CC BY
11
2017.01.003. ЛИНГВИСТИКА В КРУГУ НАУК // Вестн. РГГУ. Сер. «История. Филология. Культурология. Востоковедение» (Московский лингвистический журнал). - М., 2015. - Т. 17 (1). -С. 116-141.
Ключевые слова: естественный язык; языки геометрии; категория пространства; полевое интервью; традиционная культура; новая мифология.
В лингвистический раздел очередного выпуска «Вестника РГГУ» включены две статьи: «Пространство в естественных языках и языках геометрии» (Г.Е. Крейдлин и Г.Б. Шабат) и «Собиратель и информант: встреча по-новому» (К.Е. Сычева).
В работе, написанной совместно лингвистом (Г.Е. Крейдли-ным) и математиком (Г.Б. Шабатом), рассматриваются лексические средства описания пространства в естественном языке и в языке науки1.
Авторы подчеркивают, что употребление термина «языки» в форме множественного числа по отношению к геометрии неслучайно, так как одного языка для адекватного представления основных положений этой науки недостаточно. Адресатами языков геометрии являются не только профессиональные математики, но люди разных специальностей, возрастных и социальных групп, уровня образования - это студенты и ученики, специалисты в других областях. При написании текстов по геометрии необходимо это учитывать. Однако множественность языков геометрии, возникших в разное время, вызвана также потребностями самой науки и путями ее развития.
В центре внимания данной работы - трактовка понятий трехмерного пространства и пространства-времени в геометрии и их сопоставление со способами вербализации пространства в естественном языке. Отмечается, что «представления о пространстве составляют важнейший концептуальный элемент самых древних из доступных нам текстов» (с. 119). Приводится пример - начальные
1 Данная статья является частью серии работ, анализирующих языки геометрии в соотношении с естественным языком. См.: Крейдлин Г.Е., Шабат Г.Б. Теорема как вид текста: В 2 ч. - Ч. 1: Понятность // Вестн. РГГУ. - М., 2007. -№ 8. - С. 102-112; № 2: Когнитивные операции над формулировками теорем // Вестн. РГГУ. - М., 2011. - № 11. - С. 241-270.
слова «Эпоса о Гильгамеше», который считается старейшим из известных нам письменных текстов: «О том, кто все видел до края Вселенной, // Кто скрытое видел, кто все постиг, // Испытывал судьбы Земли и Неба...» (с. 119). Однако, при всей важности понятия «пространство», адекватных и понятных его определений в словарях и энциклопедиях нет. По мнению авторов, это понятие следует отнести к неопределяемым, несмотря на то что А. Вежбиц-кая не включила его в список семантических примитивов.
Рассматривая лексические единицы с близкими значениями пространство и Вселенная в русском языке, авторы указывают на их различия. В естественном языке, в том числе в поэзии, эти слова могут использоваться как синонимичные, однако как термины они обслуживают разные предметные области: пространство относится в большей степени к математике, а Вселенная - к физике. В математике говорят о многих пространствах, Вселенная же, согласно большинству физических представлений, одна. Поэтому слово пишется с заглавной буквы и играет в физических текстах роль имени собственного. Кроме того, русское слово Вселенная является точным переводом английского Universe, однако их происхождение различно. Первая из этих лексем - калька с древнегреч. ойкумена со значением «обитаемая, населенная», следовательно, этимологически на первом плане здесь смысловой компонент 'место, где живут люди'. Второе слово, произведенное от латинских компонентов unis vertere со значениями «один» и «вращаться», подчеркивает идеи 'единое целое' и 'вращение'.
В словах, обозначающих пространство в естественном языке, присутствуют наличие смысловых компонентов, соизмеряющих пространство с человеком, таких как 'близость / удаленность от человека', 'обжитость'. Средства, выражающие эти понятия, известны всем носителям языка и изучаются лингвистами. Помимо ядерной для данного семантического поля лексемы пространство, в русском языке активно употребляются слова и словосочетания: место, местонахождение, местопребывание, место жительства, территория, страна, улица и др.
Сопоставляя средства естественного языка с трактовкой трехмерного пространства в стереометрии (включающего два горизонтальных направления и одно вертикальное), авторы констатируют «выделенность» вертикального направления в естествен-
ном языке. В отличие от горизонтальных направлений (вперед -назад), которые всегда привязаны к конкретным людям и сугубо относительны, вертикальное направление едино для всех, что также связано с человеком - с естественным положением человеческого тела. Слова вверх - вниз и выше - ниже делят пространство на два трехмерных полупространства. В отрыве от конкретного наблюдателя видимую границу между ними называют уровнем моря, ниже этой границы человек не обитает и в обычных условиях ничего не видит. В мировых культурах центром внимания с древних времен стал верхний край наблюдаемого полупространства -небесная полусфера, которая стала источником как мифов, так и научных описаний и гипотез.
В стереометрии - разделе геометрии, изучающем трехмерное пространство, - в отличие от естественного языка, существует понятие равноправности, или изотропности направлений, которое означает, что существуют движения, преобразующие каждое из этих направлений в любое другое.
В классической научной картине мира, представленной ньютоновской механикой, категории пространства и времени рассматривались как существующие отдельно друг от друга. Однако в мифологических, религиозных и фольклорных картинах мира присутствует понятие акта творения, которое устанавливает их взаимосвязь. Наука в ХХ в. также признала связь времени и пространства: это проявляется в теории относительности, рассматривающей их «в неразрывном геометрическом единстве» (с. 127), а также в теории Большого Взрыва - научном аналоге акта творения.
Таким образом, на настоящем этапе исследования можно констатировать: в естественном языке, представленном примером русского, пространство концептуализируется как антропоморфная категория; в геометрических и физических теориях, наоборот, это понятие не строится относительно человека. Однако в будущем в естественных науках могут развиться модели, учитывающие триаду «пространство - время - человек».
В статье К.Е. Сычевой на примере полевых записей, собранных на Алтае, анализируются особенности взаимодействия собирателя и информанта в современных условиях и исследуются изменения, произошедшие в сознании представителей традиционных этнических культур региона.
Влияние глобализации, знакомство с современным миром через СМИ и технические средства, с одной стороны, расширило мировоззрение представителей традиционного общества, с другой -обострило проблемы этнической самоидентификации и консолидации. Автор отмечает, что еще в начале ХХ в. алтайцы столкнулись с тенденциями, которые вызвали изменение их жизненного уклада: это экспансия на Алтай русской и через нее европейской культуры, формирование билингвизма, развитие экономики, туризм. В наше время эти тенденции усилились, что не только затронуло материальные элементы этнической культуры, но также явилось причиной приспособления традиционного знания к новым условиям.
Полевое интервью представляет собой вид диалога, обладающего рядом специфических характеристик: 1) собиратель и информант в данном случае не только являются малознакомыми людьми, но также принадлежат к разным культурам. Таким образом, в данном случае происходит кросс-культурный диалог; 2) в ходе интервью собиратель не только пытается проникнуть в культурные смыслы, которыми оперирует информант, но и отстраняется, чтобы иметь возможность объективно проанализировать содержание беседы и ее ход; 3) организация реплик должна быть направлена на достижение взаимопонимания коммуникантов, которые являются носителями разных культур и разного социального статуса.
Следовательно, коммуникативная ситуация интервью строится вокруг границы понятий «свой - чужой». Информант все время вынужден объяснять традиционное знание несведущему собеседнику. Вместе с тем он сам стремится понять систему представлений «чужака», цели его исследования, соотнести свою традиционную картину мира с другой. При отсутствии взаимопонимания носитель традиционной культуры может увидеть в деятельности собирателя «культурный колониализм» (по выражению А. А. Панченко) (с. 133).
Ситуацию четко выраженной культурной границы, с которой ранее сталкивался на Алтае исследователь, описал выдающийся тюрколог В.В. Радлов, изучавший этносы Сибири во второй половине XIX в. Так, непонимание системы знаний, которыми обладает «чужак», привело к подозрению и враждебности со стороны забайкальского зайсана: по его убеждению, если пришелец-исследователь грамотен и видел разные места и страны, он должен знать и о
том, что происходит на небесах. Отказ исследователя признать, что он обладает сакральным знанием, был расценен алтайцем как стремление его обмануть1.
В наше время картина резко изменилась: алтайцы переживают подъем культурно-этнического самосознания, но при этом традиционные представления расширяются на новые пространства и реалии. Само понятие Алтая и концепт Каан-Алтай (божество, прародитель и охранитель территории предков) в трактовке информантов распространились далеко за пределы Саяно-Алтайских хребтов. К.Е. Сычева приводит ответы одной из опрашиваемых, которая объясняет, что Алтай - это прародина человечества, все люди на Земле - его дети, а сами алтайцы - хранители всеобщего очага. Это касается и других традиционных представлений. Часто при объяснении собирателю смысла традиционных понятий информанты приводят аналоги, выходящие за границы этнической культуры. Например, при объяснении имени и концепта Ак-Пырхан ('хозяин Алтая') говорится: «Вот например в Москве там хозяин...» (с. 137). В целом Алтай предстает как сакральный локус, концентрирующий вокруг себя весь окружающий мир и все религии. Такая трактовка категорий этнической культуры свидетельствует о культурном билингвизме многих современных алтайцев. Особенно это характерно для представителей городского населения и сельской интеллигенции, в сознании которых сосуществуют два разных типа мировосприятия и обозначения духовных сущностей - традиционный и современный. Новая мифология Алтая, формированию которой способствовали развитие инфраструктуры и Интернет, поддерживается публикациями алтайских идеологов и духовных лидеров.
Что касается ролей собирателя и информанта в новой ситуации, К.Е. Сычева констатирует, что информант становится значительно более активным - он занимает позицию интерпретатора традиционного знания и, включая его в новую модель, стремится повлиять на миропонимание исследователя. Собиратель, со своей стороны, включается в процесс культурно-национальной самоидентификации.
Е.О. Опарина
1 Radloff W., von. Aus Sibirien: Lose Blätter aus dem Tagenbuche eines reisenden Linguisten. - Leipzig, 1884. - Bd 1-2.
