CC BY
166
Наблюдение за расположением гомельских сел к середине XVI в. показывает, полагает автор, что колонизационный поток от Гомеля двигался по направлению к востоку вдоль значительной водной артерии региона реки Ипути, а также по сравнительно мелким другим притокам Сожа - Утье, Терюхе. Автор высказывает предположение, что ко второй половине XVI в. население преодолело водораздел между Сожем и Сновом (приток Десны) и стало расселяться на правых притоках р. Снов и в верховье самой этой реки. Таким образом, пограничный регион, каким являлась Гомельская земля, испытал территориальные преобразования, связанные не только с политическими преобразованиями, но и естественным процессом колонизации и освоения пустующих земель. Если отбросить фактор внутренней колонизации, то можно придти к выводу, что Гомельская земля в конце XVI-XVII в. вновь возвратилась к тем пределам, которые она имела до 1500 г.
Гомель исторически принадлежал Северской земле. Однако после 1535 г. - возвращения в состав ВКЛ - город стал тяготеть к так называемым поднепровским волостям (Бобруйской, Горваль-ской, Кричевской, Могилевской, Мозырской, Речицкой, Свислоч-ской, Чечерской и др.) и в ходе административно-территориальной реформы 1565-1566 гг. вошел в состав Речицкого повета Менско-го воеводства. Изменение территориальной структуры в регионе «предопределило то обстоятельство, что гомельские земли прочно интегрировались с внутренними областями ВКЛ, были включены в процесс этногенеза белорусов и в итоге стали частью Республики Беларусь» (с. 187).
В.М. Шевырин
2019.02.007. О.В. БАБЕНКО. НОВАЯ НАУЧНАЯ ЛИТЕРАТУРА ПО ИСТОРИИ СМУТНОГО ВРЕМЕНИ В РОССИИ. (Обзор).
Ключевые слова: Россия, начало XVII в.; Смутное время; источниковедение; проблема власти; земские органы; РПЦ в Смутное время; Лжедмитрий; Кузьма Минин; Марина Мнишек.
В обзоре представлены новейшие исследования отечественных специалистов по отдельным вопросам истории Смутного времени - системного кризиса, охватившего Россию в начале XVII в. Историография этого периода весьма обширна и постоянно по-
полняется новыми публикациями, охватить которые в полной мере в отдельно взятом обзоре невозможно. Поэтому мы ограничились рассмотрением ряда проблем, включая источниковедческие вопросы, проблемы власти и управления, персоналии и биографии.
Проблемы источниковедения истории Смутного времени
Исследователей любой исторической эпохи, в том числе и Смутного времени в России, всегда привлекали неопубликованные источники. Среди них кладезем является малоизученный архив Смоленской приказной избы (палаты) за 1608-1611 гг. Перспективам изучения смоленских материалов посвящена статья д-ра ист. наук, профессора И.О. Тюменцева (Волгоградская академия гос. службы) (7). Предполагается, что архив был захвачен поляками и литовцами после взятия Смоленска в 1611 г. и увезен в Речь Пос-политую. В середине XVII в. значительная часть смоленских бумаг из Речи Посполитой была вывезена воевавшими с поляками шведами и помещена в библиотеку королевского Ску-Клостерского замка, который вскоре был пожалован барону Карлу Густаву Врангелю, а затем перешел к родственникам графа Браге. В 1893 г. собрание графов Браге было передано в Государственный архив Швеции в Стокгольме.
В 30-80-е годы XIX в. некоторые российские исследователи (С.В. Соловьев и др.) ознакомились с частью этих материалов и описали их. Шведы же не проявляли серьезного интереса к истории России и Польши начала XVII в. Впоследствии мировые катаклизмы первой половины XX в. затруднили изучение архива. Только в конце 70-х годов XX в. известный советский историк Б.Н. Флоря смог микрофильмировать часть документов шведского собрания и передал их в РГАДА.
Однако многие материалы Смоленской приказной избы оказались незамеченными российскими историками, работавшими в Швеции в 1990-2000-е годы. Автор статьи И.О. Тюменцев в 1995 г. проводил архивные изыскания в Стокгольме и обнаружил несколько документов Смоленской приказной избы, относящихся к периоду обороны города в 1609-1611 гг.: отрывки из приходно-расходных книг, списки служилых людей и челобитные. На некоторых из них были следы пожара, из чего историк сделал вывод о
том, что «смоляне пытались уничтожить архив, чтобы его не захватил противник» (7, с. 405). Тюменцев беседовал с известными шведскими историками-славистами И. Кальниенцем и Э. Лёфст-ранд. В настоящее время Лёфстранд вместе с российскими коллегами продолжает работу по изучению архива. И.О. Тюменцев выражает надежду на то, что «в результате совместных разысканий историков Восточной Европы основной комплекс бумаг Смоленской приказной избы будет выявлен и имеется реальная возможность его специального изучения как архивного собрания» (7, с. 406).
Источниковедением истории городов Ижорской земли интересуется канд. ист. наук Я.Н. Рабинович (Саратовский национальный исследовательский государственный университет им. Н.Г. Чернышевского) (6). Он составил описание источников по истории Ивангорода, Яма и Копорья в 1608-1617 гг. Из картографических источников Рабинович выделяет планы вышеуказанных крепостей из шведского Государственного архива в Стокгольме. Кроме того, он отмечает наличие археологических источников, позволяющих реконструировать облик крепостей. Но главный тип источников -это письменные материалы: актовые записи и документы специального делопроизводства, летописные памятники, сочинения иностранцев. Наиболее ранним по времени опубликования русским источником Рабинович называет Псковскую первую летопись. Кроме того, он выделяет материалы шведского Государственного архива, а именно фонды регистратуры, королевской канцелярии, канцелярии Акселя Оксеншерны, Коллегии внешних сношений, коллекции Московитика и др. Другие архивные материалы, ценные для изучения истории Ижорской земли, находятся в университетской библиотеке в Тарту (архив графов Делагарди). С 1960-х годов микрофильмированные документы архива Новгородской приказной избы можно изучить в ГАРФ и СПб ИИ РАН. Некоторые материалы хранятся в РГАДА, их публикация осуществляется в настоящее время, в частности, как приложение к научным трудам А.А. Селина.
Доктор ист. наук, профессор Н.В. Эйльбарт (Российский государственный педагогический университет им. А.И. Герцена) анализирует польско-литовские источники о самозванчестве (8). Это, в первую очередь, записки С. Немоевского, труд С. Кобежиц-
кого о польском королевиче Владиславе и рассказ ксендза А. Ра-давецкого о правах польской шляхты, произнесенный на похоронах родственника Марины Мнишек Анджея Стадницкого. Эйль-барт выделяет в отдельную категорию исторических источников погребальные проповеди, важные «для понимания нравственных основ польской дворянской среды» (8, с. 207). Особое внимание уделяется погребальной речи А. Радавецкого, в которой тот представляет Речь Посполитую наследницей Рима. В начале XVII в. у поляков была популярна идея «социального лифта», почерпнутая у античных философов Платона и Сенеки. В связи с этим приход к власти правителя «из низов» не являлся неприемлемым. Польское дворянство увлекалось тогда «Нравственными письмами» Сенеки к Луциллию, согласно которым мудрость и благородство духа превыше знатности происхождения. Эти философские установки были обозначены в погребальной речи Радавецкого и соответствовали мировоззренческим позициям Лжедмитрия I. Эйльбарт приходит к выводу о том, что Речь Посполитая «по своему духу свободы и увлеченности римским наследием была весьма благоприятной почвой для появления и развития в ее среде самозванчества, гора-до более благоприятной, нежели любая другая европейская страна, а с морально-этической точки зрения его не считали для себя предосудительным поддерживать представители магнатерии, шляхта и даже духовенство» (8, с. 212).
Доктор ист. наук, профессор В.Н. Козляков (Рязанский государственный университет им. С.А. Есенина) обращает внимание читателей на издание в первой половине XIX в. известной серии источников под названием «Сказания современников о Димитрии Самозванце» (издатель - Н.Г. Устрялов). В 1834 г. вышла четвертая часть этой серии, в которую вошли русские переводы «Дневника Марины Мнишек и Послов Польских». Данное издание пользовалось большим авторитетом в петербургских научных кругах и закрепило за вышеупомянутым дневником авторство Марины Мнишек, что, «однако, не имело отношения к действительности» (2, с. 6).
Легенды Смутного времени
Легенда как инструмент легитимации притязаний на власть находится в центре исследования московского ученого И.А. Бол-дова (1). Среди бытовавших в Смутное время легенд автор выделяет легенду о царевиче Дмитрии, «годуновскую» и «шуйскую» легенды, «романовскую» легенду. Легенда о царевиче Дмитрии наиболее яркая и известная. Самые ранние сведения о появлении двойника покойного царевича Дмитрия относятся к началу 1598 г., когда после смерти царя Федора Ивановича развернулась борьба за трон. Оршанский староста Андрей Сапега сообщал в письмах к Христофору Радзивиллу о подготовке Борисом Годуновым марионеточной фигуры на случай собственного провала. Однако эта информация не получила подтверждения и была отнесена историком С.Ф. Платоновым к разряду слухов, распущенных противниками Годунова (1, с. 9). Летом 1603 г. на территории Речи Посполитой появился беглый московский монах Григорий, сын дворянина Богдана Отрепьева, выдававший себя за чудом спасшегося царевича Дмитрия. В истории он получил известность как Лжедмитрий I. В 1605 г. он воцарился на русском престоле, использовав для обоснования законности своей власти легенду, сохранившуюся в «Сказании о Гришке Отрепьеве». Эта легенда повествует о спасении царевича Дмитрия Ивановича и убийстве другого юноши. После убийства Лжедмитрия I на политической арене появился Лжедмитрий II - некто Иван, крещеный еврей, бывший школьный учитель из Шклова. Он был убит в Калуге в декабре 1610 г., но уже в марте 1611 г. объявился Лжедмитрий III, под личиной которого скрывался Матвей, которого псковский летописец называет также Сидоркой, беглый дьякон из Москвы. В 1612 г. Лжедмитрий III был убит под Москвой. И Лжедмитрий II, и Лжедмитрий III для обоснования законности своих притязаний на власть использовали модернизированную версию легенды Лжедмитрия I. Новшествами в легенде являлись лишь сюжеты о спасении бегством из Москвы в 1606 г. (Лжедмитрий II) и из Калуги в 1610 г. (Лжедмитрий III).
Мифа о чудесно спасшемся царевиче Дмитрии касается и В.Н. Козляков. Он описывает, как казачий атаман Иван Заруцкий должен был пройти через процедуру «узнавания» Дмитрия Ивано-
вича (за него выдавал себя Лжедмитрий II) в Стародубе. Согласно свидетельству современника событий немца Конрада Буссова, За-руцкий сразу понял, что перед ним не прежний Дмитрий, но виду не показал, а воздал ему царские почести. Все это «позволяло укрепляться и развиваться мифу, созданному кем-то для достижения власти» (2, с. 145).
И.А. Болдов отмечает, что среди законных русских царей в легитимации своей власти нуждался Борис Федорович Годунов. Его притязания на власть были закреплены решением Земского собора в феврале 1598 г. Годунов использовал сведения из Соловецкого летописца конца XVI в., в котором было сказано, что царь Федор Иванович перед своей кончиной приказал править Российским царством своему шурину Борису Годунову.
После смерти Лжедмитрия I на русском престоле оказался боярин Василий Иванович Шуйский. Он имел права на престол, так как восходил своими корнями к суздальско-нижегородской ветви Рюриковичей. Однако вследствие того, что Земский собор в то время не созывался, Шуйскому пришлось искать обоснования своих притязаний на власть. В результате летом 1606 г. была создана «Повесть како отомсти», в которой рассказывается о борьбе клана Шуйских с происками Бориса Годунова. Правомочность участия Шуйских в этой борьбе обосновывалась новой версией легенды о последних днях Ивана Грозного, которая гласила, что царь перед смертью поручил своих сыновей боярам Ивану Мстиславскому, Ивану Шуйскому и Никите Юрьеву. Сам Шуйский, безусловно, ставил представителей своего рода на первое место. Таким образом, как отмечает автор, «шуйская» легенда «не идет дальше опеки, осуществляемой регентским советом из представителей наиболее знатных боярских родов (без участия Б.Ф. Годунова) при первенстве боярина князя И.П. Шуйского» (1, с. 12).
Совершенно иной была «романовская» легенда, которая названа так автором, потому что ее действие происходит в канун кончины царя Федора Ивановича. Болдов считает, что возникновение легенды можно отнести к периоду борьбы Романовых и Годуновых за власть. Она содержится в «Московской хронике» немецкого автора Конрада Буссова. В ней сказано, что царица Ирина Федоровна, жена царя Федора Ивановича и родная сестра Бориса Годунова, попросила супруга отдать скипетр ее брату. Но Федор
Иванович протянул скипетр старшему из четырех братьев Никитичей (род Романовых); тот отказался от власти, и братья начали передавать скипетр друг другу. Умирающему Федору Ивановичу надоело наблюдать за этим, и он предложит взять скипетр любому, кто хочет править. Тогда скипетр схватил Борис Годунов. Похожий сюжет встречается у шведского автора Пэра Пэрссона и голландца Исаака Массы. Основная идея легенды - стремление Федора Ивановича передать власть Романовым. Автор полагает, что сюжет с отказом Никитичей от скипетра «был вставлен для демонстрации подлинного благочестия (отсутствия властолюбия) у бояр Романовых» (1, с. 14).
Проблема «власти» и «земли» в Смутное время
Доктор ист. наук, профессор С.В. Перевезенцев (МГУ им. М.В. Ломоносова) посвятил свою публикацию соотношению «власти» и «земли» (т.е. народа) в начале XVII в. (3). Эта проблематика важна потому, что Земские соборы и местное земское самоуправление сыграли большую роль в спасении России от Смуты. Земские органы в тяжелое для страны время взяли на себя государственные полномочия, создав общерусские органы управления. Первое и Второе ополчения были созданы усилиями народа, когда «земля», «под водительством Церкви, сама встала на защиту Российского государства» (3, с. 4). В деятельности земского самоуправления и Земских соборов можно увидеть важные черты русской традиции народовластия (вечевой традиции), истоки которого уходят в славянскую древность.
Земское освободительное движение зародилось на севере и северо-востоке России в 1608-1609 гг. Во многих городах стали создаваться общесословные городовые советы. Решения городовых советов носили обязательный характер. Строго контролировались даже действия воевод на местах. Местные власти самостоятельно формировали воинские рати («шиши») для борьбы с отрядами Лжедмитрия II. «Шиши» действовали эффективно, нередко нападая на врага по ночам. Земские власти проявляли также стремление к созданию общерусских органов власти («Совет всей Земли»). С начала 1611 г. между городскими общинами по всей
стране возникает переписка, которая обеспечивала взаимодействие между отдельными русскими ратями.
30 июня 1611 г. в Первом ополчении был выработан «Приговор», оформивший сословно-представительную организацию власти и порядок управления страной в отсутствие законного царя. В нем присутствует понятие «бояре», под которым подразумевается Земское правительство, избранное «всей Землей». «Совет всей Земли» и Земское правительство рассматривали свои полномочия как чрезвычайные, т.е., как выполняемые до избрания нового царя на Земском соборе.
В 1613-1622 гг. созываемые Земские соборы вновь начали играть решающую роль в жизни России. Они превращаются в постоянно действующие органы сословно-представительной власти. Земские соборы стали практическим воплощением идеи «всей Земли», как субъекта политического действия. В 1622 г. период постоянно действовавших Земских соборов завершился по причине нормализации обстановки в стране, восстановления разрушенного аппарата власти, упрочения внешнеполитического положения России. В представлении русского народа Земские соборы выполнили свою роль - избрали нового царя Михаила Федоровича Романова. Его правительство почти десять лет не созывало Земские соборы. И эта ситуация была «вполне благожелательно воспринята всеми российскими жителями» (3, с. 12).
Кузьма Минин
Биография героя Смутного времени Кузьмы Минина (?-1616) изобилует спорными вопросами. В целях ответить на некоторые из них канд. ист. наук В.Б. Перхавко (ИРИ РАН) осуществил научную реконструкцию жизнедеятельности Минина, использовав подходы исторической антропологии (4). Написать биографию Минина иначе невозможно из-за отсутствия синхронных и асинхронных источников конца XVI - начала XVII в. По этой причине неизвестно, когда он родился. Но можно составить представление о том, где родился Минин и из какой среды он происходил. В.Б. Перхавко опроверг версию о балахнинском происхождении героя и склонился к тому, что Кузьма родился в семье нижегородского посадского человека. Русские источники свиде-
тельствуют о том, что он был выходцем из торговой среды Нижнего Новгорода. В Хронографе 1617 г. он именуется простым мясником. Этот его статус подтверждает и мозырский хорунжий Осип Будила, и голландец Элиас Геркман. На торгу Нижнего Новгорода Минину могли принадлежать одна либо несколько лавок и амбаров в Мясном ряду. Как и другие мясники, он занимался разделыванием туш животных, копчением мяса, первичной выделкой и продажей кожи. Перхавко предполагает, что Минин «закупал часть товаров в Казанском уезде, где было хорошо развито мясное скотоводство» (4, с. 189). Другими словами, социальное происхождение будущего национального героя можно назвать низким.
Ничего неизвестно об общественной деятельности Минина до сентября 1611 г. Перхавко лишь полагает, что он мог участвовать в городском самоуправлении «в качестве земского целовальника и в походе нижегородского регионального ополчения во главе с воеводой А. Алябьевым против "тушинцев" и их сторонников в 1608-1609 гг.» (4, с. 194).
Судьба К. Минина изменилась в связи с польской интервенцией. На протяжении всего лишь двух лет Смутного времени он прошел путь от простого торговца до члена Боярской думы. Пис-каревский летописец конца первой четверти XVII в. упоминает торгового человека Козьму Минина, который начал совещаться с нижегородцами о том, как Московскому государству помочь. Нижегородский летописец 80-х годов XVII в. поместил известие о создании Второго земского ополчения при участии Козьмы Минина. А в «Сказании Авраамия Палицына» повествуется о том, как Минина избрали земским старостой. Земские старосты отвечали за финансовое и хозяйственное обеспечение двора воеводы, губной избы, дозорщиков. Роль земских старост значительно возросла в условиях хаоса Смутного времени. Однако самой трудной задачей для Минина стал сбор средств на содержание Второго земского ополчения, которые приходилось выбивать с угрозами у богатых горожан.
В 1612 г. Минин стал одним из руководителей «Совета всея земли» (правительства). А после капитуляции польско-литовского гарнизона Кремля он самолично принимал имущество у пленных. В 1613 г. Кузьма Минин стал думным дворянином, что было исключительным случаем. Кроме того, он получил право именовать-
ся с отчеством (на -ич) и назывался Кузьмой Миничем. Занимался он государственными делами, в том числе созывом съезда для заключения мира между Россией и Речью Посполитой. Кузьма Минин скончался весной 1616 г. при неизвестных обстоятельствах. Исследователи знают только о том, что он был послан на усмирение народных волнений в Казанский уезд и умер во время этой поездки.
В.Б. Перхавко считает, что на стремительное возвышение Минина повлиял целый ряд факторов Смутного времени: «... обстановка гражданской войны в стране; ожесточенная борьба за власть; кризис российской государственности, сопровождавшийся падением авторитета и легитимности царской власти, самозванчеством, социально-политической нестабильностью; возникновение нескольких властных центров, для функционирования которых нужны были приказные люди; раскол русского общества на противоборствующие группировки, линия которого нередко проходила внутри социальных групп; нарушение каналов воздействия верхних слоев купечества на низшие слои торгово-ремесленного населения; вмешательство во внутренние дела России соседних государств (Речи Посполитой, Швеции), нужда в новых управленческих кадрах, не запятнавших себя сотрудничеством с иноземными интервентами и их русскими пособниками» (4, с. 212-213).
Марина Мнишек
Марина Мнишек (ок. 1588/89 - ок. 1614/15) - известная историческая личность, русская царица польского происхождения, жена двух самозванцев. Однако ее биография до сих пор недостаточно хорошо изучена историками. Пробелы взялся восполнить известный историк В. Н. Козляков, написавший на основе большого пласта русских и польских архивных материалов книгу «Марина Мнишек» (2). Будущая русская царица, носившая в католичестве имя Марианны, родилась около 1588/89 года в семье сандомирско-го воеводы Юрия (Ежи) Мнишека. К моменту появления в Речи Посполитой русского «царевича» она была подростком и не могла принять самостоятельного решения о замужестве. Как считает Козляков, Марина стала жертвой интриг своего отца, желавшего породниться с русской правящей династией и сделаться значимой
политической фигурой. При этом перспектива стать женой русского царя ее, скорее всего, привлекала. Юрий Мнишек помог получить «царевичу» аудиенцию у короля Сигизмунда III и поддержку папского нунция. Кроме того, он был организатором войска для московского похода Лжедмитрия, который после своего успеха не исполнил ни одного обещания, кроме женитьбы на Марине Мнишек. С 25 мая 1604 г. Марина могла считаться помолвленной. В брачном документе были записаны «кондиции», на основе которых она приобретала права на Новгород и Псков, оставалась в католической вере, могла основывать католические монастыри и храмы. Царевич Дмитрий в течение года с момента вступления на трон обещал обратить все Московское государство в католичество. В противном случае, говорилось в документе, «ино будет вольно пану отцу и панне Марине со мною розвестися» (цит. по: 2, с. 35).
20 июня 1605 г. «Дмитрий Иванович» вступил в Кремль как властелин всего государства. 22 ноября в Кракове состоялось «венчание московской царицы» Марины Мнишек с русским царем через посла Дмитрия Ивановича (такое допускалось в католичестве, но было невозможным в православии). 8 мая 1606 г. состоялась коронация царицы Марины Мнишек (в русской традиции она стала Марией Юрьевной) в Успенском соборе Московского Кремля и ее свадьба с царем Дмитрием Ивановичем. Однако уже 17 мая началось восстание против самозванного царя, и Марина Мнишек вместе со своими родственниками была захвачена в плен. 23 мая царицу лишили ее привилегий и имущества, начались ее скитания по русским дворам, позже - ссылка в Ярославль. 15 июля 1608 г. в связи с заключением перемирия с Речью Посполитой Марина Мнишек и ее отец были отпущены на родину. Но уже 6 сентября Марина встречается с новым самозванцем - Лжедмитрием II. 16 апреля 1610 г. Марина Мнишек обвенчалась с Лжедмитрием. В январе 1611 г., после убийства второго самозванца, у нее рождается сын Иван Дмитриевич. В марте 1611 - июле 1612 г. бывшая царица находится в Коломне, а позднее уходит из нее с казаками Ивана Заруцкого. Путь их пролегал сначала на Астрахань, потом на Яик. В июне 1614 г. Марина Мнишек, ее малолетний сын и Иван Заруцкий были пленены на Медвежьем острове на Яике. В конце того же года Ивана Заруцкого и «царевича» Ивана Дмит-
риевича казнили. А в конце 1614 - начале 1615 г. умерла и Марина Мнишек, находясь в заключении.
В. Н. Козляков задался вопросом о том, что сумела привнести в русскую историю Марина Мнишек. С ее прибытием в Москву выявилась неготовность москвичей мириться с вторжением иноземного опыта в частную жизнь русских царей и принять иностранную царицу в ее европейском платье и с поведением, отличавшимся от поведения русских правительниц. Она поразила русских людей сочетанием религиозных идеалов с куртуазностью. Лжедмитрий I смог понять это, только воцарившись в Москве, и приказал наблюдать за поведением супруги. Тем не менее он хотел показать своим гостям из Речи Посполитой, что новая московская царица может быть теперь предметом восхищения и хозяйкой бала, а не «великокняжеской» невестой, лишенной свободы передвижения и сидящей со скрытым от гостей лицом. Дистанциро-ванность Марины Мнишек и Лжедмитрия I от обычаев московской старины, тяжелый опыт ссылки Марины убедили ее в том, что русская царица должна следовать порядкам прежних государей. Став женой Лжедмитрия II, она приняла крещение по греческому обряду и крестила сына. Но было уже поздно, потому что Марина, первой пришедшая в Россию из Речи Посполитой, вызывала всеобщую ненависть. Поляки тоже изменили отношение к Мнишек, прекратив защищать московскую царицу. Однако, как считает Козляков, ненависть к Марине Мнишек русских и поляков во многом несправедлива. Она никого не казнила и не грабила, а наоборот, спасала от гибели. Пример благочестивости Мнишек - освобождение старца Варлаама Яцкого из тюрьмы Самборского замка, где он, как обличитель Лжедмитрия I, мог скончаться от побоев. Таким образом жизнь Марины основывалась на христианских добродетелях. Русские источники называют ее причиной того зла, которое нашло свое воплощение в Смуте. Автор же считает, что Марина Мнишек была жертвой обстоятельств. Приписанные ей историографами преступления не выдерживают критики, Марину можно обвинить лишь в том, что «она пыталась занять место в русской истории» (2, с. 318).
Русская православная церковь. Патриарх Гермоген
Роль патриарха Гермогена и Русской православной церкви в событиях начала XVII в. в России была очень значима. Этому посвящена публикация сотрудников Белорусского государственного университета И.К. Петровича и канд. ист. наук Ю.А. Блашкова (5). Авторы пишут, что будущий патриарх родился в Казани в 1530 г. и носил имя Ермолай. После окончания школы Зилантьевского монастыря был возведен в сан протопопа. Он являлся настоятелем Никольской Гостинодворской церкви в Казани, но за время несения службы овдовел и принял монашеский постриг под именем Гермогена. В 1589 г. он стал митрополитом вместо умершего Иова. В 1598 г. будущий патриарх впервые появляется в Москве как один из участников избрания на царство Бориса Годунова. При Лжедмитрии I Гермоген избирается в Сенат, для работы в котором его вызывают в Москву. Однако вскоре митрополит подвергается опале и возвращается в Казань. Петрович и Блашков полагают, что Гермогена «выслали в Казань за то, что он не желал признавать Марину Мнишек московской царицей, так как она отказывалась принять православие» (5, с. 31). Но уже 3 июля 1606 г. при царе Василии Шуйском, уважавшем Русскую православную церковь, Гермоген был избран Патриархом Московским и всея Руси вместо ослепшего патриарха Иова. Деятельность Гермогена была направлена на поддержку правительства Василия Шуйского и борьбу против польских оккупантов, а также против влияния римско-католической церкви на православие. Во время «семибоярщины» патриарх оказался в политической изоляции, выступая за русских по крови претендентов на престол В.В. Голицына и М.Ф. Романова. Когда же правительство утвердило кандидатуру польского королевича Владислава, Гермоген потребовал от него принятия православного крещения и добился договорного обещания охраны православия. А после того, как в ночь на 21 сентября 1610 г. правительство впустило в Кремль поляков, патриарх открыто выступил против решения «семибоярщины». Он являлся также противником принесения присяги польскому королю Сигизмунду III. Более того, он вступил в открытую борьбу против поляков, отказавшись подписать новый текст договорной грамоты, направлявшейся русскому посольству под Смоленск. Авторы подчеркивают,
что «на протяжении определенного времени Гермоген был единственным в Москве политиком, который призывал народ бороться против иноземных оккупантов» (5, с. 32). В частности, 11 декабря 1610 г. Гермоген выступил с призывом к народу начать открытое восстание против интервентов. Патриотическая деятельность патриарха привела к его заточению в марте 1611 г. в темницу Чудова монастыря. Его ограничили в пище и питье. А пускали к нему только тех людей, которые пытались склонить его на польскую сторону. Но даже находясь в таком тяжелом положении патриарх 30 августа 1611 г. нашел в себе силы написать свое последнее воззвание к нижегородцам. Умер он, вероятно, от голода. Петрович и Блашков пишут, что деятельность Гермогена была многогранной: «он был и активным церковным деятелем, и блестящим писателем, а также издателем» (5, с. 33). По их мнению, роль патриарха в событиях Смутного времени является «одной из самых важных и главных» (там же).
Список литературы
1. Болдов И.А. Легенда как обоснование притязаний на власть в Смутное время // Вестник Московского городского педагогического университета. Серия: Исторические науки. - М., 2017. - № 4 (28). - С. 8-17.
2. Козляков В.Н. Марина Мнишек. - М.: Молодая гвардия, 2018. - 342 с.
3. Перевезенцев С.В. «Власть» и «земля» в Смутное время // Русская политология. - М., 2018. - № 1(6). - С. 4-13.
4. Перхавко В.Б. Из торгового ряда в Боярскую Думу: Биография Кузьмы Минина в контексте Смутного времени // Труды Института российской истории РАН. - М., 2017. - № 14. - С. 186-218.
5. Петрович И.К., Блашков Ю.А. Русская православная церковь в Смутное время: жизнь и деятельность патриарха Гермогена // Вестник Псковского государственного университета. Серия: Социально-гуманитарные науки. - Псков, 2017. - № 5. - С. 30-34.
6. Рабинович Я.Н. Ивангород, Ям и Копорье в Смутное время (1608-1617): Общий очерк событий и характеристика источников // Историография. Источниковедение. Историческое краеведение: Сборник статей к юбилею доктора исторических наук В.В. Митрофанова. - Нижневартовск: Нижневартовский гос. ун-т, 2017. - С. 49-59.
7. Тюменцев И.О. Архив Смоленской приказной палаты Смутного времени: Перспективы изучения // Древняя Русь: Во времени, в личностях, в идеях. -М., 2017. - № 8. - С. 402-408.
8. Эйльбарт Н.В. Морально-нравственный аспект поддержки польской шляхтой русских самозванцев начала XVII в.: По источникам польско-литовского происхождения // Научный диалог. - Екатеринбург, 2017. - № 1. - С. 204-214.
2019.02.008. ИМПЕРАТОР АЛЕКСАНДР I И ФРЕДЕРИК-СЕЗАР ЛАГАРП. ПИСЬМА. ДОКУМЕНТЫ: В 3 т. / Сост., вступ. ст. и коммент. А.Ю. Андреева и Д. Тозато-Риго; пер. с фр. В.А. Мильчи-ной. - М.: Политическая энциклопедия. - Т. 1: 1782-1802.-2014. -920 с.: ил.; Т. 2: 1802-1815.-2017. - 965 с.: ил.; Т. 3: 1815-1832. -2017. - 967 с.: ил. - (Серия «Бумаги Дома Романовых»).
Ключевые слова: Россия; воспитание наследника престола; Александр I и Ф.С. Лагарп; реформаторские идеи Александра I; Россия и наполеоновская Франция.
В предпринятом издательством «Политическая энциклопедия» грандиозном трехтомном издании переписки и документов российского императора Александра I и его учителя при дворе, приглашенного из Швейцарии, Фредерика-Сезара Лагарпа (17541838) собраны материалы, относящиеся к 1782-1832 гг. Подготовка всех трех томов велась учеными из России и Швейцарии, начиная с проведенного ими швейцарско-российского научного коллоквиума в Москве в 2009 г., а затем конференции в Лозанне, посвященной Лагарпу. Издание растянулось на три года.
Издание продолжает серию «Бумаги Дома Романовых», которая вводит в научный оборот неизвестные ранее исторические источники, связанные с российской императорской фамилией. В издании публикуются документы, характеризующие личность и царствование Александра I (1777-1825), свидетельствуя об уникальном общении российского самодержца с незаурядным человеком либеральных и республиканских взглядов - швейцарцем, которому выпала судьба быть царским наставником в России, Фредериком-Сезаром Лагарпом (т. 1, с. 3).
«С раннего детства и до конца жизни, свыше 30 лет, Александр I поддерживал переписку с Лагарпом, который стал его учителем и наставником в юности, а затем добрым советником и верным другом» (там же). Обе стороны искренне выражали свои мысли не только о личной жизни, но и обсуждали важнейшие политические вопросы своего времени. Речь шла о российском дворе конца XVIII - начала XIX в., общей атмосфере конца царствования
