CC BY
17
ГЕНДЕРНЫЕ ИССЛЕДОВАНИЯ
2017.04.013. ОРГАД Ш. ЖЕСТОКИЙ ОПТИМИЗМ «ХОРОШЕЙ ЖЕНЫ»: БЕЗУМНАЯ ГОНКА ФАНТАСТИЧЕСКОЙ РАБОТАЮЩЕЙ МАТЕРИ.
ORGAD Sh. The cruel optimism of «The good wife»: The fantastic working mother on the fantastical treadmill // Television a. new media. -Thousand Oaks (CA), 2017. - Vol. 18, N 2. - P. 165-183.
Ключевые слова: феминизм; мать-домохозяйка; самоутверждение; гендерное неравенство; популярная культура; неолиберализм; «Хорошая жена»; Дж. Рэдуэй.
В своей статье Шани Оргад (Лондонская школа экономики и политических наук, Великобритания) на примере получившего мировую известность сериала американского производства «The good wife» показывает, как конструируемые в пространстве поп-культуры образы суперуспешных героинь воздействуют на самооценку женской аудитории телевизионных драм [с. 165].
Вдохновившись чередой политических секс-скандалов с участием 42-го президента США Билла Клинтона, его бывшего советника Дика Морриса и экс-губернатора Нью-Йорка Элиота Спитце-ра, сценаристы «The good wife» (далее - TGW) решили показать эту ставшую нормативной для американского общества ситуацию с совершенного иного ракурса. Они сфокусировались на чувствах жены, вынужденной демонстрировать всепрощение и поддерживать мужа-политика, публично кающегося в адюльтере. Однако образ самоотверженной супруги, готовой отказать себе в праве на выражение вполне естественных в подобного рода обстоятельствах обиды и гнева оказывается лишь отправной точкой в психологическом развитии главной героини Алисии Флоррик. Уже в первых эпизодах сериала она сталкивается не просто с обманом, но с угрозой финансовому благополучию семьи, поскольку единственный
«добытчик» - муж - не только оказывается втянут в сексуальный скандал, но и вовсе попадает в тюрьму из-за обвинений в коррупции. Таким образом, на протяжении последующих семи сезонов и ста с лишним серий Алисия проходит впечатляющий путь от рядовой домохозяйки с двумя детьми до успешного юриста и потенциального прокурора штата Иллинойс, а телезрители наблюдают увлекательнейший ребрендинг понятия «хорошая жена».
Представляя главную героиню в качестве востребованного профессионала и прекрасной матери, сериал подрывает обыденные представления о том, что в основе «хорошего материнства» неизменно лежат асексуальность вкупе с привязанностью к домашнему очагу. История Алисии Флоррик намечает другой, гораздо более оптимистичный сценарий, где женщина оказывается способной «иметь все сразу» («having it all»). Поверхностный анализ идеи, заложенной в образе главной героини, дает основания отдельным специалистам1 утверждать, что TGW вносит значимый вклад в снятие противоречия между «общественным восприятием идеального материнства и гораздо более сложной (и зачастую жестокой) реальностью повседневной жизни». Однако, по мнению Ш. Оргад, влияние такого рода профеминистских сериалов на массовое сознание не столь однозначно, как может показаться на первый взгляд [с. 166].
Целью настоящей статьи служит раскрытие связи между транслируемыми TGW представлениями о возможности успешного совмещения материнства с работой и реальным опытом женщин, пытающихся удержать под контролем все значимые сферы своей жизни. Сопоставляя сконструированный шоураннерами сериала образ Алисии с биографическими интервью представительниц среднего класса, которым пришлось отказаться от собственной динамично развивавшейся карьеры после рождения детей, автор выявляет то, как TGW работает на поддержание иллюзии о способности любой женщины при должном желании и усердии найти идеальный баланс между полной занятостью на работе и семьей.
В первой части статьи TGW рассматривается в контексте наблюдаемого сегодня возвращения феминизма и очередного вспле-
1 Walters D.S., Harrison L. Not ready to make nice: Aberrant mothers in contemporary culture // Feminist media studies. - Basingstoke, 2014. - Vol. 14, N 1. -P. 38-55.
ска общественной дискуссии о возможности продуктивно сочетать карьеру и материнство. Вслед за Розалинд Гилл1 и Сарой Банет-Вайзер2 автор признает, что ТОЖ представляет собой впечатляющий пример нового проявления феминизма в популярной культуре. Ш. Оргад приводит цитату из исследования Дануты Уолтерс и Лоры Харрисон3, отметивших появление в американском телеэфире альтернативного образа «беззастенчивой в своем отклонении от нормы» матери-героини, сопротивляющейся мужскому доминированию и патриархальному контролю. Частью этого тренда является ТОЖ с его многокомпонентной конструкцией образа Алисии как нетипичной «хорошей матери» - зрелой, уверенной в себе, «неприкрыто сексуальной и необычайно компетентной» [с. 167].
Однако современные репрезентации материнства в популярной культуре также могут быть рассмотрены в их глубокой связи с неолиберальной логикой современности. Соглашаясь с Кэтрин Рот-тенберг4, автор обращает внимание на то, что «образцовая» женщина в пространстве неолиберальной мысли является «сбалансированной женщиной» - умело жонглирующей домашними и рабочими обязанностями, сверхмобильной и преимущественно белой представительницей среднего класса. Вместо того, чтобы требовать изменения самой системы, поддерживающей латентное гендер-ное неравенство в обществе, этот «неолиберальный феминистский субъект» начинает менять себя за счет постоянного самомониторинга, развития предприимчивости и навыков заботы о себе. Своеобразной «библией» данного типажа можно назвать научно-популярный бестселлер Шерил Сэндберг, вышедший в России под названием «Не бойся действовать: Женщина, работа и воля к ли-
1 Gill R. Post-postfeminism? New feminist visibilities in postfeminist times // Feminist media studies. - Basingstoke, 2016. - Vol. 16, N 4. - P. 610-630.
Banet-Weiser S. Whom are we empowering? Popular feminism and the work of empowerment: Paper presented at Console-ing Passions: International conference on television, audio, video, new media and feminism. - Dublin, 2015. - June 18.
Walters D.S., Harrison L. Not ready to make nice: Aberrant mothers in contemporary culture // Feminist media studies. - Basingstoke, 2014. - Vol. 14, N 1. -P. 47.
4 Rottenberg C. Happiness and the liberal imagination: How superwoman became balanced // Feminist studies. - College Park (MD), 2014. - Vol. 40, N 1. - P. 144168.
дерству», где читательнице предлагается «интернализировать революцию» и освоить технику самоутверждения1. Обобщая все вышесказанное, Ш. Оргуд заключает, что «новый опосредованный матернализм» усиливает гендерную ретрадиционализацию и способствует закреплению неолиберальной патриархальности и ген-дерного неравенства [с. 167].
Во второй части статьи описываются теоретико-методологическая и эмпирическая базы исследования. Автор поясняет, что ориентиром для ее работы послужила классическая монография американского социолога Дженис Рэдуэй «Читая любовные романы: Женщины, патриархат и популярное чтение»2, посвященная изучению взаимосвязи между созданным средствами литературы идеальным миром и реальным миром любительниц подобного жанра. Констатируя абсолютную консервативность содержания этой разновидности чтения для женщин, Дж. Рэдуэй интерпретирует упрямое поглощение дамами однотипных «розовых романов» как форму протеста против действительного положения дел через попытку вообразить себе, какова должна быть идеальная социальная ситуация.
В свою очередь Ш. Оргуд, исследуя косвенные, практически неосязаемые, но значимые отношения между личным опытом совмещения материнства и работы и тем опосредованным опытом, что предлагает TGW, стремится определить влияние выявленных взаимосвязей на представление женщин о себе [с. 168].
Эмпирическую базу исследования составили 25 неструктурированных глубинных интервью общей продолжительностью от 90 до 150 мин. Опрашивались преимущественно белые, гетеросексуальные женщины, с высшим образованием, в возрастном диапазоне от тридцати до пятидесяти лет, проживающие в Лондоне и оставившие работу после рождения детей. Интервью проводились в период с 2014 по 2015 г. Автор отмечает, что в Великобритании в целом насчитывается около двух миллионов матерей-домохозяек («stay-at-home mom», SAHM), 16% которых, т.е. приблизительно 320 тыс., являются дипломированными специалистами. При этом исследования последних лет свидетельствуют о том, что в британ-
1 Sandberg Sh. Lean in: Women, work and the will to lead. - N.Y.: Allen, 2013.
2
Radway J. Reading the romance: Women, patriarchy and popular literature. -Chapel Hill: Univ. of North Carolina press, 1984.
ских семьях, причисляемых к 20% домохозяйств с наивысшим доходом, все больше женщин бросают карьеру ради детей.
Подбор респондентов осуществлялся через рассылку обращений по адресам электронной почты, внесенным в родительские контакт-листы трех школ Лондона, и частично - за счет выборки методом снежного кома. Перед интервьюерами была поставлена задача проследить траектории жизненного пути матерей-домохозяек и выявить факторы, которые оказали определяющее воздействие на их решение оставить работу. Притом, что респондентов напрямую не спрашивали о воздействии медиа на их восприятие собственной жизни, некоторые из участниц исследования упоминали, что смотрели ТОЖ.
Первичный тематический анализ собранных материалов позволил определить набор ключевых сюжетов в обсуждении работы и материнства. На основе выбранных единиц анализа была проведена кодировка содержания сериала. Для каждого сезона была составлена категориальная схема, отражавшая специфику конструируемых в нем образов корпоративной культуры, профессиональной саморепрезентации, работы по дому, материнства, заботы о детях, структурных факторов, влияющих на карьерный рост [с. 169].
В основной части статьи приводится анализ транслируемых ТОЖ идей в сопоставлении с данными биографических интервью матерей-домохозяек. Автор выделяет две принципиальные установки, навязываемые ТОЖ своей аудитории. Во-первых, это высокая оценка стратегии совмещения материнства с соревновательной, требующей полной и даже сверхурочной занятости, высокооплачиваемой работой как первичной основы профессиональной и личной состоятельности женщины. Во-вторых, акцент на том, что карьерный рост женщины целиком и полностью зависит от ее веры в себя и способности к самоутверждению. Следствием такого рода психологизации социальных процессов оказывается неправомерное игнорирование роли структурных факторов, поддерживающих скрытое неравенство и незримо определяющих жизненные траектории женщин [с. 170-172].
Результаты интервью показали глубокое разочарование женщин в своей способности к совмещению работы и материнства. Занятость в режиме 24/7, которая не мешает вымышленной Алисии Флоррик оставаться «супермамой», многие респондентки опреде-
лили как фундаментальное препятствие для продолжения собственной профессиональной карьеры. Приводя обширные цитаты из расшифрованных интервью, автор показывает, что при малом соответствии транслируемых ТОЖ установок реальному опыту матерей, сериал создает некий поистине завораживающий фрейм, трансформирующий представления своей женской аудитории о собственном прошлом и будущем. Таким образом, созданный ТОЖ миф является воплощением «жестокого оптимизма» (в терминах Лорэн Берлант1): сериал заставляет женщин страстно желать исполнения заложенного в нем жизненного сценария, одновременно препятствуя осознанию ими тех системных проблем общественного устройства, которые никогда не дадут их желанию сбыться [с. 173].
Ш. Оргуд обращает внимание на особенности невербального взаимодействия респондентов с интервьюерами - интонационно-ритмические характеристики речи, позы, жесты, мимику и т.п., - в которых не менее полно проявляется неудовлетворенность «матерей - домохозяек поневоле» собственным статусом. Умолчание, запинки, общая прерывистость речи, немотивированные смешки на протяжении беседы свидетельствует о сложности публичного признания своих чувств, вызванных решением отказаться от полной занятости после рождения детей. Все эти невербальные маркеры говорят не столько об усталости, сколько о чувстве вины за эту усталость, не позволяющую успешно совмещать работу и дом. Многие респондентки признавались, что разочарованы собственной неспособностью соответствовать образу «настоящей», «сбалансированной женщины», который исподволь внедряется в массовое сознание популярной культурой неолиберального общества и такими ее производными, как ТОЖ. Участницы исследования неоднократно сравнивали себя с некими абстрактными «другими» женщинами, которые смогли достичь вожделенного баланса, но, когда их просили назвать конкретные имена этих «победительниц», затруднялись с ответом. Многие женщины выказывали готовность вернуться на рынок труда и «изобрести себя заново» по примеру Алисии Флоррик, но никто не был заинтересован в попадании в прежнюю высококонкурентную, требующую полной самоотдачи среду. Современная поп-культура, отмечает автор, предлагает
1 Berlant L. Cruel optimism. - Durham (NC): Duke univ. press, 2011.
женщинам крайне ограниченный набор стратегий достижения успеха, сводящийся к сочетанию семьи с долгими часами работы в режиме полной занятости. Таким образом, погруженные в это пространство смыслов женщины просто не видят для себя альтернативных путей социально одобряемой самореализации. Автор обращает внимание на то, что американская модель достижения профессиональной и личной состоятельности, предлагаемая ТОЖ, представляется многим респонденткам излишне жесткой, но при этом воспринимается как единственно работающая. И в данном случае подобно тому, как чтение любовных романов помогает читательницам снять напряжение и агрессию, подменяя их мифом, так и подобные ТОЖ сериалы о «сбалансированных женщинах» позволяют своей аудитории хотя бы в пространстве фантазии разрешить волнующие ее проблемы [с. 176].
Анализ содержания проведенных интервью показал, что решение женщин оставить работу после рождения ребенка определялось комплексом психологических, но, что гораздо важнее, структурных причин. В их числе - институциональные (дискриминация, отказ в переводе на частичную занятость, гендерная разница в оплате труда), культурные (социальные представления), политические (ущемление прав) и экономические причины (недоступность государственных учреждений дошкольного образования или услуг квалифицированных нянь). Уверенность в себе и способность к самоутверждению доказали свою несостоятельность перед лицом устойчивых системных факторов, совокупное воздействие которых приводило женщин к решению оставить работу [с. 177].
Во многом благодаря своему псевдореалистическому изображению фигуры подобные Алисии Флоррик задают крайне мощную теоретическую рамку осмысления женщинами своего жизненного опыта и соответствующего недовольства собой в случае отклонения от заданных стандартов. Навязывание образа «суперженщины» и «супермамы», которая чудесным образом сочетает успешную карьеру и семью, в качестве культурной нормы заставляет многих западных представительниц «слабого» пола жить на пределе эмоциональных возможностей. В действительности кажущаяся «сбалансированной» женщина может быть женщиной перегруженной, из последних сил пытающейся вписать себя в некий
