CC BY
21ской системы... обеспечит "традиционную" значимость международного права, но его ценой может стать замедление реализации глобального человеческого сообщества» [с. 28]. Способность международных организаций действовать независимо и влиять на политическое развитие, не будучи «подотчетными» узким интересам государств, возникновение универсальной юрисдикции, признание всех индивидов основными субъектами и объектами права, появление новых неформальных моделей правотворчества дают надежду на появление международного права, подотчетного глобальному человеческому сообществу, а не прихотям и желаниям мистических, метафизических государств [с. 29].
Автор подчеркивает, что в мире, где перекрещиваются разные правовые порядки, - государственные, коммунитарные, космополитические, - не существует только одной перспективы для международного права. Бетльхем прав, утверждая, что место географии в международной системе меняется. Новые акторы и модели поведения постоянно появляются, угрожая непрочному Вестфальскому порядку, который будет стремиться присвоить их, в то время как другие силы сообщества и космополис захотят использовать их в собственных целях. «Как мы ответим на этот вызов? Прислушаемся ли мы к призыву Бетльхема укрепить государствоцентричный порядок, который ослаблен с 1648 г., или привлечем другие точки зрения и по-другому понимаемые правовые порядки, которые поставят суверенитет на службу человеческому сообществу?» [с. 29].
К.Ф. Загоруйко
2017.04.037. МАЛКСОО Л. РОССИЙСКИЕ ПОДХОДЫ К МЕЖДУНАРОДНОМУ ПРАВУ.
MALKSOO L. Russian approaches to international law. - Oxford: Oxford univ. press, 2015. - 240 p.
Ключевые слова: международное право; правовая наука; права человека; правовая культура.
Лаури Малксоо, профессор международного права Университета Тарту, описывает, как международное право понимается и применяется в России. Автор отмечает, что в течение всего постсоветского периода власти в России говорили о важности международного права как в стратегических документах внешней политики,
так и в речах высших должностных лиц. При этом действия государства свидетельствуют о том, что то, что под международным правом понимается в России, отличается от того, что в это понятие вкладывают на Западе.
Исследование Малксоо базируется на убеждении, что для того, чтобы понять и предсказать действия России на международной арене, необходимо изучить идеи, лежащие в основе российского понимания международного права, и его историю.
Монография состоит из четырех частей. В первой, вводной части ставятся ключевые вопросы и описывается методология исследования. Автор задает вопрос: «Может ли быть международное право разным в разных местах?» - и поясняет, что вопрос об универсальности международного права отнюдь не нов, он имеет нормативный, риторический и политический характер.
Малксоо пишет об эстонской школе международного права, к которой относится Федор Федорович Мартенс, рожденный в Пярну, и барон Михаил Александрович фон Таубе [с. 28-29]. Практический опыт автора, участвовавшего в переговорах относительно эстонско-российской границы, убедил его в необходимости серьезного исследования понимания международного права внутри России [с. 35].
Во второй части книги - «История науки международного права в России» - автор опирается на работы нескольких ученых, в том числе Ф.Ф. Мартенса, В.Э. Грабаря, Ф.И. Кожевникова. Основной дилеммой для России, важной с точки зрения толкования международного права, на протяжении столетий был вопрос о том, является ли Россия частью Европы или отдельной цивилизацией [с. 71]. Решения, принимаемые правителями по этому поводу, формировали и отношение к международному праву в его более ранней версии - ius publicum europeaum. Россия стала участником этого правопорядка по решению Петра I, а после революции 1917 г. дистанцировалась от «буржуазной» Европы. Этот период был ознаменован и изменением позиции России относительно происхождения международного права. Если ранее Россия поддерживалась точку зрения о том, что международное право - культурное достижение европейской цивилизации, в 20-30-х годах ХХ в. она заняла антизападную позицию. Как следствие, в российской традиции сформировалось два подхода к концепциям «цивилизация» и «ци-
вилизованное государство». Ученые, стремящиеся дистанцироваться от Запада, употребляют эти понятия с сарказмом, предполагающим, что они не являются российскими, а принадлежат западноевропейским супрематистам. Другие используют их в положительном смысле, как недостигнутый культурный идеал, к которому Россия должна стремиться.
Еще одно понятие, имеющее ключевое значение в российской истории и взаимодействии с международным правом, - «территория». Россия является несомненным мировым лидером в приобретении территорий. Исторически этот процесс рассматривался в России как «нормальный», необходимый и прогрессивный и оправдывался «национальными задачами». Та же логика используется в работах российских ученых-международников и сейчас [с. 74].
Столь же актуальным остался и главный российский вопрос: является ли Россия частью Европы? Он и сегодня играет решающую роль в аргументации и толковании. Россия унаследовала от своего прошлого еще и моралистический нормативный язык, в котором принято ссылаться на идеи справедливости и правосудия, а не на права stricto sensu.
Часть третья, «Теория международного права в современной России», посвящена тому, как международное право понимается в российских научных кругах, сходству и отличиям от западных подходов советских ученых. Автор утверждает, что в советское время правовая наука была «не свободной», по сути, была ограничена объяснением и легитимацией официальных воззрений и действий [с. 78]. Обзор позиций современных российских ученых-международников убедил автора в том, что и сейчас многие считают своим долгом поддерживать власти, обосновывая с позиции международного права интервенцию в Крым [с. 81].
Российское научное сообщество в целом остается, лингвистически и c точки зрения связей, отделенным от ученых на Западе. Разделение внутри сообщества в первую очередь происходит по тому же принципу, по которому в советское время разграничивали «социалистических» и «буржуазных» ученых [с. 87]. Основным посылом ученых, формирующих «местную» доктрину международного права, является то, что «российские ученые должны решить для себя, как применяется международное право и что оно значит, прежде всего, для России. При этом отмечается, что нет
необходимости копировать взгляды иностранных правовых школ, лучше относиться к ним критически. Одним из последствий «местной позиции» является точка зрения о важности российских ученых в мировой науке международного права. На Западе, однако, вклад российских ученых в последние 20 лет почти незаметен [с. 90].
Автор отмечает, что российские учебники международного права философски теоретичны. Доктрина преподносится исходя из дедуктивного, а не индуктивного метода, в объяснение правовых положений приводятся логические аргументы, а не анализ дел или иной эмпирический материал [с. 93].
Важнейшим отличием постсоветской российской науки международного права от советской является возможность иметь иное мнение. Между «государственниками» и «правозащитными» учеными ведутся дебаты по ключевым вопросам, таким как концептуализация суверенитета, субъекты международного права, соотношение национального и международного права. Автор отмечает, что «государственники» побеждают прежде всего потому, что они занимают ключевые посты в государственных органах и ведущих университетах [с. 99]. Кроме того, их взгляды соответствуют государственной практике, что и демонстрируется автором в последней главе книги.
Рассматривая подходы российских ученых к правам человека, самоопределению народов, международному экономическому праву, гуманитарному праву, международному уголовному праву и спорным территориям автор приходит к выводу о том, что теория и доктрина в России отличаются от западных [с. 140]. Разница укоренена в философии международного права, которая, в свою очередь, основывается на философии государственности конкретной страны. На развитие этой философии уходят столетия, и спорадические усилия современных российских интеллектуалов и политиков по изменению государствоцентристского коллективистского мировоззрения на антропоцентристское индивидуалистическое пока не увенчались успехом [с. 141].
В заключительной части - «Паттерны постсоветского применения международного права в России» - Малксоо отмечает, что деятельность должностных лиц в государстве не всегда совпадает с позициями ученых. Вопрос о влиянии правовой теории на государ-
ство остается открытым. Что касается России, то она реализует политику «совместного существования», а не «взаимодействия». Международно-правовая риторика России дублирует риторику Запада, создавая симулякр - используемые понятия, такие, как «миротворцы», «геноцид», и наконец «международное право», имеют иной, с точки зрения Запада - извращенный, смысл [с. 185]. Отмечая правовой нигилизм, признаваемый и российскими властями, автор спрашивает: «Насколько вероятно, что государство будет вести себя иначе на международной арене?» С одной стороны, учитывая, что международное и внутреннее право - это отдельные отрасли, весьма далекие друг от друга, можно допустить, что внутренний правовой нилигизм не окажет значительного влияния на поведение страны на международном уровне. С другой стороны, монистическая концепция и идея взаимосвязи в праве предполагают, что влияние будет ощутимым.
Автор заключает, что западная идея универсальности международного права затуманила наше чувство реальности. Очевидно, что хотя в XXI в. уже нет «цивилизованных» и «нецивилизованных» государств, остаются разные правовые культуры и, можно сказать, разные цивилизации. Международное право может быть «разным в разных местах», и это, скорее, нормально, чем ненормально. Будущее же, по-видимому, принадлежит региональным правопорядкам, а не универсальному [с. 194].
Н.В. Кравчук
2017.04.038. КЛАББЕРС Я. ВВЕДЕНИЕ В ПРАВО МЕЖДУНАРОДНЫХ ОРГАНИЗАЦИЙ.
KLABBERS J. An introduction to international organizations law. -Cambridge: Cambridge univ. press, 2015. - 388 p.
Ключевые слова: международные организации; международное право; правосубъектность;теория функционализма; международная ответственность; международные договоры.
Несмотря на то что международные организации появились уже достаточно давно, право международных организаций, как признает Ян Клабберс, профессор Университета Хельсинки, еще неразвито. Отсутствует, в том числе, и убедительная теория правосубъектности международных организаций. Эта область междуна-
