CC BY
12Наконец, для эффективности системы отбора требуется скоординированное взаимодействие всех субъектов правовой помощи: после экспертизы заявленной проблемы, например, центром юридических услуг, она должна передаваться лицам, способным непосредственно оказать требуемые услуги, например адвокатам. Желательно размещение информации о существующих правовых ресурсах и возможностях оказания юридической помощи в зданиях судов.
Чёткая, транспарентная система сортировки обращений граждан и их последующего направления уполномоченным лицам позволит избежать повторного рассмотрения обращения несколькими инстанциями и тем самым упростит доступ к правосудию.
По мере разработки критериев отбора и практики их применения следует оценивать продуктивность этих критериев, мерилом которой является доступность юридической помощи. В рамках совместного планирования необходимо участие экспертов и использование определенных статистических показателей: коэффициенты пользования, опросы граждан и работников судебного аппарата, данные конкретных исследований отбора.
Государственная система юстиции должна поддерживать и развивать принципы верховенства права, а для этого необходим анализ соответствующих потребностей граждан и грамотное их соотношение с имеющимися ограниченными ресурсами: надлежащий отбор заявлений, скоординированная работа всех институтов оказания правовой помощи и, конечно же, направленность на достижение всеобщего доступа к правосудию и эффективной системы его осуществления.
А.П. Иванова
2018.01.013. ДИЙКСТРА С. СВОБОДА СУДЬИ ВЫРАЖАТЬ СВОИ ЛИЧНЫЕ МНЕНИЯ И УБЕЖДЕНИЯ ПО ЕВРОПЕЙСКОЙ КОНВЕНЦИИ О ЗАЩИТЕ ПРАВ ЧЕЛОВЕКА И ОСНОВНЫХ СВОБОД.
DIJKSTRA S. The freedom of the judge to express his personal opinions and convictions under the ECHR // Utrecht law review. - Utrecht, 2017. - Vol. 13, N 1. - P. 1-17.
Ключевые слова: Европейская конвенция о защите прав человека и основных свобод; Европейский Суд по правам человека; сво-
бода выражения мнения, право на справедливый суд; ограничение прав человека.
Сиетске Дийкстра, судья из Нидерландов, ставит вопрос: насколько пределы свободы судьи на выражение мнения и убеждений определены правоприменительной практикой Европейского Суда по правам человека (ЕСПЧ). Понимание этих пределов важно не только для отдельного судьи, но и для общества в целом, поскольку ограничение свободы выражения мнения потенциально может негативно сказаться на эффективности судебной власти и, как следствие, на верховенстве закона.
В статье рассматривается свобода судьи выражать свое мнение и убеждения в суде, а также вне суда, включая ношение религиозных атрибутов. Исследуются две группы дел: в первой свобода судьи рассматривается напрямую в контексте ст. 9-11 ЕКПЧ (свобода мысли, совести и религии, свобода выражения мнения и свобода собраний и объединений), вторая - жалобы заявителей о нарушении ст. 6 ЕКПЧ (право на справедливый суд) в связи с отсутствием независимости и беспристрастности судьи. В первой группе дел внимание уделяется ст. 10, так как в основном именно в рамках этой статьи судьи подают жалобы на нарушение их свободы слова.
Автор обращает внимание на вопрос приемлемости подобных жалоб. Она не самоочевидна, поскольку судья может рассматриваться и как частное лицо, и как представитель государства, а ст. 34 ЕКПЧ исключает публичные власти и государственные учреждения, а также лиц, действующих от их имени, из числа тех, кто может подавать жалобу в ЕСПЧ. В этом отношении привлекает внимание недавнее дело Baka vs Hungary. Оно касалось президента Верховного суда Венгрии, который жаловался на преждевременное прекращение его мандата властями из-за критики им отдельных законов, принятых парламентом. Если бы ЕСПЧ исходил из предыдущей практики, эта жалоба была бы признана неприемлемой, однако, он избрал иной подход, и жалоба была рассмотрена по существу [с. 3].
В случае если жалоба о нарушении права судьи на выражение мнения признается приемлемой, ЕСПЧ должен рассмотреть, соответствует ли вмешательство трем условиям ч. 2 ст. 10 - оно должно быть предписано законом, иметь легитимную цель и быть
необходимым в демократическом обществе. При этом ЕСПЧ считает, что национальные власти находятся в лучшей позиции для первоначальной оценки соблюдения требований ст. 10. Свобода усмотрения предоставляется и законодателю, и органам, толкующим и применяющим право. Эта власть по своей природе ограничена, окончательную оценку соответствия вмешательства ЕКПЧ дает Суд. Пределы усмотрения зависят от рассматриваемого дела: «широкая» свобода усмотрения присутствует в ситуациях, когда по делу нет консенсуса между государствами, «определенная» свобода усмотрения установлена по делам, касающимся свобод государственных служащих, и «узкая» - в делах, затрагивающих политические выступления и дебаты по социальным и политическим вопросам. Пределы усмотрения в делах, касающихся судей, связаны с тем, что судья является государственным служащим. В деле Pitkevich vs Russia ЕСПЧ подтвердил, что национальные власти обладают «определенной» свободой усмотрения, тем более «учитывая место, занимаемое судебной властью среди государственных органов в демократическом государстве и несмотря на тот факт, что судьи не являются обычными государственными служащими». Однако в деле Baka vs Hungary ЕСПЧ изменил эти пределы. Установив, что мнения Бака не могут считаться деструктивными для судебной власти, а вопросы, которые он комментировал, были предметом общественного интереса, ЕСПЧ отметил: «...соответственно, Суд считает, что позиция заявителя и высказанные им мнения с очевидностью находятся в контексте дебатов по вопросам значительного общественного интереса и требуют высокой степени защиты, тщательного исследования любого вмешательства и соответствующей узкой свободы усмотрения государства». Применяя иные пределы свободы усмотрения, ЕСПЧ оспорил решения национальных властей. Это был первый шаг в цепочке аргументации при нарушении ст. 10 ЕКПЧ. Таким образом, можно заключить, что в целом по делам о нарушении свободы судей на выражение своего мнения власти обладают «определенной сферой усмотрения», за исключением случаев, когда выражение мнения является частью общественной дискуссии.
Говоря о том, что вмешательство должно быть предусмотрено законом, ЕСПЧ понимает закон в широком смысле слова, как включающий в себя различные формы регулирования, поскольку
они достаточно доступны и закрепляют обязательства и последствия их нарушения должным образом.
Несоблюдение условия, согласно которому вмешательство в свободу выражения мнения должно преследовать законную цель, редко становится основанием для установления нарушения ст. 10, поскольку закрепленные в ч. 2 статьи основания ограничения разнообразны. В большинстве случаев это обеспечение авторитета и беспристрастности правосудия, иногда в комбинации с защитой прав других лиц [с. 7].
Большинство нарушений ст. 10 связано, таким образом, с игнорированием третьего требования - необходимости вмешательства в демократическом обществе. В соответствии с устоявшейся правоприменительной практикой вмешательство необходимо, если есть насущная общественная потребность (pressing social need) и если оно пропорционально преследуемой законной цели, а его основания «относимы и достаточны» (relevant and sufficient). Применяя эти критерии, ЕСПЧ определяет, достигли ли национальные власти баланса между правом лица на свободу выражения мнения и законным интересом властей обеспечить должное функционирование судебной власти.
В деле Wille vs Liechtenstein, касавшемся решения главы государства не переназначать председателя административного суда на его пост после того, как он высказался по конституционному вопросу и его точка зрения не совпала с точкой зрения главы государства, ЕСПЧ отметил, что «обязанности и ответственность, о которых идет речь в ч. 2 ст. 10, имеют особое значение поскольку от должностных лиц, принадлежащих судебной власти, можно ожидать, что они будут ограничивать свою свободу в случаях, когда авторитет и беспристрастность судебной власти могут оказаться под угрозой». На базе этого исходного положения ЕСПЧ оценивает различные обстоятельства дела. В их числе последствия:
- использования свободы выражения мнения для суда;
- вмешательства для судьи;
- вмешательства для общества.
А также: контекст общественной дискуссии; мотив судьи; уместность выражения мнения; существование справедливой процедуры на национальном уровне.
Оценивая практику ЕСПЧ, можно прийти к выводу о том, что свобода судьи выражать свое мнение ограничена его специальным статусом государственного служащего, а где именно в конкретном случае проходит ограничительная линия, определяется с учетов ряда обстоятельств, приведенных выше [с. 11].
Рассматривая вторую категорию дел, автор отмечает, что согласно устоявшейся практике ЕСПЧ наличие беспристрастности определяется тестом на субъективность и объективность. Тест на субъективность касается личных убеждений судьи и отвечает на вопрос: есть ли у судьи предубеждения по отношению к рассматриваемому делу. ЕСПЧ много раз повторял, что следует исходить из того, что судья беспристрастен, пока не будет доказано обратное. Тест на объективность касается иных характеристик суда, включая наличие гарантий, исключающих сомнения в беспристрастности. Между объективной и субъективной беспристрастностью нет четкой границы, так как поведение судьи может сказаться на них обеих.
Помимо дел о нарушении права судей на выражение своего мнения автор рассматривает несколько типов дел, в которых заявители утверждали, что действия судьи привели к нарушению их права на справедливый суд.
Дела, касающиеся политической деятельности судьи вне суда, свидетельствуют о том, что в принципе судья может быть членом политической партии или национального парламента или быть просто политически активным. В деле Pabla Ky vs Finland заявитель утверждал, что, исходя из теории разделения властей, его права по ст. 6 были нарушены, поскольку судья являлся одновременно и членом парламента. ЕСПЧ постановил, что ст. 6 не была нарушена, поскольку судья не был вовлечен в законодательную, исполнительную или консультативную функцию по рассматриваемому вопросу, так что нельзя сказать, что он участвовал «в том же деле» или «в принятии того же решения».
Относительно выражения судьей своего мнения в прессе, интервью или открытых письмах ЕСПЧ сформулировал следующее общее правило: «... помимо прочего, судебные власти должны пользоваться максимальным усмотрением относительно дел, которые они рассматривают, с тем чтобы сохранить имидж беспристрастных судей. Это усмотрение должно приводить их к ограничению
использования прессы, даже в случае провокаций. Это обязательство накладывается на них высочайшими интересами правосудия» (Olujic vs Croatia).
Дела, затрагивающие членство судьи в определенных организациях, касались членства судей в масонской ложе. В делах Kiiskinen and Kovalainen vs Finland и Salaman vs the United Kingdom ЕСПЧ постановил, что членство судей в этой организации не нарушает право заявителя на справедливый суд, так как не устанавливает связи между судьей и другой стороной в процессе. Этот подход может быть, без сомнения, распространен и на членство судьи в других организациях и обществах. Имеет значение, однако, характер этих организаций, что и продемонстрировано в отдельном мнении пяти судей в деле Maestri vs Italy, рассмотренном по ст. 11 ЕСПЧ (свобода собраний и объединений), в котором судьи рассматривали членство в итальянской масонской ложе как очевидно несовместимое со статусом судьи в силу его специфического имиджа и связей с организованной преступностью.
ЕСПЧ также уделил внимание личному мнению судьи, выражаемому с помощью эмоций. То, каким образом судья ведет дело, а также тон и содержание устного или письменного решения суда могут нарушить ст. 6 Конвенции. Автор отмечает постепенное ужесточение требований ЕСПЧ к судьям в таких делах.
Можно сделать вывод о том, что нарушение ст. 6 ЕКПЧ будет установлено в случае, когда мнения и убеждения судьи выражены в форме очевидной пристрастности или предубеждения, или когда в его деятельности наблюдается связь со стороной или конкретным делом.
Н.В. Кравчук
