CC BY
27
ному отделению Коммунистической партии, поскольку только ее активисты были согласны участвовать в мероприятиях, направленных против властей.
В другом случае в западной части префектуры Токио экологические активисты стали искусственно возрождать местное практически заброшенное святилище Котохира-дзиндзя, чтобы защитить расположенный рядом лес от вырубки. Постройки святилища были в результате отреставрированы, активисты стали проводить там ритуалы, хотя до этого подавляющее большинство из них не отличалось религиозностью, кроме того, у храма не было священника, и одна из активисток, Патрисиа Ормсби, прошла специальное обучение и вступила в эту должность, в результате создав прецедент, когда синтоистским священнослужителем стал не японец. (с. 220).
В другой ситуации священник в Каминосэки (префектура Ямагути), напротив, оказался в меньшинстве, защищая священный лес своего святилища от сооружения на его территории АЭС: большинство членов попечительского комитета храма высказались в пользу проекта, и земля была продана энергетической компании, а священник вынужден был оставить свою должность. Все эти примеры в совокупности демонстрируют, что синто с трудом может претендовать на роль религии, одной из основных идей которой является природопочитание.
А.А. Новикова
2017.04.028. ЛЕФЕВР Дж. ХРИСТИАНСКИЕ СВАДЕБНЫЕ ЦЕРЕМОНИИ: «НЕРЕЛИГИОЗНОСТЬ» В СОВРЕМЕННОЙ ЯПОНИИ.
LEFEBVRE J. Christian wedding ceremonies: «Nonreligiousness» in contemporary Japan // Japanese j. of religious studies. - Nagoya, 2015. -Vol. 42, N 2. - P. 185-203.
Ключевые слова: христианство; свадебные обряды; религия в современной Японии.
В современной Японии существует несколько вариантов брачных церемоний: синтоистские, буддийские, гражданские. Все они носят церемониальный характер и никак не связаны с собственно официальной регистрацией брака («кэккон-тодокэ»), кото-
рая представляет собой универсальную бюрократическую процедуру, не всегда синхронную со свадьбой. Наиболее важным считается заключение брака в присутствии родственников, друзей семьи и т.д., именно после этого союз пары является общественно признанным. Поэтому выбор конкретного вида церемонии должен напрямую отражать отношение японцев к той или иной религиозной традиции.
Аспирант Гарвардского университета Дж. Лефевр исследует феномен христианских свадеб в послевоенной Японии, которые с середины 1990-х годов серьезно потеснили традиционные синтоистские свадьбы, при этом ставится вопрос отношения к религии в целом в современном японском обществе. Исследование основывается в том числе на интервью, причем в качестве респондентов выступали как женатые, так и холостые японцы, и были представлены обе гендерные группы. Кроме того, исследователь имел опыт работы в организации христианских свадеб в Японии в течение трех лет.
Подавляющее большинство японцев в официальных опросах заявляют о том, что они не придерживаются никакой религии (яп. -мусю: кё:, «нерелигиозный»). Исходя из этого для большинства логичным было бы избрать светскую церемонию, не относящуюся к какой-либо религиозной традиции. Однако на практике происходит иначе. Еще в 1982 г. подавляющее большинство свадеб были синтоистскими (около 90%), тогда как христианские церемонии составляли около 5%. Однако уже в 1999 г. последние составляли от 60 до 70% в зависимости от региона (с. 192).
При этом христиане в настоящий момент составляют незначительное меньшинство в Японии: в 2006 г. их было чуть более трех миллионов, или 2,4% населения страны. А так как средний возраст людей, связывающих себя с религией, неуклонно растет, но число крещений оставалось в последние годы небольшим - все это в совокупности говорит о том, что число адептов христианской веры будет сокращаться и впредь (с. 191).
Любопытны другие показатели: среди общей массы японского населения в наибольшей степени симпатизируют христианству молодые люди (до 20 лет): среди них благожелательное отношение к христианству высказывают 29,7%. Этот показатель постепенно снижается с повышением возраста, и респонденты из возрастной
категории старше 70 симпатизируют христианству лишь в 5,4% случаев (с. 192). Однако всех этих людей, «симпатизирующих» христианству, отнюдь нельзя считать «христианами» с точки зрения Церкви, да и сами респонденты не считают себя адептами христианской религии.
В результате складывается парадоксальная ситуация: в нехристианской стране большинство пар выбирает венчание в качестве свадебной церемонии. Значительная часть исследователей рассматривает христианские бракосочетания не как религиозные, а как инсценировку и своеобразную дань моде, навеянными частично голливудскими образами, а частично - примером собственно японских звезд шоу-бизнеса.
В определенном смысле христианские свадьбы можно сравнить с практикой написания желаний на табличках эма в синтоистских святилищах. Хотя большинство японцев периодически их использует, они все же не интерпретируют это как религиозный ритуал. В целом японцы не склонны к каким-либо конкретным обрядовым действиям. Хотя большинство населения посещает храмы и святилища в начале года или на праздник Бон, а также периодически приобретает амулеты, сами японцы не расценивают данные действия как религиозную практику.
По результатам опроса удалось выделить любопытный феномен: некоторые из опрошенных испытывали религиозные чувства во время христианской брачной церемонии. Во время венчания они молились о счастье молодых, при этом адресатом молитв мог выступать как библейский Бог, так и священник, который «передал бы» их молитвы Богу. Опрошенные отмечали, что во время гражданских или иных церемоний они не ощущали, что их молитвы были бы столь действенными. Подобные чувства испытывали как атеисты, так и буддисты и приверженцы малых религий, при этом молитва на чуждой традиционным обычаям свадебной церемонии, обращенная к «чужому», христианскому божеству, не смущала их сознание и не противоречила их общим религиозным представлениям.
Еще один любопытный результат опроса - подспудно негативное отношение к религиозности у определенного сегмента опрошенных. Хотя это не всегда отчетливо формулировалось респондентами, все же достаточно определенно прослеживалось представление о том, что «нормальный» человек живет вне рели-
гии. Он может участвовать и ситуативно сопереживать религиозным ритуалам, однако «нормальный» японец, испытывая уважение к разнообразным религиозным учениям, не будет, подобно мусульманам, христианам или иудеям, впадать в крайность слепого следования какой-либо одной религии.
Приверженность каким-либо малым религиям, к примеру Тэн-ри-кё1, тем более рассматривалась как «ненормальность» и воспринималась с неодобрением. Убежденность в исключительности той или иной веры также ассоциировалась с обожествлением религиозных лидеров и могла, по мнению опрошенных, приводить к актам насилия, о чем наглядно свидетельствует деятельность Аум-синрике2.
В более мягком варианте исключительная приверженность какой-либо религии «связывала» респондентов, по их мнению. Они хотели бы участвовать в обрядах любых религий, причем одна из респонденток планировала провести свадебный обряд сразу в четырех вариантах. Респонденты, высказывавшие подобное мнение, также относили себя к «нерелигиозным», однако очевидно, что данная позиция далека и от «нерелигиозности» как атеизма в западном представлении3.
1 Синкретическая религия, возникшая в XIX в. на стыке синто и буддизма. Основательница - Накаяма Мики. Центр Тэнрикё расположен в преф. Нара в городе Тэнри, однако отделения существуют по всей Японии. Несмотря на неприязнь со стороны других японцев, Тэнрикё - исключительно мирная религия. Ее адепты ориентированы на исполнение коллективных медитативных обрядов и
на взаимопомощь.
2
Аум-синрикё («Истинное учение Аум») - тоталитарная секта эсхатологического толка, основанная на буддизме ваджраяны. Создана в 1987 г. Асахара Сёко, который также выступает в качестве божества и объекта поклонения. Характеризуется централизованной вертикальной структурой, жестким контролем над адептами, практикуется полное изъятие средств у адептов, а также обязательные регулярные пожертвования. Получила широкую известность в результате убийств своих противников, а также террористической атакой в Токийском метро в 1995 г., в результате которой погибли 12 человек.
з
Аналогичная тенденция отмечается и в Западной Европе. Наблюдающееся в последние десятилетия «возвращение религии» не означает возврата к конфессиональной исключительности. Граждане европейских стран, помимо религии предков, с интересом относятся к доктринам других вероучений, а то и обращаются к инокультурным религиозным практикам. Такие люди могут определять себя как «irreligious» (нерелигиозен), что отнюдь не означает атеизма. - Прим. реф.
Также некоторыми респондентами, участвовавшими сравнительно часто в религиозных обрядах буддизма или христианства, термин «религиозность» понимался по-особому: к религиозным людям они относили лишь священнослужителей - людей, обладающих значительно большими, чем средний человек, знаниями о своей религии и / или прошедших специальное посвящение. «Религиозность» при этом имела не негативный оттенок, а, напротив, обозначала людей в определенном смысле выдающихся. Самих себя они не относили к «религиозным» в соответствии с такими критериями, хотя объективно могли бы сойти за «умеренно верующих». Большинство опрошенных, включая тех, кто планировал или уже совершил христианское бракосочетание, отличались низким уровнем познаний о христианстве - вплоть до того, что не представляли себе разницы между католицизмом и протестантизмом и не знали сути вероучения или истории христианской религии.
Все это в совокупности позволяет говорить об особом отношении к религии в Японии: участие в религиозных обрядах, включая регулярное посещение храмов, не рассматривается как религиозная практика. В качестве людей религиозных рассматриваются лишь адепты, устойчиво придерживающиеся какого-либо вероучения, в некоторых случаях - лишь священнослужители. При этом «религиозность» зачастую интерпретируется как социально неприемлемое поведение, тогда как участие в обрядах, напротив, рассматривается в целом позитивно.
A . A. Новикова
2017.04.029. СТАРК Д. АПОФЕОЗ МОНТАЖА: ВИДЕОМОЗАИЧНЫЙ ВЗГЛЯД ЧЕЛОВЕКА С ФАСЕТОЧНЫМИ ГЛАЗАМИ КАК ЭКОЛОГИЧЕСКИ ИСТОЛКОВАННОЕ «ВОЗВЫШЕННОЕ» В ЭПОХУ ПОСТМОДЕРНА.
STARK D. The apotheosis of montage. The videomosaic gaze of the man with compound eyes as postmodern ecological sublime // Modern Chinese culture. - Columbus, 2016. - Vol. 28, N 2. - P. 201-224.
Ключевые слова: У Мин И; тайваньская литература; постмодерн; дистопия.
Автор (Национальный Тайваньский университет) рассматривает роман «Человек с фасеточными глазами» тайваньского писателя У Мин И как пример постмодернистской дистопии.
