CC BY
14
самоидентификация в качестве дунган и ощущение связи с государством, в котором они проживают, для них все же «сильнее, чем транснациональная китайская идентичность» (с. 388).
В 2014 г. китайское правительство признало статус дунган как «миньцзюй хуацяо». Официальный статус предполагает возможность поехать на учебу в КНР в рамках специальной программы китайского правительста, преимущества при оформлении въездной визы и даже получение паспорта гражданина КНР.
В 2015 г. в Китае была организована конференция «миньцзюй хуацяо», где дунгане были главными гостями. Дискуссии между дунганами, имевшие место во время конференции, продемонстрировали, насколько проблематичным остается статус дунган как диаспоры. Автор отмечает, что «лишь от дунган Узбекистана, считающихся всецело узбекизированными, удалось услышать хоть что-то, напоминавшее заявление о себе как о диаспоре» (с. 399). В неформальной обстановке делегаты из Казахстана, Узбекистана и Кыргызстана общались на русском языке. Когда организаторы конференции попросили их вместе спеть какую-то песню (ожидая услышать если не классический китайский, то хотя бы шэньси), представители государств Центральной Азии исполнили советские песни на русском языке, так как, по их общему мнению, это лучше всего отражает своеобразие дунган.
В заключение автор отмечает, что «вопреки усилиям, которые были приложены некоторыми из дунганских интеллектуалов и озабоченных дунганской идентичностью активистов, диаспориза-цию дунган можно, таким образом, рассматривать не столько как попытки самих дунган определить собственную идентичность, сколько как политический нарратив, продвигаемый национальными государствами в целях усиления на своих территориях культурного разнообразия» (с. 402).
К.Б. Демидов
2017.02.006. ТРЕВИЗАНИ Т. СОВРЕМЕННЫЕ СВАДЬБЫ В УЗБЕКИСТАНЕ: РИТУАЛЬНОЕ ИЗМЕНЕНИЕ «СВЕРХУ» И «СНИЗУ».
TREVISANI T. Modern weddings in Uzbekistan: ritual change from «above» and from «below» // Central Asia survey. - L., 2016. - Vol. 35, Issue 1. - P. 61-75.
Ключевые слова: Узбекистан; традиции; модернизация.
Сотрудник Исследовательского центра «Порядок под угрозой -общества под стрессом» (Тюбингенский университет, Германия) провел полевое исследование весной-летом 2009 г. в районе Намангана, части Ферганской долины, известной своим религиозным консерватизмом.
Обозначение точек перехода (лиминальных точек) праздниками имеет особое значение для любого общества, и ему всегда придается общественная значимость. Узбекская традиция предписывает вкладывать существенные эмоциональные и материальные ресурсы в празднества, отмечающие собой жизненный цикл человека (рождение, обрезание, свадьба и т. д). Особо в этом ряду стоит свадьба, ибо именно она требует максимального эмоционального и финансового напряжения семьи, именно она собирает максимальное количество родственников, которые своим участием подтверждают наличие родственной связи.
За последнюю четверть века в Узбекистане изменилось многое, но не позиция руководства к тому, что и при советской власти здесь называли «пережитками». Один из таких пережитков - «нерациональность» ритуальных расходов. Руководство республики всегда призывало к модернизации свадебных ритуалов, к сокращению расходов.
Стремление государства сократить пусть и оправданные обычаем, но все-таки демонстративные расходы, его призывы к модернизации следует рассматривать как часть попыток снивелировать далеко зашедшее социальное расслоение: власть не хочет, чтобы демонстративное потребление имущих раздражало тех, кто не может позволить себе такой уровень потребления. Кроме того, при отсутствии легальной оппозиции и политических дебатов властям важно держать под контролем те пространства частной жизни, где люди, соблюдая форму обычая, общаются, но содержание их общения остается недостуным для власти. Один из способов преодолеть это противоречие - узаконить контроль сверху за соблюдением обычая.
Традиционная узбекская свадьба невозможна без участия ма-халлы - соседского сообщества, «ячейки государства». У махаллы есть свой председатель (раис), секретарь (котиб), участковый (по-сбон) и масса общественных функционеров, каждый из которых
несет ответственность за свое направление. Одна из функций ма-халлы - следить за тем, чтобы собрания граждан, в частности свадебные торжества, соответствовали официальным установкам.
Для того, чтобы отпраздновать свадьбу «как положено», узбекские семьи и раньше копили деньги. Делают они это и сейчас, но рост бедности в стране не позволяет определенной части населения скопить деньги самостоятельно и организовать празднование в соответствии с обычаем. Здесь, как и раньше, на помощь приходит махалла, но все равно даже в этом случае люди залезают в долги на годы.
Сейчас эти долги погашаются также из денежных переводов на родину от трудовых мигрантов, по большей части - людей молодых. Поэтому контроль над денежными потоками сначала слегка отошел от старших, а потом перешел к младшим, т.е. тем, кто приносит деньги в семью. Вместе с этим заметно изменились и образцы потребления: молодые могут позволить себе то, чего не было у старшего поколения. Смена потребительских привычек отразилась и на свадебном столе: появились нетрадиционые для здешних мест блюда, напитки, да и сам процесс подготовки свадебного стола с развитием денежных отношений постепенно уходит из рук семьи-махаллы в специализированные учреждения по организации празднований (тойхона). Люди платят и получают в виде услуги то, что раньше было ритуалом, церемонией, объединяющей общество в его подготовке - теперь людей больше объединяют деньги.
Это изменило социальную роль свадебного собрания: если раньше его участники делились на две группы - хозяева и гости -то теперь зал торжеств сделал всех однородной массой - гостями. Если раньше все сидели большим кругом, подчеркивая единство уммы, то теперь часто гостей рассаживают по залу группками за отдельные столики. Эти, казалось бы, чисто инструментальные новшества стали символом нового социума. Как, впрочем, и то, что даже там, где свадьба проводится по старым обычаям, ее стоимость выросла настолько, что это новое количество дало новое качество: «свадьбы бедных уже не могут считаться полноценными праздниками» (с. 65), ибо то, что предписывает традиция, нынче дорого. Традиционные ценности стали доступны только лучшим представителям нации. В попытке снизить расходы на свадьбу люди победнее идут на такие уловки, как объединение в одном торжестве
нескольких свадеб (несколько братьев, родственников) или свадьбы старшего родственика и обрезание младшего из той же семьи. Совсем плохо дела обстоят у молодых, неимущих и сирот.
Неправильно было бы относить начало попыток изменить свадебный ритуал к советской эпохе. Она внесла свою лепту, но гораздо раньше о необходимости что-то изменить в нем заговорили узбекские интеллектуалы и считавшее себя прогрессивными местные мусульманские богословы, выступавшие против «пережитков». В советское время здесь возник своеобразный вариант «культурного ислама, не противоречивший коммунистической власти» (с. 67), вариант, позволявший формально не нарушать положения ислама, сопровождавший весь жизненный путь человека. Однако столь остро критикуемые и прогрессивными богословами, и интеллектуалами, и ответственными советскими работниками «нерациональные» траты на праздник оказываются весьма рациональным вложением в установление полезных связей. Это исключительно полезное вложение в свою социальную позицию в рамках двойственной социальной системы, где контакты и продвижение осуществляются как на формальном, так и на неформальном уровнях.
Независимое постсоветское развитие республики совпало с ростом экономики, товарно-денежных отношений. Деньги на самом деле стали всеобщим эквивалентом, и утверждение себя в обществе пошло по линии демонстративного потребления: чей автомобиль престижнее, чья свадьба богаче. Опьянение экономической свободой с демонстративным потреблением отрицательно сказывалось на состоянии общества, что стало причиной появления президентского декрета № 2100 (28 октября 1998 г.), а также (несколькими днями позже) двух фетв Управления мусульман Узбекистана с осуждением «нездорового соревнования» (с. 68). Время от времени правительство Узбекистана, взывая к благоразумию, напоминает своим гражданам о существовании этого декрета. Посредством махаллы в лице ее комитета оно следит за исполнением его поло-
жений1.
1 На практике дело выглядит так: о свадьбе ее устроители заявляют в комитет махаллы. Взвесив возможности семьи, комитет махаллы устанавливает лимиты расходов, семья подчиняется. Многим этот формальный момент (решение комитета) помогает сохранить лицо, избежать попадания в непосильную задолженность. Но есть и отступления от правил: те, кто может позволить себе
Поднимающаяся индустрия услуг по организации празднований нуждается в платежеспособном клиенте; она создает новые рабочие места, она же навязывает новые образцы потребления. Впрочем, и правительство, хоть и призывает к умеренности в общественных проявлениях, всячески поддерживает современный и цивилизованный образец потребления среднего класса, что фактически узаконивает расслоение в обществе.
Ю.В. Чайников
широкое гуляние, устраивает «выездное празднование», подальше от глаз соседей, во всяком случае формально - за пределами махаллы. Эта противоречащая духу соседской общности какая-то «новая форма соревновательного демонстративного потребления» (с. 69).
