CC BY
49
их нейронной активности и заключает, что нейроученые приписывают репрезентационное содержание нейронным состояниям пациентов.
Наконец, Э. Томсон (E. Thomson) и Г. Пиччинини показывают, что нейроученые начали апеллировать к понятию репрезентации еще в XIX в., т.е. задолго до начала современных дискуссий. В экспериментальной науке было развито множество способов наблюдать и манипулировать репрезентациями. Как следствие, было накоплено большое количество эмпирических данных о репрезентациях, в том числе понимаемых в структурном отношении.
М.А. Сущин
2018.03.013. ЛЕКТОРСКИЙ В.А. ПОЗНАНИЕ, ДЕЙСТВИЕ, РЕАЛЬНОСТЬ // Вопросы философии. - 2017. - № 9. - С. 5-23. - Режим доступа: http://vphil.ru/index.php?option=com_content&task= view&id=1744&Itemid=52
Ключевые слова: познание; реализм; конструктивизм; деятельность; ситуативный подход; энактивизм.
Автор статьи - ведущий отечественный эпистемолог современности академик РАН, главный научный сотрудник Института философии РАН Владислав Александрович Лекторский. В статье защищается точка зрения, согласно которой реализм является наиболее перспективным эпистемологическим основанием исследований познания и сознания в рамках философии сознания, философии науки, когнитивной науки и философской антропологии. Развивая свою более раннюю идею конструктивного реализма, в настоящей статье автор определяет свою позицию как деятельно-стный реализм (чтобы акцентировать связь с деятельностным подходом в отечественной психологии и философии).
В противоположность реалистической интерпретации познания в отечественной философии, психологии и других дисциплинах в последние 20 лет набирал популярность антиреализм в том или ином виде. Между тем автор стремится показать, что философский реализм представляет собой ту позицию, которая в лучшей степени интерпретирует факты сознания и познания, а также «задает наиболее адекватную методологию исследования этих феноменов» (с. 7).
Так, сомнения в возможности познания мира таким, какой он есть на самом деле, отмечает автор, возникали еще у философов античности. В частности, они нашли свое отражение в знаменитом релятивистском тезисе Протагора: «Как кому-то что-то кажется, так оно и есть». Однако зарождение субъективизма в понимании познания и сознания связано с «эпистемологическим поворотом» в философии в XVII в., ключевую роль в котором сыграл Рене Декарт. По Декарту, можно заблуждаться в отношении внешнего мира и даже сомневаться в его существовании. Однако при этом невозможно поставить под сомнение существование состояний сознания и Я как их носителя. Таким образом, с этой точки зрения, существования Я и сознания оказываются «самоочевидными и бесспорными в отличие от мира внешних сознанию предметов, других людей и даже тела самого субъекта» (с. 8).
На протяжении последующих 300 лет вся европейская философия, хотя и во многом полемизируя с Декартом, отталкивалась от положения о непосредственной данности человеку его субъективного мира. При этом логичным развитием данного хода мысли стал солипсизм: философская позиция, признающая сознание единственной реальностью и отвергающая существование внешнего мира. И хотя большинство философов не встали на позиции солипсизма, «представление о сознании как об особом мире, непосредственно имеющем дело с самим собою, в течение нескольких столетий считалось почти тривиальностью» (с. 8-9). Такого рода видение разделялось, указывает автор, представителями эмпиризма и рационализма, психологизма и антипсихологизма (от Беркли до Гуссерля).
Между тем во второй половине XIX в. возникает наука, пытающаяся изучать сознание с помощью экспериментальных методов по аналогии с успешно развивавшимися в то время передовыми областями естествознания: физикой, химией, физиологией. В связи с шедшим от Декарта пониманием сознания ключевой вопрос, вставший перед новой наукой, состоял в том, как можно исследовать феномен, находящийся своего рода «по ту сторону» от природных объектов, согласно философам, даже являющийся их условием? В итоге в психологии был предложен метод, в соответствии с которым экспериментатор создавал в лаборатории условия, приводящие к определенным изменениям в сознании испытуемого. Испытуемый, обладающий непосредственным доступом к состоя-
ниям своего сознания, отчитывается перед экспериментатором об этих изменениях: «Это и есть интроспекция - самонаблюдение как специфический метод психологических исследований» (с. 9).
В результате в психологии оказались соединены две установки. Одна из них исходит из реальности существования внешнего мира. Эта установка здравого смысла, а также установка науки, исходящей из реального существования изучаемых феноменов. С этой точки зрения, психолог исследует сознание и познание другого человека, а также их связь с работой мозга и нервной системы с «позиции третьего лица». Однако же существует также и «позиция первого лица» - непосредственно данное человеку сознание и его содержание. В связи с этим, отмечает автор, возникает удивительный парадокс: «С одной стороны, мы считаем, что сознание и мозг существуют в мире - иначе их невозможно было бы научно изучать. Но с другой стороны, приходится признать, что сам мир не что иное, как содержание сознания» (с. 10).
Так, автор подробно останавливается на позиции основоположника экспериментальной психологии в России известного психолога и философа начала XX в. Г. И. Челпанова1, взгляды которого во многом совпадали с идеями ведущих представителей европейской психологии того времени. В философии с давних времен известно разделение на так называемые «первичные» (плотность, форма, объем и т.п.) и «вторичные» (цвет, вкус, запах и т.п.) качества вещей в восприятии, активно обсуждавшиеся Локком и другими учеными. Опираясь на данные психологии и физиологии начала XX в., Г.И. Челпанов выдвинул идею, согласно которой в объективном мире нет не только воспринимаемых человеком цветов и звуков, но и «первичных» пространственных качеств. Восприятие последних связано с особенностями перцептивной (зрительной и осязательно-двигательной) системы человека, из чего следует, что другие существа могут воспринимать пространственные свойства по-другому. На вопрос о действительной природе пространства, по Г.И. Челпанову, ответят только математика и физика. Аналогичным образом, полагал Челпанов, обстоит дело и со временем. В итоге, по Г.И. Челпанову, наивный реализм оказыва-
1 Челпанов Г.И. Мозг и душа. Критика материализма. Очерк современных учений о душе. - М.: Типо-лит. т-ва И.Н. Кушнерев и К°, 1912. - 319 с.
ется «несовместим с физикой, психологией и физиологией. О том, что существует на самом деле, могут сказать лишь науки о природе, а не обыденное познание» (с. 10).
Однако Г. И. Челпанов не остановился на этом и пошел еще дальше: с его точки зрения, лишь сознание обладает единственно достоверным существованием, тогда принимаемый в науке в качестве независимого от сознания внешний мир есть лишь порождение последнего. В результате «получается субъективизм в квадрате: психофизиология человека не позволяет ему прорваться к подлинной реальности, но и само научное исследование психики и нервной системы человека имеет дело не с чем-то реальным, а лишь с порождениями сознания, которое является единственно достоверным» (с. 11). И хотя психология в дальнейшем, замечает автор, отказалась от многих идей, лежавших в ее основе в начале XX в., в ней отнюдь не была изжита идея о том, что сознание и его содержание представляют собой единственную достоверную реальность.
В этом случае возникает вопрос: если человек обладает доступом только к состояниям своего сознания, каким образом он вообще может судить о мире? В последние несколько десятилетий развивалась концепция, согласно которой на основе некоторых данных современной науки можно отстоять философский солипсизм. Основными сторонниками этой концепции являются участники междисциплинарного движения, известного как радикальный эпистемологический конструктивизм (У. Матурана, Ф. Варела, Э. фон Глазарсфельд, Х. фон Фёрстер, Г. Рот и др.). Как полагают приверженцы этого направления, мир оказывается не чем иным, как конструкцией познающих агентов.
В сходном ключе в 1980-е годы ведущий философ когнитивной науки и психолог-теоретик Дж. Фодор выдвинул идею так называемого «методологического солипсизма»1. По Дж. Фодору, когнитивную психологию и когнитивную науку должны интересовать процессы переработки информации в голове когнитивных агентов. Однако эти процессы разворачиваются в соответствии со своими собственными правилами (синтаксисом), характеризующимися не-
1 Fodor J. Methodological solipsism considered as a research strategy in cognitive science // Behavioral and brain sciences. - 1980. - N 3. - P. 63-73.
зависимостью от содержания ментальных состояний (семантики). Таким образом, исследователи должны принимать во внимание то, что происходит в голове у субъектов, а вовсе не внешний мир.
Отвечая на вызовы антиреалистического понимания сознания и познания, автор приводит в пример классические и современные проекты, в фундаментальном смысле приверженные реалистическим позициям. Важнейшее место среди этих проектов, по мнению автора, занимает экологическая психология Дж. Гибсона1. Исходный пункт концепции Дж. Гибсона состоял в отказе от представлений о восприятии как о процессе обработки сенсорных данных (следов воздействия внешнего мира на сенсорные системы). Восприятие, по Дж. Гибсону, представляет собой прежде всего активный процесс взаимодействия воспринимающих субъектов с внешним миром. При этом в восприятии участвуют не только сознание, мозг и нервная система, но и тело субъекта, а также взаимодействующие с ним части окружения.
Согласно Дж. Гибсону, живые воспринимающие существа имеют дело не с миром, как его описывают физика или геометрия. Миру в физическом смысле Дж. Гибсон противопоставляет идею окружающего мира - не абстрактного физического пространства, а мира, с которым непосредственно имеют дело разные воспринимающие организмы. «Для человека это и есть то, о чем говорит наивный реализм: деревья, горы, моря, дома, другие люди, мир многокрасочный и многозвучный. Окружающий мир имеет своеобразную онтологию, отличную от онтологии физики, и даже свои законы распространения света (так называемая «экологическая оптика»)» (с. 15). При этом мир сообразно телесной организации агентов и способности их действия предоставляет живым воспринимающим организмам определенные возможности (а£ТоМапсе8). Дж. Гибсон, таким образом, в значительной степени предвосхитил идеи современного телесно-воплощенного, ситуативного и деятельностного (энактивированного) подходов в когнитивной науке.
По мнению автора, развитие телесно-воплощенного и энак-тивированного подходов в когнитивной науке позволяет предложить новое решение ряду классических философских и психологи-
1 Гибсон Дж. Экологический подход к зрительному восприятию. - М.: Прогресс, 1988. - 464 с.
ческих проблем. Так, автор останавливается на проблеме иллюзии и реальности и утверждает, что если понимать восприятие как активный процесс взаимодействия агентов со средой, то перцептивные иллюзии будут возникать только при невозможности обследования среды (например, если смотреть на «комнату Эймса» через узкое отверстие с определенной точки зрения, как предлагает экспериментатор, то будет возникать иллюзия; в случае возможности обследования этой комнаты с разных точек зрения иллюзия исчезает).
Автор также выступает за необходимость отличного в сравнении с традиционным осмысления сознания. По его мнению, важно понимать, что сознание не является замкнутой реальностью, самосознанием и рефлексией, направленной на фиксацию состояний внешнего мира. Сознание оказывается направлено на внешнюю реальность. Сознание, согласно автору, представляет «собой способ осмысления действия в мире вещей, отношений, процессов, событий, других людей. Самосознание, самореференция связаны с этими действиями в реальном мире. Субъект, "Я" - не центр отъединенной от мира субъективной реальности, а телесно воплощенное существо (embodied self), включенное в активное взаимодействие с миром и в коммуникационные связи с людьми» (с. 20).
В заключение автор утверждает, что развиваемый им дея-тельностный реализм включает в себя и телесно-воплощенный, ситуативный и деятельностный подходы в когнитивной науке. Реализм, полагает автор, позволяет плодотворно исследовать многие проблемы философии науки, эпистемологии, когнитивной науки и философской антропологии.
М.А. Сущин
