CC BY
79
причине интерес для охранного ведомства и что в итоге отложилось в его коллекции.
Обращает на себя внимание и другой факт. Многие корреспонденты давали себе ясный отчет, что их переписка внимательно перечитывалась особыми «ценителями эпистолярного жанра». В соответствии с этим они не поверяли бумаге своих тайн. Ф.И. Родичев, например, сетовал в послании к И.И. Петрункевичу: «Подробностей и очень интересных я Вам не пишу ввиду полной уверенности, что письма подвергаются прочтению» (с. 44). Такого рода констатации были нередки в перлюстрированных письмах (с. 67, 218 и др.). Иногда корреспонденты намеренно искажали содержавшиеся в письмах сведения, а порой ставили себе задачу столь нетривиальным образом (как посредством письма, перлюстрированного в «черном кабинете») донести необходимую информацию до министра внутренних дел.
В.М. Шевырин
2015.03.014. БЕРГМАН Дж. ПАРИЖСКАЯ КОММУНА В МИФОЛОГИИ БОЛЬШЕВИЗМА.
BERGMAN J. The Paris commune in bolshevik mythology // English hist. rev. - L., 2014. - Vol. 79, N 541. - P. 1412-1441. -D0I:10.1093/ehr/ceu270
Ключевые слова: Парижская коммуна 1871 г.; большевики; революционная мифология.
Дж. Бергман (профессор Университета Центрального Коннектикута) показывает как большевики создавали и использовали мифы о европейском революционном опыте. Эта революционная мифология присутствовала в спорах с идейными оппонентами и служила для создания и укрепления идеологии большевистского государства. Наиболее подходящими для этих целей стали Французская революция 1789 г. и Парижская коммуна 1871 г., считает автор. Оценка большевиками парижских событий, отмечает Дж. Бергман, была во многом вдохновлена К. Марксом. Но поскольку его взгляды на Коммуну неоднозначны, лидеры большевизма с определенным трудом могли использовать их в своей идеологии.
К. Маркс не предполагал, что во Франции, тем более в Париже, может произойти крупное восстание или революция, казалось, что рабочий класс еще не готов к выступлениям, а Вторая империя достаточно сильна. Однако когда Коммуна была провозглашена, К. Маркс «понял политическую необходимость публично благословить и поддержать ее всей душой» (с. 1416). Он следил за событиями, читал парижские газеты, переписывался с некоторыми коммунарами и членами Интернационала. Можно сказать, полагает Дж. Бергман, что в его представлении Коммуна была пролетарской диктатурой, хотя он никогда ее так не называл. Такое название ей дал Ф. Энгельс, во введении к статье К. Маркса «Гражданская война во Франции». Однако вскоре взгляды К. Маркса на Коммуну изменились и в работе «Критика Готской программы», написанной в мае 1875 г., он ее даже не упоминает. А в 1881 г. в письме к голландскому социалисту Фердинанду Ньювенгейсу (Ньивенхёйсу) К. Маркс «отзывается о Коммуне так, что это "только возвышение города в исключительных условиях", и что большинство коммунаров "не в каком смысле не социалисты"» (цит. по: с. 1418). И если бы у коммунаров было бы больше здравого смысла, они могли бы пойти на компромисс с Версалем, писал К. Маркс.
В отличие от него В.И. Ленин ценил Коммуну, ее уроки и даже ее поражение. В то же время Дж. Бергман отмечает противоречивость взглядов В.И. Ленина на Коммуну. С одной стороны, вслед за К. Марксом он считал, что это было первая в истории пролетарская форма правления, с другой - неотъемлемой ее частью были представители мелкой буржуазии (бланкисты, якобинцы и прудонисты). Это противоречие В.И. Ленин превратил в преимущество. «Он считал, что все достоинства Коммуны - заслуга социалистов марксистского толка, и не марксисты отвечают за ее поражение» (с. 1419).
До 1908 г. В.И. Ленин упоминал Парижскую коммуну, в основном, в частной переписке или в статьях. Но к 1908 г. он уже был знаком с тем, что было написано основоположниками марксизма о Коммуне, а также с воспоминаниями некоторых коммунаров. Кроме того, он осмыслил этот опыт с учетом революционных событий в России. В лекции 1908 г. он назвал Коммуну «прекрасным примером великого пролетарского движения XIX в.» (цит. по: с. 1422). В то же время он с сожалением признал, что французский капита-
лизм еще не был настолько развит, чтобы пролетариат осознал свой исторический долг. Несмотря на многочисленные недостатки, Парижская коммуна была достижением на данном этапе исторического развития.
Спустя два года В.И. Ленин уточнил свою оценку, утверждая, что Коммуна положила конец этапу демократических революций в Европе, начавшемуся с Французской революции 1789 г. В 1913 г. он пошел дальше и оценил Коммуну как событие, знаменующее конец одного исторического периода и начало нового, конечным результатом которого должно стать разрушение капитализма и построение социализма.
Во время Первой мировой войны в работе 1915 г. «Социализм и война», написанной вместе с Г.Е. Зиновьевым, В.И. Ленин обращается к Коммуне как примеру для европейских рабочих. Он призывает их воспользоваться ее опытом и превратить войну между правительствами в гражданские войны, в результате которых рабочие придут к власти. В.И. Ленин, продолжает Дж. Бергман, снова описывал Коммуну в историческом контексте как этап, обозначивший конец исторического периода, начавшегося с Французской революции. Но теперь он подчеркивал, что Коммуна обозначает еще и начало нового, более прогрессивного периода, когда война может стать инструментом для освобождения пролетариата.
После падения монархии в России, когда появилась реальная возможность захватить власть, в размышлениях В.И. Ленина о будущем государстве значительное место занимала Парижская коммуна. В «Письмах из далека» (март-апрель 1917 г.) он отмечал, что российские рабочие должны извлечь уроки из опыта Парижской коммуны. Они должны так организовать беднейшие слои населения, чтобы те оказались способны взять в свои руки органы государственного управления. В дальнейших письмах В.И. Ленин объяснял разницу между марксизмом и мелкобуржуазной социал-демократией в частности тем, что в революционный период, период перехода от капитализма к социализму, марксизм признает необходимость государства по типу Парижской коммуны.
Г.Е. Зиновьев соглашался с В.И. Лениным, что ситуация в России напоминает ситуацию во Франции в 1871 г. Но если лидер большевиков обращался к опыту Коммуны, чтобы санкционировать захват власти, то Г.Е. Зиновьев предостерегал, что в России
может и не случиться такой революции, которая привела к власти Коммуну.
После захвата власти В.И. Ленин продолжал использовать опыт Парижской коммуны. Так, в 1919 г. он написал письмо, адресованное рабочим США и Европы, в котором утверждал, что Коммуна создала новый тип государства - пролетарское государство.
Парижская коммуна была не только предметом теоретических размышлений большевиков (кроме В. И. Ленина о ней писали Н.И. Бухарин, Л. Д. Троцкий и др.), но примером для подражания. Так, в апреле 1918 г. С. Шаумян пытался создать в Баку коммуну по аналогии с французской.
Критикуя «Апрельские тезисы» В.И. Ленина, Л.Б. Каменев напоминал о Парижской коммуне как об опасности, которой следу -ет избегать. Более подходящими историческими примерами он считал революции 1789 г. и 1848 г. Вероятно, из-за участия в них широких народных масс, предполагает Дж. Бергман.
Претензии большевиков на то, что они единственные законные наследники Коммуны, вызывали реакцию со стороны меньшевиков. После революции 1917 г. меньшевики настойчиво отрицали это и утверждали, что большевики сознательно искажали опыт французских революционеров. В январе 1918 г. на третьем съезде Советов Юлий Мартов, оспаривая заявление В. Ленина, что вновь созданное государство имеет истоками Коммуну, заявил от имени меньшевиков, что в отличие от большевиков коммунары не применяли террор, сохранили гражданские свободы, позволили всем политическим партиям участвовать в выборах. «Иными словами, Мартов использовал пример Коммуны, чтобы показать противоречия между политическими идеалами большевиков и меньшевиков» (с. 1433). Спустя два месяца Ю. Мартов признал, что Коммуна была пролетарской диктатурой, но напомнил, что Коммуна была еще и демократией. Причина такого парадокса заключается в том, что власть Коммуны была диктаторской, без институциональных ограничений, однако среди коммунаров было много выходцев из рабочего класса, в то же время представлявших большинство парижского населения, пишет Дж. Бергман.
К. Каутский высоко ценил Парижскую коммуну за ее демократические элементы. В 1918 г. он писал, что Коммуна, хоть и «была работой всего пролетариата тем не менее она не была идео-
логически монолитной» (цит. по: с. 1434). К ней примыкали социалисты разных толков. Именно поэтому Коммуна на порядок выше нового большевистского режима, который представляет только часть пролетариата и выживает за счет того, что исключает других социалистов, считал он. В 1920 г. К. Каутский пошел дальше и отверг любую аналогию между Парижской коммуной и большевистской революцией. Последняя была городским восстанием, поддерживаемым частью крестьянства, что позволило революции распространиться дальше по стране, и эта поддержка, по мнению К. Каутского, навредила ей. Парижская коммуна практически не поддерживалась крестьянством, оставалась пролетарским восстанием и это похвально, с точки зрения немецкого марксиста. К тому же, добавлял он, в отличие от большевиков коммунары не практиковали массовый террор, они вдохновлялись «духом человечности». Для К. Каутского демократичность коммуны была достоинством, а не недостатком. Превознося Коммуну, пишет Дж. Бергман, Каутский, по сути, критиковал не только Советское государство, но и мифологию, которую использовали большевики, чтобы укрепить его.
Парижская коммуна была увековечена в праздниках и символах Советского государства. В 1920-е годы выходило много работ, посвященных истории Парижской Коммуны, причем не все они были выдержаны в духе правительственной пропаганды, подчеркивает Дж. Бергман. 18 марта был объявлен праздничным днем. О Коммуне ставились спектакли и фильмы. Крейсер «Севастополь» после Кронштадского восстания переименовали в «Парижскую коммуну», а в 1920-е годы даже появилось женское имя - «Париж-скаякоммуна».
С приходом к власти И.В. Сталина миф о Коммуне стал утрачивать свою популярность. И.В. Сталин был настолько уверен в самодостаточности революции 1917 г., что пропала необходимость подкреплять миф о ней ссылками на европейские события. К тому же создаваемый культ личности не терпел рядом никаких других, пишет Дж. Бергман.
Миф о Парижской коммуне продолжал существовать на протяжении всей истории Советского государства. В 1989 г., встречаясь с представителями французской общественности, генеральный секретарь ЦК КПСС М.С. Горбачёв говорил о том, что корни пере-
2015.03.015-016
стройки уходят в глубь истории Французской революции 1789 г. и Парижской коммуны.
Ю.В. Дунаева
2015.03.015-016. ИСТОРИЧЕСКАЯ НАУКА В СОВЕТСКОЙ РОССИИ В 1920-1930-е годы. (Сводный реферат).
2015.03.015. КАМЕРОВА Н.В. Политика партии большевиков по отношению к исторической науке и кадрам историков в РСФСР-СССР В 1917-1938 гг.- Краснодар: Новация, 2013. - 175 с. - Биб-лиогр.: с. 129-157.
2015.03.016. КАМЕРОВА Н.В. Становление и развитие советской исторической науки в Сибири в 1920-1930-е годы. - Краснодар: Новация, 2014. - 203 с.
Ключевые слова: Советская Россия; историческая наука; историческое образование.
В монографиях Н.В. Камеровой (канд. ист. наук, профессор РАЕН) рассматривается, как советская власть создавала новую историческую науку. Автор показывает, как партия большевиков проводила планомерную политику реформирования системы исторического образования, уничтожения старой профессуры и воспитания нового поколения историков, архивистов и т.п.
Первая монография состоит из введения, трех глав, заключения, списка литературы, приложений (Специфические экспрессивные термины, употребляемые партийными и государственными деятелями в литературе, Хронология основных событий в исторической науке в СССР в 1917-1938 гг.). Исследование основано на широком круге источников: официальных документах РКП(б)-ВКП(б), партийно-государственных документах, произведениях руководителей и теоретиков партии (В.И. Ленина, Л.Д. Троцкого, Г.Е. Зиновьева и др.); статистических сборниках, представляющих данные о системе высшего образования; дневниках и воспоминаниях историков; научных работах современных ученых; списках репрессированных и данных о репрессиях. В книге указано, что в 1917-1938 гг. вышло 43 нормативно-правовых акта, определяющих историческую науку и работу историков. «Все принимаемые партийные и партийно-государственные нормативно-правовые акты были направлены на подчинение исторической науки и профессио-
