CC BY
15ПЕРВАЯ МИРОВАЯ ВОИНА •
у
П.Ф. ГЛАДКИХ
P.F GLADKIKH
А .А. БРУСИЛОВ: «ТЫЛ НАШИХ АРМИИ В НАЧАЛЕ КАМПАНИИ БЫЛ... В ХАОТИЧЕСКОМ СОСТОЯНИИ.»
Лечебно-эвакуационное обеспечение российских войск в мае-июне 1916 года (на примере 8-й армии)
A.A. BRUSILOV: "THE LOGISTICS OF OUR ARMIES AT THE BEGINNING OF THE CAMPAIGN... WAS IN A CHAOTIC STATE..."
Medical-evacuation support of the Russian troops in May-June 1916 (the 8th Army as an example)
Сведения об авторе. Гладких Павел Фёдорович — полковник медицинской службы в отставке, доктор медицинских наук, профессор, заслуженный работник высшей школы РФ (Санкт-Петербург. E-mail: 88school@mail.ru).
Аннотация. В статье исследуются наиболее примечательные эпизоды из боевой деятельности военных медиков Юго-Западного фронта в ходе Брусиловского прорыва (1916 г.).
Ключевые слова: Первая мировая война; Юго-Западный фронт; 8-я армия; Брусиловский прорыв; лечебно-эвакуационное обеспечение.
Information about author. Pavel Gadkikh — Colonel of medical service (ret.), D. Sc. (Med.), Professor, Honored Worker of Higher School of the Russian Federation (St. Petersburg. E-mail: 88school@mail.ru).
Summary. This article investigates the most remarkable episodes of the battle activities of the South-Western Front's military physicians during Brusilov breakthrough (1916).
Keywords: First World War; South-Western Front; 8th army; Brusilov breakthrough; medical-evacuation support.
К__'
НАЧИМЫМ событием, вошедшим в историю войн как Брусиловский(Луцкий) прорыв, стали наступательные действия войск Юго-Западного фронта (ЮЗФ; командующий генерал от кавалерии А.А. Брусилов)1. К исходу 25 мая 1916 года2 они (части 8-й армии; 8А) овладели Луцком, вклинившись в оборонительные порядки противника на 25—30 км3. Затем в течение двух недель им удалось продвинуться ещё более чем на сотню километров и занять почти всю Буковину. По мнению видного советского историка профессора В.В. Мавродина, опыт такого оперативного прорыва укреплённой полосы можно считать «венцом русского искусства в мировую войну»4. Но, кроме «отечественного образца боевых действий», главнокомандующий ЮЗФ проявил недюжинные спо-
собности и при решении других, не менее важных на то время проблем. «Уже в самом начале войны, когда наша армия быстро продвигалась вперёд, — свидетельствовал сам А.А. Брусилов, — меня очень озабочивали её тыл и связь. Тыловые учреждения не были сформированы. Что же касается санитарной части, то она была лишь в самом зародыше. Вообще тыл наших армий в начале кампании был, в сущности, в хаотическом состоянии и более приспособленным к стоянию на месте, то есть к обороне, нежели к работе во время энергичного наступления, которое выпало нам на долю»5.
Из исследованных литературных и архивных источников известно, что к началу наступления Юго-Западный фронт для приёма и лечения раненых и больных располагал 95 964
госпитальными местами, из которых свободными были только 47 439 коек, или 46 проц. от их общего числа. Для сосредоточения легкораненых, которых А.А. Брусилов неоднократно строго запрещал эвакуировать в тыл (приказы № 6139 от 26 и № 6412 от 30 мая 1916 г.), были открыты приёмники в армиях (более чем на 22 тыс. мест) и непосредственно при управлении фронта (почти на 30 тыс.). Кроме них, при многих госпиталях были оборудованы нештатные отделения на 200—300 мест. Ещё в распоряжении командования имелись 46 постоянных медицинских работников для формирования 12 временных (тыловой резерв) военно-санитарных поездов6.
Основное внимание в ходе подготовки к наступлению уделялось медицинскому обеспе-
ВОЕННО-ИСТОРИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ • № 6 - 201
15
• ПЕРВАЯ МИРОВАЯ ВОЙНА
Перевязочный пункт на Стоходе
1916 г.
чению 8А, в полосе которой сосредоточивалось большинство имевшихся сил и средств. За десять дней до начала наступления в ней числилось 26 дивизионных перевязочных отрядов и дивизионных лазаретов, 17 полевых подвижных и 6 запасных госпиталей, 13 лазаретов Общества Красного Креста (ОКК) и других общественных организаций. Всего насчитывалось 12 780 штатных мест. Из указанных госпитальных средств на основном эвакуационном направлении в г. Ровно (на него базировались 8, 32, 39 и 40-й армейские корпуса) находилось 7 полевых подвижных госпиталей и 5 лазаретов ОКК общей ёмкостью 2000 мест помимо головного эвакуационного пункта № 54 на 8853 места (свободными оказались лишь 1450; к началу операции пред-
усматривалось их увеличение до 7000)7.
В составе тылового эвакуационного пункта № 57, дислоцировавшегося в Киеве и предназначавшегося для приёма раненых и больных из 8-й армии, насчитывалось 37 778 мест, из которых 19 645 были свободными (их число планировалось увеличить до 30 тыс.)8. Для эвакуации раненых и больных по грунтовым путям 8А располагала 11 военно-санитарными транспортами, санитарным автомобильным отрядом, конным транспортом и автоколонной оКк. В целом имелось 200 двуколок, 140 парных повозок и более 50 автомобилей. С помощью этих средств, по подсчётам санитарного отдела армии, можно было «одномоментно поднять» 1376, а за сутки — около 3200 тяжелора-
Двуколка для перевозки раненых
16
неных и больных. Кроме того, предусматривалось использование для этих целей обратных рейсов всех видов порожнего транспорта подвоза. Способных самостоятельно передвигаться предполагалось отправлять командами в тыл пешком по заранее установленным маршрутам9.
Дальнейшая эвакуация раненых и больных должна была вестись по двум железнодорожным направлениям: Ровно — Ка-затин — Киев протяжённостью 336 вёрст и Сарны — Коростень — Киев — 243 версты. На первом из них головным эвакуационным пунктом была станция Шепетовка, на втором — Сарны. На линии Ровно — Киев перед началом операции находилось девять постоянных военно-санитарных поездов на 5400 раненых и больных с соответствующим персоналом,способным обеспечить работу ещё трёх таких и одного полевого военно-санитарного поезда. Имелись также кадры для трёх полевых военно-санитарных поездов и двух летучек Всероссийского земского союза. Из Киева раненые и больные подлежали эвакуации во внутренние районы страны с помощью шести постоянных военно-санитарных составов на 3000 человек10.
Как следует из совместного доклада начальников штаба и санитарного отдела от 11 мая 1916 года командующему 8-й армией (документ фактически являлся планом лечебно-эвакуационных мероприятий в предстоявшей операции), ожидавшееся в первые три дня наступления общее число раненых должно было составить не более 58 тыс. человек (в первые два дня по 24, а в третий — 10 тыс.). Из них 5800 (10 проц.) относились условно к нетранспортабельным и 14 500 (24 проц.) — к легкораненым, при этом последних планировалось вывезти из армейских приёмников в тыл по железной дороге11. Предполагавшиеся санитарные потери при этом в сравнении с имевшимися госпитальными местами явно уступали числу последних. Тяжесть обстановки в какой-то степени была смягчена вдвое меньшими, чем ожидалось, фактическими санитарными потерями в первые три дня наступления 8А. Тщательная
№ 6 - 2016 • ВОЕННО-ИСТОРИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ
П.Ф. ГПАДКИХ. А.А. Брусилов: «Тыл наших армий в начале кампании был...»» Ж
подготовка операции, отличные результаты артиллерийской подготовки, умелое руководство позволили командованию войск ЮЗФ достичь победы меньшей, но отнюдь не малой кровью. Суммарные потери в войсках фронта в рассматриваемой операции составили 289 298 человек, в том числе ранеными и контуженными — 216 022. Из них на 8-ю армию приходилось: убитых — 6254, раненых — 26 074 и пропавших без вести — 1000 (15 проц. общеармейского состава). В среднем ежесуточные потери 8А ранеными за время прорыва составили 8691 человек (3457 в сутки за всю войну). Но даже при таком, значительно меньшем, чем предполагалось, количестве раненых армейская медицинская служба в конечном итоге оказалась, как говорится, в провале.
Подробное объяснение её несостоятельности можно отыскать в воспоминаниях А.А. Брусилова: «Крупные недостатки моего тыла, его организации при быстром продвижении вперёд, — отмечал он, — меня очень огорчили, но более всего меня озабочивала санитарная часть и её заправилы. Не продуманные ранее меры обеспечения призора раненых, недочёты которого всецело лежали на ответственности Военного министерства и Киевского военного округа, явно показали свою полную несостоятельность. Вызванный мною перед сражением заведующий санитарной частью армии, доктор медицины, оказался невеждой в роли администратора. На мой вопрос: "Какие меры приняты для приёма раненых и дальнейшей эвакуации?" — он твёрдо ответил мне, что все распоряжения сделаны, что в Брзежанах, куда будут свозиться раненые, у него готово 2 тыс. мест, а при необходимости он может принять там до 3 тыс. раненых. В действительности оказалось, что он, в сущности, мог принять не свыше 400 раненых, а когда было свезено свыше 3500 своих солдат и офицеров, не считая раненых неприятеля, то они оказались в крайне критическом положении. Пришлось наспех, отстранив заведующего санитарной частью, впрячь в его работу всех состоявших при мне лиц для поруче-
ний и адъютантов, чтобы наскоро очистить некоторые дома, дабы как-нибудь укрыть раненых под какой-нибудь кров, реквизировать посуду и стаканы, наладить изготовление пищи и чая и подготовить несколько санитарных поездов, чтобы возможно быстрее эвакуировать раненых в тыл. Врачебная же помощь и своевременная перевязка оказались невозможными по недочёту врачей. В последующих боях, благодаря принятым тотчас же мерам, подобное безобразие более не повторялось, да и во главе санитарной части был мною поставлен толковый администратор Панчулидзев». И далее: «Считаю долгом совести упомянуть многих представителей земства и отдельных лиц из ближайших к бывшей границе местностей. Помимо всякой администрации они по собственной инициативе оказали громадные услуги раненым и больным воинам. Все это — с энергией и распорядительностью, поистине достойными истории»12.
Таким образом, по отдельным примерам из фронтового опыта 8-й армии можно судить, что особо подчёркивал впоследствии профессор, генерал-лейтенант медицинской службы А.С. Георгиевский, как медучреждение в условиях войны «начинает строить свою деятельность не вообще, а применительно к задачам войск, разрешаемым в той или иной операции»13. Однако имевшее место планирование этого обеспечения носило зачаточный характер и было направлено преимущественно на оценку возможностей армии в отношении эвакуации раненых и больных, но отнюдь не на организацию их лечения,создание оперативного резерва средств медицинской службы и манёвр ими в ходе операции.
Генерал-полковник медицинской службы Е.И. Смирнов на основе анализа санитарных потерь, понесённых 8-й и 11-й армиями ЮЗФ во время рассматриваемой операции, пришёл к вполне логичному выводу. По его мнению, «надлежащий приём раненых и их хирургическая обработка могли быть осуществлены только в том случае, если бы полевые лазареты дивизий находились в руках начальника
медицинской части армии, а он каждый раз был вовремя ознакомлен с боевой обстановкой». Это, уточнял он, — позволяло бы «сосредоточивать на важных направлениях определённое количество госпиталей и не допускать более чем двухкратного переполнения коечной сети госпитальной базы армии»14. Существенным для него и всей медслужбы было и то, что в ходе рассматриваемой наступательной операции не удалось обеспечить войска банно-пра-чечно-дезинфекционными учреждениями из-за отсутствия единого централизованного руководства ими15.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Наступление Юго-Западного фронта в мае—июне 1916 г.: Сборник документов. М., 1940. С. 193.
2 Богданов Г., Воронин Е. Брусилов-ский прорыв и его тыловое обеспечение // Тыл и снабжение Красной Армии. 1946. № 4. С. 9.
3 Там же.
4 Мавродин В.В. Предисловие / А.А. Брусилов. Мои воспоминания. М.: Во-ениздат, 1963. С. 9.
5 Брусилов А.А. Мои воспоминания. С. 79.
6 Лидов И.П., Комаров А.И., Кошмалюк С.Е., Кучеренко Д.Г. Госпиталь для легкораненых // Большая мед. энцикл. 3-е изд. М., 1977. Т. 6. С. 383, 113; Богданов Г., Воронин Е. Указ. соч. С. 2; Захаров Н.Н. Построение плана эвакуации легкораненых // Вестник хирургии имени Грекова. 1924. Т. 4. Кн. 12. С. 89—92.
7 Российский государственный военно-исторический архив (РГВИА). Ф. 2134. Оп. 5. Д. 210. Л. 142.
8 Там же. Оп. 7. Д. 210. Л. 162—169.
9 Богданов Г., Воронин Е. Указ. соч. С. 13.
10 Там же. С. 12, 13.
11 РГВИА. Ф. 2134. Оп. 7. Д. 210. Л. 170—179; Оп. 5. Д. 211. Л. 130.
12 Рождественский М. Луцкий прорыв. М., 1938. С. 21; Клембовский В.Н. Стратегический очерк войны 1914— 1918 гг. М., 1920. Ч. 5. С. 58.
13 Цит. по: Смирнов Е.И. Некоторые уроки опыта медицинского обеспечения войск // Воен.-мед. журн. 1970. № 5. С. 8; Брусилов А.А. Указ. соч. С. 94, 95.
14 Георгиевский А.С. Исторический очерк развития медицинской службы армейских объединений. М., 1955. С. 121; Смирнов Е.И. Война и военная медицина. 1939—1945 годы (Мысли и воспоминания). М., 1976. С. 94.
15 Смирнов Е.И, Лебединский В.А., Гарин Н.С. Войны и эпидемии. М.: Медицина, 1988. С. 147. ■
17
ВОЕННО-ИСТОРИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ • № 6 - 2016
3
