97. 03. 014. Становление новых форм организации научной деятельности (авторизованный реферат) // Абдулов А. Н. Кулькин A. M. структура и динамика научно-технического потенциала России. - М. , 1996. - С. 217-308 Текст научной статьи по специальности «Экономика и бизнес»

РОССИЙСКАЯ АКАДЕМИЯ НАУК

ИНСТИТУТ НАУЧНОЙ ИНФОРМАЦИИ ПО ОБЩЕСТВЕННЫМ НАУКАМ

СОЦИАЛЬНЫЕ И ГУМАНИТАРНЫЕ НАУКИ

ОТЕЧЕСТВЕННАЯ И ЗАРУБЕЖНАЯ ЛИТЕРАТУРА

РЕФЕРАТИВНЫЙ ЖУРНАЛ СЕРИЯ 8

НАУКОВЕДЕНИЕ

3

издается с 1973 г. выходит 4 раза в год индекс РЖ 2 индекс серии 2.8 рефераты 97.03.001-97.03.019

МОСКВА 1997

ОРГАНИЗАЦИЯ НАУЧНОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ. УПРАВЛЕНИЕ НАУКОЙ.

97.03.014. СТАНОВЛЕНИЕ НОВЫХ ФОРМ ОРГАНИЗАЦИИ НАУЧНОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ (Авторизованный реферат) // АБДУЛОВ А.Н. КУЛЬКИН А.М. Структура и динамика научно-технического потенциала России,- М., 1996.- С.217-308.

Реферируемый материал является заключительным разделом монографии (см. также РЖ № 1, 1997). Раздел включает девять подразделов и итоговые выводы. При этом авторы, сотрудники Отдела науковедения ИНИОН РАН, подчеркивают, что предлагаемые ими оценки и предположения являются предварительными и не претендуют на исчерпывающую полноту, поскольку реформы в РФ далеки от завершения, а политическая ситуация напряжена и неустойчива, так что любые прогнозы могут в ближайшем будущем оказаться ошибочными.

1 -О масштабных параметрах науки в России.

Наиболее бросающееся в глаза изменение научно-технического потенциала России в ходе реформ — это его резкое сокращение за счет падения государственного финансирования, объемов работ и соответственно уменьшения числа занятых в сфере науки и научного обслуживания. Сокращение это происходит неравномерно в разных секторах, разных категориях работников, разных специальностях, но сам факт крупных кадровых потерь российской науки очевиден и наглядно демонстрируется данными статистики. Вопрос не в доказательстве этого обстоятельства, а в его оценке. Мнения, высказываемые по данному поводу, разноречивы. Никто, конечно, не считает, что наукой можно пренебречь, полностью отказаться от. ее государственной поддержки, и ^предоставить рыночной стихии возможность перекраивать сложившуюся до реформ ситуацию на свой лад. Разногласия в другом. Одни считают, что наука - это благо, и ее не может быть «слишком много» при любых обстоятельствах. Другая точка зрения предполагает возможность «избытка» данной сферы относительно экономического уровня развития страны и

целесообразного распределения национального дохода. Естественно, что две столь отличные позиции предполагают и разные стратегии управления наукой на нынешнем этапе. Если считать, что «чем больше, тем лучше», но стратегия должна быть нацелена на сохранение всего, что было, или как можно больше из того, что было. Если же исходить из необходимости «протягивать ножки по одежке», то нужна стратегия интенсивной перестройки науки РФ, перестройки, охватывающей и масштабные параметры, и структурные, и организационно-управленческие формы, короче говоря, все стороны функционирования научно-технической сферы.

На взгляд авторов, два объективных момента однозначно предопределяют неизбежность выбора второго из отмеченных вариантов. Оба эти момента являются стержневыми элементами реформ, по крайней мере декларируются реформаторами в качестве таковых. Они теснейшим образом взаимосвязаны и в сущности являются своего рода гранями единого реформационного процесса. Хотя механизм их воздействия на сферу науки различен, результат самого воздействия одинаков. Они как бы дополняют друг друга.

Первый момент связан с отказом от тоталитаризма, от господства государственной собственности и всеохватного государственного планирования производства и распределения национального продукта, с переходом к многообразию форм собственности и рыночному регулированию хозяйства. Кроме всего прочего, это означает, что государство перестает быть единоличным владельцем ВНП, отбирать все у всех и потом раздавать по своему усмотрению. Оно может распоряжаться только той частью национального богатства, которое поступает к нему в виде налогов и прочих платежей, и той частью собственности, которая остается полностью государственной. Это в значительной мере сужает возможность манипулировать ВНП в интересах той или иной сферы жизнедеятельности общества, принимаемой за приоритетную, за счет других сфер. Волевое распределение должно уступить место рациональному балансу, соответствующему уровню развития общества и его возможностям.

Советская экономика была сильно искажена гонкой вооружений и военно-политическим соперничеством с «миром капитализма». Все связанные с обороной отрасли хозяйства оказались гипертрофированы в ущерб гражданским отраслям, и*

здравоохранению, культуре, которые финансировались по известному «остаточному» принципу. Гипертрофирована была и наука, как обслуживавшая военные нужды, так и в целом. Переход к сбалансированной экономике означает изменение макропропорций, приведение их к «нормальному» (с точки зрения рыночного хозяйства) соотношению. При этом нормализацию невозможно осуществить за счет наращивания запущенных сфер без сокращения гипертрофированных, тем более, что в нашем случае последние не относятся к числу приносящих доход. Их поддержание на прежнем, непомерно раздутом уровне уже к концу 70-х годов стало государству не по силам, подрывало экономику в целом, что и стало первопричиной сначала робкой и непоследовательной верхушечной перестройки, а затем и крушения советской системы в целом.

Таким образом, смена экономического и политического строя, являющаяся целью проводимых в РФ реформ, неизбежно сопряжена с перегруппировкой сил, изменением пропорций в народном хозяйстве и в распределении ВНП, а сокращение масштабных параметров сферы науки является одним из частных проявлений такого рода перемен.

Логично поставить вопрос о том, какого же масштаба наука России по средствам? Можно ли подсчитать сегодня такой показатель и ориентироваться на него при разработке государственной научно-технической политики?

Казалось бы, задача не из сложных, и подобные оценки публиковались и публикуются. Например, группа экспертов Европейской организации экономического сотрудничества и развития в своем докладе на организованной Министерством науки и технической политики РФ в сентябре 1993 г. в Москве конференции приводит следующие расчеты. По данным Международного валютного фонда, основанных на подсчете валового внутреннего продукта (ВВП) с учетом паритета покупательной способности, мировое богатство распределяется по странам так, что на США приходится 22,5%, на бывший Советский Союз-8,3, на Японию- 7,5, Китай - 6, Германию — 4,5%. В соответствии с этими цифрами Россия может позволить себе содержать менее одной трети работников сферы науки, занятых в США, если учитывать эквивалент полной занятости. В таком случае количество ученых и техников в России должно быть около 300 тыс. человек» (с.220). Но по данным

российского Центра исследований и статистики науки (ЦИСН), в

1990 г. в РФ насчитывалось около 2 млн. работников научных организаций, а в 1993 г. - 1,4 млн. (включая научно-педагогических работников, выполняющих ИР).

Есть и другие варианты подсчетов, также свидетельствующих о том, что доходы России не позволяют ей в условиях рыночной экономики содержать сферу науки в тех масштабах, в каких она сформировалась в дореформенные времена. Так, в «Независимой газете» в начале 1995 г. приводились сравнительные данные о ВВП ряда стран в процентах от ВВП США для середины 80-х и для начала 90-х годов. В середине 80-х ВВП СССР составлял примерно 42—45% от американского. В 1992-1994 гг. российский ВВП достигал лишь порядка 15% ВВП США. Для сравнения укажем, что тот же показатель для Японии был равен 42% , для ФРГ - 30, Китая - 42, Франции, Англии, Италии — около 19%. Следуя «арифметической» логике, наша наука должна бы сократиться до уровня английской или французской. Да к тому же ВВП России в 90-е годы непрерывно падал, и эта тенденция все еще не остановлена. По подсчетам Госкомстата и Всемирного банка, динамика данного показателя, измеренного в процентах от 1990 г., выглядит следующим образом:

1991 г. - 95,0%, 1992 - 81,2%, 1993 - 74,2%, 1994 - 64,8% . По предварительным данным, в 1995 г. ВВП сократился на 3-4 процента по сравнению с 1994 г. (с.221).

Авторы полагают, что непосредственную прямую

арифметическую зависимость масштабных показателей науки РФ от приведенных выше цифр установить невозможно. Слишком много факторов самого разного характера, от экономических до психологических, при таком упрощенном подходе Выпадают из рассмотрения. Механизм реверсивных процессов в столь

специфичной сфере общественного труда, как наука, при переходе от опять-таки сугубо специфичной общественно-экономической системы бывшего «социализма» к принципиально иному обществу, не исследовался, аналогов не было. Поэтому пытаться определить сколько-нибудь точные численные ориентиры количества ученых, инженеров, техников - которое «должно» остаться или, наоборот, сократиться, не следует, вероятность серьезных ошибок с

негативными последствиями слишком велика. Достаточно констатировать так сказать естественность, объективную

обусловленность уменьшения масштабов российской науки на современном этапе и не реагировать на этот процесс панически, а стремиться придать ему по возможности целесообразные формы.

Вторым объективным моментом, обусловившим падение численности занятых в науке и научном обслуживании специалистов, является появление в ходе реформ новых областей трудовой деятельности и новых видов жизненной карьеры, которых не было или почти не было в советском обществе. Бизнес в широком смысле слова, в том числе малый и средний, включая наукоемкий, приватизируемые предприятия, резкое расширение сферы услуг, от торговых и финансовых до бытовых, рост международных связей — все это области, где образованный, квалифицированный человек может проявить себя и многого добиться. Речь идет о вполне цивилизованных, законных формах всех этих видов занятий. Они обновляемому обществу необходимы, как бы не дискредитировал их разгул всевозможной уголовщины в смутное время переходного периода. Для новых областей деловой активности необходимы кадры. Народиться и обучиться в одночасье они не могут, им неоткуда взяться,.кроме как из других, традиционных сфер труда, в том числе из науки.

Переток кадров из науки в бизнес - явление типичное для современного общества, оно имеет место во всех развитых странах и активно поощряется государством как один из важных каналов развития инновационных процессов в национальной экономике. По оценке некоторых западных специалистов, не менее 10-15% университетских ученых являются потенциальными предпринимателями (с.222).

В условиях сегодняшней России переток кадров из науки в бизнес дополнительно подталкивается, вынуждается экономическими и внеэкономическими причинами - сокращением финансирования ИР, низкой зарплатой в исследовательских организациях, снижением престижа и привлекательности научной карьеры. Специальной статистики, учитывающий смену учеными профессии, нет. Однако не вызывает сомнений тот факт, что именно внутренняя миграция специалистов в другие сферы занятости является основным, можно сказать магистральным путем утечки кадров из российской науки.

Рассматривать такую миграцию только как негативное проявление реформ по отношению к науке вряд ли правомерно. Есть, конечно, опасность, что при этом наука потеряет потенциального выдающегося ученого, но вероятность крупной потери невелика. Тот, кто действительно талантлив в какой-то научной области, способен на оригинальные и крупные достижения, соблазнам иной, ненаучной карьеры поддается крайне редко и находит пути сносного существования с наукой не порывая. Такие возможности сегодня есть и в самой России, и за рубежом. Уходят в основном те, кто не надеется покорить вершины в ходе научного поиска, но обладает организаторскими способностями, энергией, квалификацией, позволяющими рассчитывать на успех в бизнесе, другими словами ученые -«середняки» или вообще случайные в науке люди, чьи таланты лежат в иной области. Разумеется, современная исследовательская работа — это не удел талантливых одиночек, а целая крупная индустрия, где необходимы специалисты самых разных уровней и степени одаренности, где с одним талантом без среднего и вспомогательного персонала в большинстве областей добиться результата невозможно. И все же сокращение данных категорий, а они у нас по мировым стандартам сильно раздуты во всех научно-исследовательских организациях, крушения науки РФ не означает. Они сравнительно легко восполнимы, коль скоро возрождение экономики позволит государству и науке стать богаче.

С общегосударственных позиций переквалификация части специалистов из ученых в бизнесмены, в администраторы и т.п. это сегодня скорей благо, чем утрата. Чем больше образованных, грамотных людей будет работать в новых экономических структурах, тем быстрее и с меньшими уродствами перестроится^-хозяйственная система. К сожалению, сегодня бал там правят не бывшие ученые, а выходцы из совсем иных социальных слоев.

Итак, в ходе реформ сфера науки оказалась в положении, когда на нее, с одной стороны, давит пресс безденежья, а, с другой, как бы подключен отсасывающий кадры механизм других, более в данный момент привлекательных возможностей приложения квалифицированного труда. Не стать «шагреневой кожей» в таких обстоятельствах невозможно. Необходимо попытаться найти разумные способы управлять процессом сжатия, в какой-то мере оптимизировать этот процесс, создать подобие фильтров, которые

удержали бы наиболее ценное, позволили сохранить костяк, способный эффективно функционировать в новых условиях и обеспечить возможность вновь нарастить масштабы ИР, когда обстановка станет для этого благоприятной.

Такая задача должна решаться и решается системой государственных органов управления наукой, системой, которая сама является неотъемлемой частью и важным звеном научно-технического потенциала страны. Как отразились реформы на данном звене? Какие перемены в нем произошли?

2. Реформирование системы государственного управления наукой.

Преобразования, произошедшие в системе «наука — государство» трудно оценить однозначно. С одной стороны, есть крупные изменения, которые носят принципиальный характер и охватывают как политические, так и экономические аспекты ее (системы) функционирования. С другой стороны, в реформировании науки, как и в перестройке других сфер общества, много непоследовательности, неразберихи, часто слова не подкрепляются делами, реформы пробуксовывают, а где-то и вовсе ничего не меняется.

В политическом плане важнейшим качественным изменением во взаимоотношениях между наукой и государством, которое принесли реформы является крушение диктатуры коммунистической партии и освобождение от идеологических пут, сковывавших науку России в течение десятилетий. Устранение этого пагубного фактора является главным положительным итогом реформ для российской науки на сегодня.

Людям свойственно быстро привыкать к хорошему, к лучшим по сравнению с прошлым условиям жизни. Это лучшее очень скоро начинает восприниматься как нормальное, должное, само собою разумеющееся. Ценность обретения как бы тускнеет и забывается. Так и сегодня на фоне экономических неурядиц и бед страны и самой науки, на фоне обострения социальной напряженности не так уж часто вспоминают о том, что в России восстановлено фундаментальное условие научного* творчества - свобода мысли, дискуссии, информации. Это достижение реформы трудно переоценить, и коль скоро оно сохранится, то послужит залогом

будущего подъема научно-технического потенциала как основы благосостояния страны.

В организационно-управленческом плане система руководства российской наукой также претерпела существенные изменения, хотя и не столь быстрые и радикальные, как в плане политическом.

Общее направление и смысл этих изменений состоит в

переходе от господства командно-административных, партийногосплановских способов управления и контроля к созданию системы взаимоотношений между государством и сферой науки, характерных для современного демократического общества, обладающего крупным и многофункциональным научно-техническим потенциалом.

Суть их сводится к тому, что государство и наука

взаимодействуют как две ответственные перед обществом в целом и работающие на благо этого общества силы, каждая из которых обладает своего рода «суверенитетом», и отношения между которыми строятся на юридически оформленной и отработанной основе,

являющейся органической частью общей правовой среды,

регулирующей жизнь страны.

Государство в условиях демократии и рыночного хозяйства не обладает монополией ни на какие виды ресурсов, не имеет административной власти над исследовательскими учреждениями (кроме тех, что являются государственными, но и они защищены от произвола своими уставами), в общем оно не может, да и не стремится командовать наукой. Так же впрочем как и другими сферами жизни общества

Но у государства есть достаточно много мощных рычагов, которые позволяют ему осуществлять регулирование национального научно-технического потенциала, ускорять его развитие, направлять это развитие в русло, отвечающее интересам страны, создавать благоприятные условия для инновационной деятельности. В этом и состоят задачи и содержание государственной научно-технической политики.

Государство выступает по отношению к науке по крайней мере в шести ипостасях:

- как законодатель, устанавливающий правовые основы функционирования научно-технической сферы;

- как один из основных источников финансирования научных исследований и разработок;

12-2746

- как массовый потребитель новой технической продукции, военной и гражданской;

- как крупный субъект научно-технической деятельности (государст-венный сектор ИР);

- как координатор совместных действий всех секторов науки по развитию национального научно-технического потенциала в целом и повышению его конкурентоспособности на мировой арене;

- как политическая сила, способная в значительной мере определить отношение всего общества к проблемам развития науки и техники, обеспечить поддержку науки обществом.

Лишь первая из перечисленных ипостасей свойственна только государству, никто кроме него законов в стране не устанавливает. Во всех остальных оно выступает как один из многих субъектов, действующих на данном поприще. Правда, характерной тенденцией последних десятилетий является заметное усиление координирующей роли государства в научно-техническом прогрессе, расширение поля действия его научно-технической политики и углубление последней. Так, если в 50-60-е годы в большинстве стран основной заботой государства оставалась поддержка фундаментальной науки и только сравнительно узких областей техники, важных для страны, но либо непосильных для частного бизнеса, либо не привлекавших его в коммерческом плане (космос, сложная военная техника, медицинская аппаратура и т.п.), то с 70-х годов в «государственное» поле зрения попадает и прикладная наука в целом, а затем и проблемы внедрения, коммерциализации разработок, малый и средний наукоемкий бизнес, региональные программы научно-технического развития, то есть в конечном счете, все составляющие национального научно-технического потенциала и все стадии процесса нововведений становятся объектами государственной опеки и регулирования. Научно-техническая политика превращается в одно из приоритетных направлений деятельности всех уровней органов управления страной, центральных, региональных, местных.

Далее в рассматриваемом подразделе авторы приводят • и подробно описывают схему управления наукой РФ на федеральном уровне: начиная с верхних эшелонов исполнительной и

законодательной власти (президент, правительство, федеральное собрание) и далее через министерства, фонды и т.д. до низовых субъектов научно-технической деятельности - научных организаций.

Последующие подразделы посвящены рассмотрению функционирования основных звеньев схемы, сопоставлению их с дореформенным аппаратом и современными зарубежными аналогами.

3. Первые шаги Формирования российского кодекса о науке

Авторы констатируют,что в верхних эшелонах законодательной и исполнительной власти за все прошедшие после распада СССР и провозглашения суверенной России годы проблемы научно-технической политики в новых условиях, проблемы системной перестройки научно-технического потенциала страны на первый план не выходили. Слишком много было других крупных животрепещущих политических и экономических проблем, слишком много борьбы между самими высшими органами государства.

В то же время в наследство от СССР Россия не получила сколько-нибудь развитой нормативно-правовой базы науки ни в части отношения к ней, ни касательно физических или юридических лиц, являющихся субъектами научно-технической деятельности. В те годы государственное регулирование научной деятельности носило, в основном, разрешительный характер и практически все законодательные акты СССР, относящиеся к сфере науки, представляют собой Постановления правительства СССР, Распоряжения министерств и ведомств и т.п. Документы такого рода касались главным образом создания конкретных научно-технических организаций, их статуса и специализации, а также разного рода заданий правительства по решению тех или иных научно-технических проблем и связанных с ними поручениями отдельным министерствам, комитетам, организациям. Законодательно были закреплены целый ряд льгот научным работникам, которые имели ученые степени и занимали соответствующие должности — дополнительный оплачиваемый отпуск, право на дополнительную жилую площадь, надбавки к должностным окладам. Разумеется, ч1т> такой правовой основы совершенно недостаточно в новых условиях, ее необходимо создавать по сути дела на пустом месте. Но решается эта задача чрезвычайно медленно.

В период существования Верховного Совета РФ в 1992-1993 гг. постепенно нараставшая и вылившаяся в конце концов в военное столкновение октября 1993 г. конфронтация между этим высшим законодательным органом, с одной стороны, и Президентом и 12*

правительством, с другой, повергла государственную машину в состояние полупаралича. Она оказалась в положении робота, управляемого одновременно двумя совершенно несогласованными программами, так что о нормальном функционировании за это время говорить трудно.

Из числа принятых тогда законов непосредственно в сфере науки относились только пять, причем все они касались вопросов зашиты интеллектуальной собственности. При всей важности данной проблемы в условиях развития рыночных отношений, она все же является по отношению к сфере науки лишь частной, не самой первостепенной.

Сменившее Верховный Совет Федеральное Собрание за два года своей работы в первом составе (1994-1995) опять-таки не смогло системно заняться законодательной базой науки и научно-технической политики. Правда, принятые им некоторые документы более общего характера частично относятся и к научной сфере. Особенно важны в этом отношении первая часть гражданского кодекса Российской Федерации и ряд актов, где затрагивались вопросы организации и выполнений разного рода федеральных программ. В их число входят закон «О поставках продукции для федеральных государственных нужд», закон «О государственном прогнозировании и программах социально-экономического развития Российской Федерации», постановление правительства РФ, «Об организации работ по реализации Закона Российской Федерации «О поставках продукции...» и указ Президента «О мерах по формированию контрактной системы».

В этих документах сформулированы обшие правовое и экономические принципы разработки и осуществления федеральных программ в том числе научно-технических: определена процедура их формирования и утверждения, установлен конкретный механизм реализации законов. Однако, далеко не все детали отдельных, особенно начальных этапов формирования программ в перечисленных документах прописаны, не ясны, например, вопросы контроля хода программ, ответственности за их выполнение. Нет четкости в самой терминологии - программы президентские, федеральные, государственные и т.д. - разница между ними плохо просматривается.

На уровне президента и правительства принимались помимо отмеченных выше и другие документы, касающиеся сферы науки. В них решались конкретные вопросы текущей научно-технической политики (создание фондов, взаимодействие с зарубежными организациями, меры по материальной поддержке ученых и др.), подчас чрезвычайно важные, но решались отрывочно, бессистемно, поскольку основной закон «О науке и научно-технической политике» по разным причинам запаздывал и был оформлен лишь в 1996 году.

В нем отражены все основные принципиальные вопросы осуществления научно-технической деятельности в РФ, взаимоотношений между государством и субъектами такой деятельности, обязательства первого и права последних,

предусмотрено создание института научной экспертизы и научных конкурсов при выполнении государственных программ, развитие фондов, в том числе зарубежных, для финансовой поддержки научной деятельности, определен порядок выработки стратегии научного развития страны на долгосрочный и краткосрочный период. Такой закон общего характера необходим не только сам по себе, но и в качестве базы, на основе которой должны появиться многие другие законы, конкретно регламентирующие все аспекты функционирования научно-технической сферы и образующие в своей совокупности своего рода российский кодекс о науке. Уже в приложении к закону «О науке и научно-технической политике» предусмотрено принятие восьми такого рода «конкретизирующих» федеральных законов и девяти нормативно-правовых актов и пакетов актов правительства Российской Федерации. Среди последних -Доктрина развития российской науки. Приоритетные направления развития науки и техники, перечень критических технологий федерального уровня, акты, определяющие правовой статус Российской академии наук и отраслевых академий, акт, регламентирующий инновационную деятельность.

Часть этих задач уже решена. Правительство утвердило семь следующих приоритетных направлений развития науки России:

1. Информационные технологии и электроника.

2. Производственные технологии.

3. Новые материалы и химические продукты.

4. Технологии биологических и живых систем.

5. Транспорт.

6. Топливо и энергетика.

7. Экология и рациональное природопользование.

Кроме того, отдельным пунктом в перечне были также выделены фундаментальные исследования, поставленные на первое место. Таким образом формула приоритетов выглядит как “один плюс семь”. Далее, каждое из направлений конкретизировано на уровне технологий. Из нескольких сотен технологий в качестве критических выбраны семьдесят. При их отборе исходили прежде всего из того, как они влияют на качество жизни, конкурентоспособность отечественных товаров и услуг, приведет ли их использование к появлению принципиально новых материалов и оборудования.

Оценивая состояние законодательной и нормативной базы науки России на начало 1996 г., авторы считают, что некоторые важные первые шаги по ее созданию сделаны, но она еще очень далека от завершения и совершенства. Высший законодательный орган государства перед наукой в большом долгу, однако в силу общей политической обстановки в стране, в силу разногласий между фракциями Госдумы и между Думой и исполнительной властью, создающих ситуацию нестабильности, ожидать скорого возвращения этого долга вряд ли реально.

Тем большее значение приобретает текущая практическая деятельность основных исполнительных органов, осуществляющих управление наукой в нелегких условиях переходного периода.

До начала перестройки и реформ наука в СССР, как и все другие сферы жизни общества управлялась на основе жесткого планирования сверху и административного силового нажима, подкрепленного всепроникающим партийным руководством. В этом плане ситуация сегодня принципиально иная. Государственные административные и плановые рычаги практически утрачены. Остаются, как и в большинстве стран, два типа управленческих воздействий: политические и экономические. Первые «работают» через постановку целей, выработку приоритетов, юридические установления и общественное мнение, вторые - по каналам прямого и косвенного финансирования субъектов научно-технической деятельности. В условиях экономического кризиса, с одной стороны, и в основном сохраняющейся государственной принадлежности российских научных организаций, с другой, бюджетное финансирование является главным, чуть ли не единственным для

многих институтов, лабораторий и КБ источником средств к существованию и, соответственно, очень мощным рычагом воздействия со стороны государства. Его научно-техническая политика материализуется именно через выделение ресурсов, денег. Кто их получит, тот выживет, кто нет, скорее всего, перестанет существовать в прежнем виде, изменит профиль работ, а то и вовсе исчезнет.

4.Система Финансирования гражданской науки

Основным правительственным ведомством, занимающимся финансированием гражданской науки, а отчасти и военной (в той мере, в которой она выполняет гражданские проекты и конверсионные программы) является Министерство науки и технической аполитики (МНТП), сформированное на основе бывшего Государственного Комитета СССР по науке и технике (ГКНТ).(В конце 1996 года оно преобразовано в Государственный комитет по науке и технологиям- прим.реф.). Авторы специально знакомились с работой этого министерства в 1993 г., брали интервью у руководителей его управлений и отделов. В нижеследующем тексте встречаются фразы, взятые в кавычки. Это - цитаты из высказываний наших собеседников, фамилии не указываются, так как гарантировалась конфиденциальность мнений.

МНТП формирует, согласовывает с Министерством финансов и представляет в Совет Министров бюджетную заявку по разделу «Наука», то есть готовит всю ту часть государственного федерального бюджета, которая расходуется на гражданские исследования и разработки. Через бюджетную заявку проходят средства, выделяемые Российской академии наук, отраслевым академиям, Московскому государственному университету, отраслевым министерствам и ведомствам, а также на финансирование программ, проектов и грантов.

Получается два основных «потока» финансовых ресурсов, один идет в ведомства, включая академии, а второй - в программы. Степень регулирования каждого из этих потоков со стороны МНТП совершенно различна. Первый оно пропускает через свое финансовое управление, собирая, обобщая- и согласовывая с министерством финансов (МФ) заявки ведомств, но не меняя эти заявки по существу их содержания, а второй не только формирует, но и распределяет по программам, проектам, исполнителям, проводя оценку проектов,

отбор и т.д. Другими словами, вторым «потоком» МНТП управляет в полном смысле этого слова.

Собственно говоря, эта ситуация практически совпадает с той, которая существовала во времена ГКНТ. Комитет тогда как бы курировал всю науку страны, не обладая конкретными властными полномочиями по отношению ни к академиям наук, ни к их институтам, ни к институтам отраслевых министерств. В то же время комитет вел и финансировал государственные исследовательские программы, составные части которых в виде отдельных тем включались в тематические планы отраслевых и академических организаций. Бюджет гражданской науки в целом тоже готовился и представлялся в правительство комитетом.

Сосредоточение процесса подготовки бюджетной заявки в руках МНТП является важным элементом в системе управления российской наукой. При оценке этого факта надо иметь в виду несколько обстоятельств.

Во-первых, в связи с тем, что обшие расходы на науку в государственном бюджете реально сократились в несколько раз, те средства, которые образуют первый «поток», выделяются академиям и остальным ведомствам сугубо целевым назначением в качестве так называемого базового финансирования на выживание в условиях связанного с началом реформ экономического кризиса. Раздел бюджета, в котором предусматриваются соответствующие суммы, так и называется «Программа сохранения научного потенциала Российской Федерации». При согласовании бюджетной заявки по этому разделу МФ принимает только зарплату и затраты на содержание зданий и сооружений, канцелярские расходы, но не пропускает ни закупку оборудования, ни экспериментальные работы, ни иные стоимостные элементы научно-исследовательской деятельности, без которых она во многих случаях практически невозможна. Естественно, влиять на содержание такого рода заявок у МНТП нет ни нужды, ни смысла.

Во-вторых, хотя академии и отраслевые научные организации должны проводить свои заявки через МНТП, административно они министерству не подчинены (министерство не назначает руководителей этих организаций, не утверждает планов и т.д., как это было раньше во взаимоотношениях отраслевых министерств с подчиненными институтами). Авторитет академий, многих

академиков, руководителей крупных институтов в инстанциях более высоких, чем МНТП — в правительстве или в администрации президента, у премьера или самого президента - достаточно высок, они могут обращаться туда «через голову» МНТП и чинить последнему немалые неприятности. Это, разумеется, влияет на желание и возможность МНТП вмешиваться в заявки.

В-третьих, между МНТП и исследовательскими институтами стоит солидный бюрократический бастион в виде президиумов академий и аппаратов отраслевых министерств. Необходимость этих ступеней в схеме управления наукой далеко не является очевидной. Но поскольку они есть, то стремятся свою долю руководящей работы получить, и МНТП приходится с этим считаться. Ведь если представить себе (чисто теоретически, на практике такая ситуация сегодня возникнуть не может), что президиум РАН займет по отношению к министерству абструкционистскую позицию, то многие, если не все программы последнего повиснут в воздухе, так как собственной исследовательской базой МНТП практически не располагает.

В-четвертых, сегодня острая нужда институтов в деньгах сверх того прожиточного минимума, который выделяется по программе сохранения научно-технического потенциала РФ, заставляет их самих и их руководство (президиумы, отраслевые министерства) стремится к возможно более тесному сотрудничеству с МНТП как с потенциальным источником дополнительного финансирования проводимых ими ИР в рамках государственных программ. Это обстоятельство в отличие от отмеченных выше не затрудняет, а напротив, помогает МНТП при желании реально влиять на всю тематику и содержание работ институтов, сочетая базовое и программное финансирование.

С учетом всего сказанного, порядок прохождения бюджетные заявок от гражданских исследовательских учреждений можно оценить следующим образом. Потенциально он должен помочь государству в лице МНТП оказывать действенное неадминистративное влияние на содержание и направление деятельности научных организаций, реализовывать государственную научно-техническую политику, коль скоро таковая у государства имеется. В настоящий момент возможности использования данного рычага ограничены, во-первых, в силу сохранительного характера базового финансирования и, во-

13-2746

вторых, из-за наличия промежуточных инстанций между МНТП и институтами - это президиумы академий наук и отраслевые министерства, которые могут иметь свою позицию, не совпадающую с позицией МНТП.

Кто и на каком уровне принимает решения, определяющие распределение средств, проходящих по рассматриваемому «потоку»? В сегодняшних кризисных условиях главная роль тут принадлежит министерству финансов. Объемы запрашиваемых у него денег МНТП определяет «от достигнутого», как это всегда делалось в плановом советском хозяйстве. Базовый, то есть прошлогодний уровень частично индексируется с учетом инфляции. Однако, и согласованные объемы выплачиваются Минфином нерегулярно, не полностью, с большими задержками, временами финансирование идет даже не по кварталам, а по месяцам. В таких ситуациях рассуждать о планировании, механизме принятия решений и прочих нормальных процедурах не приходится. Процесс идет как на пожаре, с экстренным «затыканием дыр», спасением тех, кто либо кричит громче других, либо действительно оказался в наиболее бедственном положении.

Если же отвлечься от «пожарных» условий как от временного фактора, то процедура принятия решений по определению объемов и распределению средств на «базовое» финансирование научных организаций остается такой же, какой она была при прежней системе, за одним исключением: нет партийных органов, которые могли бы вмешаться на любом уровне и которые венчали бюрократическую пирамиду. Это, конечно, важно, но качественных перемен в прежний механизм не вносит. Цепочка: дирекция института — президиум академии (отраслевое ведомство) - МНТП - Совмин сохраняется и работает, как работала. Да и кадровый ее состав по сути дела мало изменился.

Второй «поток» средств, проходит в бюджетной заявке и самом бюджете как «финансирование программ, проектов и грантов». В этом подразделе выделяются фонды поддержки науки, а затем идет группа «федеральные научно-технические программы», которые, в свою очередь, делятся на семь видов, и каждому из них отводится своя строка:

- государственные научно-технические программы;

- важнейшие народнохозяйственные программы и проекты;

- международные программы и проекты;

- программа развития государственных научных центров;

- программа развития университетов России;

- программа развития инновационной инфраструктуры науки (технопарки, технополисы, инкубаторы бизнеса);

- финансирование региональных центров и программ.

Первые три типа программ значатся в бюджете России с

момента распада СССР, они «перекочевали» туда с небольшими изменениями из союзного бюджета, а последние четыре появились впервые в 1993 г.

Самой крупной по объемам выделяемых ресурсов является строка, отведенная государственным научно-техническим программа (часто они фигурируют также под другим названием - “федеральные целевые программы”), на нее приходится более половины всех денег, фигурирующих в данном подразделе, и несколько более четверти всего бюджета науки. На 1992-1994 гг. в перечень государственных научно-технических программ входили 36 наименований, курируемых МНТП, и еще 4, курируемых отраслевыми ведомствами. К последним относятся Космическая программа, которую «ведет» Российское космическое агентство, программа Развития гражданской авиации, подведомственная Госкомитету по промышленной политике, затем Экологическая безопасность России, где государственным заказчиком выступает Минэкологии, и последняя — Создание и освоение в 1992-1997 гг. лекарственных средств и изделий медицинского назначения, руководит которой Минздрав РФ. Две последние программы фигурируют в перечне с 1993 г.

Анализ номенклатуры программ, которые ведет МНТП, свидетельствует о том, что она не может рассматривать как логично упорядоченный свод приоритетных направлений развития науки в России. Перечень выглядит эклектично и разнокалиберно, под него легко можно подвести все, что угодно. Он ведет свое происхождение от набора важнейших программ, разработанных в конце 80-х годов ГКНТ. Тогда таких программ было примерно вдвое больше. Затем список несколько раз пересматривался в сторону формального сокращения числа пунктов, но не по существу. Что-то объединяли, что-то переименовывали и в итоге получили конгломерат названий, покрывающий фактически сложившуюся ситуацию, отражающую не столько объективные потребности и возможности науки России,

13*

сколько «пробивную силу» различных ведомств, организаций и авторитетных в бюрократических кругах личностей.

Ситуация с разработкой приоритетов и соответствующих им программ в МНТП весьма трудная. Провести серьезный анализ положения, подготовить методологическую основу и как-то упорядочить, регламентировать процесс, организовать его нормативную базу, пытается Отдел государственной научно-технической политики, функционирующий в составе Управления экономического и правового регулирования научно-технического прогресса. Им привлечены несколько групп ученых. Некоторые первоначальные прикидки и результаты свидетельствуют о том, что проблема заслуживает самого пристального и безотлагательного внимания. Например, изучение тематики проектов, финансируемых по программам развития энергетики, и сопоставление ее с приоритетными задачами, вытекающими из анализа актуальных сегодня энергетических проблем, показали, что совпадение ничтожно мало - порядка 5-7% - и то не сегодня, а где-то после 2000 г.(с.252).

Пользуясь словами одного из сотрудников МНТП, “определение приоритетов и их поддержка потенциально опасны для уже существующих и действующих структур - отраслевых управлений министерства науки, советов по программам и т.д. Пересмотр приоритетов теоретически может повлечь за собою ломку этих структур. Отсюда — сильное сопротивление и малая вероятность успеха. Аналитическая работа продолжается и будет продолжаться, «но жизнь заставляет делать нечто иное - обосновывать уже существующее положение. Какой-либо законодательной базы, на которую можно было бы опереться в попытках реформировать сложившуюся систему, нет. Изменить что-либо крайне сложно”(там же).

В то же время работа МНТП по государственным научно-техническим программам организована по схеме, которая, по крайней мере внешне, вполне отвечает существующим в мире стандартам. Программы распределены по отраслевым управлениям. По каждой программе создан Научный совет, в который входят представители ведущих научно-исследовательских организаций, занимающихся соответствующей проблематикой. По некоторым программам в области фундаментальных наук (например “Физика высоких энергий”) помимо Научного совета есть Комитет научной политики

программы, куда входят представители не только российских, но и зарубежных, а также международных организаций. Далее, любая программа разделяется на направления и по каждому направлению есть свой Научный совет. Эти советы выполняют основной объем работ по экспертизе и конкурсному отбору проектов, проверке работ, оценке результатов. Совет по программе в целом — орган скорее декоративный, чем рабочий. Но у него есть бюро, куда входят председатель, заместители, ученый секретарь и председатели советов по направлениям. Бюро собирается 1-2 раза в год и главным для него вопросом является распределение денег, выделенных на программу по отдельным направлениям. Все эти советы, комитеты и т.д. позволяют привлечь к решению проблем, связанных с осуществлением той или иной программы, довольно широкий круг представителей научной общественности.

Приблизительно те же формы привлечения ученых для консультаций органов исполнительной власти при решении проблем распределения бюджетных ассигнований используются и в других странах, и процедуры их работы тоже примерно совпадают. Но форма есть форма, она сама по себе не определяет содержания, эффективности, объективности принимаемых решений. Тут очень многое зависит от конкретных личностей, от традиций, от общего характера системы и многих других социокультурных, экономических, юридических и политических факторов.

Вторая группа программ — так называемые “Важнейшие народно-хозяйственные программы и проекты”. Пышное название типа лозунга сохранилось с прошлых времен, в обиходе их называют проще — “госзаказ”. В качестве государственного заказчика выступает само МНТП. Здесь консультативного обрамления-не требуется, решение по поступающим от организаций заявкам принимают руководители отраслевых, проблемных или функциональных управлений и министерства в целом. Объемы «госзаказа» распределяются между управлениями так же, как это делалось в ГКНТ. По данному каналу расходуется порядка 10% выделяемых на науку бюджетных средств. По существу тот же порядок, что и по»госзаказу» работает во всех, остальных типах руководимых МНТП программ, включая международные.

Еще один канал «программного» финансирования -это использование резерва министерства, который предусматривается

бюджетом в размере примерно 1,2-1,3% от общей суммы затрат на науку. Если проект не попал ни в какую программу или госзаказ, организации или непосредственно разработчик может обратиться в МНТП и по решению его руководства (начальники управлений, заместители министра) получить деньги из резерва. Резервы предусматриваются и в отраслевых министерствах.

При финансировании из резерва, из госзаказа, а иногда и по государственным научно-техническим программам в качестве исполнителя может выступать не только государственная организация, но и самостоятельные центры, кооперативы, фирмы. Обычно они играют роль посредника между заказчиком (МНТП) и выполняющей работу группой специалистов. Посредник берет себе определенный процент от стоимости работы, но в несколько раз меньший, чем «отбирают» административно-хозяйственные службы государственных институтов, допустим, 15-20% вместо 40-50%. Естественно, реальные исполнители заинтересованы в таком варианте оформления заказа. Через какую организацию заказывать работу, определяют работники министерства.

5.Создание государственных научных центров.

Программа развития государственных научных центров направлена на то, чтобы поддержать и сохранить потенциал крупных отраслевых институтов, необходимых стране, добившихся в свое время серьезных достижений мирового уровня, но оказавшихся сегодня в чрезвычайно тяжелой экономической ситуации. Таких, как например, Государственный оптический институт в Санкт-Петербурге или находящийся там же институт метрологии им.Менделеева - хранитель и разработчик государственных эталонов мер и весов.

Программа начата по указу президента РФ от 22 июня 1993 г. Статус государственного научного центра (ГНЦ) РФ присваивается Советом министров РФ по представлению Межведомственной координационной комиссии по научно-технической политике, перед которой такие центры и должны раз в два года отчитываться. МНТП играет тут роль как бы посредника, которому указом предписано «обеспечивать в приоритетном порядке, начиная со II квартала 1993 г. целевое финансирование программ, выполняемых научными центрами РФ» (с.256-257).

Указ предусматривает не только прямое финансирование выполняемых центрами программ, но и ряд иных финансовых льгот и поощрений: приоритетное выделение Министерством экономики централизованных капитальных вложений отдельной строкой, освобождение от уплаты импортных таможенных пошлин на материалы и оборудование, приобретаемое центрами для своих научных исследований, стимулирование развития исследовательской базы центров за счет дополнительных источников финансирования, улучшение условий оплаты труда сотрудников ГНЦ и т.д.

Дополнительная государственная поддержка охватывает фактически все основные направления деятельности центров. На начало 1996 года статус центра имел 61 институт.

Перечень ГНЦ РФ охватывает 14 ведомств различных направлений, включая даже Российскую академию наук, ее сибирское отделение и Российскую академию сельскохозяйственных наук.

В составе центров очевидно проступает стремление государства удержать практически все современные направления научно-технического прогресса. Подавляющее большинство ГНЦ РФ - это организации ВПК, пытающиеся в условиях реформ разработать и реализовать конверсионные программы, которые позволили бы им как-то встроиться в мирную экономику. До реформ почти все эти институты были в основном крупными «почтовыми ящиками» с десятками тысяч работающих и хорошо поставленной системой опытных производств, хорошо оснащенных современным, в значительной части импортным оборудованием. До 80-90 процентов заказов и финансирования поступало от военных министерств и организаций.

В ходе реформ военные заказы сократились в десять-пятнадцать раз, и в то же время непомерно возросла плата за коммунальные услуги; электроэнергия, допустим, подорожала в 250 раз, а стоимость воды выросла до 15000 руб, за 1 м3. Коммунальные платежи превратились в подлинный бич институтов, и основная часть денег, поступающих от государства, уходит именно на эти цели, хотя Миннаука стремится обеспечить при финансировании ГНЦ программно-целевой подход. От центров требуются тематические планы, программы работ по каждой теме, и все это в принципе должно контролироваться примерно с той же степенью подробности,

с какой раньше министерства контролировали свои институты. На деле программно-целевой принцип выдерживается слабо.

Решением правительства статус государственного центра присваивается на два года. В то же время жизнь показывает, что двух лет для осуществления хотя бы частичной конверсии и для того, чтобы встать в финансовом плане на самостоятельное обеспечение явно недостаточно. Отечественная промышленность в глубоком кризисе, о поддержке ИР и внедрении новых разработок практически не помышляет, даже если эти разработки в перспективе сулят неплохие дивиденды. Обновляться предпочитают (те, кто имеет на это средства) за счет покупки оборудования и технологий за рубежом. В собственную науку наша промышленность традиционно верит плохо.

Помимо господдержки основными источниками средств для разработки конверсионных проектов, а у каждого из ГНЦ есть не менее десятка такого рода предложений, выступает Российский фонд фундаментальных исследований, фонд Сороса и зарубежные партнеры, с которыми удается установить контакт и довести дело до контракта на совместную деятельность или просто до заказа. Чаше других среди иностранных партнеров выступает Китай, Индия, Южная Корея, но достаточно часто попадаются и совместные проекты с западноевропейскими странами и США.

6.Формирование и реализация региональной научно-технической

политики.

Под региональной научно-технической программой авторы понимают систему мероприятий юридического, экономического, организационного и политического характера, направленных на развитие экономического потенциала и повышения качества жизни населения конкретной территории - области, края, объединения областей типа Сибирского соглашения.

Надо сказать, что в определении региональной программы понятия наука и техника могли бы и не присутствовать, ибо они не выступают в данном случае как самоцель. Если бы сегодня можно было добиться решения задачи подъема экономики и уровня благосостояния без ускоренного развития научно-технической сферы, она осталась бы в стороне, и разработчики региональных программ не обращали бы на нее внимания.

Однако на современном этапе для развитых стран путь к росту богатства лежит главным образом через научно-технический

прогресс. В области трудоемких производств передовым странам невозможно конкурировать с остальными - дешевизна рабочей силы в последних обеспечивает им неоспоримое преимущество. Преимуществом передовых стран является их научный потенциал, который позволяет организовать перестройку экономики на основе наукоемких производств.

Наукоемкие отрасли наиболее эффективны с точки зрения решения проблемы занятости, они требуют хорошо развитой, богатой инфраструктуры (коммуникации, сервис всех видов и т.д.), и поэтому создание одного рабочего места в таких отраслях влечет за собой, по американским данным, появление 5—6-ти рабочих мест в сфере обслуживания. Еще одно преимущество наукоемких отраслей состоит в том, что они, как говорят американцы, являются «беспривязными» — потребляют мало сырья и географически не должны быть привязаны к месторождениям полезных ископаемых. Продукция их обычно имеет сравнительно небольшие габариты и вес, ее можно транспортировать самолетами или автомобилями, так что нет привязки и к таким крупным транспортным артериям, как железные дороги или реки. Наукоемкое производство можно разместить в районах, отобранных по иным соображениям, в том числе с учетом красот природы и экологической чистоты. Наконец, наукоемкие отрасли объективно предоставляют очень благоприятные возможности для малого и среднего бизнеса. В силу перечисленных причин примерно с конца 70-х - начала 80-х годов регионализация научно-технической политики, передача ряда полномочий в этой сфере от центра в регионы, активное подключение местных властей к «наукофикации» экономики на подопечных территориях стали одним из важнейших направлений деятельности правительств США, Японии, ФРГ, Франции.

В РФ эту проблему МНТП начало целенаправленно решать с 1992-1993 гг. В составе министерства было организовано специальное подразделение - отдел региональной научно-технической политики, кроме того, был создан Межведомственный совет РАН и МНТП по региональной научно-технической политике и взаимодействию с высшей школой, а также рабочий орган этого Совета - Центр регионального научно-технического сотрудничества «Ренатехс». «Ренатехс» состоит при президиуме РАН, но на правах юридически самостоятельного предприятия. Центр активно и постоянно

14-2746

сотрудничает с МНТП, Минэкономики, Минвузом, другими министерствами, в том числе ВПК, и, конечно, - с региональными органами управления, предприятиями и вузами на местах, местными научными учреждениями.

Постепенно образуется и отлаживается сеть местных организаций занимающихся проблемами научно-технического развития территорий. Все эти организации являются фактически исполнительными органами местных администраций, хотя названия и статус у них различны, от АО до просто центра в составе местной исполнительной власти.

По аналогии с Межведомственным советом РАН и МНТП в регионах созданы подчиненные ему (не строго административно) региональные Советы по научно-технической политике (Северо-Западный, Нижневолжский, Республики Карелия, Московский областной, Иркутский, Ставропольский, Центрально-Черноземный, Средневолжский, Кабардино-Балкарский, Владимирский, Томский), всего пока 11 Советов. А по аналогии с «Ренатехс» и в его методическом подчинении образованы 8 Региональных научнокоординационных центров, 6 из которых связаны с региональными Советами, а два (Брянск и Тула) работают напрямую с «Ренатехс».

Федеральное правительство через МНТП выделяет на региональные программы порядка одного процента от всех расходов на науку. МНТП финансирует эти программы и проекты на условиях паритета с местными властями, которые должны выделить не менее половины затрат. Больше половины — можно, если меньше — -министерство воздерживается от предоставления средств.

В задачи «Ренатехс» входит: экспертиза всех региональных программ и проектов, анализ этого массива материалов, создание компьютеризованной информационной базы данных о региональных программах и научных потенциалах, подготовка кадров для региональных департаментов науки и техники, всесторонняя (кроме финансовой) помощь регионам в организации там инновационной деятельности. Кроме того, центр должен принимать участие в разработке всех правительственных, методических и прочих документов, касающихся региональной научно-технической политики. Сам «Ренатехс», поскольку имеет статус самостоятельного предприятия, базового финансирования ни от РАН, ни от МНТП не получает. Ему оплачивается экспертиза программ и проектов (платит

МНТП), аналитические материалы, информация, выделяются средства на проведение заседаний Межведомственного совета, семинаров, конференций, издание информационных и методических материалов.

Созданный механизм формирования и реализации региональной научно-технической политики является важной и перспективной составляющей российской государственной научно-технической политики в целом,с учетом того, что в соответствии с конституцией РФ наука находится в совместном ведении центральной власти и субъектов федерации.

Естественно, что в условиях жесточайшего дефицита финансовых ресурсов в научно-технической сфере региональные структуры проявили к новому источнику средств очень большой интерес. В 1993 г. Межведомственным советом было рассмотрено 76 научно-технических программ, включавших 1215 проектов, и 51 отдельный проект. Около 60% проектов было рекомендовано для финансирования. В 1994 г. предложения об участии Миннауки России в финансировании региональных научно-технических программ поступили от 74 регионов. Межведомственный совет рассмотрел 1421 проект и 63% из них рекомендовал для финансирования. Объем финансирования региональных программ в 1993 г. составил более 10 млрд. руб., в том числе свыше 6 млрд. руб. поступило из средств субъектов федерации. В 1994 г. финансирование только из госбюджета науки было рекомендовано в объеме более 16 млрд. руб. (с.266-267). Есть немало примеров удачного выбора проектов и успешного их развития, причем не только на региональном, но и на межрегиональном уровне. Из числа последних — проект Тула-Ямал, к которому присоединились и Алтайский край, и Ленинградская, Кировская области, Москва. Речь идет об использовании научно-технического потенциала и производственных возможностей расположенных в перечисленных регионах предприятий ВПК для создания современного оборудования нефтедобычи и перекачки нефти, необходимого Газпрому и способного заменить импортируемые модели.

О программе технопарков и технополисов, ее успехах и неудачах, по мнению авторов, судить еще рано. Международный опыт свидетельствует о том, что для становления столь сложной организации, как научный или технический парк, а тем более

14*

технополис, требуется достаточно длительное время, минимум 5, а то и 10 лет. Правда, вся внешняя атрибутика формируется достаточно быстро. У нас наибольшую активность проявили крупные вузы, столичные и провинциальные, что вполне соответствует развитию подобных структур и в зарубежных странах, где большинство парков возникло при солидных университетах. В Москве, например, технопарки организованы при Московском государственном университете, Московском институте электронной техники, Московском авиационном институте, Московском энергетическом институте и Московском инженерно-физическом институте.

Судьба технопарков в России, судьба соответствующей программы Миннауки решающим образом будет зависеть от внешних по отношению к самим паркам условий - от развития рыночных отношений в стране, выхода экономики из кризиса, оживления производства и финансовой инвестиционной активности, от стабильности политической ситуации, что в настоящее время является ключевым моментом, определяющим все остальные стороны жизни общества и перспективы реформ как таковых. То, что создана определенная инфраструктура, накоплен некоторый опыт — это положительные моменты, достигнутые во многом благодаря усилиям и финансовой помощи МНТП в рамках рассматриваемой программы. Ну, а будущее ее столь же туманно, сколь туманно и будущее всей России.

7. Механизмы принятия решений на государственном уровне

Если говорить в целом о системе принятия управляющих решений на ступени министерств и подобных им ведомств, то она выглядит следующим образом: крупные решения политического плана принимаются на уровне министров и их заместителей, в то время как главным звеном, формирующим подавляющее большинство конкретных решений, а именно от них и зависят реальные судьбы проектов, являются управления МНТП и аналогичные им структуры в системе отраслевых министерств. Соответственно, начальники управлений и их заместители образуют группу руководителей, чья позиция и мнение являются определяющими. Руководители более высокого уровня — заместители министров, министры и выше — могут вносить и иногда вносят какие-то коррективы в подготовленные' управлениями материалы, могут инициировать какой-то отдельный проект или, напротив, прекратить

его поддержку, но общая картина в связи с такого рода эпизодами меняется мало, главная «кухня» работает в управлениях.

В этой связи авторы приводят результаты опроса, проведенного ими среди руководителей управлений и их заместителей в 1993 году с целью выявить отношение этой категории руководителей к состоянию российской науки и ее перспективам. Опрос, в числе прочего, показал «..негативную оценку существующей системы и понимание необходимости принципиальных изменений, но оказалось очень трудным выяснить, какие именно изменения надо было бы в систему внести.. Очевидно, что проблема оптимальной для российских условий модели управления наукой МНТП к моменту опроса не была проработана» (с.274).

Оценивая в целом министерскую систему управления наукой РФ, авторы подчеркивают три момента, касающиеся ее недостатков.

Во-первых, вопрос о приоритетных направлениях и проектах. Все понимают, что страна не в состоянии эффективно «тянуть» весь фронт современной науки, как это пытался делать находившийся в самоизоляции от остального мира СССР. Нужен серьезный пересмотр «наследства» с учетом возможностей международного разделения труда в научной сфере. Пока же продолжается практика действий «от достигнутого», и реальной перестройки шкалы приоритетов не происходит.

Во-вторых, принципиально неверной и потенциально опасной для развития науки является ситуация, при которой МНТП и смыкающиеся с ним бюрократические структуры отраслевых министерств по существу являются бесконтрольными распорядителями ресурсов. Разделения властей в данной сфере нет. Исполнительная ветвь сама решает, что исполнять и как исполнять, а спросить с нее за результаты, объективно оценить их некому. Система, при которой принятие решений и контроль за их исполнением замыкаются в одном ведомстве, вряд ли может действовать эффективно и представляет собою благодатную почву для злоупотреблений разного рода.

В-третьих, система перегружена бюрократическим балластом, стоящим между источником средств (госбюджетом) и непосредственными исполнителями исследовательских проектов, реально работающими учеными.

8.Фонды поддержки научной деятельности.

Появление фондов поддержки науки авторы оценивают как одно из серьезных достижений реформ. Подробно они рассматривают деятельность одного из них - Российского фонда фундаментальных исследований (РФФИ),который был создан в апреле 1992 г. указом президента РФ как «самоуправляемая государственная организация, основной целью которой является поддержка фундаментальных исследований в стране при соблюдении принципов свободы научного творчества» (с.276).

Создавая РФФИ, российское правительство и Российская академия наук опирались на многолетний опыт зарубежных стран, где разного рода фонды, государственные и частные, успешно действуют на протяжении многих десятилетий. Основной моделью послужил Национальный научный фонд (ННФ) США, организованный в 1950 г. и являющийся главным правительственным ведомством, отвечающим за развитие фундаментальной науки в стране.

Схема управления РФФИ очень близка к принятой по отношению к ННФ. Высшим органом является Совет Фонда, единственно полномочный решать основные вопросы научной политики, финансовой и организационной деятельности. В состав Совета входят председатель Фонда, два его заместителя, ответственный секретарь и 24 члена Совета — ученые, представляющие различные области знаний, работающие в исследовательских организациях разных ведомств и в разных регионах России. Председатель Фонда назначается президентом РФ, а члены Совета - правительством. Срок полномочий председателя и Совета - три года, более двух сроков подряд занимать эти посты нельзя.

Постоянно действующим исполнительным органом РФФИ является Исполнительный комитет, куда входят председатель, заместители его, ответственный секретарь и руководители основных административных подразделений - программ и отделов. Программ, определяющих главные направления деятельности Фонда, семь — физика и астрономия; математика, механика и информатика; химия; биология и медицина; науки о Земле; гуманитарные и общественные науки; создание информационных систем и баз данных для выполнения фундаментальных ИР. Каждая программа ведется небольшим административным аппаратом, при котором есть

Экспертный совет (30-40 человек) и большая группа независимых и не являющихся сотрудниками Фонда экспертов (200-300 человек). Отделы же являются небольшими функциональными звеньями, обеспечивающими текущую работу организации (плановофинансовый, организационный, научно-методический,

международных связей и т.п.). Аппарат РФФИ в целом немногочисленен, порядка 60 человек.

Приведенный выше перечень программ, принятых РФФИ под свою опеку, достаточно широк и по существу перекрывает весь дисциплинарный спектр современной науки. Тем не менее в 1994 году был образован самостоятельный Российский гуманитарный научный фонд (РГНФ) по образу и подобию РФФИ.

Была ли необходимость в создании такой организации — вопрос весьма спорный. С одной стороны, казалось бы, чем больше разных фондов, тем для науки в целом лучше. Но это верно в том случае, если фонды аккумулирует средства из разных источников, как это имеет место в тех же Соединенных Штатах, где наряду с ННФ действует множество частных, местных, региональных организаций такого типа, как узко специализированных (среди частных много фондов, поддерживающих конкретную узкую область медицины), так и универсальных.

В нашем же случае источник денег один и тот же — государственный бюджет науки, так что речь идет не о привлечении дополнительных ресурсов, а лишь о том, кто и как делит уже имеющиеся. Такую проблему вполне можно было разрешить в рамках РФФИ, оговорив, допустим, в уставе долевое распределение финансирования между естественными и гуманитарными программами и не создавая нового Фонда .

По мнению авторов, фонды поддержки науки как структуры, участвующие в управлении этой сферой, имеют целый ряд объективных преимуществ по сравнению с деятельностью учреждений типа министерства или президиума РАН. В чем эти преимущества? Министерства работают в первую очередь с опекаемыми ими научными организациями разного калибра и достоинства, а фонды - непосредственно с учеными или группами ученых, подавших заявку на финансирование своего проекта. Поэтому первых заботит главным образом сохранение структур, а последних — научные достоинства проекта.

Отсюда уровень конкурсное™ в фондах гораздо выше, конкурентность является основным принципом поддержки, а «... конкурс обеспечивает объективность: большое число независимых и часто сменяемых экспертов — это защита от персональной и ведомственной пристрастности, защита и от пристрастий тематических, что для фундаментальной науки важно необычайно».

Естественно, дотации (гранты) фондов распределяются по стране неравномерно, но ведь неравномерно распределен и научно-технический потенциал в целом, особенно фундаментальная наука. Примерно 60 % работ, получающих поддержку РФФИ, выполняется в системе РАН, порядка 50% - в Москве.

Принцип отбора объективно лучших проектов дает очень полезную информацию о том, «кто есть кто» в российской науке, помогает оценить институты, научные школы, регионы. Одни институты получают десятки фантов, и от российских, и от зарубежных фондов, другие — единицы, а иные вообще не могут добыть средств по этим каналам, так сказать, «по гамбургскому счету». В принципе такого рода информация может быть чрезвычайно полезной для управленческих структур, занятых реформированием науки РФ.

Очень важной является способность Фонда поддержать новое, потенциально многообещающее и оригинальное направление, которому, как это всегда бывает и у нас, и повсюду, крайне трудно пробиться через заслоны устоявшихся взглядов, школ и учреждений. Фонды обладают гибкостью, невозможной для государственных бюрократических структур.

Короче говоря, фонды могут быть и во многом уже являются своего рода важными регуляторами в системе управления развитием научно-технического потенциала страны.

Финансирование исследовательских проектов является не единственным направлением их деятельности. Они также поддерживают развитие экспериментальной базы, создание информационных систем, сетей и баз данных для научных работ, издательские проекты по результатам финансируемых исследований, проведение симпозиумов и конференций в России и участие российских ученых в аналогичных международных мероприятиях, издание научных журналов, организации экспедиций и, наконец,

создание Центров коллективного пользования (ЦКП) уникальными приборами и оборудованием.

Фондов поддержки науки в РФ уже довольно много, они разнообразны по названиям и масштабам деятельности. Подавляющее большинство их финансируется государством из федерального или из местных бюджетов. Одним из немногих примеров иного принципа финансирования является Фонд технологического развития (ФТР), средства которого складываются из отчислений от хозяйственной деятельности (прибыли) предприятий. По этой причине ФТР должен бы быть полностью независимым от ведомственных структур. Но фактически дело обстоит иначе, и Фонд представляет собою как бы специфическое подразделение Миннауки. Председателем его правления является заместитель министра науки и технической политики, исполнительным директором — заместитель начальника управления экономического и правового регулирования того же министерства, регламент Фонда утвержден МНТП и предусматривает такую процедуру, при которой министерство играет ключевую роль в решении вопросов отбора и финансирования проектов. Кроме того, этот порядок предусматривает заключение трехстороннего договора на выполнение работы - между ФТР, руководителем проекта и организацией, в которой этот руководитель работает. Деньги перечисляются организации, и лишь с ее согласия исследовательский коллектив может иметь внутренний субсчет или свой субрасчетный счет в банке. Договор предусматривает ответственность организации, в том числе финансовую как за выполнении работы, так и за правильность ведения бухгалтерской отчетности исполнительским коллективом, а также жесткий контроль со стороны самого Фонда за ходом работ с ежегодными аудиторскими проверками и отчетами. Короче говоря, в этом случае прохождение и выполнение проектов довольно плотно упаковано в традиционные бюрократический обертки.

К фондам поддержки науки примыкают фонды помощи развитию инновационной деятельности. Примером таковых является Фонд содействия развитию малых форм предприятий в научно-технической сфере. Фонд опять-таки государственный. В 1995 г. по предложению Государственной Думы и Миннауки правительство РФ внесло в директивные документы Фонда (ранее правительством же

15-2746

утвержденные) изменения, предусматривающие увеличение направляемой в Фонд доли средств государственного бюджета с 0,5 процента до одного процента всех выделяемых на науку финансовых ресурсов. Правда, госбюджет является не единственным источником доходов ФТР. Кроме бюджетного финансирования к доходным статьям относятся возвратные средства, включающие компенсацию инфляционных потерь, плата за экспертизу и проценты банка, в котором Фонд имеет свои счета. В 1995 г. Фонд получил из госбюджета 23416,6 млн. руб. (73 процента от запланированного объема), а его суммарные доходы составили 33185,4 млн.руб.(с.290).

На финансирование проектов Фонд израсходовал 30873,0 млн.руб., а на развитие инфраструктуры (выставки, рекламно-издательская деятельность, подготовка кадров, лизинг оборудования, экспертиза проектов) — 2336,5 млн. руб. (там же). Фонд, в основном, оказывает финансовую поддержку малым и средним предприятиям на возвратной основе. На безвозвратной основе средства выделяются на проведение выставок, образование и подготовку кадров, на информационное обеспечение. Величина процентов, устанавливаемая за заем, колеблется в зависимости от сферы, в которой работает малое предприятие. Диапазон колебаний процентных ставок - от 0 до 80 процентов годовых. Под низкие (до 20 годовых) проценты займы предоставляются малым предприятиям, функционирующим в сфере образования, медицины и фармакологии, а также тем, кто производит и продает принципиально новые изделия. Регулярно работающие с Фондом клиенты могут получить краткосрочный заем на закупку сырья и материалов для запуска производства, получить от Фонда оборудование в лизинг. Фонд работает со многими регионами РФ, от Москвы до Магадана, имеет 49 региональных представительств. В конце 1995 г. доля проектов от регионов в общем объеме финансируемых Фондом проектов составила 62,2 процента. Часто финансирование осуществляется на паритетных началах с региональной администрацией.

Оценивая деятельность российских фондов в целом, авторы отмечают, что эта новая для нас форма организации и поддержки научной деятельности полностью прижилась в системе управления наукой России, набирает опыт и уже сегодня охватывает весь цикл нововведенческой активности, от фундаментальных исследований до выхода на рынок новой наукоемкой продукции. Несомненно, у

фондов поддержки есть хорошие перспективы развития. Пока вся эта деятельность разворачивается на государственные средства, частный отечественный капитал, а он уже существует и немалый, пока участие в этой работе практически не принимает. Так что тут есть большие резервы.

И учиться работать российским фондам поддержки научных исследований сегодня есть у кого. Реформы в нашей стране находят широкую международную поддержку, и в ходе реформ начат и расширяется процесс интеграции науки российской в мировую систему науки. Последняя не заинтересована в том, чтобы потерять столь мощное и потенциально плодотворное звено, дать ему разрушиться в результате переживаемых страной экономических и прочих трудностей переходного периода. Соответственно, в оказание благотворительной помощи науке РФ включалось много различных организаций из-за рубежа, национальных, региональных, международных, государственных и частных. Все они работают по принципу фондов поддержки, хотя слово «фонд» может и не фигурировать в официальном названии. О масштабах помощи говорят два факта, В 1995 г. в Москве Международным научным фондом (Фонд Сороса) издан справочник «Международная поддержка российской науки и высшей школы», где перечислено и охарактеризовано более 200 зарубежных организаций, такую поддержку оказывающих [24]. Второй факт: по оценке председателя Российского фонда фундаментальных исследований, академика В.Е.Фортова, « ... примерно на 50 процентов российская

фундаментальная наука финансируется сейчас международными источниками: Фондом Сороса, Международным научно-техническим центром, Международной ассоциацией по' содействию сотрудничества с учеными независимых государств бывшего Советского Союза (ИНТАС) и др.» (с.292).

Фонды в своей совокупности, российские и зарубежные, являются чрезвычайно полезным механизмом в системе управления наукой не только потому, что служат источником финансовых средств. Они могут выполнять и выполняют все более и более отчетливо функцию, пожалуй; более важную вообще, а для нашей науки в ходе реформ особенно необходимую — функцию своеобразного фильтра-регулятора, позволяющего яснее увидеть,»кто есть кто» среди отечественных научных учреждений и школ, а также и

15*

индивидуально, среди ученых. Тем самым они дают прекрасный материал тем, кто реально хочет реформировать нашу науку, сделать ее более компактной, но более сильной, подобно профессиональной армии в сравнении с армией, состав которой набран на основе всеобщей воинской обязанности.

Кроме того, фонды способны играть регулирующую роль и благодаря большей, по сравнению с бюрократическими министерствами восприимчивости к новым серьезным перспективным идеям и направлениям, возможности заметить «точку роста» среди традиционной рутины и вовремя, поддержать ее, создать условия для становления и развития. Эти стороны деятельности фондов поддержки науки заслуживают специального изучения.

Кроме фондов поддержки науки в рассматриваемом подразделе кратко описаны задачи и деятельность еще одного нового звена в системе управления наукой в России - Республиканского исследовательского научно-консультационного центра экспертизы (РИНКЦ), на который возложена государственная экспертиза научных проектов,финансируемых из государственного бюджета.

9На академическом «фронте» научных исследований без существенных перемен.

РАН наряду с другими государственными академиями является важным звеном управления российской наукой. Однако в данной структуре существенных перемен за годы реформ не произошло, она оказалась удивительно прочной, трудно поддающейся изменениям, как всякая структура, сцементированная системой привилегий, охватывающих ее участников.

В 1989-1991 гг., когда в стране широко разворачивалось демократическое движение, происходил распад СССР и формировалась самостоятельная Российская Федерация, волна перемен охватила было и академическое сообщество, вернее его «низы», институты тогдашней АН СССР. В связи с выборами депутатов Верховного Совета и ситуацией, сложившейся вокруг избрания в их число А.Д.Сахарова возник так называемый Клуб избирателей при АН СССР (КИАН)*, представлявший собою по сути дела широкую демократическую оппозицию президиуму Академии внутри последней. Параллельно политической организации научных работников создавались творческие профессиональные союзы, ставившие своей целью защиту интересов ученых. Наконец, возникла

проблема создания Российской академии наук помимо союзной, хотя около 90 процентов членов АН СССР работало в России.

Наиболее существенным и по существу единственным достижением оппозиции стало принятие РАН и конференцией представителей институтов РАН документа «Основные принципы организации и деятельности научно-исследовательского института». Этим документом отменяется Типовой устав академического института, действовавший в годы Советской власти. «Основные принципы» устанавливали право каждого института разработать собственный устав с учетом своей специфики. Устав принимается общим собранием научных сотрудников организации. Единственное требование - он не должен противоречить положениям «Основных принципов». В этих последних впервые были также сформулированы некоторые основные права научного работника: право на публикацию результатов своих исследований, на участие в конкурсах финансируемых проектов, на независимую экспертизу своей работы. Документ также существенно поднимал роль Ученого совета института, превращая его в реально управляющий жизнью последнего орган, утверждающий структуру и штаты организации, ее бюджет, уставы создаваемых при институте коммерческих компаний и т.д.

Еще одно важное положение «Основных принципов» устанавливало новую процедуру назначения директора: его избирает Отделение Академии, но только из числа тех претендентов, которые получили более половины голосов при выборах в институте. Относительно имущества, находящегося в пользовании института, допускалось, что оно может частично принадлежать институту, а частично - Академии.

Однако наиболее радикальные решения, касавшиеся структуры Академии, приняты не были. Имеются в виду предложения на уровне проектов постановлений Верховного Совета, касавшиеся вывода институтов из состава Академии и прекращения материальных льгот, пожизненно представляемых просто за звание действительного члена АН или члена-корреспондента. Будь они приняты, Академия перестала бы существовать в качестве ведомства, руководящего значительной частью российской ученых страны, как это имеет место в других странах. Этого, однако, не произошло. Президиум отстоял и «владение» институтами, и льготы. Его позиция нашла понимание в высших звеньях как законодательной, так и исполнительной власти,

представители которых сами беззастенчиво закрепляли за собою те привилегии, которыми пользовались их предшественники времен господства КПСС, науки, и превратились в общественную организацию наиболее авторитетных

Демократическая оппозиция внутри самой АН, достигнув апогея своей активности в 1991 г., особенно в момент путча и защиты «Белого дома», постепенно сошла практически на нет. С одной стороны, наиболее активные ее руководители постепенно перекочевали в структуры законодательной и исполнительной власти, политические партии, и перестали заниматься вопросами реформ управления наукой. С другой стороны, финансовые беды институтов вызвали значительный отток из них энергичных молодых ученых, сторонников реформирования старой системы. Они уходили в коммерческие структуры, в мир бизнеса или уезжали за рубеж для продолжения научной работы в несравненно более благоприятных условиях.

Что же касается проблемы противостояния союзной и так и не оформившейся окончательно отдельной российской академии, то она разрешилась путем «интеграции» обеих под общим названием РАН на основе примерно удвоения числа вакансий. Высокопоставленные чиновники, научных заслуг не имевшие, но обеспечившие это удвоение, во главе с тогдашним председателем ВС РСФСР Р.Хасбулатовым оказались в числе вновь избранных членов-корреспондентов. В итоге “Российская академия наук, созданная в результате драматического столкновения различных, во многом противоположных интересов, оказалась почти точной копией своей союзной предшественницы... скопированная с АН СССР, РАН унаследовала ее главный порок — независимость руководства от судьбы вверенных ему институтов, что предопределило абсолютную незаинтересованность в переменах» (с.298).

К тому же, в условиях экономического и политического кризиса, нестабильности и неясности перспектив, не только академики, но и большинство научных работников в институтах желали не столько перемен, скольке сохранения прежних спокойных мест. Боясь потерять все они предпочитали синицу в руках журавлю в небе и гораздо больше заботились о собственной судьбе, чем о судьбе российской науки. Проведенные еще в конце 1991 г. социологические опросы в институтах и среди участников учредительной конференции

РАН показали, что большинство научного сообщества России не хотело резких изменений, предпочитая им плавные перемены в рамках Академии. За резкие изменения (имелся в виду выход институтов из академии и создание независимой их ассоциации) высказались лишь 24 процента опрошенных, за плавные — 45 процентов, а 3 процента вообще предпочитали «оставить все как есть» (с.298). С тех пор утечка из научной среды радикально настроенных слоев и ухудшение экономического положения, нарастание угрозы потери всякой работы несомненно усилили консервативные настроения.

Революционных перемен в Академии не состоялось, дело пошло по пути верхушечных косметических реформ и небольших кадровых перестановок. Правда, последние включали смену президента. Им стал сравнительно молодой и раньше известный лишь узкому кругу коллег академик из Екатерибурга математик Ю.Осипов.

С момента образования «интегрированной» РАН руководство Академии проявляло бурную активность только в двух направлениях: во-первых, в попытках всячески «выжимать» из правительства деньги на сохранение своих учреждений и, во-вторых, в организации разнообразных международных связей. В работе по первому из этих направлений особых успехов достичь не удавалось, поскольку у государства денег было все эти годы мало, а необходимых расходов гораздо больше.

На втором из направлений - установлении международных контактов - успехи РАН гораздо весомее. Здесь сложилась система договорных отношений практически со всеми крупнейшими научными центрами мира. Действует 87 собственных соглашений Академии о сотрудничестве, РАН участвует в исследовательских работах по 40 межправительственным договорам, является членом 236 международных организаций. Кроме того, институтами Академии подписано более 400 протоколов о прямом сотрудничестве с зарубежными партнерами. Открыт ряд филиалов российских институтов за границей, создаются совместные международные лаборатории (с.301).

Что же касается реорганизации самой Академии, то тут дела обстоят ни шатко, ни валко, а по существу делается очень мало. Ряд лет ведется так называемый «анализ сети научных учреждений РАН». Теоретически целью такого анализа и реальным его результатом

должна была бы быть оптимизация этой самой «сети», объединение части институтов сходных направлений, закрытие ряда организаций, вообще оздоровление Академии, освобождение от «балласта» и концентрация усилий на наиболее перспективных проектах, существенное усиление поддержки творчески и эффективно работающих коллективов и отдельных ученых. Но тут затрагиваются личные интересы всех, от академиков до рядовых сотрудников. Такого рода работу мы делать никогда не умели, не получается она и сейчас. Дальше закрытия некоторых «неперспективных» тем, переориентации отдельных лабораторий и иных небольших подразделений внутри институтов —дело практически не заходит.

На общем крайне неблагополучном фоне есть и немного светлых пятен. После ряда лет сокращения общего числа аспирантов в 1995 г. их численность выросла на 380 с лишним человек и составила 4376. Замедлился темп сокращения средней численности сотрудников РАН, на 26 процентов увеличился прием в докторантуру, число защищенных кандидатских и докторских диссертаций осталось на уровне 1994 г., так что число докторов выросло (эту тенденцию мы отмечали выше и для 1991-1993 гг.). В кадровой ситуации основной бедой остается старение—увеличение среднего возраста научных работников в системе РАН. Наблюдается острый дефицит 30-40-летних ученых, вследствие чего во многих коллективах начинает нарушаться принцип преемственности.

В заключение раздела и монографии авторы делают следующие основные выводы.

1. Изменения, произошедшие за годы реформ в российской науке,можно сгруппировать по трем основным категориям: политические, экономические и структурные трансформации научно-технического потенциала. Все они инициированы не в научном сообществе, не внутри сферы науки, а являются результатом внешних воздействий, результатом тех качественных сдвигов, которые произошли в российском обществе в целом, и на которые данная сфера как часть общества должна была реагировать. И все же степень зависимости от внешних условий .существования и деятельности у каждой из выделенных категорий различна. Политические и экономические перемены связаны с этими внешними факторами прямо и непосредственно. Что же касается структурных сдвигов, то они в определенной степени вторичны, и в большей мере являются

внутренним делом науки, больше зависят от специфических особенностей самой данной сферы общества.

2. К категории политических изменений относятся, во-первых, освобождение науки от идеологического диктата КПСС, искажавшего саму суть научного знания как честного и беспристрастного отражения объективной действительности, и, во-вторых, принципиальное изменение уровня взаимосвязей российской науки с мировой, начало превращения ее в одно из крупных, важных и естественным образом взаимодействующих с остальными звеньев единой мировой системы обретения нового знания о природе и обществе. Эти изменения имеют огромное значение для всех дисциплин, как гуманитарных, так и естественных. Однако, особенно важны они для гуманитарных и общественных наук социальнофилософского и социально-экономического плана. Многие их отрасли по сути дела возродились благодаря реформам.

Одна из оборотных сторон медали интернационализации российской науки, о которой часто спорят, - это так называемая «утечка умов». К сожалению объективно оценить данное явление невозможно, так как реальной статистики -нет. Вообще же говоря, через эти болезни «утечки« проходили многие страны -Великобритания, Франция, Италия и др. — и страдали до тех пор, пока в собственной науке не было создано достаточно комфортных условий работы. Особо крупных неприятностей болезни эти не приносили. Достаточно легко переносят их Индия, Китай, которые страдают «утечкой специалистов» много десятков лет, хронически.

3. Экономические изменения, произошедшие с наукой РФ за годы реформ, обусловлены, во-первых, резким и многократным сокращением государственного финансирования и, во-вторых, развитием рыночных отношений в той мере, в какой они охватили экономику и другие сферы жизни общества.

Падение финансовой государственной поддержки до недопустимого для развитой страны уровня - 0,41% от ВВП в 1995 году - естественно, очень опасно, оно ставит фундаментальные исследования и все прочие виды ИР, не имеющие прямой сиюминутной коммерческой выгоды, в крайне трудное положение.

В тоже время благодаря реформам и в ходе реформ наука России обрела многоканальное ть финансирования -

государственные федеральные и региональные фонды поддержки,

16-2746

роль которых быстро возрастает, что надо расценивать по целому ряду причин (не только из-за денег) как безусловное благо для науки, многочисленные международные и зарубежные фонды и программы. На очереди - серьезное участие возрождающегося российского частного капитала.

Что касается прямого проникновения рынка, непосредственных контактов с ним, то воздействие этого фактора на науку многозначно, оно включает в себя и позитивные и негативные моменты. Активное взаимодействие с такими новыми структурами как экономика, акционерные общества, банки, вообще все виды коммерческих фирм требует от науки, в первую очередь от ее организаторов, совершенно новых навыков и стиля работы, создания и развития служб маркетинга, использования новых форм организации ИР, резкого повышения требований и качественному уровню исследований, овладения тонкостями кредитно-денежной сферы и т. п. Сама наука, ученые и их руководители в свободном демократическом обществе и рыночных условиях существования должны быть иными, чем в обществе тоталитарном с его всепроникающим, хотя и крайне неэффективным, гос планированием.

4. Вызванные реформами структурные сдвиги в научно-техническом потенциале характеризуются следующими моментами:

а) уменьшение масштабов сферы науки, сокращение численности занятых в этой сфере работников и объемов ИР;

б) изменение соотношения традиционных секторов ИР и появление новых секторов. Больше других в ходе реформ пострадал (по количественным показателям) отраслевой сектор, так чТо его удельный вес в научно-техническом потенциале уменьшился. Новыми структурными составляющими являются частный крупнопромышленный сектор и сектор малых и средних наукоемких предприятий. Оба последних сектора имеют в принципе очень большие перспективы роста количественного и качественного. Реализация таких перспектив зависит от общего экономического, социального и политического состояния страны, от дальнейшего хода реформ и стабильности государства;

в) основательная демилитаризация российской науки, активная, хотя и трудно идущая конверсия предприятий, организаций и учреждений ВПК и тех, что формально принадлежали к иным

отраслям, но фактически «кормились» от ВПК и работали главным образом на удовлетворение военных нужд;

г) регионализация научно-технического потенциала, переход значительной его части в совместное ведение центра и регионов или непосредственно в ведение последних. Активизация участия научно-исследовательских организаций в решении региональных проблем;

д) перегруппировка сил и дисциплин в области гуманитарных и социальных наук, возрождение ряда ранее запрещенных отраслей науки и направлений;

е) определенная перестройка (еще не завершенная полностью) системы государственного управления наукой России, переход от командно-административных методов руководства к экономическим, появление в системе новых структурных звеньев, широкое использование программно-целевых методов, стремление выработать четкую шкалу приоритетов и национальную научную доктрину. Сегодня система управления наукой РФ весьма близка к аналогичным системам в развитых зарубежных странах по набору фигурирующих в ней звеньев и методам работы. Конечно, недоделок еще немало. Необходимо доработать юридическую законодательную базу, развивать экспертные службы, в том числе при законодательной ветви власти, и многое другое. Но идеальных, оптимизированных по всем параметрам, свободных от бюрократизма, лоббизма, элементов коррупции государственных управляющих систем нет нигде. И мы такую создать не сможем. Но получить в ближайшие годы работоспособную, в основном отвечающую своим функциям систему для России вполне реально.