CC BY
541
дрения электронной технологии в области здравоох- является оценка потребностей, привлечение ресурсов и
ранения, ключевым фактором развития этой области укрепление потенциала информационной системы.
ЛИТЕРАТУРЫ
1. План комплексного развития здравоохранения. — Улан-Батор: Министерство Здравоохранения Монголии, 2008 год.
2. Статистика Монголии. — Улан-Батор: Национальное статистическое агентство, 2007.
3. Статистика по здравоохранению. — Улан-Батор: Национальный центр развития здравоохранения, 2007.
4. ВОЗ, Мин.Здрав. “Исследование факторов риска неинфекционных болезней”, 2006.
5. Национальное агентство по чрезвычайным обстоятельствам: Годовой отчёт. — Улан-Батор, 2007.
6. ВОЗ. Оценка программы по здоровью детей. Отчёт конференции. — Улан-Батор, 2007.
7. Меморандум о договорённости по вопросу развития кадров системы здравоохранения. — Улан-Батор, 2006.
8. Стратегия и приоритеты национального совета по координации меж областных усилий по усовершенствованию кадров системы здравоохранения. — Улан-Батор, 2007.
9. Баярт Б. и др. Стратегия по развитию информационной системы организации здравоохранения. — Улан-Батор, 2005.
10. Отчёт исследования: Информационная система здра-воохраненияМонголии. — Улан-Батор, 2008.
ОСНОВЫ ДУХОВНОЙ КУЛЬТУРЫ
© НЕДЕЛЬКО Н.Ф. — 2012 УДК: 663.3(2)45-6
А БЫЛ ЛИ УБИТ СЫН ЦАРЯ ИВАНА IV ГРОЗНОГО?
Николай Федорович Неделько (Иркутский государственный медицинский университет, ректор — д.м.н., проф. И.В. Малов, кафедра судебной медицины с основами правоведения, зав. — к.м.н., доц. А.В. Воропаев)
Резюме. Факт убийства царем И. Грозным своего сына — царевича Ивана до недавнего времени казался бесспорным, ведь он нашел свое отражение даже в школьных учебниках. В статье анализируются и опровергаются самые разнообразные мифы и легенды о «тиране — сыноубийце». Учитывая результаты последних исследований костных останков И. Грозного и его близких родственников, высказывается мнение о конкретной причине смерти царевича Ивана.
Ключевые слова: И. Грозный, Царевич Иван, мифы и легенды, убийство, костные останки, причина смерти.
WAS KILLED A SON OF TSAR IVAN IV THE TERRIBLE?
N.F. Nedelko (Irkutsk State Medical University)
Summary. The fact of killing the king his son, Ivan the Terrible — Ivan Tsarevich, until recently, seemed certain, as he reflected even in school textbooks. The article analyzed and refuted by a variety of myths and legends about the “tyrant — killer of son”. Given the results of recent studies of bone remains of Ivan the Terrible and his close relatives expressed the view that the specific cause of death of Tsarevich Ivan.
Key words: Ivan the Terrible. Tsarevitch Ivan, the myths and legends of murder, skeletal remains, the cause of death.
Два чувства дивно близки нам,
В них обретает сердце пищу: Любовь к родному пепелищу, Любовь к отеческим гробам.
A.C. Пушкин
По словам К.И. Чуковского «И.Е. Репин был великим драматургом русской живописи: «Иван Грозный», «Царевна Софья», «Не ждали», «Отказ от исповеди», «Арест пропагандиста» и др. — все это кульминационные моменты трагедий и драм, нашедшие свое воплощение в искусстве» [51]. Всем известна знаменитая картина Репина, которая закрепила в сознании многих людей факт «убийства» И. Грозным своего сына. Факта, которого на самом деле никогда не было.
«Иван Грозный и его сын Иван. 16 ноября 1581 г.» — таково официальное название картины. В каталоге Передвижной выставки, на которой она впервые экспонировалась, полотну по желанию И.Н. Крамского было дано название картины «Иван Грозный и сын его Иван». В Москве к этому добавили дату «16 ноября 1581 г.» (ошибочно указана дата смерти. — Н.Н.). И. Репин не был доволен названием картины, и в частной переписке называл ее «Сыноубийца». В сознании и памяти многих
людей, однако, запечатлелось другое название: «Иван Грозный убивает своего сына».
Свое грандиозное полотно Репин создавал будучи под сильным впечатлением от современных ему трагических событий — убийства революционерами в марте 1881 г. императора Александра II и последующей публичной казни цареубийц. Замысел картины возник как отклик на кровавые события времени, как гневный протест против деспотизма. Сама же идея картины родилась в 1882 г. после прослушивания симфонии Н.А. Римского-Корсакова «Антар» — восточной романтической сказки. Репин вспоминал: «Его музыкальная трилогия — любовь, власть и месть — так захватили меня, и мне неудержимо захотелось в живописи изобразить что-нибудь подобное по силе его музыке...».
Сам по себе эпизод, взятый Репиным, относится к разряду семейных дворцовых драм и принадлежит случайности произвола, а не исторической необходи-
Таблица 1
Жертвы отравлений Содержание мышьяка Содержание ртути Превышение нормы (разы)
(в мг на 100 г массы) Мышьяк Ртуть
Великая княгиня Елена Глинская, мать Ивана Грозного 0,8 0,05 10 1,25
Царь Иван Грозный 0,15 1,3 1,87 32.5
Мария (ребенок), дочь Ивана Грозного 3,8 0,2 47,5 5
Царевич Иван, сын Ивана Грозного 0,26 1,3 3,25 32,5
Царь Федор Иванович, сын И. Грозного 0,8 0,03 10 0,75
Царица Анастасия, первая жена Ивана Грозного 0,8 0,13 в костях 4,8 в волосах 10 3,25
Князь М. Скопин-Шуйский 0,13 0,2 1,62 5
Максимально допустимый уровень 0,08 0,04
Примечание: информация предоставлена заведующей археологическим отделом музея «Московский. кремль» Т.Д. Пановой.
мости. Правда, последняя и не участвовала в оформлении замысла и содержания этого произведения. «...
Историчен лишь антураж в картине, тогда как содержание ее отрывается от конкретного историзма обстоятельств и характеров... Очевидно, из стремления посеять в зрителе ужас и отвращение ко всему кровопролитию проистекает и отступление от правды факта (царевич Иван умер через несколько дней в Александровской слободе, а не сразу после удара посохом Грозным в царской палате Кремля. — Н.Н.), и заострение психологического состояния Грозного до аффекта, граничащего с безумием, и трактовка образа царевича в духе христианского всепрощения и кротости...» [1].
Современники утверждали, что И.
Репин был наделен необычным даром «переплавлять в краски живую плоть и кровь человеческого тела». А это, как известно, рискованный «дар». Ведь если портрет превосходит по качеству оригинал, тот, кто слабее, может быть вынужден покинуть этот свет... Примечали: «...Кого напишет Репин, тотчас же умирают...» (К.И. Чуковский). Не был исключением и позировавший художнику писатель В.М. Гаршин, с которого Репин писал «убиенного царевича». Прежде чем покончить жизнь самоубийством, Гаршина прокляла мать, чем, со слов Репина, тот был «ужасно подавлен» (К.И. Чуковский). По свидетельству Репина: «... В лице Гаршина меня поразила обреченность: у него было лицо человека, обреченного погибнуть. Это было то, что мне нужно для моего царевича» [7].
В облике И. Грозного претворились некоторые черты художника Г.Г. Мясоедова, композитора П.И. Бларамберга и еще двух неизвестных людей, а в облике сына Ивана, как мы уже отмечали, — писателя Гаршина и художника В.К. Менка.
В свое время К.П. Победоносцев [13], один из выдающихся русских мыслителей XIX в., обер-прокурор Святейшего Синода, писал императору Александру III: «...на передвижной выставке выставлена картина, оскорбляющая у многих нравственное чувство: Иоанн Грозный с убитым сыном...эта картина просто отвратительна... Нельзя назвать картину исторической, т.к. этот момент и всей своей обстановкой чисто фантастический, а не исторический».
Царевич Иван скончался 19 ноября 1581 г. в Александровской слободе в возрасте 27 лет. Как это произошло, при каких обстоятельствах наступила его смерть — точно об этом мы никогда не узнаем. Во всяком случае, совсем не так, как изобразил на картине Репин. Художник даже ошибся в дате смерти. Он был полностью зависим от карамзинской «Истории», что с непреложностью вытекает из этого отрывка «...царь дал ему несколько ран острым жезлом своим и сильно ударил им царевича в голову. Сей несчастный упал, обливаясь кровью. Тут исчезла ярость Иоаннова. Побледнев от ужаса, в трепете, в исступлении он воскликнул: «Я убил сына!» — и кинулся обнимать, целовать его; удерживая кровь, текущую из глубокой язвы; плакал, рыдал, звал лекарей; молил Бога о милосердии, сына — о прощении. Но суд небесный совершился! ...Царевич, лобызая руку отца, нежно изъявлял ему любовь и сострадание; убеждал его не предаваться отчаянию; сказал, что умирает верным сыном и подданным...» [9].
Какая мрачная трагедия, какой апофеоз злодейства и какая ложь в каждом слове этой мифической картины! Сочинив ее, Н.М. Карамзин сознательно игнорировал другие версии смерти царевича, о которых хорошо знал.
И. Репин в точности изобразил на полотне сцену, немало приукрашенную художественной фантазией Карамзина. На картине отсутствует лишь Б. Годунов.
Точно воспроизведен вымышленный историографом отчаянный жест царя-сыноубийцы: «удерживал кровь, текущую из глубокой язвы...».
Таким образом, именно вымышленный текст «Истории» послужил отправной точкой для формирования и закрепления в народном сознании исторического мифа, связанного с «тираном-сыноубийцей».
Митрополит Иоанн (Снычёв) писал: «Начиная с Карамзина, русские историки воспроизводили в своих сочинениях всю мерзость и грязь, которыми обливали Россию заграничные «гости», не делая ни малейших попыток объективно и непредвзято разобраться в том, где добросовестные свидетельства очевидцев превращаются в целенаправленную и сознательную ложь по религиозным, политическим или личным мотивам» [10]. Действительно, усилиями Карамзина в наше сознание насильственно был внедрен образ кровожадного и безнравственного тирана, убивающего своего сына.
Верно подмечено, что Карамзин, получивший звание официального историографа Государства Российского, был болен тяжелой формой русофобии, и буквально ненавидел царя И. Грозного.
Современными исследователями были раскрыты приемы фальсификации — серьезные «текстологические лукавства», потребительское использование источников, которые применялись Карамзиным в своей «Истории» [15, 17, 48].
Н. Карамзин не изучал того, что находил в источниках, а искал в источниках то, что ему хотелось рассказать живописного и поучительного. Не собирал, а выбирал факты, данные (В.О. Ключевский).
Современные специалисты-археографы отмечают, что «последний период жизни Грозного царя остается еще недостаточно изученным» [53]. К таковым событиям, безусловно, следует отнести жизнь и смерть царевича Ивана. «Русские авторы неохотно и кратко касались обстоятельств гибели наследника» [41]. Советские и современные историки негодуют на «молчание» русских летописей. «Современники Грозного старались замолчать его преступление» (?. — Н.Н.). Умный дьяк И. Тимофеев витиевато говорит о сыноубийстве царя. Летописи молчат или односложно говорят, что царевича Ивана Ивановича в живых не стало в Александровской слободе. То же написано и на надгробной плите...» [43].
О чем же свидетельствуют на самом деле русские летописи об обстоятельствах смерти наследника?
Московский летописец: «И в том году преставися Иван Иванович всеа Руси...» [33].
Пискаревский летописец: «...в 12 час нощи лета 7090 (1581) ноября в 17 день...преставление царевича Ивана Ивановича в Слободе Александрове» [33].
В Новгородской 4-й летописи: «...преставися благоверный велики князь Иван Иванович всеа Руси...» [22].
В Морозовской летописи: «не стало царевича Ивана Ивановича» [17].
И. Репин. «Иван Грозный и его сын Иван».
Таким образом, во всех приведенных летописях нет ни слова об убийстве царевича.
Только Псковская летопись [32] замечает, что царь убил сына. «В лето 7089... Глаголют нецыи (говорят некоторые. — Н.Н.), яко сына своего царевича Ивана того ради остнем (острый конец посоха. — Н.Н.) поколол, что ему учал говорити о выручении града Пскова». Здесь под летом 7089-м записано о ссоре отца с сыном, и то по слухам. А в лето 7090-го говорится о смерти царевича: «Того же году преставися царевичь Иван Ивановичь в слободе декабря в 14 день (в действительности, 19 ноября. — Н.Н.). Из летописи следует, что летописец никак не связывает 2 факта: ссору царя с царевичем в 7089 г. и его смерть в 7090 г. Обращает на себя внимание разновременность событий, которая составляет не менее 2-х с лишним месяцев.
По существу, все Псковские летописи XV — XVII вв. связаны единством происхождения. С.О. Шмидт [53] писал о новгородских и псковских летописях как источниках, «составленных людьми, видимо, неблагосклонно относящимися к централизаторским тенденциям Московского правительства». В основе Псковской 3-й летописи лежит свод 1567 г., который «резко враждебен власти Великого Князя Московского» [38].
Единственным исключением является Мазуринский летописец, который связывает воедино смерть царевича и его ссору с отцом: «Лета 7089-го государь царь и великий князь Иван Васильевич сына своего большаго, царевича князя Ивана Ивановича, мудрым смыслом и благодатию сияющего, аки несозрелый грезн дебелым воздухом оттресе и от ветви жития отторгну осном своим, о нем же глаголаху, яко от отца своего ярости приняти ему болезнь, и от болезни же и смерть» [34]. Летописец оговаривается, что это слухи («о нем же гла-
голаху») и связывает ссору и смерть царевича опосредованно, через болезнь.
Таким образом, как нам представляется, одного тенденциозного источника, к тому же антимосковски настроенного, недостаточно, чтобы обвинить Грозного в таком тяжком преступлении, как убийство собственного сына.
Другой источник, на который обычно ссылаются приверженцы версии убийства царевича, — это «Временник» дьяка Ивана Тимофеева. Его «Временник», несмотря на структурную мозаичность, производит впечатление цельного произведения. Вместе с тем следует подчеркнуть недостаточную его информированность. «О многом И. Тимофеев знал понаслышке, — пишет Я.Г. Солодкин, — ряд событий воспринимал через народную молву, слухи, подчас сплетни» [39, 44].
Из «Временника» следует: «...некоторые говорят, что жизнь его (Ивана царевича. — Н.Н.) угасла от удара руки отца за то, что он хотел удержать отца от некоторого неблаговидного поступка...» [44].
Таким образом, приведенные выше исторические источники не позволяют, на наш взгляд, решить вопрос о категории смерти (насильственная или ненасильственная) и роде смерти (убийство) царевича Ивана.
О кончине царевича сообщают не только русские летописи. О смертельной болезни сына говорил сам И. Грозный. В связи с этим, первостепенным документом, на наш взгляд, является письмо царя от 9 ноября 1581 г., написанное боярам в Александровской слободе в дни предсмертной болезни наследника: «От Великого Князя Ивана Васильевича всея Руси и боярину нашему Миките Романовичу Юрьеву да дияку нашему Ондрею Щелкалову — которого вы дня от нас поехали и того дня Иван разнемогся и нынече конечно болен и что
есма с вами приговорили, что было нам ехати к Москве в середу заговевши и нынече нам для сыновни Ивановы немочи ехати в середу нельзя...а нам докудова Бог помилует Ивана сына ехати отсюда невозможно» [16, 17, 24, 41, 45].
Как видно, в письме отсутствует даже слабый намек на какие-то серьезные разногласия, трагический конфликт между отцом и сыном. А ведь именно в своих письмах И. Грозный всегда был предельно эмоционален. В письме нет даже такой присущей Ивану Васильевичу фразы, как «по грехам моим». А пока в послании слышно лишь глухое мужское отчаяние, молчаливо-безысходное горе отца, на глазах которого умирает сын.
Бояре выехали из Слободы в Москву 9 ноября, следовательно, в этот день и произошла ссора царя с сыном. Вышеприведенное письмо Грозный написал спустя 4 дня. В то время он колебался между страхом и надеждой, и гнал от себя мысль, что болезнь сына смертельна. В Слободу были спешно вызваны медики, но их вмешательство не помогло. Иван царевич, впав в горячку, на 11-й день болезни скончался — 19 ноября 1581 г. Это подтверждает и надпись на надгробной плите [40, 41].
Но если И. Грозный не убивал своего сына, то от чего же он умер?
Митрополит Иоанн (Снычёв), который отвергал версию сыноубийства, на этот счет имел свое мнение: «...предположения о естественной смерти Ивана имеют под собой документальную основу. Еще в 1570 г. болезненный и благочестивый царевич, благоговейно страшась тягот предстоящего ему царского служения, пожаловал в Кириллов Белозерский монастырь...1000 рублей. Предпочитая мирской славе монашеский подвиг, он сопроводил вклад условием, чтобы «ино похо-чет постричися, царевича князя Ивана постригли за тот вклад, а если, по грехам, царевича не станет, то и поминати».
Косвенно свидетельствует о смерти Ивана от болезни и то, что в «доработанной» версии сыноубийства смерть его последовала не мгновенно после «рокового удара», а через 4 дня, в Александровской Слободе [10].
Иван царевич был «мудрым и мягким» человеком, похожим на своего отца глубокой образованностью и искренней верой. «В последние годы жизни он все дальше и дальше отходил от многомятежного бурления мирской суеты. Эта «неотмирность» наследника престола не мешала ему заниматься государственными делами, воспринимавшимися как «Божие тягло». Но душа его стремилась к небу. Документальные свидетельства подтверждают силу и искренность этого стремления. Иваном царевичем в 1578 г. написана «служба преподобному Антонию Сийскому», «Житие и подвиги аввы Антония чудотворца...переписано бысть многогрешным Иваном» и похвальное слово тому же святому, вышедшее из под пера царевича за год до его смерти, в 1580 г.» [10].
Единственной основой сторонников версии убийства являются «творения» иностранных авторов.
Папский легат монах — иезуит А. Поссевино был одним из первых, кто поведал миру о якобы произошедшей трагедии в Александровской слободе. В давние времена он писал: «Третья жена сына Ивана (Елена Шереметьева. — Н.Н.) как-то лежала на скамье, одетая в нижнее платье, т.к. была беременная...Неожиданно её посетил великий князь московский. Она тотчас поднялась ему навстречу, но его уже нельзя было успокоить. Князь ударил е' по лицу, а затем так избил своим посо-хом...что на следующую ночь она выкинула мальчика. В это время к отцу вбежал сын... и стал просить не избивать его супругу. Но этим только обратил на себя гнев и удары отца. Он был очень тяжело ранен в голову, почти в висок, этим же самым посохом. Перед этим в гневе на отца сын горячо укорял его в следующих словах: «Ты мою первую жену без всякой причины заточил в монастырь, то же самое сделал со второй женой и вот теперь избиваешь третью, чтобы погубить сына, которого она
носит во чреве». Ранив сына, отец тот час же предался глубокой скорби и немедленно вызвал из Москвы лекарей... на пятый день сын умер...» [11, 24, 26, 40, 41, 45, 51].
В приведенной «бытовой версии» Поссевино, которую использовал Карамзин в своей «Истории», бросается в глаза нереальность, надуманность, нелепость передаваемой «сцены», которую Поссевино не мог видеть, ибо посетил Россию вторично только три месяца спустя после смерти царевича. Впоследствии он признавался, что записал эти придворные слухи.
Существует и другая версия «сыноубийства» — версия «нравственного несоответствия» [17]. Английский торговый агент и дипломат Д. Горсей связывает царский гнев на своего сына с заступничеством за «...немецких или ливонских купцов и дворян...которых он (царь. — H.H.) расселил...под Москвой...Он послал к ним тысячу стрельцов, чтобы ограбить и разорить их... вскоре после того царь разъярился на своего сына...за его сострадания к этим забитым бедным христианам, а также за то, что он приказал чиновнику дать разрешение какому-то дворянину на 5 или 6 ямских лошадей, послав его по своим делам без царского ведома. Кроме того, царь испытывал ревность, что его сын возвеличится, ибо его подданные, как он думал, больше него любили царевича. В порыве гнева он дал ему пощечину (метнул в него копьем), царевич болезненно воспринял это, заболел горячкой и умер через три дня». В другом переводе значится, «что царь в ярости ударил жезлом сына в ухо и так нежно (!?. — H.H.), что тот заболел и на третий день умер» [6, 9, 40, 41, 45, 51]. Горсей знал определенно, что царевич умер от горячки и не был убит на месте смертельным ударом в висок [40].
А. Севастьянова, автор перевода «Записок» Горсея, подчеркивает, что запись на полях его рукописи сделана не рукой Горсея: — «Thrust at him with his piked staff» — метнул в него своим старым посохом». Приписка в рукописи отражает два разных слуха о причине смерти царевича в 1581 г. [6, 24].
Версия «политического сыноубийства» в изложении Карамзина выглядит следующим образом: «...Во время переговоров о мире, страдая за Россию. Читая гордость на лицах бояр, — слыша, может быть и всеобщий ропот, царевич исполнился ревности благородной. Пришел к отцу и требовал, чтобы он послал его с войском изгнать неприятеля, освободить Псков, восстановить честь России». Царь разгневался на сына и сильно ударил острым жезлом в голову.
Из этой бездоказательной версии следует, что царевич якобы выражает недовольство каких-то слоев общества ходом русско-польских переговоров, так сказать, возглавляет оппозицию точке зрения Грозного на условиях заключения мирного договора. Но все источники свидетельствуют, что царевич умер в ноябре 1581 г., а переговоры с Польшей начались 13 декабря 1581 г. [17].
Польский хронист Р. Гейденштейн [5], который никогда не был в Москве, также придерживается версии «политического самоубийства», добавляя, что «отец, разгневавшись на него (царевича. — H.H.), ударил его в голову жезлом, и немного спустя...тот или от удара, или от сильной душевной болезни впал в падучую болезнь, потом в лихорадку, от которой и умер».
Посланник Английской королевы Елизаветы Д. Флетчер отмечал, что царевич Иван «умер от головного ушиба, нанесенного ему отцом в припадке бешенства палкой или...от удара острым концом ее, глубоко вонзившимся в голову» [46].
Более сдержанно писал французский офицер Ж. Маржарет: «Ходит слух, что он (Грозный. — H.H.) убил старшего (сына. — H.H.) своей собственной рукой, но было, как я считаю, иначе, т.к. хотя он и ударил концом жезла...и тот получил...ранение, но умер не от этого, а некоторое время спустя, во время паломничества» [19].
H примере этой фразы мы можем видеть, как лож-
ная версия, популярная среди иностранцев, с «легкой» руки Поссевино, переплетается с правдой о смерти царевича во время поездки на богомолье» [17].
И. Масса, голландский купец и торговый резидент в Москве повествовал: «...он (царевич. — Н.Н.) был убит своим отцом... в слободе Александровской...куда явились к нему царедворцы, которым надлежало выступить в поход против...крымских татар, и спросили царя, не соизволит ли он отпустить с ними в поход сына... полагая, что наведут большой страх на врагов, когда до них дойдет слух, что сам Принц пошел в поле...Услышав это, Великий Князь весьма разгневался и посохом...так сильно ударил сына по голове, что тот через три дня скончался... » [23].
Существует и другое совершенно мирное объяснение Масса [51] тех событий: при возвращении с богомолья царевич простудился и, прохворав две недели, скончался на руках у отца в Александровской слободе; жена его добровольно ушла в монастырь.
Таким образом, версии иностранцев о смерти царевича Ивана — сплошная неразбериха в «свидетельствах» о сыноубийстве, они основаны только на темных и противоречивых слухах, они голословны и бездоказательны, они не достоверны и не подтверждаются никакими документальными данными. Ни один из них не являлся непосредственным очевидцем описываемой трагедии.
Прошло уже более четырех столетий после смерти И. Грозного, но желчные мифы и легенды о «царе-мучи-теле», «тиране-сыноубийце» все по-прежнему остаются самыми живучими и занимают едва ли не главенствующее место в отечественной истории.
Идя на поводу у иностранцев, версий о сыноубийстве придерживались и придерживаются, как известные российские дореволюционные историки (Н.М. Карамзин, Н.И. Костомаров, С.М. Соловьев, В.О. Ключевский), так и советские историки (М.Н. Тихомиров, С.О. Шмидт, С.Ф. Платонов, Р.Г. Скрынников, В.И. Корецкий, К. Кобрин, М.Н. Любомудров, Б.Н. Флоря, Э. Радзинский, И. Смирнов, Д.М. Володихин, Н.М. Молева), писатель Е.И. Парнов, иностранные исследователи (А. Труайя, Исабель де Мадариага), ученый-медик В.А. Фролов, судебные медики А.В. Маслов. Ю.А. Молин и др.
В 1963 г. в Архангельском соборе Московского Кремля производилось вскрытие гробниц И. Грозного, его сыновей и М. Скопина-Щуйского. В проведении работ участвовали сотрудники кремлевских музеев и судебные медики. Исследования возглавлял известный ученый М.М. Герасимов — историк, археолог, антрополог и скульптор.
Игнорируя выводы компетентной комиссии о том, что череп царевича почти полностью разрушен в результате посмертных изменений [30], Э. Радзинский цинично заявляет, что было «зверское избиение» царевича. «Иван не просто убил — он убивал...». Вот так «домыслил» за инквизитора Поссевино, мастерски «дорисовал» это «преступление» в своей книге историк и драматург г-н Радзинский.
Как мы уже отмечали, что в 1963 г. в царской усыпальнице были вскрыты гробницы царя И. Грозного, его сыновей — царевича Ивана, царя Федора и князя М. Скопина-Щуйского с целью проведения антропологического, химико-токсикологического и исторического исследований.
В результате проведенных исследований было установлено, что соответственно расположению черепа царевича в саркофаге обнаружены только часть нижней челюсти, серо-белая порошкообразная масса и волосы. Сохранившиеся кости скелета представляли собой крошащуюся серо-беловатую массу.
Таким образом, самая основная улика — череп, по которому можно было бы установить локализацию, характер и механизм образования черепно-мозговой травмы, характеристику травмирующего орудия, была утрачена.
Как зафиксировано членами экспертной комиссии, признаков наличия крови на волосах царевича Ивана не обнаружено [30]. Это является косвенным, но в то же время веским аргументом, что никакой черепномозговой травмы не было. Иначе кровь непременно сохранилась бы на волосах и была бы обнаружена впоследствии. При использовании современных технологий и методов исследований это вполне возможно, что подтверждается результатами исследований Туринской плащаницы. В итоге было установлено на ней наличие крови, ее групповой принадлежности (AB) и наличие ДНК в пробах, взятых из кровяных пятен. Святыня, по одним данным датируется I-II веками н.э., по другим — ее происхождение относят к эпохе Средневековья или Возрождения.
При химическом исследовании выявлен мышьяк в количестве от 0,08 до 0,15 мг в объектах из саркофага Грозного, от 0,14 до 0,267 мг — в объектах царевича, от 0,01 до 0,8 мг — в объектах царя Федора и до 0,13 мг — в объектах Скопина-Щуйского.
В объектах из саркофагов И. Грозного и его сына обнаружено в несколько раз больше ртути (в 43,3 раза и в 6,5 раз больше!. — Н.Н.), чем в объектах царя Федора и князя Скопина-Щуйского соответственно: в саркофаге Грозного — от 0,02 до 1,33 мг, в объектах царевича — от 0,012 до 1,33 мг, в объектах царя Федора — от 0,03 до 0,33 мг, а в объектах Скопина-Щуйского — до 0,27 мг.
На основании представленных данных специалистами были сделаны почему-то весьма осторожные выводы: «Обнаруженное в останках количество мышьяка не позволяет сделать вывод об отравлении. Повышенное содержание ртути в останках Грозного и царевича могло быть обусловлено применением ртутьсодержащих препаратов с лечебной целью. Однако возможность острого или хронического отравления этими препаратами полностью исключить нельзя» [30].
Одинаковое и значительное содержание ртути в останках царя и царевича (1,3 мг) позволило специалистам в 1960-е годы сделать вывод, что отец и сын «лечились» одновременно от срамной болезни (сифилиса), примерно с 1565 г. По-видимому, с этого времени у них стал усиленно развиваться токсический эффект от комбинированного воздействия ядов. Авторов этой идеи даже не удивил возраст — царевичу тогда было всего 10 лет! К тому же в выводах комиссии было отмечено: «Каких-либо патологических изменений и следов механических повреждений на костях обнаружено не было» [30]. «Ни на костях скелета, ни на черепе Ивана Васильевича и его сына следов венерических заболеваний (правильно будет — инфекции, передающиеся половым путем. — Н.Н.) нет, а они должны были бы быть, если бы они действительно болели сифилисом» [29]. Специалисты в области венерологии считают, что заболевание сифилисом существовало на протяжении тысячелетий, о чем свидетельствуют исследования костных останков человека, обнаруженных при археологических раскопках.
В последние годы выводы специалистов 1960-х г. были подвергнуты другими исследователями серьезному сомнению и оспариванию. Вооруженные двояким вердиктом специалисты 1960-х г. почему-то скоропалительно отвергли очевидную возможность истинного отравления, игнорируя смертельное содержание ртути и мышьяка в останках царя и царевича (табл/ 1).
Из таблицы 1 следует, что в останках Грозного и его сына показания естественного фона по содержанию ртути превышены в 33 раза!, а по мышьяку в останках царя — почти в 1,9 раза, у царевича — в 3,25 раза. Естественное содержание ртути в печени составляет не более 0,02 мг, в почках — 0,04 мг, а мышьяка — до 0,07 мг и 0,08 мг соответственно.
В связи с приведенными данными возникает ряд вопросов: почему отсчет количества ртути был произведен не от максимально допустимой нормы, а в сравнении с содержанием ртути в останках царя Федора и князя Скопина-Щуйского, которые без всякого сомне-
ния были отравлены? Почему за норму принималась смертельная доза яда?
Исследования [2, 4, 27, 28, 29], которые ведутся с середины 1990-х годов доказали факт смертельного отравления практически всей семьи И. Грозного: его матери, Великой княгини Елены Глинской, первой жены, Царицы Анастасии, Царевны-ребенка Марии, Царевича Ивана Ивановича, Царя Федора Ивановича (табл/ 1).
Казалось бы, что все ясно, но...у Пановой в результате инерции мышления возникают новые догадки... «Состояние организма царевича Ивана, — пишет она, — и вовсе стало загадкой — умер от удара по голое, нанесенного отцом, но стоял на грани гибели от хронического отравления мышьяком и ртутью» [29]. Автор статьи признает факт отравления царевича и в то же
время не отвергает черепно-мозговую травму, факт которой ничем не доказан. Подобные двойные стандарты вызывают полнейшее недоумение!
Таким образом, анализ исторических источников (отечественных и иностранных), результаты судебномедицинского и химико-токсикологического исследований костных останков И. Грозного и его семьи позволяют сделать вывод, что царь никогда не убивал своего сына. Это всего лишь вымышленные мифы и легенды одиозных иностранцев. Смерть царевича Ивана наступила от комбинированного отравления соединениями ртути и мышьяка, что подтверждается результатами исследований, изложенными выше. В судебно-медицинском отношении по категории — это насильственная смерть, а по роду — преднамеренное убийство.
ЛИТЕРАТУРА
1. Алленов М.М., Евангулова О.С., ЛифшицЛ.И. Русское искусство X — начала XX века. — М.: Искусство, 1989. — 480 с.
2. Бабиченко Д. Кремлевские тайны: 33-й элемент // Итоги. — 2002. — №37. — С.36-39.
3. Володихин Д.М. Царь Федор Иванович. — М.: Молодая гвардия, 2011. — 255 с.
4. Воронова H., Панова Т. Химик
уточняет историю. Жена Ивана
Грозного, царица Анастасия была отравлена — это подтвердил химический анализ, проведенный в наше время // Наука и жизнь. — 1997. — №4. — С.82-86.
5. Гейденштейн Р Записки о Московской войне (15781582). — Рязань: Александрия, 2005. — 607 с.
6. Горсей Дж. Записки о России. XVI — начало XVII в. — М.: Изд-во МГУ, 1990. — 288 с.
7. Грабарь И.Э. Репин. — М., Изд-во Акад. наук СССР, 1963. — Т.1. — 332 с.
8. Де Мадриага И. Иван Грозный. Первый русский царь. — М.: Омега, 2007. — 608 с.
9. Иоанн Грозный. Антология. — М.: Эксмо, 2004. — 544 с.
10. Иоанн, Митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский. Самодержавие духа: Очерки становления святой Руси // Москва. — 1993. — №8. — С.118-139; №9. — С.171-192.
11. Иван Грозный и иезуиты: миссия Антонио Поссевино в Москве. — М.: Аграф, 2005. — 256 с.
12. Кобрин К. Иван Грозный убивает сына своего Ивана? // Октябрь. — 2002. — №3. — С.185-189.
13. К.П. Победоносцев и его корреспонденты:
Воспоминания. Мемуары. — Мн.: Харвет, 2003. — 672 с.
14. Корецкий В.И. История русского летописания второй половины XVI — начала XVII в. — М.: Наука, 1986. — 269 с.
15. Козлов В.П. Н.М. Карамзин — историк // Карамзин Н.М. История Государства Российского. — М., 1988. — Т.4. — С.24.
16. Лихачев Н.П. Дело о приезде в Москву А. Поссевино. — СПб., 1903. — С.58.
17. Манягин В.Г. Правда Грозного царя. — М.: Алгоритм, 2007. — 256 с.
18. Молева Н.М. Тайны земли Московской. — М.: Олимп, Эксмо, 2007. — 256 с.
19. Маржарет Ж. Состояние Российской империи. — М.: Языки славянских культур, 2007. — 552 с.
20. Молин Ю.А. Читая смерти письмена. — С.-Петербург,
1999. — НПО «Мир и семья — 95». — 384 с.
21. Маслов А.В. Смерть не поставила точку: расследования судебного медика. — М.: Сампо, 1999. — 288 с.
22. Новгородская четвертая летопись. // Полное собрание русских летописей. Том IV Часть 1. — Языки русской литературы, 2000. — 728 с.
23. О начале войн и смут в Московии. — М.: Фонд Сергея Дубова. Рита Прит, 1997. — 560 с.
24. Пронина Н. Иван Грозный: «мучитель» или мученик? — М.: Яуза, Эксмо, 2005. — 512 с.
25. Парнов Е.И. Эрос и Танатос: любовь и смерть — тайные страсти. М.: ТЕРРА — книжный клуб, 2001. — 480 с.
26. Поссевино А. Исторические сочинения о России XVI
в. — М.: Изд-во Моск.ун-та, 1983. — 272 с.
27. Панова Т., Пежемский Д. Отравили! // Родина. — 2004. — №12. — С.26-31.
28. Панова Т. Уж приготовлен яд, пощады не проси...// Знание — сила. — 1998. — №7. — С.64-69.
29. Панова Т. Пора, пора, уж приготовлен яд...// Знание — сила. — 2000. — №12. — С. 108-112.
30. Прозоровский В.И., Алисиевич В.И., Кантер Э.И. и др. Исследование останков царя Ивана VI, его сыновей и князя Скопина-Шуйского // Суд.-мед. эксперт. — 1969. — №1. — С.19-21.
31. Платонов С.Ф. Под шапкой Мономаха. — М.: Прогресс-Традиция, 2001. — 528 с.
32. Псковские летописи. // Полное собрание русских летописей. Том V Выпуск 2. — М.: Языки русской литературы,
2000. — 368 с.
33. ПСРЛ. Постниковский, Пискаревскмй, Московский и Вельский летописцы. — М.: Изд-во «Наука», 1978. — Т.34. — 304 с.
34. ПСРЛ. Летописцы последней четверти XVII в. — М.: Изд-во «Наука», 1968 . — Т.31. — 264 с.
35. Радзинский Э. Иван IV Грозный. — М.: Аргументы и Факты. Экспресс-Сервис, Зебра Е, 2006. — 240 с.
36. Русская живопись — самые загадочные и таинственные шедевры. Минск: Харвет, 2009. — 128 с.
37. Самойлова Т.Е., Панова Т.Д. Усыпальница царя Ивана Грозного. — М., 2004. — 56 с.
38. Словарь книжников и книжности Древней Руси. — Вып.2 (втор. пол. XIV — XVI в.) Часть 2. — Л., «Наука», 1989. — С.27-30.
39. Словарь книжников и книжности Древней Руси. — Вып.3 (XVII в.). Часть 2. — СПб., 1993. — С.17.
40. Скрынников Р.Г. Иван Грозный. — И.: ООО «Изд-во АСТ», 2002. — с.
41. Скрынников Р.Г. Великий государь Иоанн Васильевич Грозный: Смоленск: Русич, 1996. — Т.2. — 448 с.
42. Труайя А. Иван Грозный. — М.: Изд-во Эксмо, 2003. — 288 с.
43. Тихомиров М.Н. Российское государство XV-XVII веков. — М.: Наука, 1973. — 423 с.
44. Тимофеев И. Временник Ивана Тимофеева. — СПб.: Наука, 2004. — 511с.
45. Флоря Б.Н. Иван Грозный. — М.: Молодая гвардия, 2003. — 403 с.
46. Флетчер Дж. О государстве Русском. — М., 2002. — С.5-
6, С. 34-35.
47. Фомин С. «Картина крови», или как Илья Репин царевича Ивана убивал // Русский вестник. — 28.11.2007.
48. Фомин С. Гробокопатели в Кремле // Русский вестник. — 06.06.2008.
49. Царь Иоанн Грозный: Сборник. — М.: Азбука классика, 2010. — 448 с.
50. Цветков С.В. Иван Грозный. 1530 — 1584. — М.: Центрополиграф, 2005. — 605 с.
51. Чуковский К.И. Современники. Портреты и этюды. — М.: Молодая гвардия, 1962. — 703 с.
52. Шмидт С. О. Россия Ивана Грозного. — М.: Наука, 1999. — 557 с.
Информация об авторе: 664003, Иркутск, ул. Красного Восстания, 1. Неделько Николай Федорович — доцент кафедры, к.м.н.,
