CC BY
21
РОССИЙСКАЯ АКАДЕМИЯ НАУК
ИНСТИТУТ НАУЧНОЙ ИНФОРМАЦИИ ПО ОБЩЕСТВЕННЫМ НАУКАМ
СОЦИАЛЬНЫЕ И ГУМАНИТАРНЫЕ НАУКИ
ОТЕЧЕСТВЕННАЯ И ЗАРУБЕЖНАЯ ЛИТЕРАТУРА
РЕФЕРАТИВНЫЙ ЖУРНАЛ СЕРИЯ 8
НАУКОВЕДЕНИЕ
2
издается с 1973 г. выходит 4 раза ■ год индекс РЖ 2 индекс серии 2,8 рефераты 96.02.001-96.02.034
МОСКВА 1996
не о ликвидации Геологической службы, но лишь о согласованном с этой службой сокращении од ной-двух программ и о возможной приватизации, в частности картографических подразделений. Что касается Национальной биологической службы, то, по словам Гингрича, все в западных штатах и в сельских районах считают ее спроектированной левыми силами для создания баз данных, которые позволят им присвоить ранчо сельских жителей.
Далее был задан вопрос, как будет выглядеть государственный сектор науки в 2002 г., если сегодня республиканцы ставят целью снижение налогов и сбалансирование бюджета. Гингрич ответил, что необходимы колоссальные преобразования и все структуры, кроме наг циональной безопасности, должны быть поставлены под вопрос: каждое министерство, каждое агентство, управление и т. д., часть из них должна быть упразднена. По словам Уолкера, сейчас разрабатывается проект создания министерства науки. Оно не будет включать всю науку: например, в него не войдут Национальные института здоровья, но наука, финансируемая упраздняемыми ведомствами, может в него перейти. Министерство может иметь широкий спектр интересов и сэкономить значительные средства за счет сокращения персонала госслужащих примерно на 5 тыс. человек. При этом, конечно, возникает опасность создания сверхминистерства науки — царя, который подчинит себе всю правительственную политику. И это тоже одна из причин, чтобы рассматривать науку в контексте всей экономики в целом, а не одного лишь правительственного сектора.
Последний вопрос к Уолкеру касался будущего Управления оценки технологии (УОТ). Отвечая на него, Уолкер отметил, что УОТ имеет трения с комитетами конгресса по ассигнованиям, и его будущее пока неясно. Проблема в том, что УОТ выполняет работы, занимающие полтора года и более, так что законодатели часто не могут своевременно получить от него необходимых сведений. Хотя оно и дает много важной для общества информации, его роль как законодательного агентства не совсем ясна.
Б. Г. Юдин
96.02.002. СПЕНСЕР М. “ПОЛИТИЧЕСКИЕ” УЧЕНЫЕ.
SPENCER М. “Political” scientists // Bull, of the atomic scientists.— Chicago, 1995 .— Vol. 51, M4.— P. 62-68.
Автор — профессор социологии Торонтского университета, работает над книгой о том, как движение за мир помогло закончить холодную войну. В реферируемой статье речь идет о той роли, какую в этом играли ученые, объединившиеся в Пагуошском движении.
В США и Великобритании несогласие ученых с правитель-
ственной политикой стимулирования гонки ядерных вооружений с самого начала было открытым. В конце 1945 г. ученые — участники Манхэттенского проекта, стремившиеся гарантировать, что ядерное оружие никогда не будет применяться в военных целях, организовали журнал “The bulletin of the atomic scientists” и Федерацию ученых-атомшиков, а через несколько месяцев с той же целью была основана Британская ассоциация ученых-атомщи-ков.
Напротив, советские ученые работали в полицейском государстве, где несогласие было опасным, а иногда даже угрожающим для жизни. Только после смерти Сталина для них открылась возможность встречаться с западными коллегами и неофициально обсуждать с ними проблемы контроля над вооружениями.
Основы сотрудничества в области контроля над вооружениями закладывались по кирпичику Пагуошскими конференциями по науке и международным проблемам. Первая Пагуошская встреча была организована американским промышленником С. Итоном в его летнем доме в Пагуоше (канадская провинция Новая Шотландия) в июле 1957 г. На ней было по три ученых из Советского Союза и Японии, по два — из Канады и Англии, по одному из Австралии, Австрии, Китая, Франции и Польши, а также шесть ученых и профессоров права из США Встреча была инспирирована манифестом 1954 г., подготовленным Б. Расселом и подписанным многими выдающимися учеными, включая А. Эйнштейна.
Пагуошское движение играло стержневую, хотя и неафишируемую роль в воздействии на политических лидеров сверхдержав. Советские делегаты для своего участия должны были заручиться одобрением партийного руководства и находились за границей под наблюдением. Те участники встреч, которые посещали их долгие годы, иногда вспоминают об особой роли В. Павличенко и И. Соколова. Так, Соколов не особенно стремился скрывать свою власть над официальным главой делегации, академиком М. А. Марковым (в оригинале — неправильное написание Мартов), к большому смущению участников из других стран, а видимо, и самого Маркова. Иногда западные ученые, отлично знавшие русский, ловили Павличенко на том, что он что-то изменял или добавлял при переводе выступлений русских ученых.
Дж. Ротблат (Rotblat), британский физик, уроженец Польши, один из основателей Пагуоше кого движения, считает, что, хотя некоторые советские ученые были, очевидно, запуганы, другие держали себя абсолютно независимо. К числу последних относились, в частности J1. Арцимович, П. Капица и И. Тамм. Особенно важную роль на первых Пагуошских встречах играли М. Миллионщиков и Л. Арцимович.
Всего с 1957 г. было проведено 45 больших Пагуошских встреч и
множество более ограниченных по числу участников. С начала 60-х годов одной из главных тем обсуждений стали антибаллистические оборонительные ракеты. Работу над ними обе сверхдержавы начали в середине 50-х, а в 1964 г. простейшая советская ракета была взорвана недалеко от Москвы. США разрабатывали антиракетную систему Найк. Однако большинство экспертов по контролю за вооружениями высказывали беспокойство в связи с этим, поскольку такого рода оружие могло разрушить систему взаимного ядерного устрашения и сдерживания.
В США за разработку этого оружия в середине 60-х годов выступали Пентагон, большинство конгресса и многие граждане страны. Однако тогдашний министр обороны Р. Макнамара был против того, чтобы строить нечто большее, чем ограниченную систему для защиты от случайных советских запусков или от нападения со стороны Китая. Президент Джонсон в этом вопросе не имел определенного мнения.
Напротив, советский премьер А. Косыгин полностью поддерживал оборонительную систему. На саммите в июле 1967 г. Джонсон приказал Макнамаре объяснить Косыгину, почему советская антиракетная система будет бессмысленной. Макнамара сказал премьеру, что незаг висимо от того, как сильна будет советская оборонительная система, американцы создадут оружие, способное ее преодолеть. “Лицо Косыгина, — вспоминает Макнамара, — побагровело, он ударил по столу и сказал: оборона моральна, нападение аморально”. На этом дискуссия закончилась (с. 64).
Официальная советская политика была построена на одобрении всеобщего и полного разоружения, а поскольку его не удается достичь, необходимо заниматься защитой от ядерного оружия. Однако некоторые видные советские ученые, например Капица, вскоре осознали опасность антибаллистических оборонительных ракет. В 1964 г. Арцимович и Миллионщиков, имевшие влияние на правительство, также приняли эти точку зрения. В декабре 1967 г. состоялась встреча советско-американской группы по изучению оборсжы, в которой участвовали пагуошцы. Лидер советской делегации Миллионщиков на встрече, состоявшейся в Индии, изложил советские аргументы в пользу антира-кетной обороны. Профессор из МТИ Дж. Руина (Ruina) привел контраргументы, которые Миллионщиков выслушал, хотя и не согласился с ними.
Однако при встрече в следующем году стало ясно, что он представил эти соображения советскому руководству и генералитету, и те просили предоставить им больше деталей, которые Миллионщиков Хотел получить от американцев для того, чтобы сообщить их властям. Ротблат считает, что на Пагуошских встречах Миллионщиков обычно принимал советскую позицию, но при возвращении в Москву из-
лагал западные взгляды. На Пагуошской конференции в Сочи в октябре 1969 г. он определенно выступал против антиракетой обороны. В результате на конференции был принят документ, подчеркивающий опасность этого вида оружия для взаимоотношений между сверхдержавами, а вскоре в Хельсинки начались переговоры об ограничении стратегических вооружений.
На смену советской позиции повлияло много факторов, в том числе соображения стоимости и опасения по поводу возможной силы американского оружия. Однако американский политолог М. Эванджелиста (Evangelista) предлагает и такое объяснение: на конференции в Сочи участвовала историк JI. Гвишиани, которая, будучи дочерью Косыгина, смогла объяснить ему то, что не удалось объяснить Макнамаре. Миллионщиков и Арцимович, со своей стороны, отмечали, что решат ющую роль в изменении их позиции сыграли дискуссии на Пагуошских встречах.
Г. Арбатов, тоже участник Пагуошских встреч, в 1969 г. опубликовал в “Известиях” статью против антиракетного оружия. Эванджелиста считает, что на изменение советской позиции повлиял и В. Кириллин, заместитель Косыгина, который был на Пагуошской встрече в 1963 г. и позже продолжал дискуссии на эту тему с Арцимовичем, Сахаровым и Миллионщиковым. Вообще Ротблат в интервью с автором статьи отметил, что Пагуошские встречи, на первый взгляд, казались всего лишь разговорами, но через несколько лет эти разговоры вели к серьезным результатам.
В 1973 г. умерли и Миллионщиков, и Арцимович, и на смену им пришли представители следующего поколения, прежде всего — Е. Велихов и Р. Сагдеев. Научные карьеры их обоих поддержал Арцимович. Велихов, исходной специализацией которого были компьютерные технологии, во время пребывания Горбачева на посту секретаря ЦК по сельскому хозяйству заинтересовал его возможностями применения компьютеров в аграрном секторе и с тех пор стал ключевым советником Горбачева по вопросам науки.
В марте 1983 г. президент Рейган выступил с инициативой “звездных войн”, которая, как считали многие, откроет новый виток гонки ядерных вооружений. Вскоре после этого группа ученых из АН СССР обратилась с открытым письмом к. американскому научному сообществу, напоминая, что именно американские коллеги в ходе Пагуошских встреч убедили их в бесперспективности антиракетой гонки. Среди авторов этого письма был и Велихов, организовавший Комитет советских ученых за мир, против ядерной угрозы, который долго и плодотворно сотрудничал с Федерацией американских ученых. Комитет сыграл решающую роль и в убеждении Горбачева в том, что Советскому Союзу нет смысла ввязываться в гонку звездных войн, поскольку
программа СОИ неработоспособна и может быть легко преодолена относительно дешевыми контрмерами.
Наряду с этим Велихов, принимавший самое активное участие в преодолении последствий Чернобыля, под воздействием приобретенного опыта стал настойчиво выступать за мораторий на ядерные испытания. Решающим здесь было то, что советская сторона согласилась на проведение американцами инспекций на Семипалатинском полигоне.
В заключение автор выступает против трех распространенных мифов относительно роли научного сообщества в окончании холодной войны:
1. Не всегда верно то, что только собственная общественность может оказывать влияние на правительства, а голоса иностранцев не будут услышаны. На самом деле даже тиранические режимы не могут быть безразличны к организованному международному давлению общественности, которое иногда может сделать больше, чем диссиденты в собственной стране.
2. Неверно, что зарубежное влияние может оказываться только по официальным дипломатическим или бюрократическим каналам: в годы холодной войны ученые Запада и Востока смогли выстроить неформальные, но эффективные сети межличностного общения.
3. Неверно, что ученые — это технократы, не несущие ответственности за социальные последствия своей работы. Конечно, таких ученых много. Но ученые, связанные с такой организацией, как Пагуош-ское движение, продемонстрировали способность иметь дело с политическими и этическими параметрами своей деятельности. Ученые, ранее создававшие оружие, способны заставить считаться со своими экспертными оценками, если они хорошо организованы.
Неверно также и то, что США выиграли холодную войну, запустив военные программы, которые привели СССР к банкротству. Реальность была много сложнее: рейгановские программы вооружения, напротив, продлили холодную войну, дав козыри в руки кремлевских сторонников твердой линии. Именно Горбачев перехватил лидерство в конце холодной войны, причем в определенной мере он действовал под влиянием международного сообщества ученых. И это не было простым совпадением: в предшествующие десятилетия ученые Запада и Востока создали обширные сети взаимодействия, что и позволило им столь эффективно сотрудничать, как только наступил подходящий момент.
В. Н. Игнатьев
96.02.003. ДЭВИДСОН К. СВОБОДА, РАВЕНСТВО, ИНТЕРНЕТ. DAVIDSON К. Liberte, égalité, internete // New scientist.— L., 1995 .— Vol. 146, № 1979 P. 38-42.
2-1005
