CC BY
23ний. Однако автор книги, к сожалению, не обсуждает идеи «нерешительного оригинализма».
И.И. Нагорная
2016.04.042. ШИНЕР Р. РЕЦЕНЗИЯ НА КНИГУ: ДЖЕЙН Н. ИСПОЛНИТЕЛИ И СОУЧАСТНИКИ В МЕЖДУНАРОДНОМ УГОЛОВНОМ ПРАВЕ: ИНДИВИДУАЛЬНЫЕ МОДЕЛИ ОТВЕТСТВЕННОСТИ ЗА КОЛЛЕКТИВНЫЕ ПРЕСТУПЛЕНИЯ. SHINER R. [Recensio] // Law and politics book review. - College Park, 2015. - Vol. 25, N 4. - P. 62-67. - Rec. ad op.: Jain N. Perpetrators and accessories in international criminal law: Individual modes of responsibility for collective crimes. - Oxford; Portland: Hart publ. ltd, 2014. -230 p.
Ключевые слова: международное уголовное право; субъект преступления; соучастие; исполнитель; соисполнитель.
Автор статьи Неха Джейн - старший преподаватель Университета Миннесоты (University of Minnesota) в США, рецензент Роджер Шинер - профессор Университета Британской Колумбии (University of British Columbia) в Канаде.
Н. Джейн полагает, что нормы уголовного права связаны с представлениями о социальной справедливости и надлежащем обращении с личностью. Она рассматривает уголовное законодательство Германии и Великобритании и приходит к выводу, что они соответствуют указанным требованиям. Следовательно, эти страны могут быть использованы в качестве образца для оценки существующих норм международного уголовного права.
Подобный подход, однако, вызывает существенные трудности. Национальное уголовное право, прежде всего, устанавливает ответственность индивидов, которые напрямую виновно совершили запрещенное деяние. Кроме того, в уголовном законодательстве различных государств предусмотрена ответственность за такое поведение, как поставление в опасность и покушение, которые еще не причинили вреда, умышленное нарушение обязанностей (бездействие), различные виды соучастия в совершении преступления и т.п. Нет сомнений, что подобные поступки подпадают и под юрисдикцию международных уголовных судов. Например, этнические чистки включают в себя совершенные непосредственными исполни-
телями убийства и пытки. Тем не менее наиболее значимые субъекты, которые должны преследоваться по международному уголовному праву, отличаются от указанных лиц, так как являются преимущественно организаторами более обширных преступных систем, в частности концентрационных лагерей.
Возникает вопрос: можем ли мы пойти дальше применения принципов национального уголовного права mutatis mutandis и создать столь же обоснованную и эффективную систему принципов международного уголовного права, которая обеспечит назначение справедливого наказания данной категории преступников?
Джейн рассматривает доктрину совместной преступной деятельности (joint criminal enterprise), наиболее полно разработанную Международным трибуналом по бывшей Югославии в деле Tadic (1999). Эта доктрина принимает во внимание общий план действий и участие в нем обвиняемого в качестве объективной стороны состава преступления (actus reus) и включает различные признаки субъективной стороны (mens rea). Последняя может выражаться в трех формах: 1) обвиняемый разделяет умысел на совершение преступления; 2) обвиняемый знает о преступном поведении и имеет намерение его стимулировать; 3) обвиняемый имеет умысел на участие и достижение уголовно запрещенной цели группы, при этом он также может нести ответственность за преступления, являющиеся предвидимыми последствиями плана, с риском наступления которых он соглашался. Н. Джейн полагает, что данная доктрина смешивает ключевое различие между ответственностью исполнителя и иных соучастников. В более поздней практике Международного трибунала по бывшей Югославии и иных трибуналов ad hoc вопрос о соучастии разрешался еще менее определенно: новые понятия и критерии вводились без должного внимания к внутренней доктринальной согласованности и соответствию с принципом вины.
Статья 25(3) Римского статута детально описывает виды соучастников. Под исполнителем понимается непосредственный или опосредованный исполнитель, а также соисполнитель. Хотя такой подход отличается от доктрины совместной преступной деятельности, Международный уголовный суд (далее - МУС), развивая данные положения, создает лазейки и противоречия, поэтому Н. Джейн предлагает отказаться от рассмотренных теорий, вер-
нувшись к тем, которые предложены уголовным законодательством отдельных стран.
Она отмечает, что основным вкладом английского уголовного права в международное является теория субсидиарной ответственности, а не ответственности исполнителя. В уголовном праве ФРГ имеется более сложная и разработанная доктрина. Можно выделить четыре основные фигуры, связанные с совершением преступления посредством другого лица: 1) Hintermann - посредственный исполнитель; 2) Vordermann - непосредственный исполнитель, которого использовал первый; 3) Zentralgestalt - ключевая фигура в серии деяний; 4) Organisationsherrschaft - термин, обозначающий случаи, когда посредственный исполнитель обладает организованным властным аппаратом, через который он может совершать преступления.
Автор книги отмечает концепцию немецкого ученого К. Роксина (C. Roxin) в отношении последней фигуры, которая предполагает: а) наличие иерархического вертикально организованного властного аппарата; б) взаимозаменяемость непосредственных исполнителей; в) независимость аппарата от правовых предписаний, безразличие к законодательству и провозглашенным в нем правовым ценностям. Последнее особенно характерно для международных преступлений.
Н. Джейн предлагает собственную теорию субъекта международных преступлений. Прежде всего следует обратить внимание на лицо, которое находится в центре распространенных и систематически планируемых правонарушений. Это не значит, что такое лицо обязательно контролирует все события, потому что возможны спонтанные, инициативные и произвольные действия участников, находящихся в середине и внизу иерархической лестницы. Гораздо важнее наличие контроля над началом действий и разрушительным потенциалом. Далее рассматриваются объективная и субъективная стороны международных преступлений.
Первая включает в себя:
а) контроль субъекта над деянием путем сознательной деятельности или использования существующих условий, который приводит к совершению международного преступления. Такой контроль осуществляется над последовательностью событий. Вы-
сокая степень вероятности того, что последствия наступят, отличает исполнителя от подстрекателя;
б) операционную структуру или аппарат, которые субъект устанавливает или использует для активации событий, в результате которых наступают преступные последствия. Субъект должен занимать позицию внутри аппарата или быть с ним связанным для использования его потенциала. Жесткая структура аппарата необязательна, так же как и связь с ним каждого фактического исполнителя. Однако отдельные преступления должны обладать более чем минимальной связью с его структурой;
в) сложившиеся нормы поведения, оправдывающие конкретные преступления. Для установления данного факта суду следует проанализировать исторические, социальные и политические закономерности. Именно извращение социальных норм придает субъекту преступления наибольшую разрушительную силу. При этом не требуется, чтобы законодательство разрешало совершение подобных действий, а попустительство преступлениям может исходить не только от правительства или государства.
Субъективная сторона предполагает наличие:
а) двойного умысла: по отношению к элементам состава преступления и обстоятельствам, позволяющим установить контроль над деянием;
б) осознания обстоятельств, которые дают субъекту возможность создать или использовать для совершения преступления условия внутри организованного аппарата. Другими словами, субъект должен знать о своей позиции и власти, а также о «моральной дозволенности» совершения преступления.
Подстрекатель может нести только дополнительную ответственность за соучастие. Соисполнительство не требует взаимопонимания между субъектами, что отражает реалии массовых преступлений. Н. Джейн полагает, что ее концепция позволяет избежать слишком низких требований к субъективной стороне, характерной для второй и третьей форм совместной преступной деятельности.
Развитие международного уголовного права с помощью прецедентов, по мнению автора, не приносит пользы, основные вопросы должны решаться на доктринальном уровне.
И.И. Нагорная
