CC BY
30зующей, объединяющей, целеориентирующей и мобилизующей функций. Сильное государство немыслимо без государственной идеологии, а господствующая элита должна быть национально ориентирована и национально ответственна. «Сильное, жизнестойкое государство с необходимостью предполагает наличие системы мер, обеспечивающей перманентное и интенсивное привлечение во властные структуры наиболее достойных представителей внеэлит-ных слоев» (с. 93).
К.Ф. Загоруйко
2017.03.002. ОУЭН Т. РАЗРУШИТЕЛЬНАЯ СИЛА: КРИЗИС ГОСУДАРСТВА В ЦИФРОВУЮ ЭПОХУ.
OWEN T. Disruptive power: The crisis of the state in the digital age. -N.Y.: Oxford univ. press, 2015. - 248 p.
Ключевые слова: государство; цифровые технологии; кризис управления; власть; государственные институты.
Тэйлор Оуэн, помощник профессора Университета Британской Колумбии (Канада), исследует, каким образом обладающие цифровыми технологиями акторы меняют мир и разрушают институты, в течение долгого времени имевшие монополию на власть. Ни одна сфера государственной деятельности - война, дипломатия, финансы, журналистика - не обладает иммунитетом против них. Всегда доступные, имеющие сетевые связи, децентрализованные, эти новые участники трудятся как во благо, так и во зло, становясь разрушительной силой XXI в. и новой формой власти.
Цифровые технологии вооружили индивидов и группы такими возможностями, которые раньше могли быть под силу только государствам и их институтам. Именно те тенденции, которые ослабляли мощь государства и которым государства должны были противостоять, как раз и возобладали, удобно разместившись на поле защиты прав и свобод человека, хотя их новые защитники не связаны моралью, в отличие от тех, кто действует в традиционных государственных рамках.
Опасаясь этой децентрализованной силы, способной завладеть им, государство с ней борется, стремясь контролировать саму сеть. Но ограничив возможности цифровых технологий, государства могут в конечном счете ликвидировать те блага и свободы, ко-
торые эти сети предоставляют. Государствам приходится выбирать между абсолютным контролем или уступкой части своей власти. Демократические правительства, в частности, встают перед дилеммой, поскольку успех в сетевом мире противостоит и часто наносит ущерб их интересам, и такое противоречие, по мнению автора, нельзя считать приемлемым.
Вызовам внешней политике в XXI в. посвящены три части работы. В первой, начиная с главы «Разрушительная власть», прослеживается развитие современного государства, которое зарождалось как механизм централизации и осуществления власти, а затем постепенно превратилось в иерархическое, бюрократическое и демократическое, подотчетное верховенству права. А в сетевом мире, группы, подобные хакерской «Анонимус» (Апопушош), обладают децентрализованной, коллективной, гибкой властью, угрожая тем институтам, которые сохраняли баланс власти с конца Второй мировой войны.
В следующих четырех главах рассматриваются действия индивидов и групп, которые с помощью цифровых технологий подрывают власть государственных институтов. В главе «Пространства несогласия», в частности, исследуется деятельность группы хакеров, называемых «Телекомикс» (Те1еоош1х), которая стала формой технологической поддержки «арабской весны».
Современная журналистика, эволюция международного репортажа также тесно связаны с новыми возможностями цифровых технологий. В главе «Будучи там» рассказывается о сирийских гражданах, использующих такие технологии для передачи военных репортажей в режиме реального времени.
Новые цифровые технологии применяются и для гуманитарной помощи развивающимся странам, контроля за ее распределением, о чем рассказывается в главе «Спасая спасателей»
В главе «Новые деньги» исследуются биткоины (Вксот), разъясняется их популярность и значение криптовалюты для международной финансовой системы, которую государство контролировало длительное время.
В последующих главах описывается использование цифровых технологий государством и его регулирование на действия акторов, его разрушающих. Предметами рассмотрения одной из них -«Свободная дипломатия» - являются возникающая практика циф-
ровой дипломатии - публичной дипломатии посредством социальных сетей; более экспансионистские дипломатические инициативы.
В главе «Насилие алгоритмов» отмечаются достижения в компьютерном оснащении и автоматизации, способствующие производству вооружения и средств наблюдения, которые стирают границы полей сражения внутренних и международных конфликтов.
«Кризис государства» - завершающая глава, где анализируются вызовы, угрожающие традиционным механизмам власти и контроля государства, но которые одновременно предлагают модели для международных институтов XXI в., стремящихся приспособиться к новому веку.
Оснащенные цифровыми технологиями акторы, группы и ad hoc сети создают новые организации, часто разделяющие разные ценности и конфликтующие цели. Отвечают ли основные характеристики власти-разрушительницы традиций принципам ответственности, стабильности, демократии, или же они коренным образом подрывают их? В мире, где традиционная государственная модель наделяет полномочиями и демократов, и диктаторов, это не новое противоречие. Но оно отражает кризис государства и международных институтов XX в.
Автор не убежден, что институты, служившие международному сообществу в XX в., иерархические организации, выстроенные в эпоху командно-контрольного управления, способны служить в XXI в., децентрализованном, компьютеризированном, развивающемся с помощью цифровых технологий.
Вызов для государственных институтов состоит в том, каким образом следует реформироваться, чтобы остаться актуальными и в цифровую эпоху. Например, Государственный департамент США экспериментирует с цифровой дипломатией. В то же время государство вынуждено смягчать потенциальный вред от сетевого поведения и использовать его политические, экономические и регулятивные возможности для инициирования действий, служащих интересам граждан.
Но это нелегкая задача, поскольку государство стоит перед лицом фундаментального кризиса. Признаки, которые наделяют силой цифровых акторов, - бесформенность, нестабильность и коллективность - являются как раз теми признаками, которые тра-
диционные государствоцентричные институты обязаны были преодолевать. Если демократическое государство выполняет широкий круг дополнительных функций и является высокоадаптивным, то государственная монополия как механизм для коллективного демократического действия закончилась. «Государствам, таким образом, придется выбирать между стремлением к абсолютному контролю, потенциально угрожающему как свободной и открытой цифровой системе, так и принципам демократического правления, и уступкой некоторой части власти с целью сохраниться и быть конструктивным участником возникающей международной системы» (с. 191-192).
Ключевыми элементами кризиса государства являются: демократическая легитимация; изменения надзорной функции государства; подотчетность алгоритмов (автоматизированных процедур управления); отношение к Интернету. Решение проблем, поставленных каждым из них, не является панацеей, не является исчерпывающим и их перечень. Но в каждом есть индивиды и группы, экспериментирующие на новых моделях и предлагающие возможные решения. Это новый ландшафт, в котором государство должно конструктивно действовать.
Относительно экспериментирования в области демократической легитимации автор приводит пример Германской пиратской партии (The German Pirate Party) (2006), которая выступает за цифровую революцию и переход к информационному обществу. Ее представитель участвовала в выборах в Европейский парламент в 2014 г. Партия полагается на цифровые технологии для переосмысления процессов управления. Итоговой инновацией партии является понятие «ликвидной» (т.е. быстро реализуемой) делегированной демократии, где все члены партии могут предлагать свою политику. Обсуждаются предложения, получившие 10%-ную поддержку. Для делегированной демократии характерна текучесть, что отличает ее от традиционной репрезентативной демократии, где одно избранное должностное лицо является уполномоченным по всем вопросам на установленное время. В Пиратской партии эксперт решает проблему по конкретной теме, но не касается других вопросов.
Что же касается партийных систем западного мира в целом, то автор считает их атрофированными, а современное состояние
политического дискурса оторванным от технологических инструментов, которые могут создать новую политику развития и подотчетности. Государственный грабительский подход (predatory) к управлению вступает в противоречие с социальными запросами, лежащими в основе демократических обществ, и он рискует подорвать саму легитимацию, на основе которой государства удерживали власть. Поэтому чем больше экспериментов в этой области, тем лучше, считает автор.
Эксперименты в сфере управления не ограничиваются новыми политическими партиями, автор анализирует также новые формы протестного движения («Площадь Тахрир», «Арабская весна», «Оккупай Уолл-Стрит). Их организационная тактика и структуры указывают на новые формы ad hoc организаций протеста, которые опираются на технологии, облегчающие открытые коммуникации, отказ от иерархии и прямое политическое действие против старого мира как неэффективного, коррумпированного и статичного. Эти технологически оснащенные гражданские эксперименты с новыми формами социальной организации, управления, глобальной деятельности являются знаком того, что новые модели необходимы, и продвигаются они теми, кто желает порвать с традиционными институтами и государствами (с. 195). Несмотря на оппозицию существующему политическому процессу, вовлеченные в протест отказываются вступать в него, надеясь вместо этого повлиять на политический дискурс и характер управления помимо избирательной системы. Эти движения моделируют демократическое поведение, помогая осознать, что такое партиципаторная демократия (демократия участия).
Признания Э. Сноудена, по мнению автора, демонстрируют, каким образом западные демократии решили ответить на угрозу вооруженных цифровыми технологиями акторов. «Они относятся к цифровым сетям как новым полям сражений» (с. 196). Автор описывает связи между правительством США и рядом технологических компаний, таких как Силиконовая долина, что дает основания говорить о «надзирающем» государстве.
Алгоритмы - автоматизированные процедуры управления на основе программного обеспечения, внедренные в самые разные области: охрану границ, полицейский контроль, выбор мишеней для дронов, сбор налогов, банкинг, социальные медиа и т.д., заме-
щая моральные и социальные нормы, человеческие суждения, дают огромные возможности людям и институтам, которые их разрабатывают и применяют. Они создаются людьми со своими идеологическими предпочтениями и институциональными целями и задачами. Это можно назвать «алгоритмическим регулированием» или «внедренным управлением». Эти системы стали вездесущими: они действуют быстрее, больше видят и меньше прощают, чем человеческие бюрократии.
По мнению автора, «если алгоритмы представляют собой новое неуправляемое пространство, то они посягают на нашу систему управления. И это требует определенной прозрачности и подотчетности для их функционирования. Публичное пространство, которое существует вне этих ограничений, является угрозой для самого понятия коллективного управления» (с. 201).
Говоря об Интернете и попытках им управлять, автор отмечает, что общая свобода исследовать, изучать, строить породила многие выгоды этой Сети. Эта всеобщность объясняет, почему движения в защиту Интернета делают упор на доступ, приватность, безопасность и сопротивляются государственному цензорству и корпоративному контролю.
Автор считает, что задача государств в настоящее время состоит в том, чтобы обуздать разрушительный потенциал цифровых систем и способствовать восстановлению международной системы, защищать ее. Государства здесь выступают и как продюсеры, и как потребители и как заказчики технологий.
В завершение книги автор резюмирует: цифровые технологии не нейтральные инструменты. Они наделяют большими возможностями тех, кто их создает и понимает, как можно их использовать. У традиционных институтов появляется возможность перестроиться, используя потенциал новых технологий, поставив их себе на службу.
К.Ф. Загоруйко
2017.03.003. КСИФАРАС М. ГЛОБАЛЬНЫЙ ПОВОРОТ В ПРАВОВОЙ ТЕОРИИ.
XIFARAS M. The global turn in legal theory // Canadian journal of law and jurisprudence. - Сambridge, 2016. - Vol. 29, N 1. - P. 215-243.
