть» родовую знать, Устав сохранил ей почетные звания, правда, с оговоркой: «звания наследственные остаются наследственными, звание избирательное остается избирательным». Оставило правительство за собой право и утверждения родоначальников в должности.
По мере укрепления Русского государства в Южной Сибири и в Северном Алтае, в частности, происходит и втягивание аборигенов в систему общерусских государственных связей. Именно это и продемонстрировал Устав 1822 г. Однако включение «северян» в состав России не изменило нормы их обычного права, чего нельзя сказать о их религиозных представлениях и обычаях. Тут свой вклад внесла Русская Православная церковь [6, с. 126-127], что стало одним из следствий целенаправленной деятельности М.М. Сперанского. Благодаря ей, «Сибирь стала на общий уровень русской жизни...». «Устав» же предоставил «инородцам» широкие возможности для их общения с русскими, их культурой, бытом, способами ведения хозяйства, что привело «инородцев», в конечном итоге, и к их образу жизни [7, с. 89].
Говоря о религиозных воззрениях, следует отметить, что «Устав» предоставил «инородцам» свободу вероисповедания, не понуждая принимать господствующее в России православие, что способствовало «скреплению» малочисленных народов страны в единое целое [8, с. 24-31]. Но, «даруя это», Церковь не забывала и о распространении православия среди «инородцев».
Несмотря на неудачный опыт второй половины XVIII в., она реанимировала в конце 20-х гг. XIX в. идею приобщения алтайцев к православию В 1828 г. Православная церковь настойчиво ходатайствует перед правительством о «дозволении» ей вести целенаправленную миссионерскую деятельность среди «инородцев» Алтая. Получив «добро», Святейший Синод предписал Иркутскому, Казанскому и Тобольскому епископам организовать при епархиях специальные миссии и подобрать людей, способных вести миссионерскую работу. Благодаря этому предписанию, и была учреждена 28 августа 1830 г. Алтайская Духовная миссия (АДМ) [9, № 21].
Начало ее деятельности связано с именем архимандрита Макария Глухарева. О его жизни, деятельности и истории созданной им миссии написано много, что освобождает нас от их освещения. Поэтому остановим свое внимание на «деле», которое стало для архимандрита «делом всей его жизни», т.е.
на «приобщении к вере Христовой инородцев» Горного Алтая. Приобщая их к ней, Макарий пытался добиться для «но-вокрещенных» некоторых льгот, в частности, соблюдения положения Госсовета от 17 июля 1826 г. «о сложении с инородцев, принимающих Святое крещение», на три года ясака и других податей и повинностей [10, с. 915-916]. Наряду с этим, он пытался создать (но безуспешно) особую волость для «но-вокрещенных», которая была бы независима и от зайсанов, и от госчиновников [11].
Словом, именно ему были обязаны «северяне» появлению у них первого миссионерского стана - Улалинского, открытого в 1834 г. [12, с.43], в ведение которого входили селения, аилы и заимки, населенные «черневыми татарами» (как крещенными, так и некрещеными), а также русскими крестьянами [13, л. 9-10].
Отъезд о.Макария ( в связи с болезнью) в 1843 г., мало что изменил в жизни миссии. Возглавивший её о. С. Ланды-шев всецело придерживался позиции и взглядов своего учителя. Учитывая обширность края, разбросанность по нему северных алтайцев, новый начальник продолжает работу по устройству новых станов миссии. Благодаря его усилиям, в 1854 г. открывается Макарьевский, а в 1857 г. - Кебезенский станы [14, л. 2-3]
Такая работа миссии по расширению сети станов не осталась незамеченной инспектирующим епископом Томским Парфением. Он «нашел «многотрудную апостольскую работу» миссионеров «весьма успешной», благодаря «коей многие идолопоклонники приобщилось к вере», а край, «доселе слабозаселенный, покрылся... миссионерскими селениями, наполненных новокрещенными алтайцами» [15, с. 69-78].
Представленный им отчет получил в июне 1857 г. «Высочайшее определение»: «1. В виду успешного действования АДМ на идолопоклонников и магометан.. , обитающих в Томской губернии,.. увеличить сверх существующих число миссионерских станов. 2. В каждом стане иметь миссионера, причетника, толмача и .одного причетника .для письмоводства. 3. Станы подчинить ведению начальника Миссии. 4. На случай болезни его, отлучек и других подобных обстоятельств, назначить ему двух сотрудников, старшего для участия в управлении и младшего для споспешествования в про-поведи,..не освобождая ни того, ни другого от общей миссионерской обязанности.» [16, л. 18].
Высокая оценка воодушевила миссионеров на новое подвижничество в деле приобщения северных алтайцев к «вере Христовой». Однако последние отнеслись к этому неоднозначно. Одни «инородцы» принимали крещение добровольно. Это делали в большинстве своем (по нужде) - бедняки и калеки. Иеромонах Дометиан приводит случай крещения «слепой инородки Комдожской волости Кереспесь Янушевой с тремя малолетними детьми - сиротами», которые были «совсем наги, истомлены голодом» [17, с. 3]. Такого рода крещений признавал и сами миссионеры. В одном из отчетов прямо говорится, что «переход в христианство начался с бедных, бесприютных и загнанных» [15, с. 69-78].
Наряду с таковыми, была еще одна категория алтайцев, которая соглашалась на добровольное крещение. Но, прежде чем его исполнить, они требовали от миссионеров выплаты им материальной «компенсации». Подобные «добровольцы» своим иждивенчеством вызывали неприязнь миссионеров. Такие новокрещенные, по их мнению, редко меняли свои взгляды. В миссии они видели лишь источник для своего дальнейшего безбедного существования [18, с. 910-911].
И, наконец, были «инородцы», которые ни под каким предлогом не желали креститься. Когда отдельных из них же удавалось окрестить, то «идолопоклонники ополчались» и шли против «новокрещенных». Так, о. Дометиан (Коновалов) писал, что «мать - язычница, узнав, что дочь окрестилась, схватила ее за горло и начала душить. Лишь вмешательство соплеменников избавило девушку от смерти». В другом слу-
чае, «некрещеные кебезенцы в качестве мести за крещение сожгли у новокрещенной женщины юрту со всем имуществом» [19, с. 45]. Он же окрестил однажды тубаларку Тану. Но об этом не знал ее муж - Карын. Когда он узнал об этом, то тут же прискакал в Кебезень и бросился на коне в окно избы новокрещенного инородца И. Соколова, укрывшего у себя его жену. Требуя «выдачи» жены, он избивал плетью хозяина дома, пока его не схватили крещенные кебезенцы. Остыв от гнева, он пришел к о. Дометиану, который не только успокоил его, но и сумел склонить Карына к крещению [19, с. 18].
В ответ на подобные акции, миссия принимала меры по защите новокрещенных. В одних случаях, она переводила их в русские селения или в деревни крещеных алтайцев, ходатайствовала перед властями о «предотвращении туземного произвола». Последние лишь увещевали родовых правителей, чтобы их подчиненные не препятствовали желающим креститься и не судили бы без крещенных новокрещенных инородцев» [16, л. 18].
Вмешательство миссии во «внутренние дела инородцев» было не по душе их родоначальникам, не желавшим терять своего монопольного влияния на сородичей. Потому-то зайса-ны и баштыки постоянно противодействовали крещению алтайцев, не останавливаясь, порой, перед наказанием «само-вольцев». Но, несмотря на это, они видели, что их власть над соплеменниками слабеет. Потому-то они ненавидели миссию и негативно относились к ее деятельности [20, с. 63].
Той же «монетой» платила им и миссия. Уже при С. Лан-дышеве она стала добиваться, чтобы зайсаны и баштыки были выборными, притом из числа крещеных алтайцев. «Зайсаны, -указывали миссионеры, - имеют для себя особенный интерес держать массы единоплеменников во мраке язычества,.. они опасаются. потерять свое обаяние власти. Звание зайсанов у инородцев наследственно и сохраняется пожизненно, а потому и власть. их - неограниченна и подчиненные относятся к ним с раболепием, боясь и думать о протесте на несправедливые действия своего начальства. Под влиянием зайсанов инородцы... оказывают порой упорное сопротивление проповеди христианской. для устранения этого. враждебного отношения зайсанов - язычников к проповеди Евангелия, желательно. чтобы должность зайсанов на. Алтае была выборная на известный срок, при этом в. волостях, где есть достаточное количество инородцев, выбор начальника должен производиться непременно из числа крещенных. Если. не изменится порядок и образ местного инородческого управления на Алтае, миссия будет встречать великие препятствия со стороны тех самых инородцев, просвещение и обрусение которых составляет ее коренную задачу» [21, с. 3-4].
Однако Томское губернское правление идею миссии о реорганизации инородческого управления на Алтае не поддержало. Встретив непонимание губернских властей, миссионеры с особым рвением продолжили крещение инородцев, полагаясь в только на собственные силы [19, с. 45].
Но, окрестив «язычника», миссия все делала для того, чтобы освободить его от уплаты ясака. Но сделать это было нелегко: этому мешали многие препятствия. Одно из них -несовпадение официальных имен и фамилий «новокрещен-ных», записанных в ревизские сказки, и их повседневных имен и кличек. Именно в силу этого, миссии удавалось добиться льгот лишь малой части новокрещенных [22, с. 43].
Выше уже упоминалось, о категориях населения, решивших принять крещение. Но без личного желания «инородца» и элементарного понятия у него о вере, крещение его не осуществлялось. Так, макарьевский миссионер о. Александр (Гусев), соблюдя два этих принципа, окрестил за время своей службы в АДМ 740 человек», а о. Дометиан за 37 лет своего миссионерского служения - только 418 язычников [23, с. 137-138].
Крестя алтайцев, миссионеры понимали, что без закрепления веры у них - все их труды пойдут «прахом». «Укрепить» же новую паству в ней, можно было лишь поселением
«новокрещенных» в миссионерские селения, в которых имелись церкви, которые являлись главными опорными пунктами распространения Православия в Северном Алтае. Благодаря «жертвователям» (частично на средства Миссионерского общества), миссия и возводила здесь свои «опорные пункты.
Где и когда появился таковой в Бийской черни? Первым, согласно источнику, стал храм во имя преподобного Макария Египетского (небесного покровителя родоначальника АДМ -Макария Глухарева) появился в 1854 г. Спустя три года, - в 1857 г., церквь» (во имя Покрова Божьей Матери) появилась в Кебезени [24, л. 3-4]. Были они деревянными. Внешне и внутренне они выглядели скромно и не имели никакой декоративной отделки. Именно такой «нашел» в с. Кебезени «свою церковь» о. Дометиан. Более того, она находилась «в жалком состоянии»: пол её прогнулся, отчего покосились печи, потолок закоптился потолок из-за неисправности дымоходов. Через окна, с выбитыми градом стеклами, в храм несло осеннюю сырость. От нее обветшал полотняный иконостас, а вместе с ним - и ризы на престоле, и на жертвеннике, заменить которые было нечем. Но больше всего пострадали в таких условиях богослужебные книги. Церковная утварь состояла из оловянных сосудов и деревянных подсвечников, обтянутых коленкором» [24, с. 3]. Кое-как устроившись в притворе «своей церкви», иеромонах Дометиан (вместе с причтом) «подправил» ее и даже установили новые иконы («Спасителя, Божией Матери и святителя Николая»), пожертвованные причетником барнаульского купца Морозова - М. Савельевым.
А тем временем, миссия всё дальше углублялась в просторы Северного Алтая. С учреждением в 1869 г. Ыныргин-ской церкви (в честь «Казанской иконы Божией Матери»), устроенной на средства представителей «Товарищества торгового дома С.П. Петрова и П.В. Михайлова», под ее конролем оказалась значительная часть Правобережья Бии и территории, прилегающая с юга и запада к Телецкому озеру [25, с. 6].
К концу 70-х гг. миссия добилась-таки поддержки своих «идей». Теперь православные (русские и алтайцы) проживали только в миссионерских селениях. Изъятые из рук некрещеных зайсанов и баштыков новокрещенные алтайцы, управлялись теперь сельскими старостами, выбиравшимся (на три года) из числа новокрещенных и утверждавшиеся губернскими властями. Но так это выглядело на бумаге. Фактически же новокрещенными алтайцами «заправляла» миссия. Решительное ее вмешательство в административное управление северными алтайцами нанесло чувствительный удар старой системе управления инородцами, но особенно по прерогативам родовой верхушки [24, с. 3-4].
Из вышесказанного, становится ясно, что идея инициаторами реформы в административном устройстве «черневых татар Алтая» стали миссионеры, которых поддержали губернские власти. Немало потратил сил на это помощник алтайского отдельного заседателя И.С. Ландышев (сына протоиерея С.Ландышева), а также исправник А.К. Поршенников. Успех реформы в немалой степени зависел и от самих «ееверных алтайцев», которые, по свидетельству нынешнего служителя Алтайской Духовной миссии о. Георгия (Крейдуна), «отличались мягкостью характера и без препятствий согласились на замену родового правления выборным, а также на замену некрещеных зайсанов - крещеными» [12, с. 43]. Правда, светские исследователи, в частности, Н.А. Тадина считает, что это было следствие их русификации [26, с. 90-94].
Начало 80-х гг. XIX в. внесло новый штрих в деятельность Алтайской Духовной миссии. Трагические события 1 марта 1881 г. заметно ужесточили внутреннюю политику правительства. В 1883 г. центр миссии был переведен в г. Бийск. Произошлаи изменения и в ее руководстве Миссии. В 1884 г. ее начальником стал о. Макарий (в миру - Михаил Андреевич Невский (Парвицкий) - носитель промонархическх взглядов. К концу XIX в. руководимая им миссия превратилась, по сути дела, в проводника правительственной политики правительст-
ва в крае. «Алтайская миссия, - гласило одно из ее заявлений, - совершает не только церковное служение, но и государственное» [26, с. 90-94].
Заметно активизировалось в 80-х гг. строительство новых храмов в отделениях Северного Алтая. Так, в 1880 г. «тщанием инородца селения Маймы - Андрея Семеновича Софроно-ва-Чендекова -, в благодарную память об... архимандрите Макарие была возведена новая церковь. В этом же году, на месте Сайдыпской часовни, на средства миссии и пожертвования, был сооружен молитвенный дом, во имя Святителя Николая Чудотворца [27, л. 4]. В то же время появился новый храм, «устроенный усердием о. Дометиана, прихожан и благотворителя - купца П. Тренихина», в Кебезени [27, л. 5].
Подобного рода изменения произошли не только в миссионерских селениях «северян», но и в русских деревнях. К примеру, в селе Никольском. В 1885 г. здесь появился молитвенный дом, построенный на средства мещанина Л.И. Огоро-дова [28, с. 3-4]. В следующем году - «усердием новокрещен-ного баштыка Комдожской волости Михаила Васильевича Тобокова» открылся молитвенный дом в деревне Карасук. Он же построил в 1891 г. в Паспауле (после пожара) новую церковь. Через два года, жителями д. Салганда был построен молитвенный дом [29, с. 42].
Возросшее число церквей и молитвенных домов позволило миссии создать система богослужебных учреждений, ставшей определять организационную структуру деятельности станов (отделений), которые, в свою очередь, превратились в системообразующие звенья Алтайской Духовной миссии в Северном Алтае, состоявших из «самостоятельных» церквей (бывших главными в стане) и «приписанных» к ним храмов, молитвенных домов и часовен. Первые имели свой причт, состоявший из священника, дьякона и псаломщика. При них велись метрические книги, исповедные росписи, церковная летопись, приходно-расходные книги и др. [30, с. 148]. В приписных храмах и молитвенных домах ничего этого не было, как неполагавшегося по положению [31, с. 76-77].
Заключая всё вышесказанное, отметим, что в XIX веке Алтайская Духовная миссия превратилось в «специальное учреждение Русской Православной церкви, выступающее активным проводником политики правительства. Она способствовала закреплению за Россией национальных окраин, в т.ч. и Северного Алтая. Ее миссионерские станы (с храмами и молитвенными домами) стали опорными пунктами в приобщении аборигенов к православию. Одним из препятствий, стоявшим на этом пути, было общественно-административное устройство Северного Алтая и родовая верхушка, не желавшая терять свои былые привилегии и влияние на соплеменниками.
Библиографический список
1. История Сибири. - Л, 1968. - Т. 2.
2. История Хакасии с древнейших времен до 1917 г. - М., 1993.
3. Государственный архив Алтайского края (ГААК). Ф.1. Оп.2. Д.1416.
4. Российский исторический государственный архив (РГИА).Ф.468.Оп.476.Д.594.
5. Полное собрание законов Российской империи (ПСЗ). Изд. I. Т.38.
6. Храпова, Н.Ю. Православное миссионерство на Алтае/ Храпова Н.Ю. //Русская идея. - Барнаул, 1992.
7. Владимиров, В.Н. Алтайцы во второй половине XVIII - первой половине XIX вв. //Очерки истории Алтайского края. - Барнаул, 1987.
8. Бородавкин, А.П. М.М. Сперанский и Алтайская Духовная Миссия / А.П. Бородавкин, Н.Ю. Храпова // Культурное наследие Сибири. - Барнаул,
1994.
9. Вербицкий, В.И. Краткие сведения об Алтайской Духовной миссии (АДМ) // Томские Епархиальные ведомости. - 1886. - № 21.
10. Полное собрание законов Российской империи (ПСЗ). - СПб., 1831. - Т. VII.
11. Носов, С.К. Русский миссионер // Звезда Алтая. - 1992. - 13 марта.
12. Крейдун, Георгий, свящ. Алтайская духовная миссия в 1830 - 1919 годы: структура и деятельность. - М., 2008.
13. Государственный архив Алтайского края (ГААК). Ф. 164. Оп.1. Д. 138.
14. Государственный архив Томской области (ГАТО). Ф. 184. Оп. 1. Д. 1.
15. Отчет АДМ за 1888 г. - Томск, 1889.
16. Российский государственный исторический архив (РГИА). Ф.796. Оп. 440. Д. 1255.
17. Записки Кебезенского миссионера Алтайской Духовной Миссии иеромонаха Дометиана за 1864 г. // Душеполезное чтение. - 1864. - октябрь.
18. Записки алтайского миссионера иеромонаха Дометиана за 1861-1862 гг. // Странник. - 1863. - ноябрь.
19. Отчет АДМ за 1886 г. - Томск, 1887.
20. Государственная публичная историческая библиотека (ГПИБ). Коллекция М.Д. Хмырова.
21. Природа и население Алтая//Томские епархиальные ведомости. - 1891. - № 4.
22. Отчет АДМ за 1896 г. - Томск, 1897.
23. Алтайская Церковная Миссия. Посвящается основателям первого в Отечестве Миссионерского Общества. - СПб., 1865.
24. ГАТО. Ф.184.Оп.1.Д.3.
25. Клировая ведомость Ыныргинского миссионерского стана за 1906 г. - Томск, 1907.
26. Тадина, Н.А. Тип «крещеных» алтайцев6 прошлое и настоящее//Христианский мир: религия, культура, этнос (матер. конф.). - СПб., 2000.
27. ГААК.Ф.164.Оп.1 .Д.46.
28. Отчет АДМ за 1887 г. - Томск, 1889.
29. Справочная книга по Томской епархии за 1902-1903 гг. - Томск, 1904.
30. Алтайская Духовная Миссия // Православный благовестник. - 1900. - № 4.
31. Ледебур. К.Ф. Путешествие по Алтайским горам и джунгарской Киргизской степи. - Новосибирск, 1993. Bibliography
1. Istoriya Sibiri. - L, 1968. - T. 2.
2. Istoriya Khakasii s drevneyjshikh vremen do 1917 g. - M., 1993.
3. Gosudarstvennihyj arkhiv Altayjskogo kraya (GAAK). F.1. Op.2. D.1416.
4. Rossiyjskiyj istoricheskiyj gosudarstvennihyj arkhiv (RGIA).F.468.Op.476.D.594.
5. Polnoe sobranie zakonov Rossiyjskoyj imperii (PSZ). Izd. I. T.38.
6. Khrapova, N.Yu. Pravoslavnoe missionerstvo na Altae/ Khrapova N.Yu. //Russkaya ideya. - Barnaul, 1992.
7. Vladimirov, V.N. Altayjcih vo vtoroyj polovine XVIII - pervoyj polovine XIX vv. //Ocherki istorii Altayjskogo kraya. - Barnaul, 1987.
8. Borodavkin, A.P. M.M. Speranskiyj i Altayjskaya Dukhovnaya Missiya / A.P. Borodavkin, N.Yu. Khrapova // Kuljturnoe na-sledie Sibiri. - Barnaul, 1994.
9. Verbickiyj, V.I. Kratkie svedeniya ob Altayjskoyj Dukhovnoyj missii (ADM) //Tomskie Eparkhialjnihe vedomosti. - 1886. - № 21.
10. Polnoe sobranie zakonov Rossiyjskoyj imperii (PSZ). - SPb., 1831. - T. VII.
11. Nosov, S.K. Russkiyj missioner // Zvezda Altaya. - 1992. - 13 marta.
12. Kreyjdun, Georgiyj, svyath. Altayjskaya dukhovnaya missiya v 1830 - 1919 godih: struktura i deyateljnostj. - M., 2008.
13. Gosudarstvennihyj arkhiv Altayjskogo kraya (GAAK). F. 164. Op.1. D. 138.
14. Gosudarstvennihyj arkhiv Tomskoyj oblasti (GATO). F. 184. Op. 1. D. 1.
15. Otchet ADM za 1888 g. - Tomsk, 1889.
16. Rossiyjskiyj gosudarstvennihyj istoricheskiyj arkhiv (RGIA). F.796. Op. 440. D. 1255.
17. Zapiski Kebezenskogo missionera Altayjskoyj Dukhovnoyj Missii ieromonakha Dometiana za 1864 g. // Dushepoleznoe chtenie. - 1864. - oktyabrj.
18. Zapiski altayjskogo missionera ieromonakha Dometiana za 1861-1862 gg. // Strannik. - 1863. - noyabrj.
19. Otchet ADM za 1886 g. - Tomsk, 1887.
20. Gosudarstvennaya publichnaya istoricheskaya biblioteka (GPIB). Kollekciya M.D. Khmihrova.
21. Priroda i naselenie Altaya//Tomskie eparkhialjnihe vedomosti. - 1891. - № 4.
22. Otchet ADM za 1896 g. - Tomsk, 1897.
23. Altayjskaya Cerkovnaya Missiya. Posvyathaetsya osnovatelyam pervogo v Otechestve Missionerskogo Obthestva. - SPb., 1865.
24. GATO. F.184.Op.1.D.3.
25. Klirovaya vedomostj Ihnihrginskogo missionerskogo stana za 1906 g. - Tomsk, 1907.
26. Tadina, N.A. Tip «krethenihkh» altayjcev6 proshloe i nastoyathee//Khristianskiyj mir: religiya, kuljtura, ehtnos (mater. konf.). - SPb., 2000.
27. GAAK.F.164.Op.1.D.46.
28. Otchet ADM za 1887 g. - Tomsk, 1889.
29. Spravochnaya kniga po Tomskoyj eparkhii za 1902-1903 gg. - Tomsk, 1904.
30. Altayjskaya Dukhovnaya Missiya // Pravoslavnihyj blagovestnik. - 1900. - № 4.
31. Ledebur. K.F. Puteshestvie po Altayjskim goram i dzhungarskoyj Kirgizskoyj stepi. - Novosibirsk, 1993.
Статья поступила в редакцию 07.08.11
УДК 902
Zavialov A. A. THE ACTIVITIES OF THE TOMSK REGION OF RAILWAYS IN THE ALTAI REGION (OB AREA) IN THE LATE XIX - EARLY XX CENTURIES. The article, based on published and archival documents attempts to highlight the history of the Tomsk region of Communications (his work on the content and development of waterways in Siberia in 1895-1917.). We also consider it especially the organization of management of waterways in the Siberian region, the improvement of "navigable conditions in the province) development of new areas of the waterways, navigation and surveillance for the accumulation of gathering statistical information about the waterways of Siberia in the period of interest here.
Key words: Western and Eastern Siberia, railways, river navigation, the Ministry of Railways, the Siberian Railway.
А.А. Завьялов, аспирант Алтайской государственной академии образования им. В.М. Шукшина, г. Бийск, E-mail: [email protected]
ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ ТОМСКОГО ОКРУГА ПУТЕЙ СООБЩЕНИЯ НА ТЕРРИТОРИИ АЛТАЙСКОГО ОКРУГА (ОБСКОЙ УЧАСТОК) В КОНЦЕ XIX - НАЧАЛЕ XX ВВ.
В статье на основе опубликованных и архивных документов предпринята попытка осветить историю Томского округа путей сообщения (его деятельности по содержанию и развитию водных путей Сибири в 1895-1917 гг.). Рассмотрены также в ней особенности организации управления водными путями в сибирском регионе, улучшение «судоходных условий в крае), разработка новых направлений водных путей, надзор за судоходством и накапливание сбор статистических сведений о водных путях Сибири в интересующий нас период.
Ключевые слова: Западная и Восточная Сибирь, пути сообщения, речное судоходство, министерство путей сообщения, Сибирская железная дорога.
Проблема путей сообщения в любом государстве, в его отдельно взятом регионе всегда составляла и по сей день составляет довольно сложную проблему. Не стал исключением в этом плане и Российское государство и в частности, Сибирь. Первая попытка устройства здесь «организующего начала» на водных путях относится, согласно документам, к 1809 г., когда высочайшим манифестом в стране было учреждено 10 округов путей сообщения. Территория Сибири вошла тогда в ведомство 10-го округа [1, с. 220-221]. Однако 22 июля 1822 г. последний был упразднен, а управление путями сообщения перешло под надзор Главных управлений Западной и Восточной Сибири. По решению Департамента шоссейных и водяных сообщений, упразднение округа было обусловлено преобразованием гражданского управления в Сибири. Впредь полагалось иметь в Западной Сибири только «особых начальников над сообщениями», с некоторым штатом. Главное внимание стало уделяться отныне сухопутным сообщениям. Все изыскания, съемки и наблюдения по устройству водных путей, строительство гидротехнических объектов (каналов, мостов, пристаней) предполагалось производить «временными комиссиями», а надзор за судоходством и сбор официальной информации (весьма ограниченной) вменялись в обязанность местным полицейским учреждениям.
Иначе говоря, до 90-х гг. XIX в. непосредственной организацией речного судоходства в Сибири практически никто не занимался. В ведомстве путей сообщения считалось, что содержание сибирских речных путей является прерогативой владельцев речного флота, который являлся их частной собственностью, «коей ими управляется и эксплуатируется». Влияние ведомства путей сообщения на работу судовладельцев состояло лишь в регламентировании правил плавания судов и
безопасного содержания судовых силовых установок. Несмотря на важную роль, которая принадлежала речному транспорту в Сибири (до развития здесь железных дорог) правительство принимало все меры для ограждения прав и интересов судовладельцев.
Наблюдение же за судоходством являлось, как было сказано выше, обязанностью местной гражданской полиции, которая, по отзывам официальных лиц, не справлялась с этим делом. «К сожалению, - признавался в1877 г. представитель Министерства путей сообщения, - в Министерстве вовсе не имеется сведений о размере производящегося по рекам Западной Сибири судоходства» [2, л. 29-32 об.].
Между тем, развитие последнего здесь достигло к этому времени довольно значительных успехов [3]. Данное обстоятельство понудило местную администрацию ходатайствовать перед Министерством путей сообщения об образовании «необходимого учреждения для управления местными водными путями» (инспекции. Однако в силу финансовых затруднений в стране, таковая не была учреждена. Вместо нее, в 1881 г. в распоряжение генерал-губернатора Западной Сибири были выделены два инженера путей сообщения «для описания рек и дорог» [3, л. 131].
В 1882 г., после упразднения Главного управления Западной Сибири, непосредственное заведование местными водными путями перешло к Министерству путей сообщения [4, с. 10]. Однако его представители не располагали необходимыми возможностями в Обь - Иртышском бассейне. В силу это, они, начиная с 1884 г., неоднократно обращаются в Министерство финансов, чтобы оно выделило необходимые средств для расширения своей деятельности, в частности, «для организации судоходного надзора» [4, л. 80]. Однако их
