CC BY
14Н.А. Трапш Кандидат исторических наук, доцент Южного федерального университета*
А.Н. Деордиева Кандидат исторических наук, доцент Южного федерального университета**
Абхазия на рубеже XVIII и XIX столетий в оценках С.М. Броневского
Переходные исторические периоды традиционно привлекают заинтересованное внимание профессиональных историков, стремящихся понять реальный характер и объективную динамику социально-экономических, политических и культурных изменений. В конце XVIII - начале XIX столетия абхазское общество стояло перед масштабным геополитическим выбором, естественный результат которого должен был определить стратегические перспективы регионального развития. Постепенный переход от османского доминирования к российскому владычеству, сопровождавшийся явным и скрытым соперничеством могущественных держав, требовал от абхазской элиты взвешенных решений, трудный поиск которых отчетливо иллюстрируется практической деятельностью владетельного князя Келешбея Шервашидзе, игравшего в опасную игру с официальными властями Санкт-Петербурга и Стамбула и ставшего очевидной жертвой имперского противоборства. Последовательное формирование объективных представлений об избранной эпохе предполагает системное вовлечение в исследовательский процесс разнообразных исторических свидетельств, среди которых значимое место занимают нарративные источники личного происхождения.
Особое место среди синхронных нарративов занимает оригинальный труд С.М. Броневского «Новейшие географические и исторические известия о Кавказе», изданный впервые в 1823 г. и содержащий ценную информацию о рассматриваемом регионе, относящуюся к концу XVIII - началу XIX столетия1. Объективная значимость авторских сведений определяется двумя существенными обстоятельствами, характеризующими социокультурные условия и методологические основания исследовательской деятельности российского ученого. С одной стороны, С.М. Броневский был непосредственным участником регионального исторического процесса, фиксирующим наиболее интересные события и явления в собственной
* Трапш Николай Алексеевич, e-mail: tirpizn@sfedu.ru
** Деордиева Анжела Николаевна, e-mail: andeordieva@sfedu.ru
1 См.: Броневский С.М. Новейшие географические и исторические известия о Кавказе. М., 1823. Ч. 1-2.
оригинальной интерпретации. Он являлся штабным офицером А.В. Зубова, командовавшего российскими войсками во время Персидского похода 1796 г., а затем возглавлял личную канцелярию двух кавказских главнокомандующих - П.Д. Цицианова и И.В. Гудовича. С другой стороны, С.М. Броневский получил хорошее образование и обладал высокой эрудицией, основанной на систематическом изучении предшествующих научных трудов. В частности, он был знаком с
О ^
известными исследованиями И.А. Гильденштедта2 и М. Пейсонеля3, отдельные сообщения которых критически оцениваются в рамках авторских размышлений и выводов4. Следует выделить также и то существенное обстоятельство, что С.М. Броневский активно участвовал в дипломатической деятельности и некоторое время руководил Азиатским департаментом Министерства иностранных дел Российской империи, что открывало прямой доступ к многочисленным открытым и секретным документам, характеризующим социально-экономическую, политическую и культурную ситуацию в рассматриваемом регионе. Более того, исследовательская деятельность была практически вменена в служебные обязанности опытного администратора и дипломата, которому было поручено составить специальный справочник о предшествующих дипломатических отношениях России с кавказскими государствами5. Как представляется, органичное сочетание личной эрудиции, глубокого знакомства с профильными документальными комплексами и осознанного внимания к предшествующей научной традиции определило фундаментальный характер творческого наследия С.М. Броневского, используемого профессиональным историческим сообществом до настоящего времени. Следует согласиться с пространной и образной характеристикой А.М. Мусукаева, согласно которой «...разносторонне эрудированный, начитанный, а главное -системно владеющий познаниями в общественных и естественных науках Семен Михайлович Броневский легко и свободно рассуждает о древней и новой истории народов Кавказа, Ближнего Востока и Европы, оперирует материалами по географии, ботанике, гидрологии, ориентируется в многочисленных проблемах объекта исследования. Создаётся впечатление, что он пешком прошел от истоков до устьев Терека, Черека, Кубани, Кумы, Аксая, Сунжи, множества других значительных и мелких рек региона, участвовал в археологических изысканиях г. Терки, Бохчалы, Дербента, могильников Подонья, изучал
2 Гильденштедт И.А. Путешествие по Кавказу в 1770-1773 гг. СПб., 2002.
3 Пейсонель М. Исследование торговли на черкесско-абхазском берегу Черного моря в 1750-1762 гг. Краснодар, 1927.
4 Броневский С.М. Новейшие географические и исторические известия о Кавказе. Извлечение по Центральному и Северо-Западному Кавказу. Нальчик, 1999. С. 68, 84.
5 Павлова И.К. О сочинении Броневского // Броневский С.М. Исторические выписки о сношениях России с Персиею, Грузиею и вообще с горскими народами, на Кавказе обитающими со времен Ивана Васильевича доныне. СПб., 1996.
традиции и быт дагестанцев, адыгов, абазино-абхазцев, карачаево-балкарцев, ногайцев...»6.
Фундаментальные труды С.М. Броневского активно использовались несколькими поколениями отечественных исследователей, однако индивидуальной характеристике творческого наследия российского ученого посвящено ограниченное число специальных работ. В данном ряду необходимо выделить глубокие и всесторонние предисловия к современным публикациям соответствующих нарративных источников, подготовленные А.М. Мусукаевым7 и И.К. Павловой8. Обобщающая характеристика исторической информации, содержащейся в рассматриваемых исследованиях С.М. Броневского, была предложена в масштабных трудах М.Е. Колесниковой9. Кроме того, разнообразные сведения российского исследователя, относящиеся к абхазской проблематике, получили выборочную оценку в известных работах Г.А. Дзидзария10.
В контексте современных политизированных дискуссий определенный интерес представляет комплексная характеристика естественных границ Абхазии, предложенная отечественным ученым. С.М. Броневский полагал, что «Абхазия есть трапеция, приближающаяся к треугольнику, который в самой большой долготе по Черному морю имеет около 300 верст, начиная от Геленчикского залива в 20 верстах на полдень от крепости Суджук-кале до устья реки Енгури»11. Подобная оценка проистекает из того существенного обстоятельства, что российский исследователь, разделяя предшествующую концепцию И.А. Гильденштедта, не дифференцирует абхазские и абазинские сообщества, а также не в полной мере адекватно присоединяет к указанным этническим объединениям отдельные адыгские группы, опираясь на собственном представлении о лингвистическом и историческом родстве. Более того, С.М. Броневский открыто указывает на тот важный факт, что он обладает большим объемом реальной информации о северокавказском сегменте конструируемого «единого народа», тогда как южные области изучены в гораздо меньшей степени. Он отмечает, что «поскольку о первых двух многолюднейших и важнейших частях (Юго-Западная и СевероЗападная Абхазия согласно авторским географическим представлениям. - Н.Т.) мы не имеем достаточных сведений, должно прибегнуть к другому простейшему способу, описывая по порядку, во-первых, то, что
6 Мусукаев А.М. Известия - скрупулезные, взгляд - пророческий // Броневский С.М. Новейшие географические и исторические известия о Кавказе. Извлечение по Центральному и СевероЗападному Кавказу. Нальчик, 1999.
7 Там же.
8 Павлова И.К. О сочинении Броневского...
9 См., например: Колесникова М.Е. Северокавказская историографическая традиция: вторая половина XVIII - начало XX века. Ставрополь, 2011.
10 См., например: Дзидзария Г.А. Махаджирство и проблемы истории Абхазии XIX столетия. Сухуми, 1982.
1 Броневский С.М. Новейшие географические и исторические известия... С. 61.
известно о ближайших к российским границам абазинских коленах, а потом, продвигаясь во внутренность гор, коснуться берегов Черного
Л О
моря по мере известности оных»12. В рамках дальнейшего изложения эмпирического материала С.М. Броневский характеризует и политические границы Абхазского княжества, которое он именует «Согумским владением». Согласно адекватному мнению российского исследователя, «Согумское владение простирается по берегу Черного моря от Пичунты до Анаклии при устье реки Ингури на 120 верст от
Л ^
севера на юго-восток»13. Как представляется, существенные неточности, имеющиеся в предложенной схеме географического расположения отдельных народов Западного Кавказа, определяются объективным недостатком проверенной информации, а не идеологическими мотивами или сознательными авторскими искажениями.
Определенную ценность для современного исследователя имеют разрозненные сведения российского ученого, характеризующие экономическое развитие абхазского общества. С.М. Броневский отмечает, что «абхазы упражняются в скотоводстве и хлебопашестве; держат лошадей, рогатый скот и овец; сеют пшеницу, ячмень, турецкую пшеничку (кукурузу) и особливый род проса, называемый грузинами гоми. В полуденной Абхазии делают также виноградное вино. Но главнейшая промышленность их состоит в похищении и продаже
Л Л
пленников...» В рамках дальнейшего исследования автор предлагает фрагментарную характеристику отдельных промыслов, составляющих важную отрасль повседневных занятий местного населения. Согласно тезисному замечанию С.М. Броневского, «.изобильнейшие произведения, составляющие народную промышленность, суть: медь, воск, лисьи и куньи шкуры, самшитное дерево и грубые изделия жителей, бурки и толстое сукно. Селитру сами делают и умеют
Л R
приготовлять из нее порох. Нуждаются в соли»15. Как представляется, российский исследователь справедливо выделяет базовые отрасли региональной экономики, но не всегда дает адекватные оценки реального качества производимой продукции.
Специального внимания заслуживает достаточно пространная характеристика местного торгового оборота, демонстрирующая высокую степень авторской информированности относительно реального состояния данного направления хозяйственной деятельности. С.М. Броневский отмечает, что «оставленные Пейсонелем сведения о торговле, производимой на абхазских берегах, хотя обветшали, совершенно сходствуют с известиями о нынешнем положении сей торговли. Разность может быть только в том, что весьма уменьшился торг пленниками . Пальмовое дерево или самшит меняют на соль
12 Там же. С. 69.
13 Там же. С. 79.
14 Там же. С. 65.
15
Броневский С.М. Новейшие географические и исторические известия... С. 67.
равным весом и, нагрузив оным мореходные суда, отправляют большей частью в Константинополь, где с великим барышом продается сие дерево для столярной работы. Второй предмет отпускного из Абхазии товара - мед и воск, отправляется в знатном количестве в Тавриду, Требизонт, Константинополь и в другие турецкие порты; туда же отпускаются и прочие предметы.
Взамен того жители получают соль, вино, сафьян разных цветов, железные мелкие изделия в большом количестве; ружья, пистолеты, кинжалы; выбойки, сталь, свинец, несколько сукон и шелковых материй. Соль доставляется из Крыма и есть важнейший предмет привозных товаров. Несколько судов приходят с вином из Синопа, Триболи и других прибрежных Черного моря пристаней. Сафьян - из Крыма и Константинополя. Прочие товары - из разных турецких пристаней. Так как отпускной и привозной торг в Абхазии производится чрез руки армян и турецких купцов, то о количестве оного неизвестно»16. Комплексная характеристика региональной торговли сопровождается также интересным замечанием, характеризующим одну из важнейших проблем, связанных с социальной структурой местного общества. С.М. Броневский указывает, что «...оруженосцы согумского владетеля Келеш-бея ... торгуют лесом буковым, пальмовым, отчасти шелком, хлопчатою бумагой, сорочинским пшеном, ячменем и покупают первейшие предметы своих потребностей: соль, железо и овечью шерсть»17. Как представляется, выделенная малая социальная группа тождественна постоянной страже абхазского владетеля, которая, согласно современным исследованиям, комплектовалась из мелкого дворянства и свободных крестьян «анхаю» и играла значительную роль в системном
укреплении владетельской власти, происходившем на рубеже XVШ-XIX
~ 18
столетий'8.
В источниковедческом измерении наибольший интерес представляют консолидированные размышления российского исследователя, характеризующие политическую ситуацию в Абхазии в рассматриваемый период. С.М. Броневский вначале приводит пространную характеристику неоднозначной деятельности Левана Чачба (Шервашидзе), направленной на постепенное освобождение от османского влияния и последовательное формирование прямых контактов с Российской империей. Он отмечает, что «в 1770-м отец его (Келешбея Чачба. - Н.Т.) под именем абхазского владельца Левана Ширвашидзе просил генерала графа Тотлебена о принятии его под российское покровительство ... переговоры кончились тем, что подданные его абхазы в том же году, напав на табун гусарский и карабинерный, отогнали большую часть лошадей. За несколько лет перед тем или после того Леван Ширвашидзе принял магометанский
16 Там же. С. 84-85.
17 Там же. С. 80.
18 См., например: Лакоба С.З. Очерки политической истории Абхазии. Сухуми, 1990.
закон и назначен от Порты согумским начальником. Обе стороны находили в том свои выгоды: Порта избавлялась от забот и расходов на содержание там гарнизона, а Ширвашидзе получил во владение свое важную крепость, которая должна была увеличить власть его в Абхазии и доставить ему со временем способы соделаться от Порты
Л о
независимым»19. В рамках дальнейших рассуждений С.М. Броневский приводит аналогичную характеристику Келешбея Чачба, укрепившего владетельскую власть и продолжившего политическое лавирование между Российской и Османской империями. По справедливому замечанию российского исследователя, «.имея около себя до 10 000 вооруженных абхазов, он (Келешбей. - Н.Т.) мало заботился о выполнении фирманов, от Порты насылаемых. Однако ж в удовлетворение гордости дивана называл свои войска турецкими, как между тем употреблял оные для собственных своих видов. Расширяя таким образом свою власть и владение, он сделался, наконец, повелителем всей полуденной Абхазии посредством приобретенного им влияния между разными коленами абхазов горских и побережных, прибегающих под его покровительство»20. С.М. Броневский также подробно характеризует сложные взаимоотношения Келешбея с турецкими властями, обострившиеся в связи с известным отказом в немедленной выдаче беглого турецкого военачальника Теяр-паши
О л
Трапезундского . Особое внимание российский исследователь обращает на постоянные противоречия абхазского владетеля с мингрельскими правителями, находившимися с 1803 г. под российским покровительством. Согласно пространной характеристике С.М. Броневского, «в 1799-м князь мингрельский Григорий Дадиан принужден был уступить Келеш-Бею крепость Анаклию ... дабы упрочить сие приобретение ... он (Келешбей. - Н.Т.) захватил старшего сына Григория и наследника дома Дадианов - малолетнего князя Левана, говоря, что он оставляет его у себя аманатом ... Но когда по вступлении князя Григория Дадиана в российское подданство ... он (Григорий Дадиани. - Н.Т.) скончался, и Мингрелия, оставшись без наследника, угрожаема была совершенным разорением от внутренних неустройств, генерал князь Цициянов требовал от Келеш-Бея выдачи князя Левана. Келеш-Бей обещал, обнадеживал, но не исполнял своего обещания. В 1805-м, находясь в Анаклии вместе с залогом своим князем Леваном, он желал иметь свидание с начальником российских войск в Мингрелии. Сей последний, взяв с собою несколько рот для прикрытия, прибыл под стены Анаклии и начал переговоры с Келеш-Беем, как между тем несколько ружейных выстрелов, может быть нечаянно пущенных из крепости, возбудили негодование в российском отряде. Солдаты бросились к ружью, и чрез час взята была крепость Анаклия штурмом ...
19
Броневский С.М. Новейшие географические и исторические известия.
20 Там же. С. 82.
21
Там же.
С. 81
Анаклия немедленно возвращена была Келеш-Бею с оплатою всех показанных им убытков. Он выдал мингрельского наследника и до смерти своей был добрым России соседом» Как представляется, российский исследователь был убежден в том, что, несмотря на политические противоречия и вооруженные столкновения, Келешбей искренне стремился к добрососедским отношениям с могущественным северным соседом. Развивая соответствующий подход, С.М. Броневский резко осуждает резонансное убийство абхазского владетеля и обвиняет в указанном преступлении Асланбея. Он констатирует, что «Келеш-Бей прекратил жизнь чрез ужасное злоумышление и даже от руки сына своего Арслан-Бека . Арслан-Бек, исполнив столь гнусное предприятие, заперся в крепости Согум-Кале со своими единомышленниками, но старший брат его и наследник владения Сефир-Али-Бек поклялся отмстить отцеубийце, и, как слышно, что он имеет на своей стороне большую часть абхазского народа, ему не трудно будет успеть в своем намерении и вступить в отцовское наследство»23. Очевидно, что российский исследователь не только поддерживает официальную версию, связанную с указанным политическим убийством, но и заблуждается относительно реальной иерархии родственных отношений внутри правящей фамилии. Как известно, старшим сыном и законным наследником Келешбея являлся Асланбей, тогда как Сефербей обладал ограниченными правами из-за социального статуса собственной матери, которая являлась свободной крестьянкой.
В целом необходимо признать, что С.М. Броневский обладал ограниченной информацией об абхазской действительности и в отдельных случаях руководствовался авторитетным мнением известных предшественников, а также официальными оценками исторических событий. Однако отдельные фрагменты приведенных размышлений полностью соответствуют современным научным представлениям, выступая в качестве ценного эмпирического материала, иллюстрирующего социально-экономическое, политическое и культурное развитие Абхазии в конце XVIII - начале XIX столетия.
Трапш Н. А., Деордиева А.Н. Абхазия на рубеже XVIII и XIX столетий в оценках С.М. Броневского. В статье на примере переходного периода абхазской истории, связанного с концом XVIII - началом XIX столетия, рассматривается одна из актуальных задач современного кавказоведения, связанная с адекватным использованием нарративных источников в комплексных исторических реконструкциях. Авторы интерпретируют разнообразную информацию, содержащуюся в известном труде российского ученого и администратора С.М. Броневского, и соотносят полученные результаты с современными представлениями. Предложенный вариант текстологического анализа может быть
22
Броневский С.М. Новейшие географические и исторические известия. С. 82-83.
23 Там же. С. 83-84.
использован при последовательном формировании общей картины исторического прошлого Западного Кавказа.
Ключевые слова: нарратив, Абхазия, империя, реконструкция, источник, инкорпорация.
Trapsh N.A., Deordieva A.N. Abkhazia on a boundary XVIII and XIX centuries in estimations of S.M. Bronevsky. In the article on the example of the transition period Abkhazian history associated with the end of XVIII - early XIX century, is considered one of the most urgent problems of modern Caucasiology associated with adequate use of narrative sources in complex historical reconstructions. The authors interpret the wealth of information contained in the famous work of the Russian scientist and administrator S.M. Bronevsky and correlate the results with modern ideas. The proposed variant textual analysis can be used in the successive formation of the overall picture of the historical past of the Western Caucasus.
Key words: narrative, Abkhazia, Empire, reconstruction, source, incorporation.
