CC BY
392
УДК 94(47).084.9
Вестник СПбГУ. Сер. 2. 2013. Вып. 1
В. А. Кутузов
А. А. ЖДАНОВ И СОЗДАНИЕ КОМИНФОРМБЮРО
«Вторая мировая война не похожа на войны прошлого, — говорил Сталин на встрече с Тито и Джиласом в Москве в 1945 г., — тот, кто оккупирует территорию, тот и навязывает свою социальную систему» [1, с. 269; 2, с. 84]. Такая политика усиливалась в период «холодной войны».
Идея о необходимости создания органа, который обеспечил бы координацию и обмен мнениями между коммунистическими партиями, обсуждалась уже летом 1946 года. На эту тему говорили Сталин, Тито и Димитров. Но ее осуществление откладывалось по различным причинам — главным образом из-за того, что от советских вождей зависело определение удобного для этого момента. Он наступил, несомненно, в связи с советским отказом от плана Маршалла и укреплением ведущей роли Советского Союза в Восточной Европе [2, с. 84].
Идея совещания ряда компартий детально была обоснована 1 августа 1947 г. отделом внешней политики ЦК ВКП(б), возглавляемой Сусловым. После согласования её основных положений сначала со Ждановым, а затем и со Сталиным на свет появился ещё один документ «О международных связях ВКП(б)». В нём уже категорически выражалась мысль о необходимости незамедлительного создания международной коммунистической организации [3, с. 397].
Причиной создания Информационного бюро явилось стремление Москвы иметь ещё один из инструментов усиления своего влияния в отношении как восточноевропейских стран социалистического лагеря, так и наиболее крупных западноевропейских компартий: французской и итальянской. По мнению Гибеанского, из анализа материалов российских архивов видно, что в августе-сентябре 1947 г. практической подготовкой в Москве к учредительным совещаниям Совинформа непосредственно руководил Жданов [4, с. XXXVI]. И это логично, ибо Жданов как член Политбюро ЦК ВКП(б) курировал сферу отношений с зарубежными компартиями и проблемы международного коммунистического движения. Данное обстоятельство не исключает того, что итоговые документы предстоящего совещания и проект его доклада о международном положении согласовывались с другими членами Политбюро: Молотовым, Берия, Маленковым и, конечно, со Сталиным [4, с. XXXVI]. Так, из материалов личного фонда Молотова, как утверждает Л. Я. Гибеанский, следует, что предложение ввести в доклад понятие «лагеря» исходило от Молотова, который отметил, что «СССР + страны новой демократии = антиимпериалистический лагерь» [4, с. XXXVII].
Однако, как нам представляется, вывод вышеназванного автора о том, что подобного рода факты ставят под сомнение точку зрения об определяющей роли влияния Жданова (разумеется, после Сталина) при создании Коминформбюро, вряд ли соответствует действительности. Это была обычная практика, когда документ, тем более
Кутузов Владислав Александрович — д-р ист. наук, профессор, Санкт-Петербургский государственный университет; e-mail: kutalv@mail.ru © В. А. Кутузов, 2013
такой важный, рассылали членам Политбюро, которые вносили свои коррективы. Важно отметить, что Жданов писал целые страницы, развивая идею двух лагерей. Забегая вперёд, скажем, что тезис некоторых авторов о том, что на совещание Жданов приехал не один, а в сопровождении Маленкова, отнюдь не говорит о падении доверия к Жданову со стороны Сталина. Этого ещё не было. Добавим, что не только от ВКП(б) на данном совещании было два представителя, но и от некоторых других компартий. К тому же Жданов и Маленков выступали с разными докладами: Жданов — о международном положении, Маленков — о деятельности Центрального комитета Всесоюзной коммунистической партии (большевиков). Накануне совещания А. А. Жданов прислал И. В. Сталину шифровку, в которой докладывал о планах рабочей группы.
Итак, в конце сентября 1947 г. состоялся съезд представителей компартии СССР, стран Центральной и Восточной Европы (Франции и Италии), всего 9 стран — Болгарии, Венгрии, Италии, Польши, Румынии, Франции, СССР, Чехословакии и Югославии [3, с. 398]. Решающим на совещании оказался доклад Жданова. Именно в нём после практически более чем десятилетнего перерыва возродилась концепция двух лагерей: капиталистического и социалистического. При этом в социалистический лагерь помимо СССР были включены и восточноевропейские страны, за исключением Финляндии, названные миролюбивыми демократическими «странами новой демократии». Поражение компартии Италии и Франции на выборах объяснялось докладчиком стремлением США «закабалить Европу».
Высоко оценила доклад Жданова Александра Колонтай, первая в мире женщина-посол. Она писала: «Многоуважаемый и дорогой Андрей Александрович, к многочисленным приветствиям, которые несутся к Вам со всех концов нашей страны и всего мира в связи с Вашим докладом, хочу присоединить и мой голос. Ваше выступление не только блестяще по глубине и анализу положения во всем мире, особенно в США, но является историческим документом, указывающим ясный и четкий путь к будущему. У многих последнее время развился пессимизм, но Ваш анализ и ясное указание последующих этапов нашей политики и освободительного движения во всем мире приоткрывает еще одну дверь в будущее. И на душе делается радостно и светло. Обстановка в нашей партии, так ярко передана в Вашем докладе, твердая и четкая, самый внушительный ответ поджигателям войны. Переводится ли Ваш доклад на другие языки, чтобы издать его отдельной брошюрой? Это было бы очень важно. Я не теряю связь с моими друзьями за границей и вижу, как они реагируют на Ваш доклад и его основные положения.
Поздравляю Вас с огромным успехом и сердечно жму Вашу руку. Всего лучшего желает Вам старый соратник А. Колонтай» (1-Х1 47 г.) [5, ф. 77, оп. 2, д. 108, л. 1].
Но самое главное содержалось в неопубликованной части последнего четвёртого раздела, посвящённого руководящей роли компартии в деле сплочения всех демократических антифашистских сил против новых планов войны и агрессии... Компартии не должны бояться заявлять полным голосом, что они поддерживают политику Москвы, не должны бояться заявлять, что политика Советского Союза соответствует интересам других миролюбивых народов.
Создание организации, наподобие Коминтерна, то есть с полной консолидацией, тогда так и не последовало. Более того, возобладало мнение, что полного возврата к старому не могло быть. Даже в дни работы совещания в узком руководстве продолжалась борьба сторонников «мягкого» и «полужёсткого» решения. В своём докладе
Маленков говорил лишь «об усилении связи между компартиями, установлении между ними постоянного контакта в целях взаимного понимания и координации действий. Несколько позже из Москвы Молотов настаивал на образовании Информбюро «без функции координации». Сталин же телеграфом сообщил Жданову своё особое мнение, не ограничивая информационные функции новой организации. Участники встречи пошли на компромисс: «на Информационное бюро возложить организацию обмена опытом и в случае необходимости координации деятельности компартии на основе взаимного согласия» [3, с. 399-400].
Участники совещания согласились также в следующем: создать Информбюро — по 2 представителя от каждого в ЦК Информбюро, иметь печатный орган Совинформ-бюро «За прочный мир, за народную демократию» [6, с. 12].
Заметим, что в Югославии коммунистическое правление, в отличие от большинства восточноевропейских стран, не было навязано советским военным присутствием, а выросло на собственной основе.
Таким образом, югославское руководство чувствовало себя более самостоятельно, чем в других странах Восточной Европы, позволяло себе в той или иной мере оппонировать советским решениям, если они особенно затрагивали интересы Белграда [7, с. 125].
Напомним, что советский народ испытывал особые симпатии к этой стране. Уже 22 июня 1941 г. ЦК КПЮ обратился к коммунистам и всем народам Югославии с призывом помочь «всеми средствами в справедливой борьбе великой стране Советского Союза — Югославии». Тито делает заявление: «Нашу судьбу мы должны сверять с судьбой Советского Союза, пусть, что будет с ними, то будет и с нами». В стране развернулось массовое партизанское движение. 11 апреля 1945 г. в Москве был заключен договор о дружбе, взаимопомощи и послевоенном сотрудничестве. Налицо было воздействие советских документов, советской практики: Конституция Югославии 1946 г. была похожа на Конституцию СССР. То же самое можно сказать о первом пятилетнем плане развития народного хозяйства страны (1947 г.), программе и уставе партии. Внешнеполитический курс Югославии в целом соответствовал курсу других соцстран, международному коммунистическому движению.
Не случайно местом пребывания Информбюро, его печатного органа изначально был избран Белград. Вначале предполагалось, что Коминформ будет в Праге. Представитель Чехословакии Рудольф Сланский на автомобиле умчался в Прагу, чтобы проконсультироваться об этом с Готвальдом. Но ночью Жданов и Маленков договорились со Сталиным по прямому проводу с Москвой. И хотя Готвальд нехотя согласился на Прагу, Сталин распорядился, чтобы Коминформ разместился в Белграде [2, с. 121].
Между тем конфликт подспудно начал вызревать с середины 1947 г. Недовольство Сталина вызвало введение югославской дивизии в Албанию без согласования с СССР. Почему югославы посылали своих инструкторов в албанскую армию, в то время как у них работали советские инструкторы? Почему Югославия создает смешанные общества с албанцами, в то время как они отказались создавать аналогичное общество с СССР? Недовольство вызвала также выработка текста договора о сотрудничестве Югославии с Болгарией без консультации со Сталиным [1, с. 331]. Разрыву отношений предшествует переписка между руководителями двух стран. В личном фонде Жданова хранятся черновики проектов писем ВКП(б) в ЦК Югославии с осуждением политики югославских коммунистов. Один черновик написан в конце мая 1948 г. В нем говорит-
ся следующее: «Ваше письмо от 17 мая 1948 г. и 20 мая 1948 г. за подписями тт. Тита и Карделя получили. ЦК ВКП(б) считает, что этими письмами руководство Югославской компартии делает новый шаг на пути углубления тех грубейших принципиальных ошибок, на вред и гибельность которых указал ЦК ВКП(б) 4 мая 1948 г.». Документ имеет многочисленные правки и вставки Жданова. Приведём лишь одну вставку к странице 3: «Политбюро ЦК КПЮ и тов. Тито должны знать, что они сделали всё необходимое для того, чтобы подорвать доверие советской компартии» [5, ф. 77, оп. 3, д. 102, л. 10-14].
У югославских руководителей была своя правда. Противоречия между Югославией и СССР толковались как противоречия подлинного марксизма, социализма, доре-волюционности и нараставшего в СССР консерватизма, даже отказа от социализма [8, с. 181]. Сталин познакомился с содержанием речей руководителей КПЮ на закрытом заседании Политбюро 1 марта 1948 г. Там говорилось: «Восстановление русских традиций — проявление великодержавного шовинизма, празднование 800-летия Москвы (в сентябре 1947 г.) отражает эту линию... Недавнее постановление ЦК ВКП (б) о музыке (10 февраля 1948 г.) — возврат только к русскому классицизму. Такая политика Советского Союза говорит о глубоких изменениях, происходящих в стране. Об этом говорил Кардель, особенно Джилас и другие. Гошняк даже сказал так, что политика СССР — это препятствие к развитию международной революции. Тито ответил на это репликой: «Точно». Кардель заявил: «.мы — народная демократия. Это — принципиально новое, и это в Советском Союзе не могут понять.». Кидрич в свою очередь ответил Кар-делю: «Они будут противиться строительству социализма, поскольку в СССР происходит перерождение.». Кидрич относится к Советскому Союзу исключительно высокомерно, считая, что в Советском Союзе существует малокультурье.» [1, с. 349-350].
Несмотря на категорические возражения КПЮ, 19 июня 1948 г. совещание всё же открылось, на этот раз под Бухарестом. ВКП(б) представляли не только Жданов и Маленков, но и Суслов. Два дня ушло на двухсторонние консультации, согласование общей позиции и ожидание приезда делегации КПЮ. Только по истечении срока, отведённого Белграду, 21 июня, работа совещания началась. С докладом, построенном на основе положения писем Сталина от 27 марта и 4 мая восьми компартиям в Варшаву, Прагу, Будапешт, Бухарест, Софию, Белград, Париж и Рим, выступил Жданов [3, с. 444].
Все участники прений: Якуб Берман (ПРП), Матиаш Ракоши (ВКП), Жак Дюкло (ФКП), Трайчо Костов (БРП), Рудольф Сланский (КПЧ), Пальмиро Тольятти (ИКП), Василе Лука (РРП) — не просто поддержали положения, высказанные А. А. Ждановым, но и внесли свою лепту в обвинение Белграда во всех смертных грехах. А 23 июня совещание приняло ту самую резолюцию, ради которой его и созвали, — «О положении в Коммунистической партии Югославии», не только повторившую оценку, уже высказанную от имени ВКП(б) Ждановым, и решение об исключении КПЮ из Информбюро, но и содержащую новое, недвусмысленно сформулированное возможное будущее вмешательство СССР в дела любых компартий [3, с. 444].
Читатели «Правды» от 29 июля 1948 г. пережили состояние шока. В газете была напечатана резолюция Информбюро о положении Коммунистической партии Югославии. В резолюции, в частности, говорилось, что КПЮ «в последнее время проводит в основных вопросах внешней и внутренней политики неправильные линии, представляющие отход от марксизма-ленинизма». Указывалось на антисоветскую установку югославского руководства, заимствование им клеветнических размышлений по
адресу СССР из арсенала контрреволюционного. Указывалось на установление в КПЮ террористического режима: ЦК КПЮ ставит себя и югославскую компартию вне семьи братских компартий. И что особенно бросалось в глаза — призыв к здоровым силам КПЮ сменить руководителя партии, «если они не смогут честно признать свои ошибки и исправить» [9, с. 166].
После создания Коминформбюро вследствие активного идейно-политического воздействия Советского Союза в странах Восточной Европы начался процесс устранения альтернативности в их общественном развитии. Оказались свернуты все несоциалистические альтернативы, выдвигавшиеся ранее в обществе (между тем в некоторых странах этот процесс подходил к завершению). В рабочем движении еще продолжались дискуссии, но только вокруг темы: какой быть социалистической альтернативе: в форме «демократического социализма», «национального» пути к социализму или же в виде «диктатуры пролетариата»? После слияния в 1948 г. коммунистических и социал-демократических партий и эти дискуссии прекратились. Вновь созданные «единые партии рабочего класса» сделали однозначный вывод: страны «народной демократии» должны переходить к «выполнению функций диктатуры пролетариата». И хотя в последующие годы режимы, господствующие в этих классах, продолжали еще какое-то время именоваться «народно-демократическими», по сути своей они мало чем отличались от модели социализма советского образца [10, с. 180]. Чистки коммунистов превратились в неотъемлемый атрибут так называемых партий нового типа и инструмент формирования номенклатуры, удобной Москве. Впрочем, некоторые обвиненные (Тито), либо подвергшиеся репрессиям (Гомулко, Кадр, Гусак) позднее сами применяли те же репрессии [11, с. 187]. Так, вопреки заявлению, сделанному на первом совещании, Коминформ использовался для идеологического и политического контроля за деятельностью компартий и стран народной демократии.
Во второй резолюции Информбюро (ноябрь 1949 г.) руководство Югославии именовалось шпионско-фашистской кликой Тито, а называлась резолюция «Югославская компартия во власти убийц и шпионов». Но эти события развиваются уже без Жданова, который скончался 31 августа 1948 г. Нельзя не согласиться с обозревателем «Юнайтед пресс» Шапиро, который отметил, что именно Жданов играл ведущую роль в создании Коммунистического информбюро и в осуждении Тито [5, ф. 77, оп. 2, д. 70, л. 12]. Как справедливо подчеркивает Б. И. Николаевский: «Разрыв с Тито был фактическим концом Коминформа и в то же время концом биографии Жданова» [12, с. 222-223]. В этих условиях смерть Жданова, даже если бы она была естественной, сыграла роль избавительницы.
Источники и литература
1. Гиренко Ю. С. Сталин — Тито. М.: Политиздат, 1991. 432 с.
2. Джилас Милован. Лицо тоталитаризма / пер. с сербо-хорватского. М.: Горизонт, 1992. 554 с.
3. Жуков Ю. Н. Сталин: Тайны власти. М.: Вагриус, 2008. 720 с.
4. Гибеанский Л. Я. Долгий путь к тайнам историографии Коминформа // Совещания Коминформа, 1947, 1948, 1949. Документы и материалы. М.: Роспэн, 1998. С. ХХХП^У1.
5. Российский Государственный Архив социально-политической истории (РГАСПИ).
6. Информационное совещание представителей некоторых компартий в Польше в конце сентября 1947 г. ОГИЗ. Государственное издательство политической литературы, 1948. 307 с.
7. Гибеанский Л. Я. Кризис советско-югославских отношений в 1948 г. // Осмысление истории / под общ. ред. Г. Н. Севостьянова. М.: Просвещение, 1996. С. 123-135.
8. Кожинов В. В. Россия. Век XX-й. (1939-1964) (Опыт беспристрастного исследования). М.: Алгоритм, 1999. 400 с.
9. СССР — Югославия. Год 1948 // Архивы раскрывают тайны. Международные вопросы: события и люди / сост. Н. В. Попов. М.: Политиздат, 1991. С. 166-179.
10. Нежинский Л. Н. Рецензия на (Т. В. Волокитину, Г. П. Мурашко, А. Ф. Носкова). Народная демократия: мифы или реальность? Общественно-политические процессы в Восточной Европе 1944-1948 г. М.: Наука, 1993 // Вопросы истории. 1994. № 7. С. 179-181.
11. По страницам зарубежных журналов. Сталинские чистки в компартиях Центральной и Восточной Европы // Вопросы истории. 1993. № 2. С. 185-189.
12. Николаевский Б. И. К биографии Маленкова и истории компартии СССР // Тайные страницы истории / ред.-сост. Ю. Г. Фельштинский. М.: Изд-во гуманитарной литературы, 1995. С. 93-230.
Статья поступила в редакцию 13 сентября 2012 г.
