CC BY
12
ИСТОРИЯ ВСЕМИРНОЙ ЛИТЕРАТУРЫ
ЛИТЕРАТУРА СРЕДНИХ ВЕКОВ И ВОЗРОЖДЕНИЯ
2016.04.008. БАДАВИ АЗ-ЗУХАЙР Дж. КУЛЬТУРНАЯ СОСТАВЛЯЮЩАЯ ПОЛИТИЧЕСКОГО ПАНЕГИРИКА ЭПОХИ ОМЕЙЯДОВ.
AJK AJJJJII // 4jitaj]| ^i '¿Ai^S ^J^l ^...'"Ь'"^ J^TII ^JA^I .
IJ>^j
[На арабском языке].- Al-Kut (Iraq): Univ. of Wasit, 2013. - N 13. -Р. 33-49.
Ключевые слова: духовная менталъностъ; политический панегирик; прежние идеалы джахилиййи.
Статья доктора Джамаля Бадави аз-Зухайра затрагивает важнейшую для мусульман проблему объединения доисламских и исламских ценностей в рамках единой государственной политики Омейядов (661-750). Эпоха Омейядов - династия халифов, основанная Муавийей в 661 г. Омейяды Суфьянидской и Марванидской ветвей правили в Дамасском халифате до середины VIII в.
Автор анализирует данную проблему в русле филологии и культурологии, считая, что «любая нация в рамках литературной критики исследует не только литературу, но и породившую ее духовную ментальность, отражая идеалы, которые некогда, в эпоху становления нации, были вполне осознанной практикой» (с. 35). Для арабов эпохой формирования политического самосознания была так называемая «эпоха джахилиййи»1. Поскольку обе эпохи неразрывно связаны между собой, наложение смыслов и образов Корана и доисламской поэзии имело место на протяжении всего правления Омейядов.
1 Джахилиййа - невежество в смысле незнания новой религии - ислама. -Прим. реф.
Именно этому наложению смыслов посвящает статью автор, беря в качестве примера такой важный жанр политической поэзии, как панегирик. Текст касыды-панегирика сложен и полемичен и как бы предполагает наличие в ней разных точек зрения, звучание разных голосов. Касыда («целевая поэма») - есть отражение диалектического ума арабов, их желания объединить противоположности в идее пользы и справедливости. И, как все арабы, автор постоянно задается вопросом, успешно ли было проведено это объединение, удачно ли разрешены политические и бытийные противоречия поэтом. Поэту в арабском обществе отводится роль философа, политика, миссионера (с. 36).
На глубинном онтологическом уровне в панегирике поставлена проблема взаимозависимости восхваляющего и восхваляемого (халифа). С одной стороны, поэт-панегирист обязан следовать рекомендациям своего патрона, ибо находился от него в материальной зависимости, с другой - сам халиф заинтересован в том, чтобы поэт был максимально искренен и свободен. Это давало ему возможность раскрыть свое мастерство и магическую силу и направить их на службу халифату. Сакральный характер поэзии исключал возможность использования даже придворных поэтов в сугубо корыстных целях. Халифу следовало заинтересовать поэта, предложив единую «духовную платформу» для диалога.
Такой платформой стал поиск путей объединения нравственных идеалов джахилиййи и ислама. Весь тафкир (рефлексия) поэта строится вокруг возможности и невозможности сосуществования этих мировоззренческих матриц. Главной составляющей языческого мировоззрения арабов были понятия «аль-хасб ва-н-насб» -«достойная родословная». Вокруг этих терминов формируются синонимичные ряды, «зонтик перехватывающих значений» (с. 36): «род-многочисленность-слава-победа-вечность». Когда говорят, что «такой-то не имеет родства», то имеют в виду его нравственную и политическую смерть, его бесполезность для социума (с. 37). Родословная была символом человеческой судьбы.
Омейяды по праву гордились своей родословной, восходящей корнями к могущественному племени Курайш1, и поэты-панегиристы постоянно воспевали ее, прибегая к поэтическим ги-
1 Курайшиты - хранители караванных путей к Каабе. - Прим. реф.
перболам. Так, известный панегирист аль-Ахталь писал: «Омейяды славны по рождению. Они известны щедростью души, невзирая на изменчивость дахра (судьбы).
Они запрещают, и их не смеют ослушаться, / дозволяют - и держат слово милосердия.
Если они говорят - то изысканной речью, / если порицают -то за дело, и испытывает стыд всякий, дерзнувший повторить их деяния.
Это племя известно своей непреходящей славой. / Они -лучшие из людей, живущих на земле.
Там, где они пребывают, воцаряется покой и благоденствие, / а если они уходят, то люди теряют все» (с. 40-41).
Итак, поэт, наделяя Омейядов благородными качествами в превосходной степени, демонстрирует избыточный идеал переходной эпохи от джахилиййи к исламу, где к прежним бедуинским ценностям - храбрости, непреклонности, щедрости, верности слову, добавились новые - скромность, чувство ответственности за окружающих. Омейяды оказались находкой для арабских поэтов, ибо они, с одной стороны, принадлежали к доисламской племенной аристократии, с другой - были родственниками Пророка. Таким образом, повиновение им было оправдано аристократической моралью бедуина. С другой стороны, родство Омейядов с Мухамма-дом помогало увидеть их в ином контексте устроителей нового, «более справедливого религиозного государства, где не было места межплеменным противоречиям» (с. 42).
В своем желании воспеть справедливость и одновременно диалектику жизни и борьбы Омейяды и их придворные поэты изобрели философско-политический жанр, когда восхваляемый проявляет черты доисламского рыцаря на новом политическом поприще, и бесстрашно вступает в схватку с врагами ради установления царства добра и справедливости. Такие выражения, как «копья, стрелы, облако пыли», а также - «меч возмездия и справедливости», частотны для любого панегирика, ибо они подчеркивают неотъемлемое свойство благородного человека - в любые моменты изменчивой реальности поддерживать истинную справедливость, делать правильный выбор, давать отпор злу и невежеству (с. 44).
Среди панегиристов были неарабы-вольноотпущенники, а то и просто талантливые проходимцы, и тогда их панегирики стано-
вились неискренними, излишне перегружались гиперболами. Однако тайной пружиной развития панегирика была пропаганда арабских идей джахилиййи и - частично - ислама, в диалектическом поиске высшей справедливости. Автор заключает, что поэтическая пропаганда тесно сплелась с политической, позволив Омейядам и их панегиристам сформировать «проарабскую» элиту халифата, которая долгое время не сходила с исторической арены (с. 48).
М.В. Рудакова
2016.04.009. БРАУН К.А. ФАБЛИО У БОККАЧЧО: СРЕДНЕВЕКОВЫЕ КОРОТКИЕ НАРРАТИВЫ И ФУНКЦИЯ ИНВЕРСИВНЫХ ПРОТИВОПОСТАВЛЕНИЙ.
BROWN K.A. Boccaccio's fabliaux: Medieval short stories and the function of reversal. - Gainesville: Univ. press of Florida, 2014. -227 p.
Ключевые слова: Дж. Боккаччо; фаблио; инверсивное противопоставление (reversal); рукописная традиция; источники «Декамерона»; хиазм.
Среди источников «Декамерона» фаблио занимают важное место: ученые связывают с этим жанром от одной пятой до четверти новелл, однако в большинстве случаев речь идет о выявлении тематических аналогий между конкретными произведениями. Специалист по итальянской и французской литературам Средних веков Кэтрин Адамс Браун (США) предлагает сменить угол зрения и рассмотреть влияние фаблио на композиционные и метатекстуальные аспекты организации текста Боккаччо. «Декамерон» ознаменовал собой сдвиг литературной парадигмы, когда «литература как закрытая, дидактическая система, адресованная целостной аудитории, в течение XIII-XIV вв. уступила место открытой литературе, предполагающей выбор интерпретации и ориентированной на аудиторию, составленную индивидуальными, частными лицами, имеющими свою внутреннюю жизнь» (с. 163). Возможность множественных интерпретаций одного текста, заложенная в нем самом на разных уровнях - от словесного до макроструктурного, стала важнейшим признаком новой поэтики, и именно во французских фаблио были разработаны механизмы реализации этого литературного принципа.
