CC BY
71
2018.01.002. ОКТЯБРЬСКОЙ РЕВОЛЮЦИИ - 100 ЛЕТ: СБ. СТАТЕЙ. - М.: АИРО-ХХ1, 2017. - 304 с.
Ключевые слова: Россия, 1917 г.; революция 1917 г.; историография революции 1917 г.
В реферируемом сборнике 23 статьи отечественных историков. В нем рассматривается внутренняя обстановка в России накануне и во время 1917 г., роль армии и флота в событиях 1917 г., участие крестьянских масс в революции, работа среди них большевиков и эсеров. Освещается деятельность российских консерваторов, анархистов, польских революционеров. Анализируется отечественная и зарубежная историография революции, мифы об Октябрьской революции. Излагаются вопросы начального этапа становления советской государственности, наградной системы в это время, защиты государственной информации, организации музейного дела, роли газеты «Правда» в событиях 1917 г., рассматривается международное значение революции.
Сборник открывается статьей д-ра ист. наук, профессора (ИРИ РАН) В.Я. Гросула «Россия накануне 1917 года». Автор пишет, что уже в 1915 г. в результате военных поражений Россия лишилась 15 экономически развитых западных губерний, в которых проживали 23 млн человек, т.е. 13% населения империи (с. 6). В конце 1916 г. экономика страны достигла предела мобилизации производственных мощностей, и накапливание кризисных явлений в российской экономике во многом стало причиной политического кризиса в России. Эти проблемы прослеживаются в разных областях экономики, в том числе и на транспорте, прежде всего железнодорожном. Если на 31 декабря 1915 г. имелось 20,7 тыс. паровозов всех видов и около 576 тыс. вагонов, то на 31 декабря 1916 г. было соответственно 16,8 тыс. паровозов и немногим более 463 тыс. вагонов, следовательно, количество паровозов и вагонов за год сократилось на 20% (с. 9). Неурядицы охватили и другие стороны экономической жизни страны. Постоянные мобилизации резко сократили численность трудоспособного населения деревни. По 50 губерниям и областям страны призванные в армию составили 47,4% всего трудоспособного мужского населения в сельской местности. С каждым годом войны число семейств без работников все более возрастало. Несмотря на широкое использование в сельском хозяйстве
труда военнопленных, численность которых к осени 1916 г. превысила 1 млн 100 тыс. человек, восполнить недостаток рабочих рук никак не удавалось. Деградация сельского хозяйства во время войны просматривается по всем основным показателям (сокращение рабочего скота и значительное уменьшение вносимых удобрений, сокращение посевных площадей, падение урожайности, катастрофическое падение экспорта зерна). Недостаток продовольствия, возрастание цен на продукты питания были характерны для всего периода войны. Ситуация в этом плане ухудшалась с каждым годом. Только в 1915 г. цена на хлеб подскочила в 4 раза (с. 10). С увеличением денежной массы постоянно падал курс рубля. В 1915 г. его официальный курс снизился до 80 коп., а к концу 1916 г. до 60 коп. Реальная же покупательная способность рубля к 1917 г. упала вчетверо, до 27 коп. к довоенному уровню (с. 12). Уже в 1915 г. «народное потребление» сократилось на 25%, а в 1916 г. - на 43%. Цены на продукты питания по сравнению с довоенным уровнем в этом году поднялись в стране в среднем в 3-4 раза; особенно подорожали одежда и обувь. Стоимость жизни рабочей семьи в связи с дороговизной к февралю 1917 г. выросла в 4 раза по сравнению с довоенным временем (с. 13).
Ухудшение материального положения рабочих повлекло за собой значительное усиление рабочего движения. Если во второй половине 1914 г. в стране отмечено лишь 170 стачек, то в 1915 г. их количество возросло до 1928, т.е. увеличилось более чем в 10 раз, а в 1916 г. число стачек выросло до 2417, в которых участвовало более 1 млн 558 тыс. человек (с. 14).
Не агитация «была главной в усилении движения протеста, а реальное социально-экономическое положение» (с. 15). Недовольство все более охватывало и деревню. Полицейские власти сообщали, что крестьяне «все ждут не дождутся, когда же наконец окончится эта проклятая война». В донесении Петроградского губернского жандармского управления за октябрь 1916 г. сообщалось: «В деревнях наблюдается революционное брожение вроде того, которое имело место в 1906-1907 гг.» (цит. по: с. 16). Недовольство росло и в тылу, и в армии. Смыкание армии и протестующего народа становилось все более частым. Усиливалась и антиправительственная направленность Прогрессивного блока. В ноябрьские дни 1916 г.
лозунг создания «ответственного министерства» стал общим лозунгом всей либеральной оппозиции.
Один из лидеров кадетов В. А. Маклаков 2 декабря 1916 г. писал, что «в умах и душах русского народа происходит самая ужасная революция, какая когда-либо имела место в истории. Это не революция, это катастрофа, рушится целое вековое миросозерцание, вера народа в Царя, в правду» (цит. по: с. 20).
Наличие кризиса и приближение революции видели и члены императорской фамилии. 11 ноября 1916 г. великий князь Георгий Михайлович после посещения ставки генерала Брусилова направил письмо Николаю II, в котором подчеркивал, что «если в течение ближайших двух недель не будет создано новое правительство, ответственное в своих действиях перед Государственной думой, мы все погибнем...» (цит. по: с. 21).
B.П. Рыбалкин, канд. ист. наук, в статье «Русская армия накануне февраля 1917 г.» приходит к выводу, что «командный состав армии был настроен весьма критически в отношении царизма, не был способен и не горел желанием защищать его ни от внутреннего, ни от внешнего врага» (с. 33).
C.Н. Базанов, д-р ист. наук, в статье «Армия в 1917 г.» пишет, что в течение марта-апреля 1917 г. все тыловые гарнизоны и действующая армия были покрыты густой сетью солдатских комитетов. Их число приближалось к 50 тыс., в них состояло до 300 тыс. членов (с. 38). После ликвидации корниловского выступления деятельность большевиков в действующей армии значительно активизировалась, что проявилось в резкой большевизации солдатских комитетов.
Наибольшее число военно-революционных комитетов появилось на самых важных для победы Октября фронтах - Северном и Западном. На Юго-Западном, Румынском и Кавказском фронтах большевистское влияние на солдатские массы в целом было невелико. В тылу этих фронтов также не было крупных большевистских организаций, «которые могли бы стать источниками такого влияния» (с. 40). На этих фронтах эсерами, меньшевиками и представителями местных национальных партий велась массированная и небезуспешная контрбольшевистская пропаганда, хотя ее воздействие на солдатские массы не было глубоким, а политические симпатии солдат отличались терпимостью.
Главнокомандующие армиями этих фронтов отказались признать нового Верховного главнокомандующего большевика Н.В. Крыленко, даже несмотря на взятие им Ставки в Могилеве. Все это неопровержимо свидетельствовало о том, что на трех фронтах (из пяти), причем на самых многочисленных, над командованием и солдатскими комитетами большевистский контроль в лице военно-революционных комитетов и комиссаров установлен не был.
Основная масса солдат, как показал ход послеоктябрьских событий на фронте, в целом занимала выжидательную позицию. Было заметно явное желание солдат всячески избежать гражданской войны. В ноябре 1917 г. на фронте состоялись выборы в Учредительное собрание. За большевиков в действующей армии отдали голоса 38,8% избирателей, т.е. больше, чем по стране в целом (24,6%). Сам факт достаточно активного участия в выборах (в среднем 72%) указывал на значение, которое солдаты-фронтовики придавали Учредительному собранию. Причем практически полностью солдаты проголосовали за социалистические партии. Новую власть они понимали как демократическую и общесоциалистическую (с. 42).
Декрет о земле породил огромную волну аграрных беспорядков в прифронтовой полосе, в которых активными участниками, а зачастую и организаторами погромов были солдаты-фронтовики. Декреты о демократизации и демобилизации наносили сильнейший удар по дисциплине и обороноспособности действующей армии, а самочинная демобилизация, спровоцированная Декретом о мире и первым Декретом о демобилизации, явилась началом уже необратимого процесса развала армии.
По мере участия в претворении в жизнь первых декретов советской власти солдатские массы все меньше поддавались какому бы то ни было воздействию, переставая подчиняться и большевистским ревкомам, и солдатским комитетам, и комиссарам, и даже выбранным ими же из своей среды командирам. Новая власть не нашла и ощутимой военной опоры в солдатских массах действующей армии, это подтверждается тем фактом, что к весне 1918 г. в Красную армию записались только около 70 тыс. добровольцев-фронтовиков - приблизительно 1% действующей армии (как известно, осенью 1917 г. в ней находились около 7 млн человек) (с. 43).
Пока большевики и их политические противники вели ожесточенную борьбу за власть в действующей армии, солдаты громили помещичьи имения и зажиточные хозяйства в прифронтовых районах, занимались меновой торговлей с противником, самодемоби-лизовывались, да и просто дезертировали, и ряды армии катастрофически таяли, а те, кто еще оставался на фронте, представляли собой недисциплинированную, малоуправляемую вооруженную толпу. Начавшееся 18 февраля 1918 г. немецкое наступление показало, что русской армии больше нет.
В.И. Ленин в феврале 1918 г. сделал вывод, что всякие попытки сохранить ее не только бесполезны, но и опасны. Автор считает, что «борьба большевиков и их политических противников за власть в армии не принесла победу никому. Последние части и соединения были окончательно расформированы, а солдаты демобилизованы в конце марта-апреле 1918 г.» (с. 44).
Д-р ист. наук, профессор А.В. Медведев в статье «Эсеры, большевики и крестьяне в 1917 году» подчеркивает, что «крестьяне в большинстве своем восторженно принимали аграрную программу партии социалистов-революционеров (ПСР), выражавшую коренные устремления общинного крестьянства. Однако эсеров подвела их политика соглашения с буржуазией и кадетами» (с. 68). ПСР разошлась с крестьянскими массами, не решив земельный вопрос, не настояв на проведении других реформ.
В.И. Ленин, не изменив ни одного слова, включил аграрную часть крестьянских наказов, опубликованных эсерами, в Декрет о земле. Декрет привязал крестьян прочно к советской власти, которую крестьяне защитили в годы Гражданской войны, несмотря на свое недовольство «военным коммунизмом» и продразверсткой.
В статье канд. ист. наук В.В. Корнеева и Я.В. Козлова рассматривается финансовое положение газеты «Правда» в период двоевластия (март-май 1917 г.), в статье канд. ист. наук Е.Г. Костри-ковой - общенациональный кризис 1917 г. в России (по материалам русской прессы); канд. ист. наук Д.И. Рублев пишет об анархистах в Октябрьской революции, канд. ист. наук Г. А. Малютин - об участии в ней поляков.
В.В. Шахматов в статье «Революция 1917 г. и правомонархи-ческое движение в России» высказывает мысль, что помимо разрозненности, дискредитации в глазах общественности, недостатка
финансирования, ограниченности идеологического аппарата и сокращения численности крайне правых политических движений и партий, корневой причиной их беспомощности перед лицом революции явилось отсутствие понимания и поддержки идей радикальных монархистов со стороны Николая II и политического руководства страны (с. 189).
С.В. Курицын в статье «Братания на русском фронте в послеоктябрьский период (25 октября 1917 г. - январь 1918 г.)» показывает, что на фоне разразившегося в России осенью 1917 г. общенационального кризиса и последовавшей за ним сменой власти количество братаний на фронте резко возросло. После прихода к власти большевиков «братание было фактически узаконено, но вместо ожидаемой пропаганды через него идей революции в условиях перемирия на фронте довольно быстро превратилось в "бойкую торговлю" с солдатами противника. Нельзя также не сказать, что именно братание стало одной из главных причин полной утраты к началу 1918 г. русской армией боеспособности» (с. 249).
Две статьи в сборнике - о репрессиях, о терроре: Я.Я. Змиевской «Правда о белом терроре», Г.Г. Хмуркин «К вопросу о репрессиях по отношению к духовенству православной российской церкви в первые послереволюционные годы (1917-1926)». Г.Г. Хмуркин, отметив, что перед Октябрьской революцией в церкви насчитывалось около 66 335 священнослужителей (с. 281), пишет, что в годы Гражданской войны и в течение последующих четырех лет погибло не больше 4536 православных священнослужителей, что составляет 6,8% от их общей численности в предреволюционной России (с. 283).
В сборник также вошли статьи: канд. ист. наук С. Д. Мякуше-ва «Первые награды Советской власти», Г.А. Куренкова «Организация советской системы защиты информации (1917-1920 гг.)», Г.А. Наумова «Октябрьская революция и музейное дело в СССР», д-ра ист. наук С.М. Исхакова «Октябрь 1917 г. и А. Цаликов», д-ра ист. наук А.А. Куренышева «Революционная деревня глазами писателя И.Ф. Наживина (1879-1940 гг.)», А.Т. Дробана «Международное значение Великого Октября», А.В. Грехова «Современная зарубежная историография о закономерности Октября», Б.У. Сера-зетдинова «Октябрьская революция: Историография проблемы в "перестроечный" период (1985-1991 гг.)», Ю.В. Емельянова «Ми-
фы об Октябрьской революции», Н.Я. Лактионовой «Демонизация Октября как технология разрушения страны».
В.М. Шевырин
2018.01.003. НАЗАРЕНКО КБ. БАЛТИЙСКИЙ ФЛОТ В РЕВОЛЮЦИИ. 1917-1918 гг. - М.: Эксмо: Яуза; СПб.: Якорь, 2017. -448 с.
Ключевые слова: Россия; революция, 1917-1918 гг.; Балтийский флот.
Монография профессора исторического факультета СПбГУ, д-ра ист. наук К.Б. Назаренко посвящена политической роли Балтийского флота в революционных событиях осени 1917 - весны 1918 г. Рассматриваются процессы зарождения политического влияния матросов и офицеров. Из числа представителей Балтийского флота выделяются две символические фигуры - матрос Павел Ефимович Дыбенко и капитан I ранга Алексей Михайлович Щастный, которые занимались политической пропагандой, исходя из собственных представлений о благе Отечества и долге моряка. Исследование написано на основе неопубликованных архивных материалов (РГА ВМФ), обнародованных нормативных актов, мемуарных источников, периодики.
Книга состоит из введения, семи глав («Матросские кадры Первой мировой войны», «Офицерские кадры Первой мировой войны», «Моряки после Октября», «Политический портрет», «От Февраля к Октябрю», «Расцвет флотской демократии», «Спад флотской демократии»), заключения, приложений, аннотированного списка персоналий, списка источников и литературы.
Автор отмечает, что до февраля 1917 г. в русском флоте существовал самый длительный срок в мире службы по призыву -семь лет до 1907 г., а затем - пять лет. Призыв происходил по достижении возраста 22 лет. Но во время Первой мировой войны проходили и досрочные призывы. Большинство матросов дореволюционного флота были выходцами из деревни, но необязательно крестьянами. По данным на осень 1913 г., уровень грамотности новобранцев был очень высок - 76%. Кроме того, во время Первой мировой войны русский флот значительно вырос: с 53,4 тыс. нижних чинов накануне войны до 137,2 тыс. к 1917 г. После Февраля
