CC BY
18
Автор предлагает альтернативное видение проблематики региона: «Кто бы отказался от взаимосвязанной и интегрированной Азии, возникшей как продукт "критического синкретизма"? Вместо этого мы наблюдаем переформатирование гетерогенной сети культур и народов с их историями, отбрасывающее их в сторону синдрома стигматизированной тотальности (иными словами, обратно -к метанарративам, эссенциализму, логоцентризму и т.п.)» (с. 298). Данный идеологический инструментарий, активно используемый CS для того, чтобы переосмыслить проблематику региона и выработать некое новое видение его будущности, на деле служит делу создания неоколониалистской, неорабовладельческой системы.
К.Б. Демидов
КУЛЬТУРА
2017.04.027. РОТС А.П. СВЯЩЕННЫЕ ЛЕСА - СВЯЩЕННАЯ НАЦИЯ: ЭКОЛОГИЧЕСКАЯ ПАРАДИГМА СИНТО И ПОВТОРНОЕ ОТКРЫТИЕ «ТИНДЗЮ-НО МОРИ».
ROTS A.P. Sacred forests, sacred nation: the Shinto environmentalist paradigm and the rediscovery of «chinju-no mori» // Japanese j. of religious studies. - Nagoya, 2015. - Vol. 42, N 2. - P. 205-233.
Ключевые слова: синто; священный лес; охрана природы; религиозный экологизм.
Доцент отделения современной японской культуры университета Осло (Норвегия) исследует проблему, которую он сам обозначил как «экологическая парадигма синто». Под данным термином он подразумевает недавнее описание синто1 в популярных и даже официальных изданиях как религиозного течения, ориентиро-
1 В русскоязычной популярной и иногда научной литературе часто можно встретить термин «синтоизм». Мы избегаем употребления данного термина, поскольку он может создать неверное впечатление о том, что синто является сформированным религиозным учением в духе христианства или ислама, хотя на самом деле он, как показано Ротс в данной статье, представляет собой лишь комплекс схожих верований. В англоязычной литературе принят термин «синто» (Shinto). Кроме того, по-японски не существует термина «синтоизм», используется слово синто - «путь богов», появившееся как оппозиция термину «буддизм» (почитание «своих» божеств, а не иностранных).
ванного на окультуривание природной среды и в целом благотворно влияющего на экологическую ситуацию.
Подобное толкование распространяется в первую очередь организацией «Дзиндзя хонте:» (Главное управление святилищами, по сути - ассоциация синтоистских святилищ), кроме того, утверждение относительно трепетного отношения адептов синто к природе в качестве клише появляется в СМИ, включая зарубежные, а также в популярных изданиях, например, туристических путеводителях.
В качестве основного аргумента в пользу «экологической направленности» синто приводится сакрализация объектов природы, поклонение священным лесам, которые в представлении верующих сохраняются в первозданном виде. Словосочетание «священный лес» (яп. тиндзю-но мори) вообще стало одним из самых часто повторяющихся в публикациях Управления святилищами, где зачастую утверждается, что «священные леса спасут мир» (с. 209).
«Дзиндзя хонте:», помимо печатной пропаганды, занимается организацией «зеленых маршрутов» для паломников, в таком виде паломничества сочетаются религиозные и экологические цели. В июне 2014 г. в главном синтоистском святилище Японии Исэ-дзингу прошла международная конференция по вопросам религиозного отношения к природной среде, в которой участвовали представители основных мировых религий, а также международных организаций.
Однако, отмечает Ротс, пропагандисты «экологической парадигмы синто» игнорируют тот факт, что синто как единое религиозное течение сложилось не ранее середины XIX в., будучи объединенным под государственной эгидой. И это государственное синто дискредитировало себя идеологическим обеспечением милитаризма и территориальной экспансии и активной поддержкой агрессивной внешней политики правящих кругов страны в конце Х1Х - первой половине ХХ в.
Исторически, до середины Х1Х в. синто представляло комплекс схожих верований, существующих в рамках одной культурной традиции. Святилища редко были независимыми институционально и теологически и, как правило, они подчинялись буддийским храмам. Многие исследователи не без оснований интерпретируют синто как «изобретенную традицию», которая была
соткана из множества элементов и заимствовала самые разные традиции: буддийские, даосские, ритуалы, связанные с культом императорского дома.
Действительно, многие святилища, в которых поклонялись местным божествам, существовали столетиями. Однако сейчас трудно установить, что представлял собой их первоначальный культ. Несомненно, что все они менялись под действием исторических обстоятельств, испытывая влияние других религиозных традиций. Впоследствии на волне модернизации многие заимствованные практики были объявлены исконно синтоистскими, что искажает историческую картину.
Если до поражения во Второй мировой войне многое из практик государственного синто имело отношение в большей степени к идеологии, чем собственно к религии, то после капитуляции для служителей синто, чтобы сохраниться институционально, не было иного выхода, как объявить себя религиозной организацией наравне с буддизмом и христианством. Таким образом, определение синто как древнейшей традиции, имманентно присущей японскому народу, - не более чем модернизация и анахронизм, проекция современных реалий на древность.
Природоохранная направленность, на самом деле, не была присуща синтоистским культам с древнейших времен. Так, в соответствии с традицией, здания святилищ должны регулярно перестраиваться, что приводило и приводит к чрезмерной вырубке лесов. Кроме того, по отношению к священному лесу, окружающему святилище Исэ, лесоводческие охранные технологии стали применяться только с 1920-х годов., причем были они заимствованы из западных стран, в первую очередь Великобритании.
Кроме того, первоначально активистами, выступавшими за сохранение священных лесов как природных объектов, становились люди, не являвшиеся ни синтоистскими священнослужителями, ни мирянами, активно участвующими в синтоистских практиках. Одним из первых еще до войны был Минаката Кумасугу (1867-1941), а после войны - архитектор Уэда Ацуси и эколог Мияваки Акира. Представители собственно синтоистских организаций присоединились к этому движению лишь позднее, на волне «моды» на экологические проекты.
До 1990-х годов можно назвать лишь несколько имен священнослужителей синто, которые выступали с публикациями на тему сохранения лесов. Однако в недавнее время их количество возросло до огромных размеров. Не последнюю роль в распространении экологической литературы синто сыграло Международное общество по исследованию синто (яп. «Синто: кокусай гаккай»), которое финансирует значительную часть исследований об этой религии как в Японии, так и за ее пределами. Кроме того, появилась Ассоциация по исследованию священных лесов (яп. «Сясо: гаккай»).
В целом, отмечает автор, «большинство заявлений о важности религиозной традиции (включая, но не ограничиваясь синто) в решении экологических проблем лежат в области теологии, этики или эстетики; лишь малая их часть базируется на конкретных научных данных» (с. 210).
Некоторые исследователи, не отрицая того факта, что до эпохи Мэйдзи (1868-1912) синто не существовало как единое инсти-туционализованное течение, все же утверждают, что анимистический характер ранних японских верований по своей сути предполагает особое экологическое сознание и бережное отношение к природе. Это утверждение иллюстрируется сюжетами японской мифологии, а также примерами из ритуальных практик, характерных для святилищ. В частности, обращается внимание на то, что в качестве объектов почитания и вместилищ божественного духа в синто неизменно выступали природные объекты.
Действительно, многие синтоистские и буддийские храмы содержали определенные природные комплексы, трактуя их как свою священную территорию. Однако остается вопросом, было ли это результатом «протоэкологического сознания», сформулированного в религиозной форме, или же осуществлялось в том числе и по экономическим соображениям.
Существуют и англоязычные публикации на тему «экологич-ности» синто. Причем наблюдается взаимное влияние между этими исследованиями и японскими. Впервые подобное исследование было опубликовано в 1970 г. Б. Эрхартом1. В дальнейшем появи-
1 Earhart H.B. The ideal of nature in Japanese religion and its possible significance for environmental concerns // Contemporary religions in Japan. - Tokyo, 1970. -Vol. 11. - P. 1-26.
лись работы, в которых мировоззрение синто признавалось «при-родолюбивым» и по этому признаку противопоставлялось западному, христианскому мировоззрению1.
Подобные работы в англоязычной традиции, очевидно, восходят к утверждению Лин Уайт2 о том, что нынешний экологический кризис является прямым следствием всемирного распространения иудео-христианской цивилизации, в представлениях которой человек стоит выше всех остальных творений бога и поэтому подчиняет их себе.
Статья Уайт неоднократно подвергалась критике, поскольку автор не учитывала того, что идеал, описанный в священных текстах, зачастую резко расходится с общепринятой практикой и, к примеру, даосский идеал следования природному пути никак не смог предотвратить массовое уничтожение лесов в Китае еще задолго до прихода европейцев. Однако данная критика не сыграла особой роли, поскольку новое направление исследований, связывающих воедино религию и экологические проблемы, было уже запущено.
Кроме того, для многих народов оно оказалось чрезвычайно удобным средством подкрепления национальной идентичности, а для религиозных институций, теряющих свое влияние в азиатских обществах в связи с вестернизацией и секуляризацией - для возвращения прежних позиций и оправдания своего существования в современном мире. В частности, придание священным объектам по совместительству статуса и уникальных природных объектов позволяет предотвратить любое другое использование данной территории, помимо религиозных и экологических нужд, а также получить дополнительное финансирование для религиозных организаций.
«Синтоистская традиция» вовсе не является уникальной в этом отношении и экологизация религиозных учений и практик происходит также со священными объектами буддизма, даосизма и индуизма повсеместно. Особенностью Японии является то, что в
1 Watanabe M. The conception of nature in Japanese culture // Science. - Cambridge, 1974. - Vol. 183. - P. 279-282; Shaner D.A. The Japanese experience of nature // Nature in Asian traditions of thought: Essays in environmental philosophy. - Albany, 1989. - P. 163-182 etc.
White L. The historical roots of our ecologic crisis // Science. - Cambridge, 1967. - Vol. 155. - P. 1203-1207.
данном случае религиозный экологизм оказывается прочно сцеплен с попытками выстроить национальную идею в послевоенных условиях.
Вызывает некоторые сомнения и «первозданность» священных лесов синто. Существуют примеры, когда лесные зоны вокруг святилищ сохранились, причем даже в крупных городах: так произошло в Токио с Мэйдзи-дзингу, в Киото с Верхним и Нижним святилищем Камо и Фусими Инари-тайся, в Нара - с Касуга-тайся. Но не случайно именно эти святилища наиболее часто демонстрируют туристам. Туристам внушается мысль, что это природные объекты, не подвергшиеся никакому вмешательству человека и, таким образом, представляющие собой уникальную не тронутую временем экологическую нишу.
На практике же часто оказывается, что все или значительная часть деревьев такого леса представляют посадки, причем в отдельных случаях - сравнительно недавнего времени. К примеру, упоминавшийся выше лес святилища Исэ был посажен в 1920-х годах, что отнюдь не мешает синтоистским активистам объявлять его «древним» и «уникальным».
Существуют более или менее успешные организации по защите лесных зон, которые либо тесно связаны с синтоистскими святилищами, либо полностью ими сформированы. Наиболее характерным примером здесь является организация «Ассоциация тысячелетнего леса» (яп. «Сэннэн-но мори-но каи»), созданная синтоистским священником Сакураи Такаси в святилище Госё Коматаки-дзиндзя (префектура Ибараки) в 1991 г.
В целом, деятельность Сакураи оказалась чрезвычайно продуктивной, и ему удалось не только спасти от вымирания лес возле его святилища, но и осуществить ряд других местных экологических проектов. Примечательно, что если в начале его деятельности на него смотрели с неодобрением, то позднее, напротив, ставили в пример другим священникам. Примеру Сакураи последовали настоятели и других святилищ.
Однако зачастую опыт защиты лесных зон демонстрирует, что он связан с синто лишь ситуативно. Так, в префектуре Ямагата священник из святилища Сисигаути Сува-дзиндзя, чтобы защитить священный лес, примыкающий к святилищу, от уничтожения в результате строительного проекта вынужден был обратиться к мест-
ному отделению Коммунистической партии, поскольку только ее активисты были согласны участвовать в мероприятиях, направленных против властей.
В другом случае в западной части префектуры Токио экологические активисты стали искусственно возрождать местное практически заброшенное святилище Котохира-дзиндзя, чтобы защитить расположенный рядом лес от вырубки. Постройки святилища были в результате отреставрированы, активисты стали проводить там ритуалы, хотя до этого подавляющее большинство из них не отличалось религиозностью, кроме того, у храма не было священника, и одна из активисток, Патрисиа Ормсби, прошла специальное обучение и вступила в эту должность, в результате создав прецедент, когда синтоистским священнослужителем стал не японец. (с. 220).
В другой ситуации священник в Каминосэки (префектура Ямагути), напротив, оказался в меньшинстве, защищая священный лес своего святилища от сооружения на его территории АЭС: большинство членов попечительского комитета храма высказались в пользу проекта, и земля была продана энергетической компании, а священник вынужден был оставить свою должность. Все эти примеры в совокупности демонстрируют, что синто с трудом может претендовать на роль религии, одной из основных идей которой является природопочитание.
А.А. Новикова
2017.04.028. ЛЕФЕВР Дж. ХРИСТИАНСКИЕ СВАДЕБНЫЕ ЦЕРЕМОНИИ: «НЕРЕЛИГИОЗНОСТЬ» В СОВРЕМЕННОЙ ЯПОНИИ.
LEFEBVRE J. Christian wedding ceremonies: «Nonreligiousness» in contemporary Japan // Japanese j. of religious studies. - Nagoya, 2015. -Vol. 42, N 2. - P. 185-203.
Ключевые слова: христианство; свадебные обряды; религия в современной Японии.
В современной Японии существует несколько вариантов брачных церемоний: синтоистские, буддийские, гражданские. Все они носят церемониальный характер и никак не связаны с собственно официальной регистрацией брака («кэккон-тодокэ»), кото-
