CC BY
13ваться преимуществами тщательного изучения доктрины международной вежливости, а также заявлений, предоставляемых иностранными государствами в американские суды [1, с. 379].
Список литературы
1. Childress III D.E. International conflict of laws and the new conflict of laws Restatement // Duke journal of comparative & international law. - Durham, 2017. -Vol. 27, N 3. - P. 361-379.
Чайлдресс III Д.Е. Международное коллизионное право и новый Свод норм коллизионного права.
2. Schultz T. Navigating sovereignty and transnational commercial law: The use of comity by Australian courts // King's college London Dickson Poon school of law legal studies research paper series. - L., 2016. - N 2. - P. 4-36. - Mode of access: https://papers.ssrn.com/sol3/papers.cfm?abstract_id=2737838
Шультц Т. Ориентируя суверенитет и транснациональное коммерческое право: Использование вежливости австралийскими судами.
3. Schultz T., Ridi N. Comity: the American development of a transnational concept // Yearbook of private international law: 2016/2017. - B., 2017. - Vol. 18. - P. 211244.
Шультц Т., Риди Н. Вежливость: Американское развитие транснациональной концепции.
4. Zambrano D. A Comity of errors: The rise, fall and return of international comity in transnational discovery // Berkeley journal of international law. - Berkeley, 2016. -Vol. 34, N 1. - P. 157-215.
Замбрано Д. Вежливость ошибок: Подъем, упадок и возрождение международной вежливости в транснациональном поиске доказательств.
2018.02.041. ЛИНАРЕЛЛИ Дж. К ВОПРОСУ О ПОЛИТИЧЕСКОЙ ТЕОРИИ ДЛЯ МЕЖДУНАРОДНОГО ЧАСТНОГО ПРАВА. LINARELLI J. Toward a political theory for private international law // Duke journal of comparative & international law. - Durham, 2016. -Vol. 26, N 2. - P. 299-336.
Ключевые слова: политическая теория; международное частное право; международная судебная юрисдикция; признание и исполнение иностранных судебных решений.
Статья Дж. Линарелли, профессора школы права Даремского университета (Великобритания), посвящена проблеме морального обоснования международного частного права. Автор отстаивает тезис о том, что моральное обоснование требует оценки принуди-
тельных качеств права, и предлагает моральные принципы, позволяющие оправданно ограничить свободу частных лиц.
Политическая философия практически не уделяет внимания международному частному праву, акцентируя внимание на «канонических» формах внутригосударственного права и международном публичном праве. В системе взглядов, формирующихся под влиянием учения Т. Гоббса (T. Hobbes), иностранцы не рассматриваются в качестве участников общественного договора, и вследствие этого они подвластны любым действиям, которые государства сочтут надлежащими в интересах самосохранения. В рамках другого направления аналитической философии широкое признание получила позиция Л. Грин (L. Green) об условиях, которым должно соответствовать доказательство существования общего обязательства подчиняться праву. Данный подход также оставляет международное частное право без внимания, поскольку одно из условий (необходимость показать, что обязательство является особой причиной для действия) напрямую связано с правовыми предписаниями государства гражданства лица. Как результат, моральный статус международного частного права остается нерешенной проблемой.
Предложенную Дж. Локком (J. Locke) концепцию «молчаливого согласия» нельзя считать обоснованием международного частного права, поскольку положение иностранца не позволяет ему вступать с государством в отношения, основанные на взаимных обязательствах. По этой причине не является состоятельным представление о согласии лица подчиняться иностранному праву в обмен на защиту со стороны этого права. Понимание Т. Нагелем (T. Nagel) природы международного частного права как основанного на определенных «дополитических» естественных правах проблематично по причине спорного характера теории «дополитического» происхождения прав иностранцев и обязанностей государств. Политическое обоснование международного частного права, выдвинутое Л. Брилмайер (L. Brilmayer), является дискуссионным, поскольку между иностранцем и государством не существует политического отношения (в традиционном его понимании как отношения между политическим сообществом и его членом).
Обосновать правовую доктрину с точки зрения морали означает продемонстрировать ее моральную приемлемость (легитимность). Это позволяет объяснить, почему законодатель или право-
применитель вправе осуществлять власть над лицами, автономными в своем статусе. В случае с международным частным правом речь идет об обосновании наличия власти у того или иного суда выносить решение, подчиняющее себе иностранца или затрагивающее его интересы.
Вопрос о моральной легитимности правовой доктрины связан с ролью и значением официального государственного принуждения в правовой системе. Как правило, теории легитимной государственной власти развиваются по одному из двух альтернативных путей. Первый путь основан на суждении о власти государства над своими гражданами или субъектами, которая, в свою очередь, служит обоснованием создаваемого им принудительного порядка. Аргументация, лежащая в основе второго пути, сводится к тому, что, если у государства есть право на принуждение, оно обладает властью изменять нормативное состояние лиц, затрагиваемых соответствующими мерами.
В отсутствие политического отношения между лицом и иностранным государством в контексте международного частного права принуждение имеет «неотношенческую» форму (более чистая форма принуждения в сравнении с «отношенческой»). Соответственно, для морального обоснования международного частного права можно использовать лишь второй из указанных выше путей. Политические обязательства существуют у лиц лишь по отношению к государствам их гражданства и полностью отсутствуют в отношениях между государством и иностранцем: не существует общественного договора или правовой связи в форме гражданства, на которых основывалась бы обязанность иностранца подчиниться судебному предписанию. Это порождает следующие вопросы: почему суд имеет юрисдикцию над иностранцами? Предоставляет ли осуществление этой юрисдикции моральные основания для лица подчиняться ей? Насколько оправданно признание и исполнение в том или ином государстве решения иностранного суда?
Анализ законодательства и судебной практики отдельных европейских государств и США позволяет выявить принципы юрисдикции (действующие или гипотетические), корреспондирующие следующим факторам: гражданство, домицилий или место коммерческой деятельности истца; гражданство, домицилий или место коммерческой деятельности ответчика; место причинения вреда
или наступления события, имеющего значение для судебного разбирательства; контакты ответчика с государством, являющимся местом судебного разбирательства; территориальный суверенитет; контакты всех участников судебного разбирательства с государством, являющимся местом судебного разбирательства; доктрина «когда этого требуют интересы правосудия» (when justice so requires); доктрина forum non conveniens.
В качестве морального принципа свободы, общего для всех выявленных юрисдикционных принципов, автор предлагает рассматривать следующий принцип (Z;): лица должны быть свободными от осуществления принудительной власти суда в установлении своей юрисдикции в деле, не являющемся уголовным, за исключением случаев, когда имеют место следующие условия: 1) связи ответчика с государством, являющимся местом судебного разбирательства, не позволяют ответчику обоснованно отвергать юрисдикцию суда; 2) бремя, возлагаемое на всех участников судебного разбирательства, не позволяет им обоснованно отвергнуть судебную юрисдикцию. Принцип применяется в отношении всех лиц независимо от их гражданства.
Фактор связей ответчика с государством охватывается первым из условий данного принципа, и этому требованию соответствуют американский и европейский подходы. Вместе с тем предлагаемый принцип требует также принять во внимание то бремя, которое судебное разбирательство возлагает на все затрагиваемые им стороны. Что касается истца, может показаться, что добровольный акт выбора суда, выраженный в подаче иска, соответствует данному требованию, однако проблемы могут возникнуть в контексте доктрины forum non conveniens, действие которой может аннулировать выбор истца. Данная доктрина не предоставляет гарантии, достаточные для того, чтобы суд применил ее в соответствии с предложенным выше принципом L1.
Второе условие принципа L1 охватывает доктрину forum non conveniens, однако нередко она излишне акцентирует внимание на бремени, возлагаемом на ответчика, а несогласованное ее применение осложняет признание и исполнение иностранных судебных решений. Так, чрезмерно либеральное ее применение приводит к проблеме «пробела в транснациональном доступе к правосудию» (Ч. Уайток, К. Бурке (Ch. Whytock, C. Burke)). Например, ряд состо-
явшихся в США судебных разбирательств, касающихся токсичного воздействия дибромхлорпропана (Delegado vs Shell Oil Co., Shell Oil Co. vs Franco, Osorio vs Dole Food Co.), продемонстрировал различия в подходах американских судов к доктрине forum non conveniens и к признанию и исполнению иностранных судебных решений. Оценив никарагуанские суды как надлежащее место рассмотрения соответствующих споров, впоследствии американские суды отказались признать исполнимыми решения судов Никарагуа в США. Данный пример свидетельствует о том, что для морального обоснования доктрины forum non conveniens необходимо изменение подхода к ее применению американскими судами. Английские же суды более приспособлены для недопущения возникновения «пробела в транснациональном доступе к правосудию».
В свете предложенного принципа L1 видно, что те из выявленных выше юрисдикционных факторов, которые основаны на действующем праве, главным образом сфокусированы на интересах ответчика. В то же время фактор контактов всех участников судебного разбирательства с государством, являющимся местом рассмотрения спора (данный фактор не учитывается в законодательстве рассматриваемых автором государств), вероятно, является наименее спорным с моральной точки зрения, в особенности если соответствующее государство применяет доктрину forum non conveniens чрезмерно либерально в пользу ответчика.
В контексте признания и исполнения иностранных судебных решений принуждение играет роль, схожую с его ролью в дискуссии о юрисдикции. Право должно соответствовать моральному стандарту, в отношении которого ни одна из участвующих в судебном разбирательстве сторон не может выразить обоснованное возражение, и искомый моральный принцип в этой сфере должен учитывать интересы как граждан, так и иностранцев.
В качестве принципа, обеспечивающего моральное обоснование признания и исполнения иностранного судебного решения, предлагается следующий принцип (L2): лицо подчинено исполнению иностранного судебного решения, вынесенного против него или в его пользу, когда такое решение: 1) соответствует важным ценностям государства, в котором испрашивается исполнение (но не обязательно развивает эти ценности); 2) было вынесено с соблюдением основных стандартов надлежащей правовой процедуры
или естественного права. Принцип L2 налагает обоснованные ограничения на свободу и является общим, охватывая как граждан, так и иностранцев, выступающих и в роли истцов, и в роли ответчиков. Он принимает во внимание ценности политических сообществ и указывает, в каком случае свобода может быть ограничена таким образом, чтобы никто не мог обоснованно возражать против этого.
Предложенный принцип L2 можно испытать, обратившись к различным подходам к признанию и исполнению иностранных судебных решений.
В рамках первого из возможных подходов суды отказывают в удовлетворении всех требований о признании и исполнении иностранных судебных решений (таков, например, был подход французского права до 1964 г.). Автор считает данный подход необоснованным и нарушающим принцип L2. С точки зрения интересов иностранцев, он устанавливает чрезмерно жесткую форму пристрастности и национализма, а кроме того, он возлагает непропорциональное бремя на граждан, заинтересованных в исполнении иностранного судебного решения в суде государства своего гражданства (т. е. данный подход в отдельных случаях может даже рассматриваться как нарушение внутригосударственного общественного договора).
Второй подход основан на полном принятии иностранных судебных решений и также является несостоятельным и нарушающим принцип L2. Он не учитывает качество и происхождение судебного решения, не согласуется с уважением ценностей или публичного порядка государства, являющегося местом разбирательства. Кроме того, данный подход не будет работать в отсутствие более высокого уровня единообразия и сотрудничества между государствами в сфере признания и исполнения судебных решений, чем существующий в настоящее время.
В основе третьего подхода лежит взаимность. Такова была позиция американских судов (ведущее дело - Hilton vs Guyot) до принятия Верховным судом США решения по делу Erie Railroad Co. vs Tompkins. В настоящее время данный подход не признается частью права США и многих других государств и также является неудовлетворительным (за исключением заложенной в нем гарантии вежливости (comity)). Результатом применения такого подхода может быть необоснованное признание и исполнение решения,
принятого судом в отсутствие у него надлежащей юрисдикции и нарушающего основные стандарты надлежащей правовой процедуры и публичного порядка большинства государств.
Наименее спорным с точки зрения принципа L2 является подход, отражающий концепцию полного доверия и уважения (full faith and credit) с определенными исключениями. Эта концепция признана в большинстве государств с космополитичным или как минимум интернационалистским отношением к признанию и исполнению иностранных судебных решений: она принята большинством штатов в США, закреплена в праве Канады и Регламенте ЕС «Брюссель I» (Brussels I Regulation). Данный подход не позволяет признавать и исполнять иностранные судебные решения, вынесенные в отсутствие у суда надлежащей юрисдикции, полученные путем обмана, нарушающие публичный порядок государства, в котором испрашиваются признание и приведение в исполнение судебного решения, и имеющие иные серьезные недостатки. В этих условиях как ответчики, так и истцы имеют все меньше оснований для обоснованных возражений.
Таким образом принцип L2 может служить обоснованием гибкого интернационалистского подхода к иностранным судебным решениям, в рамках которого суды проявляют значительную степень доверия решениям иностранных судов. С одной стороны, чрезмерно ограничительный правовой принцип может оставлять место произволу с моральной точки зрения, а с другой - для защиты свободы участников судебного разбирательства необходимо, чтобы право налагало определенные ограничения. Ценности государства, отражающие ценности общественного договора конкретного политического сообщества, имеют более высокое значение, чем признание и исполнение судебного решения, находящегося в противоречии с этими ценностями.
Таким образом, предложенная в статье стратегия морального обоснования международного частного права сконцентрирована на аргументации необходимости государственного принуждения и соответствующих ограничений свободы в контексте правового регулирования юрисдикции судов, а также признания и приведения в исполнение иностранных судебных решений.
Д.В. Красиков
