CC BY-NC-ND
17
НОВЫЕ КНИГИ
Ответ российского бизнеса
на пандемию COVID-19
А.Ю. Чепуренко
«Эй-модель» российской экономики
Рецензия на книгу: Долгопятова Т. Г., Акиндинова Н. В., Симачёв Ю. В., Яковлев А. А. (науч. ред.). 2021. Ответ российского бизнеса на пандемию COVID-19 (на примере шести отраслевых кейсов). М.: Изд. дом ВШЭ. 446 с.
В рецензии рассмотрены результаты исследования, реализованного в 2020 — начале 2021 гг. и отражённого в коллективной монографии «Ответ российского бизнеса на пандемию COVID-19 (на примере шести отраслевых кейсов)». Применённый участниками исследования подход (макроэкономический анализ в сочетании с анализом ситуации на уровне отрасли и на уровне отдельных фирм) позволил показать неоднозначную реакцию на пандемию и связанные с ней новые риски и возможности для разных компаний в шести различных секторах российской экономики с учётом контекста мировой экономики в целом и ситуации в соответствующих её отраслях. В частности, рассмотрены тенденции предшествующего развития, а также сложившаяся в первый период пандемии и по выходе из него ситуация и возможные траектории дальнейшего развития в розничной торговле, ИТ, туристическом секторе, фармацевтическом производстве, автомобилестроении и химической промышленности.
Полученная картина позволяет лучше понять как возможности и ограничения дальнейшего развития, так и вызовы и развилки, которые имелись у российского государства к концу 2021 г. Хотя сегодня ситуация изменилась принципиальным образом, и российская промышленность живёт уже в другой реальности, выделенные развилки, как ни странно, сохраняют своё значение. Правда, в отношении некоторых из них выбор уже или сделан, или предопределён.
В заключении сформулированы критические замечания: недоучёт специфики пандемии как внеэкономического шока в сравнении с типичными экономическими кризисами (и моделями их преодоления); необходимость анализа общих тенденций в мировой и российской экономике в контексте понижательной волны нынешнего длинного экономического цикла; композиционные сложности монографии.
Ключевые слова: российская экономика; секторальный анализ; пандемия; метод кейсов; государственная политика; анализ.
ЧЕПУРЕНКО Александр Юльевич -
доктор экономических наук, профессор, Национальный исследовательский университет «Высшая школа экономики». Адрес: 101000, Россия, г. Москва, ул. Мясницкая, д. 20.
Email: achepurenko@ hse.ru
Общая характеристика
Рецензируемый коллективный труд возник на основе проекта «Отраслевые кейсы реагирования компаний на кризис и сценарии посткризисного развития», реализованного группой исследовательских подразделений
НИУ ВШЭ — Институтом анализа предприятий и рынков (ИАПР), Центром исследований структурной политики (ЦИСП) и «Центром развития» (ЦР) при поддержке и участии Российского союза промышленников и предпринимателей (РСПП). Проект стартовал в конце весны 2020 г., уже после первой волны коронавируса, и был завершён в мае 2021 г. К этому времени в зарубежной академической литературе уже сформировался довольно мощный поток исследований, посвящённых выяснению экономических, социальных, организационных, менеджериальных последствий пандемии для экономики и общества (см., например: [Antras 2020; Bloom et al. 2020; Acemoglu 2021; Bai et al. 2021; Barrero, Bloom, Davis 2021; Bloom, Fletcher, Yeh 2021; Gourinchas et al. 2021; Williamson 2021] и др.), но в отечественной литературе такого рода исследований пока достаточно мало (см.: [Буклемишев et al. 2021; Мау 2021; Ослон 2021; Плаксин, Жулин, Фаризова 2021; Полиди, Гершович 2021]).
Рецензируемая монография состоит из предисловия, введения, девяти глав и библиографии. Глава 1 объясняет методологию исследования; глава 2 содержит анализ макроэкономической ситуации в России и мире до пандемии; главы 3-7 посвящены секторальному анализу (розничная торговля, сектор информационных технологий, туризм, фармацевтическая промышленность, автомобилестроение и химическая промышленность соответственно). Глава 9 подводит итоги проведённого исследования и содержит общие оценки и выводы. Следует отметить, что каждая глава, помимо основного текста, содержит также несколько приложений, которые демонстрируют тренды отрасли или сектора до и во время пандемии в России и за рубежом.
Методологической основой исследования явились метод кейсов, который применён для сбора информации о причинах и мотивах определённой стратегии поведения компаний, и использование смешанных методов (поскольку анализ кейсов дополняется кабинетными исследованиями статистики, литературы и т. д.). Как указывают авторы, исходным пунктом проекта стал отраслевой анализ, то есть «исследование состояния и развития избранных секторов российской экономики, основанное на сочетании количественных данных макро- и отраслевой статистики и микроэкономических качественных данных о процессах на уровне отрасли и отдельных компаний, полученных путём углублённого интервьюирования представителей бизнеса (руководителей компаний и отраслевых бизнес-ассоциаций)» (с. 12). Важно, что в отличие от преобладающего в российской литературе «самолюбования», часто переходящего в «самобичевание» (и обратно), в данной работе российская ситуация рассматривалась в контексте трендов мировой экономики и конкретно тех стран, которые были выбраны как референтные для того или иного сектора российской экономики. Выбранные секторы экономики очень различаются по разным основаниям (начиная с технологического уровня и продвинутости организации бизнес-процессов и заканчивая структурой отрасли с точки зрения сочетания в ней крупных игроков и малого бизнеса) и в том числе, конечно, с точки зрения внимания и присутствия в них государства и степени артикулированности его политики в отношении этих секторов.
Первоначально задуманный как ситуационный анализ, проект постепенно перерос — и это хорошо отражено в рецензируемой монографии — в выяснение длительных трендов, начиная с доковидного состояния и заканчивая возможными направлениями (и развилками) по чаемом завершении пандемии и связанных с ней ограничений.
«Фактически по каждому из шести секторов удалось не только оценить его роль в экономике, но и получить полноценную картину прошлой динамики и трендов будущего развития, выявить особенности российского бизнеса в контексте мировых тенденций, а также определить круг проблем, перед которыми стоят фирмы» (с. 13). В результате пандемическая реальность вписана в более общую рамку, от чего глубина оценок и выводов выигрывает.
Значительный интерес данная книга представляет также потому, что в ней был применён редко встречающийся в экономической литературе подход. Фактически авторы целенаправленно использовали так называемые смешанные методы, сочетая серию отраслевых кейс-стади (углублённые интервью с представителями фирм и отраслевых бизнес-ассоциаций) с кабинетным исследованием соответствующей российской и международной статистики и аналитических обзоров солидных исследовательских компаний и международных организаций. Таким образом, в работе представлены три среза анализа — макроэкономический, отраслевой и индивидуальный (на уровне отдельных фирм соответствующего сектора или отрасли), которые взаимно дополняют друг друга. Это позволяет наложить количественные оценки, помогающие понять, «что происходит?» в отрасли, на выяснение причин и логики поведения отраслевых игроков, то есть увидеть «цветущее разнообразие» их мотивации, стратегий, интересов, опасений, ожиданий и ответить на вопросы «как?» и «почему?». Благодаря этому формируется многомерная картина происходящего в реальной экономике, становятся понятными некоторые реакции бизнесов на пандемию и возможности дальнейшего развития.
В рамках проекта самими его участниками проведены 45 интервью, в том числе 43 с руководителями отраслевых компаний и бизнес-ассоциаций и два интервью с сотрудниками профильных подразделений двух региональных администраций. Сценарии этих интервью подробно описаны в тексте, а их материалы широко использованы в основном тексте каждой из глав и помогают глазами самих акторов взглянуть на проблемы и решения по их преодолению, а также на соответствующую мотивировку. При этом участники проекта понимали, что все отрасли с разным временным лагом ощутили на себе влияние пандемии и почувствовали возможность «отскока». Изучаемые отрасли были разделены на две волны обследования. В первую волну (июль — октябрь 2020 г.) вошли отрасли, испытавшие влияние пандемии на раннем этапе — фармацевтическая промышленность, розничная торговля и ИТ-сектор. Отрасли, в которых предполагалось отложенное влияние, вошли во вторую волну обследования (октябрь 2020 г. — март 2021 г.). За счёт этого удалось избежать сиюминутных выводов и обеспечить некоторую растянутость наблюдений во времени.
Важно, что авторский коллектив с самого начала видел как возможности, так и ограничения метода кейс-стади, к числу которых принадлежат риски искажения информации, получаемой от информантов в ходе углублённых интервью, а также невозможность оценки масштабов происходящих в отрасли изменений на основе немногочисленных интервью. Именно кабинетные исследования статистической информации помогли сохранить дистанцию, так необходимую для того, чтобы не подпасть под влияние интересов (или самооправданий) информантов.
Анализ состояния российской экономики до начала пандемии
Как же на этом фоне выглядит Россия? Ключевые выводы авторов монографии весьма неоптимистичны: «В предшествующее пандемии десятилетие экономика России фактически стагнировала, темпы роста её ВВП были в 2 раза ниже общемировых. Это происходило на фоне замедления глобальной экономики, снижения цен на нефть, тенденции к огосударствлению российской экономики, ухудшения делового климата, а также — с 2014 г. — введения режимов санкций и контрсанкций. При этом на смену быстрому росту реальных располагаемых доходов населения пришло их снижение, явно уменьшилась инвестиционная активность, сократились прямые иностранные инвестиции» (с. 43). Если так, то не тем ли объясняется, что, уже находясь, фигурально выражаясь, на уровне плинтуса по ключевым индикаторам экономического роста, российская экономика в ходе самой пандемии «продемонстрировала умеренное снижение ВВП»? Да, признают авторы, это связано «со структурой экономики (низкой долей услуг, доминированием крупных предприятий) и заблаговременной адаптацией экономики к низким ценам на нефть благодаря бюджетному правилу», однако отчасти и с «принятыми антикризисными мерами» (с. 43). Правда, подчёркивают они, хотя «бюджетные расходы на антикризисные
меры — по сравнению с развитыми странами — были умеренными, это позволило заметно смягчить снижение ВВП и реальных доходов населения» (с. 43). Получается, нам было явлено чудо: расходы на поддержание экономики на плаву были заметно ниже, но эффект их оказался заметно выше, чем в развитых странах. По-видимому, здесь есть некое противоречие...
Нельзя не согласиться с приведённым в данной главе списком основных факторов замедления динамики российской экономики в 2010-е гг.: «огосударствление экономики; институциональные проблемы и проблемы инвестиционного климата; высокие риски ведения бизнеса, требующие проведения масштабных реформ, которые так и не были осуществлены, а в последние годы просто сняты с повестки дня» (с. 47). Их причины описаны и систематизированы. Они, думается, и задают институциональную рамку для понимания того, что и как происходило в анализируемых секторах российской экономики во время пандемии, а также для понимания логики действий российского государства в этот период.
В результате продолжительной стагнации, начавшейся фактически с кризиса 2008-2009 гг., российская экономика выбыла из числа лидеров по темпам роста, и сразу же в ней проявились многие симптомы, характерные для экономик развивающихся стран. Уже весной 2020 г. власти повсюду в мире оказались перед дилеммой: бороться за сохранение здоровья населения или сохранять на плаву экономику? В странах, не располагающих большим потенциалом мер, эффективными институтами и не опирающихся на доверие со стороны акторов экономики, логика действий правительств исходила из того, что «запирать людей дома — это значит оставлять их без работы и в буквальном смысле без средств повседневного существования. "Голод убьёт больше людей, чем ковид" — эта простая (и не совсем безосновательная) мысль весной 2020 г. получила в развивающихся странах достаточно широкое распространение» (с. 60). Не в том ли, что и российские власти склонились в пользу такой линии, заключаются причины сравнительно умеренного падения экономики в самый острый период пандемии, весной — летом 2020 г.? Да, российское правительство в 2020 г. нарастило расходы на здравоохранение почти в 2 раза, на социальную политику в 1,4 раза. Но ведь и этот уровень бюджетного финансирования как в процентах к ВВП, так и в абсолютных размерах сильно уступает соответствующим показателям по группе развитых экономик, да и по группе постсоветских стран Центральной и Восточной Европы. Впрочем, авторы, опираясь на собственные расчёты, приходят к выводу, что «кризис ухудшил динамику ВВП в 2020 г. примерно на 4,7 п. п. При этом, если бы не меры государственной поддержки, негативный эффект <.. .> составил бы, по нашей оценке, примерно 7-8 п. п.» (с. 66). Иначе говоря, ограниченные, точечные меры российского государства по купированию пандемии оказались весьма действенными.
Поотраслевой анализ ситуации и общие тенденции
Структура глав с анализом отраслевых кейсов в книге стандартна. Все главы построены в следующей логике:
— характеристика состояния сектора и (или) отрасли в России накануне пандемии, в том числе особенностей данного сектора и (или) отрасли в России по сравнению с другими странами;
— состояние сектора и (или) отрасли в период пандемии: динамика объёмов продаж (в том числе по отдельным сегментам), занятости, цен и проч.; происходившие изменения в организации бизнес-процессов, включая отношения с работниками, с поставщиками и потребителями; реакция на кризис в тех странах, которые были выбраны для сравнения;
— взаимоотношения с государством, господдержка в период пандемии (включая изменение интенсивности и каналов взаимодействия с государством, оценку эффективности применявшихся форм господдержки, сравнение с ситуацией за рубежом);
— ожидаемые тенденции развития как для перспективных, так и для проблемных сегментов внутри сектора; ключевые угрозы и риски; политические рекомендации.
Благодаря такой структуре в главах 3-8 представлена чёткая картина по отраслям, а ситуацию в них и перспективы легко сравнивать между собой. Такой анализ очень способствует пониманию различий как между секторами, так и внутри них на уровне предприятий и фирм — по господствующему технологическому укладу, степени концентрации, вкладу в ВВП, региональной принадлежности основных центров технологической продвинутости, степени локализации основных производств, характеру связи с мировым рынком, особенностям конкурентной ситуации в отрасли и уровню взаимодействия с государственными регуляторами при посредничестве отраслевых бизнес-ассоциаций, роль которых в период пандемии в институционализации групповых интересов и их лоббировании почти во всех исследованных секторах сильно возросла.
Поотраслевой анализ кейсов позволяет делать общие выводы, формулировать оценки и рекомендации. Этому и посвящена заключительная — девятая — глава монографии. При всем различии между рассмотренными отраслями и секторами, авторам удалось выявить такие их важные характеристики, которые несут на себе отпечаток общих проблем, общего состояния российской экономики, а в каком-то смысле формируют их. Прежде всего, в целом состояние этих отраслей в России пока не соответствует по своим масштабам и вкладу в ВВП аналогичных секторов в развитых экономиках, либо же характеризуется недостаточным уровнем инновационной активности. В целом «структурная специфика российских отраслей существенно ограничивает применимость различных инструментов экономической политики, доказавших свою эффективность в развитых зарубежных странах» (с. 415), а препятствиями для выработки и реализации целостной экономической политики государства являются «многоуклад-ность большинства секторов, сильная дивергенция компаний (наличие в одной и той же отрасли наряду с высокопроизводительными компаниями фирм с очень низкой производительностью), значительная региональная дифференциация» (с. 415). В то же время ещё до пандемии в рассмотренных авторами рецензируемой монографии секторах отечественной экономики начались процессы, развитие которых пандемия подстегнула (или могла ускорить): консолидация и укрупнение (особенно в рознице), расширение роли государства (и как закупщика, и как игрока — в ИТ, фармацевтике), цифровизация (в туристической отрасли и розничной торговле). Однако эти тренды реализуются в условиях ряда серьёзных институциональных ограничений. Во-первых, российская экономика сильно зарегулирована, причём регуляторные правила и процедуры быстро меняются, так что возникают шоки адаптации. Во-вторых, наша экономика всё сильнее выстраивается под интересы государства и крупных государственных и квазигосударственных структур (странно, что авторы в связи с этим не проводят аналогию с чеболиза-цией южнокорейской экономики в 1970-1980 гг., ведь соответствующие уроки Южной Кореи сегодня известны). В-третьих, нужно иметь в виду узость и структуру спроса: не растёт покупательная способность населения, а небольшая ёмкость внутреннего рынка при прогрессирующем «окукливании» российской экономики в ряде отраслей с высокими удельными инвестициями делает их нерентабельными. В-четвёртых, ограничителем, по мнению авторов книги, выступает глобальное позиционирование российской экономики: ценовая конкуренция с развивающимися странами нарастает, а собственных инновационных заделов для того, чтобы конкурировать по качеству, не хватает. Наконец, в-пятых, усиливается, особенно в сложные периоды, государственный патернализм, что происходит «за счёт» бизнеса (сдерживание роста цен на социально значимые товары, попытки искусственно поддерживать занятость в крупных компаниях).
На эти общие тренды и ограничения наложились шоки самой пандемии, которые, по мнению авторов, как уже отмечалось выше, в России оказались значительно слабее, чем во многих зарубежных экономиках. Интересны те аргументы, которыми изученные кейсы помогли подкрепить данный тезис. Прежде всего, «помог» кризис 2014-2015 гг.: компании, которые начали серьёзно перестраивать бизнес-
процессы, оказались сравнительно лучше готовы к вызовам пандемии. В частности, ещё до 2020 г. во многих компаниях началось продвижение цифровых технологий и онлайн-форматов, что особенно заметно было в торговле. Далее, сказалась некоторая обособленность от мирового рынка в результате санкций и контрсанкций: российские компании меньше, чем их конкуренты за рубежом, пострадали от сбоев в глобальных цепочках добавленной стоимости. Наконец, особенностью экономического шока 2020-2021 гг. оказалось то, что от него в первую очередь пострадали не отрасли и секторы с преобладанием вертикальной координации (такие, как химическая промышленность, автомобилестроение), а секторы с преобладанием горизонтальных связей (розничная торговля, туризм, ИТ). Но в них наличие горизонтальных связей и координации, зачастую яркие проявления взаимоподдержки, а также бережного отношения к работникам помогли смикшировать влияние как пандемии, так и мер по борьбе с ней.
В то же время в книге выделены и серьёзные проблемы, выявленные пандемией COVID-19. Прежде всего, она оказала «разнонаправленное влияние на уровне секторов, часть из которых получила определённый выигрыш (например, фармацевтическая промышленность, ИТ-сектор), хотя выигравшие компании были также в составе секторов, в целом пострадавших» (с. 422). Во-вторых, она также породила «долгосрочные изменения, особенно в структуре и форматах потребления со стороны населения» (с. 422). Далее, большой проблемой оказались не вполне адекватные, сугубо макроэкономические, линейные, представления государства о состоянии и проблемах отраслей, которые не учитывали их неоднородности, наличия в них разных групп игроков и разных интересов. Это выразилось в том, что «государство предложило широкий спектр инструментов, но в значительной мере ориентировалось на позиции не столько отраслевых бизнес-ассоциаций, сколько отдельных компаний, прежде всего крупных <...> При определении механизмов поддержки не учитывались в должной степени неоднородность отраслей, особенности воздействия на них различных мер. Серьёзной проблемой стали условия отбора предприятий, действительно пострадавших от кризиса, так как селекция таких компаний на уровне кодов видов экономической деятельности оказалась весьма грубой. Предприятия могли столкнуться с существенным падением выручки, но не получить поддержку, так как их деятельность не вошла в перечень наиболее пострадавших отраслей российской экономики (а для крупных и средних предприятий ограничение ещё жёстче)» (с. 423).
Пожалуй, впервые в нашей литературе, как в анализе отдельных отраслевых кейсов, так и в заключении, в рецензируемой книге отмечено, что из поля зрения государства в период пандемии, по сути, выпал средний бизнес; он оказался недостаточно весомым переговорщиком, чтобы донести до государства свои проблемы и предложения, и в то же время недостаточно малым, чтобы предложенные для поддержки малого предпринимательства меры могли оказать ему значимую помощь. Если бы в российской экономике были развиты сети субподряда, эти проблемы могли быть менее острыми.
Наконец, некоторые виды поддержки оказались даже «токсичными». Прежде всего, это госзакупки в сфере ИТ, пользующейся в последние годы особенно пристальным вниманием силовых структур. Примечательно, что, хотя государством декларировалось снижение административной нагрузки, мораторий на проверки «на уровне предприятий отмечалось сохранение, а в некоторых случаях и усиление давления на бизнес. Последнее было более характерно для небольших компаний, для которых проверки — это высокие трансакционные издержки» (с. 425).
Перспективы развития и возможности взаимодействия с государством
Что же впереди? В заключении книги формулируются некоторые ожидаемые тренды в развитии, как минимум, обследованных секторов российской экономики и возможная реакция на них государства. Во-первых, пандемия уже значительно усилила и без того высокую внутриотраслевую и межреги-
ональную дивергенцию (по уровню технологического развития, производительности, доходности и т. д.), и эти различия, согласно ожиданиям авторов, могут только нарастать в секторах с вертикальной координацией. Почему? Об этом прямо не говорится, но в контексте автаркизации и усиления роли государства в российской экономике в этот вывод легко поверить. Далее, будут усиливаться процессы цифровизации, причём в небольших компаниях и в секторах с развитыми горизонтальными связями в результате обновятся модели и форматы ведения бизнеса. Кроме того, цифровизация объективно поспособствует формированию экосистем и платформ бизнеса, что приведёт к размыванию сложившихся границ между секторами и отраслями (как мы это уже наблюдаем на примере «Яндекса», Сбербанка и ряда других крупных игроков). В-третьих, повысится роль нематериальных активов компаний — знаний, навыков, а при этом усилится конкуренция как внутри, так и между отраслями за человеческий капитал. Наконец, в центре постковидной экономики (и бизнес-модели компаний) будут находиться здоровье, безопасность, питание, развлечения — все те потребности, удовлетворение которых стало узким местом в условиях пандемии, а потому обрело особую ценность в глазах потребителей.
Если эти выводы верны, то в постпандемийной реальности, в которую мы вступим с изменившейся экономикой и в какой-то мере с изменившимся государством, наученным опытом пандемии более оперативно и интерактивно взаимодействовать с бизнесом. Перед встанут задачи выстраивания новой альтернативной повестки экономической и социальной политики. Авторы монографии видят такие альтернативы в следующем:
— акцент на удовлетворении потребностей населения или на развитии национального производства. От выбора приоритетов зависит дизайн политики импортозамещения (розница, туризм, фармацевтика), локализации (автомобилестроение), регулирования цен (фармацевтическая промышленность);
— развитие регуляторики, созвучной апробированным моделям в зарубежных странах, или акцент на национальной специфике (вопросы параллельного импорта, принудительного лицензирования в фармацевтике и торговле);
— соотношение обычной и электронной торговли, условия развития этой последней, когда особую важность будут иметь порог беспошлинного ввоза товаров и регулирование деятельности в России международных торговых платформ;
— ставка на диверсификацию крупных фирм (южнокорейская модель последней трети ХХ века) или рост молодых новых бизнесов и, соответственно, регулирование слияний и поглощений;
— вертикальная или горизонтальная, прямая или косвенная модель управления секторами со стороны государства (ИТ, фарма, туристический сектор).
Хотя сегодня ситуация изменилась принципиальным образом, и российская промышленность живёт уже в другой реальности, выделенные развилки, как ни странно, сохраняют своё значение. Правда, в отношении некоторых из них выбор уже или сделан, или предопределён.
Критические замечания (вместо заключения)
В заключение «бочки» интересных наблюдений и глубоких выводов — несколько «ложек» критических замечаний. Первое: авторы называют всё то, что случилось в пандемию, экономическим кризисом. Но так ли это? Как известно, используемая лексика вольно или невольно подталкивает к определённому
ходу мыслей. Если разворачивающиеся в мировой и российской экономике с марта 2020 г. события — это экономический кризис, то и выход из него можно поискать в «архиве», среди мер и инструментов, более или менее апробированных в ходе преодоления предшествующих экономических кризисов. Однако такой подход кажется не вполне верным, поскольку пандемия — не естественное следствие накопленных экономических проблем, каковым обычно является экономический кризис, а экзогенный шок из числа таких, которые в последние годы принято называть «чёрными лебедями». Они, конечно, накладываются на динамику экономического развития, в чём-то внешне похожи на кризисы 2008-го или 2014-2015 гг., но имеют внеэкономические причины, а потому требуют наряду с отработанными ответами и нестандартных мер для перезапуска экономики, которые могут даже переопределить секторы-локомотивы в экономике. Думается, что рассуждения на эту тему могли бы придать монографии дополнительную ценность.
Второе: анализируя вялую динамику мирового развития в предшествующее пандемии десятилетие и рассматривая возможные перспективы, логично было бы делать это в контексте анализа нынешней стадии длинной волны экономического развития, на которой находится мировая экономика примерно после того, как лопнул пузырь доткомов. Это, как представляется, могло бы позволить объяснить те «странности» экономической динамики допандемийного десятилетия в мировой экономике, на которые неоднократно обращают внимание авторы в главе 2 рецензируемой книги.
Третье, уже сугубо композиционное соображение: главы с кейсами построены таким образом, что каждая из них сопровождается не меньшим по объёму, чем сама глава, текстовым приложением. Довольно часто мысли, подробно сформулированные в основном тексте, столь же подробно излагаются и в приложении, из-за чего местами текст начинает казаться многословным.
В целом, однако, данная монография является своего рода «3D-моделью» российской экономики, вносит ценный вклад в анализ её глубинных процессов, а потому, безусловно, заслуживает внимания эконом-социологов — как объёмная картина секторальных рынков и пример удачного применения смешанных методов для анализа масштабных процессов в экономике.
Литература
Буклемишев О. В. et al. 2021. Макроэкономическая политика в эпоху пандемии: что говорит модель IS-LM? Вопросы экономики. 2: 35-47.
Мау В. А. 2021. Пандемия коронавируса и тренды экономической политики. Вопросы экономики. 3: 5-30.
Плаксин С. М., Жулин А. Б., Фаризова С. А. (ред.) 2021. «Чёрный лебедь» в белой маске. Аналитический доклад НИУВШЭ к годовщине пандемии COVID-19. М.: Изд. дом ВШЭ.
Полиди Т. Д., Гершович А. Я. 2021. Влияние коронакризиса на экономику крупнейших российских городских агломераций в 2020 году. Вопросы экономики. 5: 145-159.
Ослон А. А. (рук. авт. колл.) 2021. Социология пандемии. Проект КоронаФОМ. М.: Институт Фонда «Общественное мнение».
Acemoglu D. 2021. Remaking the Post-COVID World. IMF. Finance & Development. 0058 (001). URL: https:// www.elibrary.imf.org/view/joumals/022/0058/001/article-A002-en.xml
Antràs P. 2020. De-Globalisation? Global Value Chains in the Post-COVID-19 Age. NBER Working Paper. 28115 (November).
Bai J. et al. 2021. Digital Resilience: How Work-From-Home Feasibility Affects Firm Performance. NBER Working Paper, 28588 (March).
Barrero J. M., Bloom N., Davis S. J. 2021. Why Working from Home Will Stick. BFI Working Paper. April 22.
Bloom N. et al. 2020. The Impact of Covid-19 on Productivity. NBER Working Paper. 28233 (December).
Bloom N., Fletcher R. S., Yeh E. 2021. The Impact of COVID-19 on US Firms. NBER Working Paper. 28314 (January).
Gourinchas P. O. et al. 2021. COVID-19 and Small- and Medium-Sized Enterprises: A 2021 "Time Bomb"? AEA Papers and Proceedings. 111: 282-286.
Williamson P. 2021. De-Globalisation and Decoupling: Post-COVID-19 Myths versus Realities. Management and Organization Review. 17 (1): 29-34.
NEW BOOKS
Alexander Chepurenko
"3D-model" of the Russian Economy
Book Review: Dolgopyatova T. G., Akindinova N. V., Simachev Y. V., Yakovlev A. A. (eds) (2021) Otvet rossiyskogo biznesa napandemiyu COVID-19 (naprimere shesti otraslevykh keysov) [The Russian Business Response on the COVID-19 Pandemic (On the Base of six Branch Cases)], Moscow: HSE Publishing House (in Russian).
Abstract
The review considers the results of a study implemented in 2020—early 2021, and reflected in the presented collective monograph. It is shown that the applied approach (macroeconomic analysis in combination with the mezzo-level analysis of each of the industries and at the level of individual firms) enabled showing an ambiguous reaction to the pandemic of different companies and the new risks and opportunities associated with it in six sectors of the Russian economy, and in the global context of the development of the relevant sectors in the world economy. In particular, the trends of the previous development, as well as the situation in the first period of the pandemic and after the initial recovery, as well as possible trajectories of further development in retail trade, IT, the tourism sector, pharmaceutical production, automotive industry and the chemical industry are considered.
The resulting picture allows us to better understand both the opportunities and limitations of further development, as well as the challenges and possible junctions the Russian state policy is facing. In the book they are presented as follows: (1) the further increase in the already high internal and interregional divergence (regarding the technological development, productivity, profitability, etc.) in sectors with vertical coordination; (2) the further digitalization, which in sectors with developed horizontal ties will entail updating business models and formats; (3) the increased role of intangible assets of companies (knowledge, skills), growing competition both within and between industries for human capital; (4) health, safety, nutrition, and entertainment will become the core drivers of the economy..
In conclusion, critical remarks are formulated: underestimation of the specifics of the pandemic as an extra-economic shock, in comparison with typical economic crises (and models for overcoming them); the need to analyze the general trends in the global and Russian economies in the context of the downward wave of the current long economic cycle; compositional difficulties of the monograph.
Keywords: Russian economy; sectoral analysis; pandemic; case method; state policy; analysis.
References
Acemoglu D. (2021) Remaking the Post-COVID World. IMF. Finance & Development, vol. 0058, no 001. Available at: https://www.elibrary.imf.org/view/journals/022/0058/001/article-A002-en.xml (accessed 11 February 2022) (in Russian).
Antras P. (2020) De-Globalisation? Global Value Chains in the Post-COVID-19 Age. NBER Working Paper, no 28115, November.
CHEPURENKO, Alexander — Doctor of Economics, Professor, HSE University. Address: 20 Myasnitskaya str., 101000, Moscow, Russian Federation.
Email: achepurenko@ hse.ru
Bai J., Brynjolfsson E., Jin W., Steffen S., Wan C. (2021) Digital Resilience: How Work-From-Home Feasibility Affects Firm Performance. NBER Working Paper, no 28588, March.
Barrero J. M., Bloom N., Davis S. J. (2021) Why Working from Home Will Stick. BFI Working Paper, April 22.
Bloom N., Bunn P., Mizen P., Smietanka P., Thwaites G. (2020) The Impact of Covid-19 on Productivity. NBER Working Paper, no 28233, December.
Bloom N., Fletcher R. S., Yeh E. (2021) The Impact of COVID-19 on US Firms. NBER Working Paper, no 28314, January.
Buklemishev O. V., Zubova E. A., Kachan M. N., Kurovskij G. S., Lavrent'eva O. N. (2021) Makroekonomi-cheskaya politika v epokhu pandemii: chto govorit model' IS-LM? [Macroeconomic Policy in a Pandemic Era: What does the IS-LM Model Show?]. Voprosy Ekonomiki, no 2, pp. 35-47 (in Russian).
Gourinchas P. O., Kalemli-Ozcan §., Penciakova V., Sander N. (2021) COVID-19 and Small- and Medium-Sized Enterprises: A 2021 "Time Bomb"? AEA Papers and Proceedings, no 111, pp. 282-286.
Mau V. A. (2021) Pandemiya koronavirusa i trendy ekonomicheskoy politiki [Economics and politics in 2019-2020: Global challenges and national answers]. Voprosy Ekonomiki, no 3, pp. 5-30 (in Russian).
Oslon A. A. (ed.) (2020) Sotsiologiyapandemii. ProektKoronaFOM[Sociology of the Pandemic. CoronaFOM Project], Moscow: Public Opinion Fund Institute (in Russian).
Plaksin S. M., Zhulin A. B., Farizova S. A. (eds) (2021) 'Chernyy lebed''v beloy maske. Analiticheskiy doklad NIU VShJe kgodovshchinepandemii COVID-19 [The 'Black Swan' in the White Mask], Moscow: HSE Publishing House (in Russian).
Polidi T. D., Gershovich A. Y. (2021) Vliyanie koronakrizisa na ekonomiku krupneyshikh rossiyskikh goro-dskikh aglomeratsiy v 2020 godu [The Impact of Corona Crisis on the Economies of Major Metropolitan Areas]. Voprosy Ekonomiki, no 5, pp. 145-159 (in Russian).
Williamson P. (2021) De-Globalisation and Decoupling: Post-COVID-19 Myths versus Realities. Management and Organization Review, vol. 17, no 1, pp. 29-34.
Received: January 19, 2022
Citation: Chepurenko A. (2022) "3D-model'" rossiyskoy ekonomiki ["3D-model" of the Russian Economy. Book review: Dolgopyatova T. G., Akindinova N. V., Simachev Y. V., Yakovlev A. A. (eds) (2021) Otvet ros-siyskogo biznesa na pandemiyu COVID-19 (na primere shesti otraslevykh keysov) [The Russian Business Response on the COVID-19 Pandemic (On the Base of six Branch Cases)], Moscow: HSE Publishing House (in Russian)]. Journal of Economic Sociology = Ekonomicheskaya sotsiologiya, vol. 23, no 2, pp. 118-128. Doi: 10.17323/1726-3247-2022-2-118-128 (in Russian).
