CC BY
10
А.К. Якимович
ТВОРЧЕСКОЕ Я И МАССОВОЕ МЫ. К ТИПОЛОГИИ ХУДОЖНИКОВ НОВОГО ВРЕМЕНИ*
Нельзя представить себе, что адепты авангардизма конца XIX - начала ХХ в. могли использовать в качестве ориентиров массовый вкус, усредненный интеллект и способ бытия человека с улицы. Они с брезгливостью относились к пошлости и стереотипности сознания и вкусов обывателя. Они охотно стилизовали себя под дикарей, грубиянов и анархистов или вели более утонченные игры в качестве сновидцев, безумцев или иных маргиналов. То есть для создания мифа о себе, для общей стратегии артистического жеста использовался тот или иной образ Чужого - инокультурного, инорасового, инопсихического. Чужой должен был служить в качестве артистического архетипа.
После середины ХХ в. заметен явный перелом: художники переднего края начинают бороться с жреческими интонациями классического авангарда с помощью массовых стереотипов и массовых коммуникаций. Человек с улицы и его усредненное массовидное восприятие мира теперь играют роль орудия, которое востребуется радикальным искусством для выполнения его основной функции.
Оказалось, что в упрощенности и усредненности банального сознания и стереотипах массового общества, в их массовости присутствует некий подрывной материал, который теперь эффективен, тогда как не действует более подрывной материал прежнего архетипа - инорасового, иноверного или иного Чужого. Теперь востре-буется привычный представитель каждодневности, носитель мас-
* Якимович А.К. Творческое Я и массовое Мы. К типологии художников Нового времени // Метаморфозы творческого Я художника. - М., 2005. - С. 177-187. 46
сового сознания. Комиксы и карикатуры, персонажи рекламы и мультфильма, забористые рисунки и граффити превратились в школу «актуального» художника. Художник демократизировался и сознательно имитирует массового человека: по типу поведения и линии жизни, по способам своей деятельности он похож то на бизнесмена, то на техника, то на мастеров компьютерного дела и журналистики. Часто он похож на шоуменов и представителей шоу-бизнеса, т.е. на героев массовой культуры как таковой.
Массовая культура динамично развивалась с 1920 г., а в середине века она была уже вполне зрелой и настоятельно пробивала себе дорогу во всех отраслях социальной жизни. И представители элитарных родов искусств пытались опереться на опыт массовой культуры в своих альтернативных и новаторских начинаниях. Решительно перекраивается и общекультурный механизм «свой - чужой». Модернизированное и технологизированное открытое общество в течение последних десятилетий ХХ в. делало ставку на так называемый мультикультурализм. То есть каналы коммуникации в то время в массовом порядке переосмысляли проблему чужого, а именно: стали доказывать, что прежних чужих более нет. Представители ненаших рас, вер, идеологий, традиций, логических систем и моральных принципов, сексуальных ориентаций и гендерных установок перестали быть чужими. Разумеется, стать полностью своими они тоже не могли, но, тем не менее, дружить с иными и терпимо относиться к инаковости - это стало лозунгом политической корректности, кото -рая и заменила на Западе идеологии и религии.
Художники-радикалы в таких условиях естественным образом поворачивались в определенное русло. Не было никакого смыла искать архетипы и способы жизнестроения среди иноверных, инорасо-вых и прочих маргиналов. Теперь нормальный средний класс ждет и жаждет возможности проявить дружелюбие к дикарям, сумасшедшим, агрессивным сектантам или шумным феминисткам, сексуальным меньшинствам или представителям экзотических культур. В этой ситуации художники, считающие себя независимыми, используют стереотипы массового сознания, иронически повернутые определенным образом. Уличное хамство, уличная пошлость, агрессивная стереотипность толпы превращаются в орудие освобождения. Разумеется, это орудие мазохистское и в этом смысле иллюзорное, но оно хорошо вы-
47
А. К. Якимович
полняет характерную задачу художников-экстремистов: оно поддерживает веру в собственную мятежность.
Однако в стремлении художника-экспериментатора использовать образцы дурного вкуса и пошлых стереотипов можно увидеть не только связь новых явлений «актуального» искусства с порождениями и механизмами массовой культуры и массовой коммуникации, но более фундаментальные механизмы художественного творчества и культурного сознания Нового времени.
В ХХ в. возник вопрос о том, возможно ли вообще быть нонконформистом и оригинальной личностью в модернизированном обществе массовых коммуникаций и развитых технических искусств.
В настоящее время складывается специфичная, доселе невиданная социокультурная система, которая имеет особые механизмы воздействия; они растворены в массовых коммуникациях и массовых культурных процессах. И эти механизмы контролируют творческую личность новыми и очень эффективными способами. Мас-скультура и масскоммуникации прямо и косвенно гипнотизируют умы идеей открытости общества и творческой свободы, что является определенным видом социального контроля.
Существует возможность описать сами механизмы социального контроля над индивидуальным Я. Для ХХ в. характерен относительно новый механизм социального контроля, который возник в Новое время. В более ранние эпохи он не был так актуален.
Досовременные, дотехнологические эпохи скорее пользовались механизмом «Мы лучше всех», т.е. некая расовая, религиозная, национальная, социальная общность ставила себя над другими общностями (культура Египта, Греции, цивилизации Центральной Америки, христианская цивилизация и др.). Но сейчас на первый план вышли более тонкие механизмы социального внушения.
До наступления динамичного и самокритичного Нового времени были неизвестны такие явления, как субкультуры саморазоблачения и самокритики, которые теперь получили распространение. Например, существуют тенденции двусмысленного досадования на самих себя, что очень характерно для бытовой, философской и художественной культуры России: досада на русскую душу за ее русские свойства парадоксальным образом сочетаются с гордою непутевостью этой самой души и выводом о том, что нелепость и
48
«недоделанность» русского человека - признак избыточной талантливости и обещание великого будущего.
Эти черты присущи и многим другим сообществам людей -религиозным, национальным, классовым и др. Развитые идеологии рас, наций, классов и других групп всегда предполагают саморазоблачения и самобичевания.
Таким образом на стадии своего Нового и Новейшего времени Homo sapiens утверждает свое Наше с помощью Иного. Перед нами реверсивная стратегия доказательства своего культурного превосходства. Эта стратегия характерна для творческой элиты (т.е. для тех групп и личностей, которые причисляют себя к творческим, избранным натурам).
Роль мятежного экспериментатора и осмеянного пророка с усердием использовалась в радикальных авангардных течениях ХХ в. Более того, в этом разделе искусств реверсивные методы дошли до пределов. Именно тот, кто особо отличается умением демонстрировать бессмысленность, иллюзорность или неприемлемость национальных, религиозных, политических или общекультурных ценностей, тот и приобретает престиж особо продвинутого, актуального творческого человека. Самый лучший художник в этой системе координат есть тот, кто сумеет отличиться в демонстрации невозможности художественности, истинности, традиции, здравого смысла, этики и др.
Очень многое из того, что мы считаем достижением свободного творческого Я в ХХ в., было хитрым трюком изощренного Мы с его косвенными, реверсивными и прочими приемами, с его мощными инфраструктурами.
Т.А. Фетисова
49
