CC BY
55
РОССИЙСКАЯ АКАДЕМИЯЛАУК
ИНСТИТУТ НАУЧНОЙ ИНФОРМАЦИИ ПО ОБЩЕСТВЕННЫМ НАУКАМ
СОЦИАЛЬНЫЕ И ГУМАНИТАРНЫЕ
НАУКИ
ОТЕЧЕСТВЕННАЯ И ЗАРУБЕЖНАЯ ЛИТЕРАТУРА
РЕФЕРАТИВНЫЙ ЖУРНАЛ СЕРИЯ 5
ИСТОРИЯ
4
издается с 1973 г.
выходит 4 раза в год
индекс РЖ 2
индекс серии 2.5
рефераты 97.04.001-97.04.034
МОСКВА 1997
посредническая роль родосских купцов в хлебной торговле, которая составляла важнейшую часть в общем балансе средиземноморской торговли не только в количественном отношении, но и по ее важности в жизни греческих городов Не исключено, что Родос в значительной степени контролировал зерновой экспорт Египта -главного производителя пшеницы в античном мире, а также большую часть зерна, поступавшего в Эгеиду из понтийского региона (с 245-246) Подобное положение в хлебной торговле Родос сохранял и после 164 г до н э Однако в целом его значение как торгового государства постепенно падает вследствие изменения политической и экономической ситуации в результате военной экспансии Рима на Восток, упадка или даже уничтожения прежних экономических центров (Коринф, Карфаген) и появления новых (Делос), а также возрастания роли италиков в средиземноморской торговле (с 252)
В приложении (с 258-282) публикуется каталог кладов с ро-досскими монетами
А Е Медовичев
СРЕДНИЕ ВЕКА И РАННЕЕ НОВОЕ ВРЕМЯ
97 04 007 ЕВРОПЕЙСКАЯ ИСТОРИЯ, 1400-1600 гг ПОЗДНЕЕ СРЕДНЕВЕКОВЬЕ, ВОЗРОЖДЕНИЕ И РЕФОРМАЦИЯ - Т 1 СТРУКТУРЫ И ПРОЦЕССЫ СТАНОВЛЕНИЯ, Т2 ИДЕИ, ПРОГРАММЫ И РЕЗУЛЬТАТЫ
HANDBOOK OF EUROPEAN HISTORY 1400-1600 LATE MIDDLE AGES, RENAISSANCE, A REFORMATION/ Ed by BradyTh A,jr etal - Leidenetc Brill, 1994-1995
Vol 1 STRUCTURES AND ASSERTIONS - 1994 - XXV,
709 p
Vol 2 VISIONS, PROGRAMS AND OUTCOMES - 1995 -XXV, 722 p
Замысел и концепция создания коллективной монографии, которая могла бы служить пособием для тех, кто изучает или ис-
следует историю Европы эпохи перехода от средневековья к Новому времени, принадлежит владельцу лейденской издательской фирмы Е Дж Бриллю
Три главных редактора - Томас А Брэйди мл, Хейко А Оберман и Джеймс Д Трэйси, а также технический редактор Кэтрин Дж Брэйди - сумели привлечь к участию в монографии 41 автора из девяти стран
Целью проекта было "представить современное состояние исследовательской работы в области исторических знаний, конфигурации которой за последние четверть века претерпевают постоянные и быстрые изменения" (I, с VII) Соответственно, оба тома "Пособия", по замыслу, должны служить "скорее введением в исследование указанных в них предметов, нежели обобщением такого исследования" (там же)
Видимо, желанием по возможности объективно отразить плюрализм методологических подходов к историческому исследованию, характерный для последних двух десятилетий, продиктована и тематическая композиция двухтомника Если в первом томе представлены более традиционные и устоявшиеся в современной историографии методологические подходы, то во втором проявляется получающая все большее распространение тенденция рассматривать исторические явления и события как феномены культуры - политической, идеологической, морально-этической и т п
Поскольку вопросам культуры, прежде всего религиозной, этого периода в советской историографии уделялось явно недостаточное внимание, настоящий обзор включает преимущественно материалы, содержащиеся во втором томе монографии Лишь в отдельных случаях, по мере необходимости, используются сведения из первого тома, проблематика которого гораздо чаще рассматривалась российскими историками
Т 2 ИДЕИ, ПРОГРАММЫ, РЕЗУЛЬТАТЫ Введение • Беспокойные урегулирования. В то время, как характерной чертой историографии XX в -этого, по выражению автфов введения, "эмансипированного дитя
политического журнализма" - является поиск "тенденций", историки Европы Нового времени претендуют на более определенную цель выявления "динамики" событий, а исследователи периода, лежащего на рубеже Нового времени и средневековья предпочитают говорить об анализе "процесса"
Задачей настоящей книги, указывается во введении, является снабдить историка таким розносторонним и обширным материалом, который побудил бы его отнестись с подозрением и к термину "процесс", когда он употребляется для описания периода с 1400 по 1600 г в единственном числе, принимая определения этого "процесса" в лучшем случае в качестве рабочей гипотезы (П, с XV)
В этом смысле "урегулирования" на протяжении двух столетий различных процессов в национальной, конфессиональной, административно-территориальной либо политической сферах следует рассматривать лишь как этапы на исторической траектории с пока еще неопределившейся конфигурацией (П, с XVI)
Сам выбор исторического отрезка с 1400 по 1600 г помогает избежать утвердившейся в современной историографии канонизации подходов к анализу этого переломного периода с позиций "либо ностальгических представлений о якобы существовавшем до этого гармоническом союзе церкви и государства, либо о начале массового просвещения, либо о наступлении эпохи глобальной Реформации" (XIX)
Часть 1 Идеи реформы
Штраус Д Представления о "reformatio" и "renovatio" от средних веков до Реформации
Фэсолт К Представления церковных и светских правоведов об общественном порядке
Отмечая, что за последнее столетие медиевистами проделана огромная работа по исследованию смысла получивших широчайшее распространение в общественном сознании XVI в латинских терминов "reformatio" и "renovatio", а также сопровождающих их обычно слов-спутников, таких как "instauracio", "restauratio" или
"reparatio", автор указывает, что выявление значения, придававшегося этим терминам на протяжении заключительных столетий средневековья "позволяет непосредственно и глубоко проникнуть в язык и мышление эпохи, которая ввела их в широкое обращение" (П, 1, с 1)
Сам факт, что идеи "реформы" и "обновления" стали лозунгами периода позднего средневековья не только в узкой среде мыслителей и идеологов, но и в широких народных массах, считает автор, объясняется прежде всего тем, какое значение придается им в Евангелии, прежде всего в той его части, которая связана с деяниями и посланиями Павла
Непосредственное указание на жизненную важность "реформации-обновления" содержится в послании Павла к Римлянам "И не сообразуйтесь с веком сим, но преобразуйтесь обновлением ума вашего, чтобы вам познать, что (есть) воля Божия, благая, угодная и совершенная" (Рим 12, 2) При этом, замечает автор, "как греческое "metamorphosthe", так и латинское "reformamini" у Павла означает "творческое преобразование", "перестройку" или "создание заново" существующего порядка или условий" (П, 1, с 4)
Поскольку на протяжении средневековья, особенно позднего, корень бед, постигавших христианский мир, виделся прежде всего в коррупции церкви, именно она стала основным объектом чаяний "реформации-обновления" как возвращения к истокам первоначального христианства Естественными носителями этих идей были монашеские ордены, такие как, например, возникшие в XI в цистерцианцы
Призывая к самоотречению, труду, следованию во всем примеру Христа, они ставили целью "реформировать" отдельных людей и их общественные институты, те "сделать их лучше" ("reformare in melius") путем возвращения к первоначальным христианским ценностям (П, 1, с 6)
В ХШ в страстными проповедниками "реформацйи-обновления" стали францисканцы, особенно возникшее в среде
этого ордена движение "спиритуалов" ("духовников"), требовавших, вслед за основателем ордена Фрациском Ассизским (1181-1226), буквально соблюдать евангельскую заповедь проповедникам: "Ничего не берите на дорогу: ни посоха, ни сумы, ни хлеба, ни серебра, и не имейте по две одежды" (Лука, 9, 3).
Идеологической основой христианской реформы, проповедовавшейся фрацисканцами, стало "Вечное Евангелие" и другие труды выдающегося проповедника ХП в. Иоахима Флорского (1132-1202), предрекавшего наступление на земле тысячелетнего царства Святого Духа. "Приспосабливаясь и перестраиваясь в соответствии с изменяющимися конкретными потребностями и обстоятельствами, - отмечается в статье, - иоахимизм на протяжении большей части шестнадцатого столетия продолжал служить идеологической арматурой для проповедников обновления и составителей программ оздоровления церкви и общества" (II, 1, с. 10).
Подлинным провозвестником Реформации, по замечанию автора, явилось Соборное движение церковных политических деятелей XV в., таких как Пьер Дайи или Николай Кузанский, предлагавших на рассмотрение соборов и пап разнообразные проекты церковной реформы. Однако и эти труды, и дискуссии в церковных верхах, указывает Д.Штраус, не отражают весь накал стремления к преобразованиям, охвативший европейские общества в преддверии XVI столетия.
Ожидания реформы и обновления "устремились в век Реформации мощным потоком, питаемым многочисленными источниками, каждый из которых нес свой собственный груз чаяний, надежд и волнений. Мало кому удалось остаться в стороне от этого набирающего силу потока, прорыв которого вознес на своем гребне Мартина Лютера и евангелическое движение и который продолжил свое течение сквозь бурные события ранней Реформации к периоду становления государственных церквей и религиозной ортодоксии конца XVI века" (П, 1, с. 12).
В сфере политики одним из наиболее выдающихся предвестников Реформации стал иоахимит Кола ди Риенцо, сумевший
на короткий период установить в Риме середины XTV в. правление, основанное на республиканских идеалах древнего Рима, и провозгласить "всемирную реформацию" как часть Божьего промысла.
В конце XV в. глашатаем политико-религиозной реформации стал странствующий монах-доминиканец Савонарола, провозгласивший с церковной кафедры во Флоренции, что этому городу суждено начать "реформацию всей Италии". Оба эти призыва, по замечанию автора, нашли отклик, выходящий далеко за рамки местных, национальных потрясений, вызванных ими (П, 1, с. 14).
Идеи реформации активно развивались и в среде высшего духовенства. Так, выступая в 1512 г. на V Латеранском соборе, выдающийся католический просветитель Эгидий Витербский, говорил о реформе как о необходимом процессе обновления, призванном обеспечить жизнеспособность церкви (П, 1, с.20).
В то же время, на языке светских правителей реформация понималась прежде всего как восстановление изначального порядка, божественной гармонии, нарушенной мирскими злоупотреблениями. Так, печатное издание "Реформации императора Сигиз-мунда" XVI в., снабженное приложением в виде законов и указов, изданных последующими правителями, имеет подзаголовок "Реформация или Ordnung всех сословий, духовных и светских" (П, 1, с.22).
Именно слияние в одном термине двух представлений о реформации, как о духовном обновлении и о восстановлении мирского порядка, считает автор, обеспечило Реформации как религиозно-политическому движению ту энергию прорыва, которая поддерживала его на протяжении не только всего XVI, но и значительной части XVII в. (там же).
В связи с этим возникает важнейший вопрос, что именно имелось в виду под порядком и каким виделся желаемый порядок в эпоху позднего средневековья. Рассматривая в своей статье эту проблему, исследователь из Чикагского университета Константин Фэсолт подчеркивает, что обсуждение норм церковного и граж-
12-4083
данского права в эту эпоху отнюдь не ограничивалось узким кругом профессиональных правоведов, но распространялось среди широких слоев теологов, гуманистов и прочих людей, непосредственно соприкасавшихся с судебной системой, "число которых в этот период возросло до невиданных ранее масштабов" (П, 2, с 31)
Профессиональных юристов средневековья объединяла чрезвычайно важная черта - все их знания основывались на небольшом количестве книг, получивших в XVI в наименования "Corpus Iuris Cxvilic" ("Кодекс гражданского права") и "Corpus Iuris Canonici" ("Кодекс канонического, или церковного, права")
Поскольку оба кодекса были санкционированы наместниками Бога на земле - императором и папой, профессиональный правовед не считал для себя нужным и возможным выходить за рамки их текстов в поисках ответа на вопрос, что справедливо, а что не справедливо
Однако это, отмечается в статье, "приводило к столкновению правоведов, во-первых, с теми, кто искал ответа на эти вопросы в других книгах, а во-вторых с теми, кто пытался определять справедливость, не сверяясь вообще ни с какими книгами, или по крайней мере ни с какими книгами, написанными на латыни Первыми были теологи, а вторыми - приверженцы обычного права" (П, 2, с 36)
Представление об основных направлениях дискуссий между правоведами позднего средневековья, считает автор, необходимо прежде всего для того, чтобы понять, каким образом формировалось в ходе Реформации представление об общественном порядке как правильном соотношении легальности, те законности, поведения людей и легитимности, т е правомерности, законов, с которыми сообразуется это поведение (П, 2, с 42)
В статье прослеживается история противоборства по вопросу соотношения легальности и легитимности между различными школами правоведов на протяжении XV в, увенчавшегося, по мнению автора, двумя выводами, предложенными столь разными мыслителями, как Николо Макиавелли и Мартин Лютер "Первый
видел источник легитимности в способности правителя проводить политику, сообразуясь с обстоятельствами времени, второй - в вере в вечное царство Христа Оба они сходились в одном - именно в отрицании закона как источника легитимности Оба считали, что законность прекрасно уживается с тиранией Оба утверждали, что разрыв между законностью и легитимностью практически невозможно ликвидировать" (П, 2, с 48)
Способ разрешить это представлявшееся неразрешимым противоречие был найден во второй половине XVI в выдающимся гражданским правоведом Жаном Боденом, предложившим концепцию "суверенитета" как "абсолютной и постоянной власти государства (commonwealth)", которое и является единственно легитимным творцом и проводником в жизнь писаных законов (П, 2, с 49)
В связи с этим, подчеркивается в статье, следует рассматривать три отдельных, хотя и взаимосвязанных процесса формирования представления о порядке в эпоху Реформации "Первый -это постепенное вытеснение обычного права писаным законом Второй - это переход верховенства над писаным законом из рук папы и императора в ведение суверенных национальных государств Наконец, третий - это вырабатывание различных национальных традиций права и отношения к законам" (П, 2, с 50) Раммел Э. Глашатаи реформы от Гуса до Эразма УитР.Дж Движение гуманистов
Указывая, что утвердившаяся историографическая традиция рассматривать Гуса, Эразма и целый ряд других реформаторов и гуманистов позднего средневековья в качестве "предтеч" лютеро-вой Реформации в наши дни пользуется все меньшей популярностью среди историков, автор высказывает мнение, что Гус и Лютер "отмечают лишь границы исследования периода, в ходе которого многочисленные литераторы, проповедники и церковные деятели вносили каждый свою лепту в процесс, кульминацией которого стала Реформация" (П, 3, с 61)
Взгляды самого Гуса сформировались под влиянием движе-
ния за реформы, развивавшегося в Богемии на протяжении XIV в. Вслед за английским проповедником Уиклифом (1320-30 - 1384), реформаторские взгляды которого он защищал и проповедовал в Пражском университете, Гус, как и развернувшееся после его осуждения и казни в 1415 г. движение гуситов, отвергал церковную иерархию, выступал за демократизацию церкви и настаивал на том, чтобы все возникающие среди христиан споры разрешались путем обращения к Библии.
Гуситы предвосхитили протестантскую Реформацию, отмечается в статье, и в том, что они приняли литургию на "светском" языке, разрешили брак священнослужителям, ликвидировали тайную исповедь и запретили поклонение святым. Свое крайнее выражение гусизм получил в предложенных гуситскими повстанца-ми-таборитами (от "Табор", как по чешски звучало название одной из библейских гор "Фавор", на которых проповедовал Христос) в 1420 г. 12 пунктах, среди которых было требование уничтожить церкви как места идолопоклонства и уравнять имущество всех христиан. "Заявление Лютера "Мы все гуситы", - замечает автор, -могло служить своеобразной эпиграммой для всех обвинений в ереси, выдвигавшихся против его учения" (П, 3, с.63).
В то же время Э.Раммел показывает в своей статье значение, которое имели для разворачивавшегося на протяжении XV в. реформаторского движения "библические" гуманисты, использовавшие опыт итальянского "светского" гуманизма ХШ-ХУ1 вв. для освобождения текстов Ветхого и Нового Заветов, а также трудов отцов церкви от искажений, внесенных в них средневековой латынью и схоластикой.
Первым в ряду выдающихся мыслителей-реформаторов XIV столетия, проложивших дорогу от Гуса до Эразма, автор называет Лоренцо Валла (1407-1457). Его вклад в идею реформации состоял в том, что он, во-первых, настаивал на предпочтении веры философским размышлениям о Боге, во-вторых, на предпочтении внутреннего благочестия соблюдению внешних обрядов поклонения и, в-третьих, на предпочтении патристики, т.е. комментариев Писа-
ния, составленных отцами церкви, схоластике (П, 3, с.65).
Отмечая, что в своем труде "De libero arbitro" ("О свободе воли") Валла доходит до отрицания возможности примирения веры с разумом, Э.Раммел подчеркивает, что Эразм Роттердамский "ставил его наряду с Гусом и Уиклифом в один ряд с теми, кто разделял взгляды Лютера на свободу воли" (там же).
В Испании выдающимся представителем библического гуманизма явился Элио Антонио де Небрийа (1444-1522). Один из активных участников составления вышедшей в 1521 г. так называемой "Многоязыкой Библии" ("Complutensian Polyglot"), содержащей параллельные тексты Ветхого и Нового Заветов на латыни и греческом, а также тест пятикнижия на сирийском и текст Ветхого Завета на еврейском языках, де Небрийа, отмечает автор, отстаивал в своих трудах важность изучения Писания и трудов отцов церкви на тех языках, на которых они были написаны, разделяя таким образом одно из основных программных положений реформаторов XVI в. (П, 3, с.68).
Во Франции последователем идей библического гуманизма явился Жак Лефевр ДЭтапль (1460-1536), составитель многоязычного издания Псалтири, содержащего параллельные тексты ее так называемых "римской", "галльской" и "еврейской" версий, а также тексты древнеримского варианта Библии и "вульгаты" с комментариями.
Огромное значение для реформаторского движения имел перевод Лефевром на французский язык четырех Евангелий и Посланий апостолов, после чего противники окрестили его "учителем Лютера". Сам Лютер имел экземпляр "Пятиязычной Псалтири" Лефевра и использовал его в своих лекциях (П, 3, с.70).
В Англии призыв к реформации был выражен в проповедях и трудах Джона Колета (1466-1519). Обращаясь в 1510 г. к синоду высших священников, собравшемуся в Кентербери, он прямо заявил о необходимости поставить на повестку дня вопрос о реформации церкви. При этом Колет оставался верным католицизму, так что, по замечанию Э Раммел, "не приходится удивляться тому, что
Эразм, устрашенный в 1521 г. возникшим призраком раскола церкви, указывал на Колета как на человека, который умел способствовать реформе, не вызывая при этом раздоров" (П, 3, с.75).
Особое место среди реформаторов XV в. занимают проповедники, чьи устные проповеди получили широчайший отклик среди современников. В Италии наиболее выдающимся из них стал Джироламо Савонарола (1452-1498), а в Священной Римской Империи - Иоган Гейлер фон Кайзерсберг, считавший, что в основе христианской мысли должно лежать Слово Божье, а простые заповеди Библии не должны затемняться человеческими законами. Ни папа, ни император, проповедовал Кайзерсберг, не имеют права издавать указы, противоречащие божественному закону, а если они это делают, то христианину не только позволительно неподчинение им, но сама его совесть требует не соблюдать их (П, 3, с.78).
Важный вклад в развитие реформаторского движения в XV столетии внесли отдельные представители церковных верхов, выступившие в роли покровителей идей реформы церкви. Среди них особо выделяются Франциско Хименес де Циснерос (1436-1517), архиепископ Толедский и примас Испании с 1495 г., ставший в 1507 г. кардиналом и Великим инквизитором; епископ французского города Мо Гийом Брисонне (1472-1534), а также генеральный викарий ордена Августинских отшельников Эгидио да Витер-бо (1469-1532). Последний, обращаясь в 1512 г. к Пятому Латеран-скому Собору, предрек, что его участникам суждено увидеть великое волнение и разрушение в церкви, что приведет в конечном итоге к ее исправлению (П, 3, с.82).
Наконец, самым выдающимся провозвестником Реформации стал Дезидерий Эразм (1469-1536). "Очевидная поддержка Эразмом идеологической платформы Реформации, - замечает Э.Раммел, - повлекла расследование его деятельности со стороны испанской инквизиции, так же как и официальное проклятие его парижским факультетом теологии, что, в свою очередь, привело к тому, что его произведения оказались в списке книг, запрещенных
католической церковью. В то же время, отказ Эразма порвать со Старой церковью и открытое столкновение с Лютером в 1524 г. по вопросу о свободе воли лишило его поддержки сторонников Реформации. В последнее десятилетие своей жизни Эразм подвергался нападкам как со стороны католиков, так и со стороны протестантов" (П, 3, с.84).
Выступив с критикой католической церкви, Эразм предложил собственное видение ее реформы. В основе его предложения лежала "философия Христа", как она предстает в Евангелиях с особым подчеркиванием мысли Павла о первостепенной важности внутреннего благочестия в противовес соблюдению внешней обрядности. В качестве исследователя Библии Эразм выступил продолжателем дела, начатого Лоренцо Валла, настаивая на важности филологического подхода к пониманию библейских текстов в противовес схоластической экзегетике.
Вместе с тем, подчеркивается в статье, при всей близости позиций Лютера и Эразма, последний выступил не столько провозвестником Реформации, сколько человеком, сумевшим синтезировать многочисленные течения мысли, которые ее питали. "Именно в этом качестве Эразм явился выдающимся представителем столетия, в течение которого призывы к реформе достигли своей зрелости" (П, 3, с.86).
Учитывая то огромное значение, которое придавал Лютер и его предшественники-реформаторы очищению текстов Писания от обскурантизма средневековой схоластики, особую важность приобретает верное определение места и роли в Реформации гуманистической традиции, берущей начало в итальянском Возрождении. Эта проблема рассматривается в статье Р.Дж.Уита "Движение гуманистов".
Традиционно принято считать "отцами" итальянского гуманизма, указывается в статье, Петрарку и Бокаччо, относясь к трудам предшествовавших им литераторов, возрождавших в своих творениях классическую латынь как к творениям "протогуманистов". Р.Уит, однако, не считает подобный подход
оправданным и рассматривает возникшее во второй половине ХШ в в Италии литературное течение, представители которого видели в имитации лексики, стиля и композиционных приемов античных авторов свою основную эстетическую задачу, в качестве главной предпосылки последующей "реорганизации сознания" средневековой интеллектуальной элиты (П, 4, с 94)
Важнейшим достижением этой реорганизации, по его мнению, было постепеннное проникновение в культуру и самосознание средневековых ученых чувства историзма Через несколько десятилетий, по мере того как античное наследие обретало все более определенные очертания, в нем стали видеть своего рода "культурную альтернативу" современности Начавшееся в узких академических кругах течение превратилось в мощный импульс движения за реформирование средневекового общества и средневековой культуры (там же)
В статье прослеживается творчество первых двух поколений итальянских гуманистов Все они были родом из Венето - материковой части Венецианской республики Выделяя творения падуан-ского поэта Ловато деи Ловати (1240-1309), по профессии судьи и нотариуса, автор обращает внимание на то, что его труды по исследованию произведений Сенеки были тесно связаны с современными ему политическими событиями (П, 4, с 95)
Еще в большей мере политизированными оказались литературные труды ученика Ловато Альбертино Муссато (1261-1329) Пытаясь имитировать Тита Ливия в своем описании неудавшихся походов в Италию императора Генриха VII в 1310и 1313 гг, Муссато подвергся обвинению в язычестве со стороны доминиканцев Защищаясь от обвинений, он в ряде стихотворных писем оправдывал античных языческих писателей, утверждая, что их творчество было богодухновенным При этом он стремился провести параллели между античными верованиями и христианством (там же) Новый подход к античным творениям получил распространение среди современников Муссато в соседствующих с Венецией Виченце и Вероне Наиболее известным из них был Джованни
дель Виджилио (р 1327)
Именно на фоне этого уже развившегося течения, считает автор, следует рассматривать творчество Петрарки Будучи, как и падуанцы, убежден в том, что обращение к античному наследию имеет непосредственное отношение к современным ему проблемам, Петрарка уделил особое внимание идее Цицерона о связи красноречия с философией морали, выдвинув задачу реформы морали в качестве основного принципа гуманизма "Согласно Петрарке, - указывается в статье, - логические аргументы воздействуют только на разум, в то время как красноречие обладает способностью побуждать к действию волю - эмоциональную, активную часть души" (П, 4, с. 96)
Только близкий друг Петрарки, флорентинец Джованни Бокаччо (1313-1375), считает автор, может в какой-то степени сравниться с ним по своим научным и литературным достижениям Приобретя широкую известность своей книгой "Декамерон", написанной в 1350 г, Бокаччо в более зрелом возрасте завоевал признание как выдающийся ученый-латинист, опубликовав одно из самых ярких творений раннего гуманизма "Бе ¿епеоЬ^а с1еогшп" ("О генеалогии богов") - огромное по объему исследование античных мифов, рассматриваемых как аллегории (П, 4, с 98)
Преемником лидерства в развитии гуманизма стала Флоренция, обязанная этим Колуччо Салютати (1331-1401), нотариусу, а впоследствии канцлеру Исполняя эту престижную должность на протяжении 30 лет, Салютати вел интенсивную переписку с единомышленниками, превратив Флоренцию в подлинный центр гуманистического движения Италии Продолжателями его дела стали его ученики, прежде всего Леонардо Бруни (1370-1444), явившийся, по мнению ряда современных исследователей, первым представителем так называемого "гражданского", те республикански ориентированного гуманизма (П, 4, с 99)
Важный этап в развитии итальянского гуманизма открылся с основанием во Флоренции школы древнегреческого языка, которую возглавил приглашенный из Греции талантливый педагог
13-4083
Хризосолор (1350-1415), воспитавший будущих переводчиков и комментаторов Платона, Аристотеля и других античных философов (П, 4, с. 100). На протяжении XIV в. традиции историзма, зародившиеся в итальянском гуманизме, были продолжены и углублены в трудах Леонардо Бруни, Лоренцо Валла и Флавио Биондо.
Подводя итог своему обзору развития итальянского гуманизма в XIV в , Р.Уит указывает на возрастание к концу столетия его специализации по отдельным вопросам, все более отдаляющимся от требований церковной и политической реформ. С одной стороны, считает он, это свидетельствовало о зрелости итальянского гуманизма, о том, что объем знаний, накопленный итальянскими учеными, потребовал их дальнейшего углубления, а с другой, отражал растущий нажим на гуманистов со стороны церковных и светских властей, заставлявший исследователей искать наиболее безопасные способы применять свои знания и способности (П, 4, с. 109). Сходная тенденция была характерна для развития гуманизма XIV в. в Англии, Франции и Испании.
Гуманизм как направление культуры, отличающееся своей терпимостью к различиям в мнениях, стремлением к поискам истины и уважением к логически обоснованной аргументации, пишет автор в заключение статьи, не мог продолжать свое существование в обстановке обострения борьбы между реформаторскими и контрреформаторскими политическими движениями, характерного для конца XV - XVI вв. К этому времени он превратился "в совокупность специализированных дисциплин, в каждой из которых поиски истины ограничивались рамками религиозного вероисповедания, к которому принадлежал каждый конкретный ученый" (П, 4, с. 119).
Часть 2. Программы перемен.
Брехт М. Лютерова реформация.
Отмечая, что, согласно широко распространившемуся за последнее время среди исследователей подходу к оценке места и роли Лютера в Реформации, лютерову реформацию принято рассматривать как одну из многих, имевших место на протяжении XVI сто-
летия, автор подчеркивает, что, хотя и он, и редакция коллективной монографии в цепом согласны с подобным подходом, целью его статьи является показать, что все прочие реформации этой эпохи "выросли из лютеровой и были обязаны ей, если не существенной частью своего содержания, то большей частью своего духовного потенциала" (П, 5, с. 129).
В статье показывается, что путь Лютера к главной идее, вознесшей его на вершину общественной мысли века Реформации, был отнюдь не короток и не прост. Сохранившиеся до наших дней ранние (до 1518 г.) лекции Лютера о Псалмах, Посланиях св. Павла к галатам, римлянам и евреям, а также наброски тезисов, подготовленные им для разного рода диспутов, показывают, как постепенно, на основе Послания к галатам формируется основополагающая мысль Лютера о различии между Законом и Евангелием как благовествованием Божьим (П, 5, с. 131).
Если верить тому, что сам Лютер написал в предисловии к своим латинским работам, изданным в 1545 г., озарение пришло к нему весной 1518 г., когда, заново размышляя о Божьей правде, как она трактуется в Евангелии, он почувствовал обиду за то, что, по Евангелию, правда Божья служит для наказания грешников. Дальнейшее размышление привело его к пониманию, что если рассматривать правду Божью как Божье милосердие, то правда предстает в качестве оправдания, которое милосердный Бог дарует через веру.
Подобный вывод, как считает автор, знаменовал совершенно новое понимание Бога не как предъявителя определенных требований к человеку, но как силы, проявляющейся в действиях человека, которому жертвою Христа дарована благодать. Решительно порывая со схоластическим пониманием служения Богу как накапливания "добрых дел", лютерово видение откровения утверждало, что человек оправдывает себя перед Богом верой в Евангелие Иисуса Христа. Теологи и миряне, знатные и простолюдины с энтузиазмом восприняли эту идею Лютера как благовест свободы. Эта идея, указывается в статье, "стала ядром лютеровой реформации
как его личного теологического и религиозного свершения, создавшего парадигму сдвига всей конструкции церкви, практически не имеющего аналога во всей истории христианства" (П, 5, с 132)
В существующих исторических повествованиях о Реформации этот сдвиг вполне оправданно ассоциируется со спорами вокруг индульгенций Однако автор возражает против утвердившейся драматизации инцидента с 95 тезисами Лютера Поводом к нему послужило распространение в Прусском княжестве индульгенций, призванных собрать деньги на ремонт храма Св Петра в Риме, часть средств от продажи которых архиепископ Майнца и Магдебурга Альбрехт Брандебургский по договоренности с папой надеялся употребить на покрытие расходов, понесенных при получении архиепископства
Лютер, который и ранее критически относился к индульгенциям, считая, что они подрывают смысл таинства покаяния, умаляют значение проповедей и благотворительности, направил 31 октября 1517 г личные послания архиепископу Альбрехту и епископу Брандебургскому, в которых покорнейше просил об отзыве указа о распространении индульгенций К письму Альбрехту он приложил 95 тезисов "О силе индульгенций", которые он предложил в качестве темы для диспута, поскольку теория индульгенций еще не была никак закреплена в церковном учении
Что же касается того, что Лютер прибил свои тезисы на двери собора в Витгенберге, то этот факт стал известен лишь после смерти Лютера со слов его ученика и сподвижника Филипа Ме-ланхтона (1497-1560), которого, кстати, в то время и не было в Витгенберге Даже если это и имело место, замечает автор, действия со стороны Лютера были отнюдь не символическим жестом, но всего лишь распространенной практикой "обнародования" тезисов накануне назначенного диспута (П, 5, с 133)
Хотя на объявленный Лютером диспут никто не явился, опубликованные им тезисы неожиданно для самого Лютера произвели огромное впечатление на современников Они были несколько раз переизданы только в течение 1517 г После того как Альб-
рехт, усмотревший в тезисах Лютера вызов власти Рима, направил их папе, последовавшая из Рима реакция, в свою очередь, привлекла внимание современников к взглядам Лютера на Библию
Отношение к Библии как единственному критерию истины стало вторым пунктом расхождения Лютера с католичеством и одновременно архимедовой "точкой опоры", обретя которую он и его единомышленники надеялись перевернуть старую церковь "Лишь позднее, - замечает автор, - для них стало очевидно, что этот же принцип может стать источником разногласий" (П, 5, с 134)
Характеризуя чрезвычайно плодотворную литературную деятельность Лютера с 1518 по 1521 г, автор обращает внимание на третье из его программных произведений 1520 г, составивших основу нового вероисповедания, которое он посвятил папе в последней надежде на примирение В нем он говорит о внутренней свободе верующего христианина от греха, смерти и дьявола и одновременно о служении христианина Богу посредством любви к ближнему Само употребление Лютером слова "свобода", пишет автор, - вызвало возмущение Рима особенно, поскольку оно могло ассоциироваться с представлением о свободе идивида от внешних обстоятельств "Однако подобная интерпретация лютерова представления о свободе прямо противоречила его учению" (П, 5, с 136)
Свидетельством тому явилось осуждение Лютером крестьянской войны в Германии 1525 г Крестьяне, по его убеждению, ошибочно восприняли его учение о внутренней свободе христианина как указание на свободу от послушания властям, которое заповедывал Бог Бунт крестьян, вдохновленных на борьбу "лжепророком", по определению Лютера, Томасом Мюнцером (1489-1525), был чреват хаосом
М Брехт указывает в своей статье на роль Лютера в последующем формировании протестантских конфессий как особо конституированных вероисповеданий Лютер, отмечает автор, сам положил начало этому процессу, снабдив опубликованную им в
1528 г работу "Конфессия о Тайной Вечере" приложением, в котором изложил отличие своих воззрений как от католицизма, так и от воззрений своих оппонентов в споре о толковании обоих таинств, сохраненных Реформацией (П, 5, с 144)
После неудачного для протестантов исхода войн между императором Карлом V и Шмалькальдской лигой (союзом лютеран, получившим название от города Шмалькальд на юго-западе Германии) 1546-1547 гг император обнаружил, что на деле он не в состоянии обеспечить реставрацию католицизма Промежуточное соглашение с протестантами ("Интерим"), принятое им на рейхстаге в Аугсбурге в 1548 г , сменилось в 1555 г Аугсбургским религиозным миром, отвечавшим интересам большинства князей Священной Римской Империи, принявших лютеранство (П, 5, с 148)
В противоположность кальвинистам, лютеранские церкви были склонны поддерживать императора, видя в нем залог своего мирного существования, что, однако, поставило их в зависимость от князей Это, в свою очередь, наложило отпечаток на процесс формирования различий в конфессиях отдельных лютеранских церквей Противоречия между лютеранскими церквами были отчасти улажены лишь в 1580 г с появлением Книги согласия, активнейшее участие в подготовке которой принимал Филип Ме-ланхтон (П, 5, с 151)
Бликл П. Народная реформация
Хамм Б. Реформация в городах Священной Римской Империи
Проблема социальной опоры Реформации остается пока еще во многом не решенной Современные исследователи предлагают различные подходы к определению причин, побудивших те или иные сословия, классы и прослойки средневекового европейского общества принять активное участие в этом широчайшем общественном движении XVI в, во многом определившем дальнейшее развитие большинства европейских стран
Рассматривая определение реформации как "народной", автор указывает на условность этого термина, избежать которой пы-
тались некоторые современные исследователи 70-х годов, предложив термин "реформация снизу" Однако автор считает термин "народная реформация" предпочтительнее, если понимать под "народом" отдельно городские и крестьянские массы, интересы и мотивы поведения которых в реформаторском движении часто не совпадали (П, 6, с. 167).
Что касается городской или бюргерской реформации, то здесь, по мнению автора, центральным моментом явилось уравнивание в правах горожан и священников Последние лишались не только экономических преимуществ, вытекавших из платы за отправление служб и доходов от продажи реликвий, но и становились наравне с горожанами субъектами гражданского права и муниципального судопроизводства
Идеологическую основу бюргерской реформации составила пропаганда верховенства "Библии", понимавшейся как сокращение термина "чистой Библии", те Библии, свободной от толкования католической церковью. Лозунг почитания "Библии" ликвидировал таким образом одновременно и католические догматы, и каноническое право (П, 6, с. 168)
Идеология крестьянской реформации при значительном сходстве с бюргерской имела и некоторые различия Так, в теологическом плане крестьяне требовали 1) проповеди "чистой Библии", 2) назначения священника общиной и 3) права самим определять храктер вероисповедания В организационном плане требования крестьян сводились к 1) проживанию священника в деревне, 2) удешевлению церкви и 3) отмене или ограничению юрисдикции церковного суда (П, 6, с. 172).
Прослеживая ход Крестьянской войны, автор отмечает, что принятие восставшими в мае 1525 г декларации "Двенадцати пунктов" дало толчок к многочисленным восстаниям в городах Причиной этого, по его мнению, явилось то, что проповедь верховенства "чистой Библии" как основы "божественного закона" оказалась способной сломить границы, разделявшие не только отдельные крестьянские общины, но и сословные перегородки, отде-
лявшие крестьян от горожан (П, 6, с 176)
Отмечая, что сам термин "народная реформация" был введен в медиевистику советским исследователем М М Смириным в 1947 г , автор указывает, что в 70-е годы марксистские исследователи предложили новое определение этого этапа реформации как "ранней буржуазной революции" С другой стороны, ряд исследователей выдвинули определение "реформации снизу" как "общинной реформации", основываясь на том, что и городские, и сельские общины видели в проповеди "чистой Библии" основу для отстаивания своих прав (П, 6, с 183)
Объективная трудность определения Реформации как движения широких бюргерских и крестьянских масс, подчеркивается в статье, заключается в том, что достоверные свидетельства проникновения реформаторских идей в эти массы и тем более активной их поддержки низами города и деревни имеются только для части Германии и некоторых гугенотских районов Франции Это, по его мнению, делает определение "народной реформации" как "ранней буржуазной революции" по меньшей мере малосостоятельным (П, 6, с 185)
Рассматривая в своей статье особенности "городской реформации", БХамм указывает, что города можно с полным правом охарактеризовать как "авангард Реформации" Они явились ее инициаторами и наиболее активными агентами, по крайней мере на начальной, наиболее "народной" фазе реформаторского движения (П, 7, с 202)
В то же время в статье подчеркивается, что признавая лидерство городов в реформаторском движении, было бы неверным считать саму Реформацию "городским явлением" Лидерами в Реформации становились отнюдь не только бюргеры, но и крестьяне, и мелкое дворянство и князья "Сотрудничество и слияние городской и княжеской реформаций, - считает автор, - показывает, что проблема лидерства в Реформации должна решаться скорее в плане социального обмена, нежели в плане социального соперничества" (П, 7, с 206)
Однако для горожан Реформация, и в частности привнесенная ей новая теология, имела особенно большое значение, поскольку она не только освобождала их от господства клерикальных властей, требовавших соблюдения дорогостоящей обрядности, но и давала каждому уверенность в возможности обрести спасение путем сознательного отношения к своим обязанностям христианина, что укрепляло общинные моральные ценности в противовес тирании индивидуалистической алчности Теология Реформации возродила общинную идею и способствовала коллективному моральному обновлению в рамках городской общины, превратившейся в общину верующих, одновременно ощущавших себя священнослужителями (П, 7, с 212)
Кингдон Р.М. Международный характер кальвинизма Стэйер Д.М. Радикалы Реформации
Реформация XVI в , будучи движением не только религиозным, но и политическим, не могла не порождать организационных форм, отвечавших интересам тех социальных слоев, значение которых в том или ином регионе Европы в эту эпоху оказывалось преобладающим Одной из таких форм, отражавшей интересы наиболее развитой в торгово-промышленном отношении части бюргерства, явился кальвинизм
В своей статье Р Кингдон подчеркивает, что кальвинизм с самого своего зарождения явился международной формой протестантизма В отличие от всегда национально окрашенного лютеранства, у кальвинизма никогда не было национальных корней Эта форма протестантизма получила самое широкое распространение в Швейцарии, Франции, Нидерландах, Польше, Венгрии, Шотландии, Англии и в других европейских странах
Международный характер проявился в самой структуре кальвинистских общин, возникавших внутри колоний беженцев-иностранцев, бывшими порой достаточно могущественными, чтобы подчинить себе местные общины, оказавшие им гостеприимство
Беженцы, как правило, наиболее непримиримые к старой
14-4083
церкви последователи протестантизма, отличались не только своей преданностью идеям Реформации, но и стремлением однажды вернуться на родину с тем, чтобы утвердить там новую церковь. Постоянный приток в эти общины новых беженцев и отток из них на родину пилигримов нового учения не только обеспечивал международные связи кальвинистов, но и способствовал широкой информированности кальвинистских общин в европейских делах, их естественной ориентации на международную деятельность, превращая кальвинизм, по словам автора, в своеобразную "международную форму протестантства" (П, 8, с.229).
Международный характер кальвинизма впервые проявился в городе-государстве Женеве, чья реформированная церковь превратилась в "материнскую церковь" для многочисленных конгрегаций кальвинистов, рассеянных по различным европейским странам.
До Реформации Женева была столицей церковного государства, во главе которого стоял князь-епископ, активно сотрудничавший с соседствующим герцогством Савойским, сравнительно большим государством, включавшим территории современной юго-восточной Франции и северо-западной Италии. Казалось, Женевскому государству была уготована судьба быть постепенно поглощенным более сильным соседом, однако этого не случилось.
Женевские граждане восстали и, опираясь на поддержку могущественной в военном отношении Бернской республики, в которой к этому времени утвердилась реформированная церковь цвинглианского толка, отвоевали себе город Женеву с прилегающими окрестностями, сделав ее протестантским городом-государством.
Революция, сделавшая Женеву протестантской, замечает автор, была необычайно радикальной. Из города были изгнаны не только епископ, но практически все священники, монахи, в том числе и странствующие, и монашенки - словом все, на кого опиралась власть князя-епископа. "Был ликвидирован целый общественный класс людей духовного звания, включавший многих богатейших, могущественнейших и наиболее образованных горожан
Для того чтобы заполнить образовавшийся вакуум, в Женеву были приглашены религиозные беженцы. Большинство их прибыли из Франции, где в это время быстро распространялось протестантство. Много беженцев прибыли также из Италии, в особенности из Лукки. Отдельные группы беженцев приезжали из Британии, Нидерландов и Германии" (П, 8, с.230).
Самым выдающимся из этих беженцев был Жан Кальвин (1509-1564), приглашенный в 1534 г. основателем протестантской церкви Женевы Вильямом Фарелом читать публичные лекции. Оба они были в 1538 г. изгнаны из Женевы, поскольку требовали гораздо более радикальных реформ, чем могло принять тогдашнее правительство города.
Кальвин переехал в Страсбург, где стал священником в конгрегации французских беженцев. Среди них он нашел учеников и последователей, "послуживших ему идеальной лабораторией для разработки организационных принципов религиозной общины, подчиняющейся гораздо более строгой дисциплине, чем та, которая существовала в конгрегациях протестантов до этого" (П, 8, с.231).
Таким образом, когда в 1541 г. Кальвина вновь пригласили в Женеву, он был готов привнести туда новую форму протестантства, используя свой исключительный талант проповедника и правоведа для создания корпуса законов, разделивших священнослужителей на четыре ордена: пасторов, проповедующих Слово Божье; докторов, занятых научными исследованиями Божественного откровения; старост, которым вменялось следить за соблюдением христианской дисциплины, контролируя поведение населения города, и дьяконов, в чьем ведении были вопросы благотворительности и общественного призрения.
Все эти учреждения управлялись коллективно. Пасторы встречались отдельно для обсуждения вопросов веры. Их собрания назывались Компанией. Собрания пасторов и старейшин образовывали Консисторию, в задачу которой входило блюсти правила поведения граждан. Все кальвинистские общины Европы в той
или иной мере повторяли эту структуру характерных для кальвинизма религиозных институтов "Особое значение, - указывается в статье, - приобрел институт Консистории Контроль церкви за поведением граждан стал определяющей чертой кальвинизма" (там же)
С наибольшей очевидностью роль Женевы как "материнской церкви" кальвинизма проявилась в период активного распространения Реформации во Франции до начала там в 1562 г "войн за веру" Новые церкви Франции создали координирующие их деятельность и связывающие их между собой органы В пределах отдельных местностей они назывались "коллоквиумами" На уровне провинций - синодами, а в масштабе всего государства - национальными синодами Все эти органы включали как посвященных в сан священников, так и мирян-старост (П, 8, с 233)
Женева в лице Компании пасторов, возглавляемой Кальвином, не только служила источником советов и указаний для французских протестантов, но и снабжала их печатными материалами, наиболее важными из которых были кальвинистские требники и катехизисы Наибольшее воздействие Женевы на европейский протестантизм наблюдалось с 1555 по 1564 г , т е во время фактического правления Кальвина, с именем которого, соответственно, и оказалось связано все это направление протестантизма (П, 8, с 235)
Самым известным центром протестантства, присоединившимся к Женеве, стал Эмден, город на северо-западе Германии, недалеко от границы с Нидерландами Какое-то время в конце XVI столетия его даже называли "Женевой севера" Эмден выполнял роль "материнской церкви" для кальвинистских общин стран северной Европы, в особенности Нидерландов
Здесь роль Кальвина выпала на долю просвещенного польского аристократа Яна Ласко (1499-1560), приглашенного в 40-х годах княгиней Фрисландии Анной на должность суперинтенданта церквей, реформируемых под ее руководством После провозглашения Карлом V "Интерима" в 1548 г протестантам предоставля-
лось на выбор либо примириться с католиками, либо покинуть пределы Священной Римской Империи Ласко предпочел эмигрировать в Англию, где он был поставлен королем Эдуардом VI во главе большой общины иммигрантов, в основном голландцев Таким образом, Ласко оказался в таком же положении, что и Кальвин в Страсбурге
После восстановления в Англии католицизма Ласко и большинство членов его конгрегации оказались вынуждены вернуться на континент и в конце концов осели в Эмдене, превратив его в кальвинистскую республику, во многих отношениях напоминающую Женеву Подобно тому как в Женеве церковь оказалась в руках французских беженцев, в Эмдене она попала в руки беженцев из Голландии (П, 8, с 237)
Большим различием между Женевой и Эмденом, отмечается в статье, оказалось, однако, то, что кальвинистская революция, направляемая из Женевы, потерпела поражение, а направляемая из Эмдена - одержала победу Кальвинизм не сумел закрепиться во Франции, в то время, как северные провинции Нидерландов стали кальвинистскими (П, 8, с 240)
Модель распространения кальвинизма, характерная для Женевы и Эмдена, наблюдалась и в других странах Европы, где узкий кружок последователей этой формы протестантизма был вынужден на время эмигрировать, а затем, отработав в эмиграции идеологические установки и организационные приемы, возвращался на родину, чтобы утвердить там новую религию
Так, в частности, случилось в Британии, когда многие просвещенные протестанты оказались вынуждены эмигрировать во время правления Марии Тюдор, ревностно пытавшейся вернуть страну в лоно католической церкви
Одним из таких эмигрантов стал шотландец Джон Нокс (1513-1573), открывший для себя, будучи в эмиграции в Женеве, самую "чистую" (pure), по его убеждению, форму кальвинизма Вернувшись в 1558 г в Шотландию, он основал там кальвинист-скую церковь, ставшую впоследствии известной как
"пуританская". Его последователь, также в свое время побывавший в Женеве, Эндрю Мелвилл (1545-1622) создал типичный для пуритан институт "консистории", примерно соответствовавший французским "коллоквиумам" (П, 8, с.241).
Кальвинизм утвердился также и в Англии в правление Елизаветы I. Однако, восприняв кальвинистскую идеологию, английские протестанты создали собственную, англиканскую церковную организацию и литургию. Те из них, кто стремился перенести принципы кальвинизма и в сферу церковной организации, образовали пуританскую партию, выступавшую за "очищение" англиканской церкви от остатков католицизма. "В последующие десятилетия устремления пуритан принимали все более и более воинствующий характер, разделив британских верующих на кальвинистов-англикан и кальвинистов-пуритан" (П, 8, с.242).
Бывали, однако, случаи, когда кальвинизм утверждался, подобно лютеранству, "сверху", как это, например, имело место в рейнском Палатинском княжестве Священной Римской Империи, где в 1570 г. сам князь установил в рамках господствующей уже к тому времени в его владениях реформатбрской церкви социальную дисциплину кальвинистского толка (П, 8, с. 243).
Автор обращает внимание на выраженный международный характер палатинского кальвинизма, указывая, в частности, что университет главного города княжества Гейдельберга стал общеевропейским центром подготовки кальвинистских пасторов (П, 8, с.244).
При всем своем отличии от лютеранства кальвинизм не был выражением ни особой социальной направленности, ни крайностей реформаторского движения. И то и другое воплотилось в течениях, которые современные историки, начиная с 60-х годов, называют "радикальной Реформацией", и которые до этого были известны как "спиритуалисты" и "анабаптисты".
Если верить Филипу Меланхтону, отмечается в статье Дж. Стэйера "Радикалы Реформации", "все фанатики и анабаптисты его времени были принесены одним аистом - Николаем Шторхом
(БЮТсЬ - по-нем. аист. - Прим. реф.), ткачом из Цвикау. Шторх появился в Виттенберге в декабре 1521 г., заявив претензию на высший авторитет в вопросах веры, поскольку откровение было ниспосылаемо ему путем непосредственного общения со Святым Духом (П, 9. с.251).
Николай Шторх и его последователи, получившие впоследствии наименование "пророки из Цвикау", оказались в Виттенберге в тот период, когда Мартин Лютер находился с мая 1521 по март 1522 г. в заточении в Вартбурге. В эту зиму 1521-22 г. и зародилось радикальное течение Реформации, которое отделилось впоследствии от более умеренного лютеранства и кальвинизма.
Томас Мюнцер, в прошлом священник из Цвикау, Якоб Штраус, священник из Эйзенаха, Вольфганг Штейн, придворный проповедник из Веймара, священники Мельхиор Ринк из Экхард-хаузена, Генрих Пфейфер из Мюльхаузена, а также миряне учитель Ганс Денк из Нюренберга, бродячий книготорговец Ганс Гут из Бибры, скорняк Мельхиор Гофман из Прибалтики - все они стояли у истоков радикального реформаторского движения, зародившегося в Виттенберге, оспаривая большинство, а то и все теологические принципы, выдвинутые Мартином Лютером.
Называемые современными историками "спиритуалистами", во времена Лютера они были известны как "сакраменталисты", поскольку в центре их диспутов с Лютером стоял вопрос о толковании святых таинств ("васгатайа"). Так, решительный разрыв между Лютером и Карлштадтом произошел в 1523 г. по вопросу о действительном или символическом присутствии тела и крови Христовой в обряде причащения.
Томас Мюнцер, вместе с Якобом Штраусом и Карлштадтом, выступил против Лютера с критикой "педобаптизма", т.е. крещения младенцев. В своем анализе истории христианства Мюнцер отказался от поддерживавшегося им ранее утверждения Лютера о том, что падение церкви произошло четырьмя столетиями раньше, с появлением схоластики. Он заявил, что упадок церкви начался уже во П в., когда споры о религиозных службах заменили воспри-
ятие верующими Святого Духа (П, 9, с 253)
После поражения во многом вдохновленной идеями радикальной реформации Крестьянской войны 1525 г многие выступавшие против Лютера спиритуалисты присоединились к новому религиозному течению - анабаптизму, распространившемуся из Швейцарии, что во многом изменило и усложнило его первояа-чальный характер (П, 9, с 234)
Швейцарские города Цюрих, Базель и Берн на протяжении 20-х годов XVI в были центрами борьбы против католической обрядности - алтарей, изображений, распятий, цветного стекла и церковной музыки Однако швейцарские радикалы, в отличие от Карлштадта и Мюнцера, не были спиритуалистами
Напротив, они выступали за буквальное прочтение текстов Ветхого и Нового Заветов и за следование содержащимся в них указаниям Именно с этих позиций они выступали против педо-баптизма, отстаивавшегося Лютером, и из этих же принципов исходили, призвав в начале 1525 г к новому крещению (отсюда и дермин "анабаптизм" - Прим реф ) взрослых верующих
Однако швейцарские радикалы отнюдь не собирались ограничиться отказом от старой обрядности Решительно выступив против взимания процентов и церковной десятины, они начали активную пропаганду утверждения в обществе принципов христианского общежития, как они изложены во 2-й и 4-й главах Деяний1
После того как требования следовать указаниям Деяний и организовать жизнь в швейцарских городах по примеру Иерусалимской общины ранних христиан были записаны в 1527 г в ус-
1 Деян 2 (44) Все же верующие были вместе и имели все общее (45) И продавали имения и всякую собственность, и разделяли всем, смотря по нужде каждого 4 (34) Не было между ними никого нуждающегося, ибо все, которые владели землями или домами, продавая их, приносили цену проданного (35) И полагали к ногам Апостолов, и каждому давалось, в чем кто имел нужду
таве анабаптистской конгрегации, городские власти начали преследование анабаптистов Из Цюриха и других швейцарских городов анабаптистские проповедники бежали в соседние области Священной Римской Империи, вдохновляемые призывом Евангелия от Марка "Идите по всему миру и проповедуйте Евангелие всей твари" (Марк 16 15) Принципы раннего, исходящего из Швейцарии анабаптизма были изложены в семи "Шлейтхеймовских статьях", по имени деревушки Шлейтхейм, расположенной неподалеку от Шаффхаузена (П, 9, с 257)
Южногерманские спиритуалисты, отмечается в статье, с готовностью приняли идеи анабаптизма Так, Ганс Гут из Бибры, встретившись с Гансом Денком в Аугсбурге в день Пятидесятницы в 1526 г , принял от последнего крещение Гут стал одним из наиболее известных проповедников южной Германии Странствуя из города в город, от селения к селению, он пересек Австрию и достиг Моравии (П, 9, с 258)
Вместе с тем, преследование анабаптистов в южногерманских землях оказалось еще более суровым, чем в Швейцарии По неполным данным, с 1525 по 1533 г в Швейцарии и Южной Германии были казнены 845 анабаптистов (П, 9, с 260) В этих условиях существовавшая в Моравии веротерпимость послужила тому, что эта область стала подлинным прибежищем для анабаптистов, часть которых образовала конгрегацию "гуттеритов", по имени своего проповедника
Следуя его учению христианского коммунизма, гуттериты Моравии создали многочисленные общины, насчитывавшие к концу века более 20 тыс членов Подчиненные строгой дисциплине организованного по коммунистическому принципу производства и потребления, эти общины, указывается в статье, сумели достичь поставленной ими цели обретения "Nabrung" ("скромного довольства"), что, в свою очередь, привлекло в Моравию множество "экономических эмигрантов" из бедствующих южногерманских областей (П, 9, с 266)
В землях северной Германии и в Нидерландах широкое рас-
15-4083
пространение получила другая вариация реформаторского радикализма, известная как "мельхиоризм" по имени ее проповедника Мельхиора Гофмана Начав с крещения взрослых в Эмдене в 1530г, он вскоре заручился поддержкой протестантов Нидерландов, в частности популярного там гарлемского проповедника Давида Иориса
Отличительной чертой мельхиоризма являлась проповедь конца света, который, по утверждению Гофмана, должен был наступить в 1533 г Возможно, замечает автор, мельхиоризм не вышел бы за рамки одной из множества сект, на которые распадалось протестантское движение, если бы не его связь с анабаптистами Мюнстера Захват последними власти в этом важном вестфальском городе в 1534 г убедил мельхиоритов Нидерландов и северной Германии в том, что десница Божия покровительствует их движению и что конец света, вполне возможно, недалек (П, 9, с 268)
Диктатура, установленная в Мюнстере анабаптистами, провозгласившими среди других своих антикатолических установлений полигамию, оттолкнула от них многих мельхиор итов Нидерландов и северной Германии Часть наиболее воинственно настроенных реформаторов обратилась к незаконнорожденному отпрыску королевского рода Яну ван Баттенбургу, провозгласив наступление "времени гнева" Баттенбургиты разоряли церкви, совершали набеги на поля и деревни, ведя партизанскую войну против религиозных и светских властей
После пленения и казни Баттенбурга в 1536 г лидером северогерманских и нидерландских мельхиор итов стал Давид Иорист, вслед за которым как воинствующие, так и мирно настроенные мельхиориты признали своим проповедником Менно Симонса, бывшего до 1536 г католическим священником во Фризии В статье прослеживается эволюция движения меннонитов, отказавшихся в конце концов от строгого следования Шлейтхеймским статьям и провозгласивших христианский коммунизм лишь кратковременным эпизодом раннего христианства (П, 9, с 272)
Конец радикальной Реформации, считает автор, был положен восстанием Нидерландов против испанского короля Филиппа П Объединившись в совместной борьбе с более умеренными последователями реформированной церкви Нидерландов, меннониты во многом утратили свой религиозный пыл С одной стороны, значительная часть последователей Менно, отвергавшего всякое насилие, приняли участие в народной войне С другой - голландские протестанты проявили понимание, не настаивая на том, чтобы наиболее убежденные меннониты носили оружие или принимали присягу (П, 9, с 274)
Б. А Лапшов
ИСТОРИЯ РОССИИ И СССР
97 04 008 РИЧ Д ИМПЕРИАЛИЗМ, РЕФОРМА И СТРАТЕГИЯ РУССКАЯ ВОЕННАЯ СТАТИСТИКА, 1840-1880 RICH D Imperialism, reform and strategy Russian military statistics, 1840-1880 // Slavonic and East European rev - L, 1996 - Vol 74, N 4 -P 621-639
В своей статье Дэвид Рич (Джорджтаунский ун-т, Вашингтон) на основе архивных и опубликованных источников исследует основные этапы становления русской военной статистики
Европейская статистика в середине XIX в, пишет автор, представляла собой отрасль политической науки, которая занималась сбором, классификацией и осмыслением фактических данных о положении государства и общества В отличие от "политйческой арифметики", статистические исследования носили в первую очередь качественный характер и были описательными Исследование больших массивов данных, основанное на применении методов теории вероятностей, зародилось несколько позже в Великобритании, и лишь в конце XIX - начале XX в количественный анализ информации в государственных учреждениях получил официальный статус
