CC BY
84УГОЛОВНОЕ ПРАВО. УГОЛОВНЫЙ ПРОЦЕСС. КРИМИНОЛОГИЯ
2020.01.026. УГОЛОВНО-ЮРИСДИКЦИОННАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ В УСЛОВИЯХ ЦИФРОВИЗАЦИИ: монография / НА. Голованова, А.А. Гравина, О.А. Зайцев и др.; Ин-т законодательства и сравн. правоведения при Правительстве РФ. - М.: Контракт, 2019. - 211 с.
Ключевые слова: уголовное право; уголовная юрисдикционная деятельность; уголовный процесс; цифровизация; цифровые технологии; компьютерная преступность; электронные доказательства; цифровое правосудие.
Данная монография, подготовленная коллективом ученых Института законодательства и сравнительного правоведения, посвящена исследованию двух блоков вопросов: первый касается проблем, обусловленных необходимостью внесения новых или изменения отдельных существующих положений уголовного, уголовно-процессуального, уголовно-исполнительного законодательства и законодательства об оперативно-разыскной деятельности, второй - совершенствования практики уголовно-юрисдикционной деятельности. Эти блоки вопросов включают самостоятельные интеллектуальные проблемы, связанные с отдельными аспектами уголовно-юрисдикционной деятельности: вопросы квалификации преступлений, совершенных с использованием информационно-телекоммуникационных устройств, а также преступлений, предметом которых являются цифровые сущности; специфика выявления, пресечения, расследования преступлений с цифровым элементом; выработка новых методик расследования преступлений в цифровой среде; внедрение информационных технологий в деятельность пра-
воохранительных органов; совершенствование законодательства, регулирующего уголовно-юрисдикционную деятельность.
В самом общем виде уголовно-юрисдикционная деятельность определяется как совокупность всех общественных отношений, складывающихся в русле регулирования уголовным, уголовно-процессуальным, уголовно-исполнительным законодательством, а также законодательством об оперативно-разыскной деятельности [с. 17]. Исходя из этого понятия, осуществление данной деятельности может различаться по задачам, месту в механизме правового регулирования, субъектам ее проведения, их компетенции и полномочиям.
В книге подчеркивается, что уголовно-юрисдикционная деятельность - особый вид правоприменительной деятельности, осуществляемой специфическим составом субъектов, уполномоченных государством. Компетенция этих субъектов характеризуется исключительной спецификой и не пересекается с компетенцией других вовлеченных в правоохранительную деятельность структур, например контрольно-надзорных органов государства [с. 21]. Циф-ровизация юридической практики рассматривается как часть общего развития. Оцифровка призвана не только улучшить доступ к правосудию, но и обеспечить значительную экономию на затратах по производству, транспортировке, хранению и защите большого количества бумажных материалов [с. 26].
Развитие информационно-цифровых технологий, перевод функций государства в электронную сферу, создание и деятельность электронного правительства требуют решения ряда важных задач: адаптации уголовно-юрисдикционной деятельности в цифровой среде, например замены традиционных форм доказывания фактов совершения преступления принципиально новыми источниками; потребности в разработке новых методов обнаружения, фиксации и оценки доказательств. К примеру, особую актуальность обретают вопросы разрешения юридических конфликтов, связанных с использованием новых финансовых технологий, и возникновения таких цифровых сущностей, как криптовалюта и токены. В связи с этим российское законодательство нуждается в дальнейшем совершенствовании. В частности, отмечают авторы, в УПК РФ отсутствуют специальные нормы об информации о преступлениях, имеющей электронную форму. Данное обстоятельство вызывает
определенные сложности при соотнесении такой информации с перечнем доказательств, предусмотренных ст. 74 УПК РФ. УПК РФ также не содержит определения документа в электронном виде. Нет ясности в вопросе о том, кто из участников процесса наделен правом изготовления документа в электронном виде и на каком этапе уголовного судопроизводства, есть неопределенность и относительно вида подписи электронных документов [с. 25]. Законодательство, подчеркивают авторы, призвано обеспечить доверие к цифровым записям и документам в качестве доказательств, ибо граждане, обращаясь в суд, обычно преодолевают целый ряд трудностей, а разрешение споров занимает много времени, значительное количество времени прокуроров, юристов, секретарей суда и судей тратится на поиск, анализ и хранение юридических документов. Внедрение цифровых технологий улучшает доступ к правосудию, повышает прозрачность и эффективность уголовного процесса.
Авторы анализируют положительную отечественную и зарубежную практику создания и использования цифровых технологий и доступа к правосудию. Так, Генеральная прокуратура РФ и Мин-комсвязи России подготовили паспорт «цифровой трансформации» надзорного ведомства, который позволит сократить сроки передачи поступающих в прокуратуру обращений исполнителям с нескольких недель до нескольких часов, обеспечит устойчивое и бесперебойное функционирование цифровой инфраструктуры органов прокуратуры, взаимодействие с гражданами. Планируется до 2022 г. внедрить в эксплуатацию Государственную автоматизированную систему правовой статистики, цель которой - обеспечение прозрачности, достоверности и полноты учетных сведений о преступлениях и создание возможности изучить всю цепочку событий - от сообщения о преступлении до исполнения судебного решения, исполнения уголовного наказания и снятия судимости. Данная программа касается деятельности девяти ведомств: МВД, ФСБ, СК РФ, ФТС России, Генпрокуратуры РФ, Судебного департамента Верховного Суда РФ, ФССП России и ФСИН России. Речь идет о функционировании единой базы электронного документооборота уголовных дел, призванной упорядочить процессуальное производство и упростить ведение контроля и надзора в названных ведомствах.
Использование искусственного интеллекта и таких цифровых инновационных процессов, как Law tech или Legal tech, в деятельности судов и правоохранительных органов позволяет предположить снижение числа юристов. При этом цифровые технологии обеспечивают принятие более обоснованных решений в правоприменительной практике.
В работе исследуется также комплекс вопросов, с которыми, как правило, сталкиваются в процессе цифровизации правоприменительные органы: кто должен инициировать цифровую трансформацию правоприменительного органа; каковы цели цифровой трансформации; можно ли соединить цифровую трансформацию с общей стратегией правоприменения и др.
Отдельная глава монографии посвящена исследованию вопросов квалификации преступлений с использованием информационно-телекоммуникационных устройств, совершенствования законодательства об ответственности за преступления в сфере компьютерной информации, уголовно-правового противодействия мошенничеству в сфере компьютерной информации.
В монографии широко представлен конкретный опыт зарубежных стран в рассматриваемой области. Например, в Турции создана национальная электронная служба, при помощи которой граждане могут изучать дела, уплачивать регистрационные сборы, подавать документы и иски в электронном виде в любой суд страны. Адвокаты и судьи благодаря цифровым технологиям получают доступ к информации удаленно в режиме реального времени. Аналогичный вариант дистанционного взаимодействия между судьями и адвокатами внедряется в Израиле и Нидерландах. Внедрение электронной судебной службы в Пакистане позволяет сделать систему правосудия более доступной для тех, кто живет далеко от административных центров. В Австралии федеральный суд не только использует электронные судебные документы, но и является мировым лидером в управлении судебными реестрами.
Авторы подробно анализируют реалии внедрения цифровых технологий в судопроизводстве Великобритании и США, уголовном процессе Швейцарии, правоприменительной практике Республики Казахстан.
Е.В. Алферова
