CC BY
51
и А.В. Михайлов, Ю.М. Лотман и В.Н. Топоров, М.Л. Гаспаров и Н.И. Толстой, Б.Л. Рифтин и П.А. Гринцер, Вяч.Вс. Иванов и Б. А. Успенский (список можно продолжить)... В этом ряду, несомненно, находится и В.Б. Земсков. Эти ученые, часто независимо друг от друга, смело пересекали границы смысловых областей и отдельных наук, различных видов искусств и типов культур, прослеживали глубинные связи между отдаленнейшими явлениями, соединяя, казалось бы, несоединимое. Все они обладали широким кругозором, проницательным взглядом, фантастической интуицией и потому были и остаются - в науке и культуре - пограничными фигурами, стоящими на страже нового, непознанного» (с. 5-6).
Т.Н. Красавченко
2015.03.002. ПАПИЛОВА ЕВ. НЕМЦЫ ГЛАЗАМИ РУССКИХ В ХУДОЖЕСТВЕННОЙ СЛОВЕСНОСТИ XIX в. - М.: ЛЕНАНД, 2014. - 136 с.
Ключевые слова: имагология; этнотип; немец; русский; «чужое»; фольклор; былина; историческая песня; художественная литература; комизм.
В конце ХХ в. сформировалась научная дисциплина имагология («image» - «образ»), ее предметом является исследование стереотипных представлений одного народа о характере, способах поведения, ценностных ориентирах другого народа. «Имагология имеет междисциплинарный характер - она черпает материал из множества источников: таковы язык, культура (массовая и элитарная), различные виды искусства, художественная литература, фольклор, данные этнографии, культурологии, истории, социологии, политологии и др. Изучая полученные из этих источников материалы, имагология стремится к их обобщению и выработке некой общей парадигмы рецепции "чужих" в пространстве того или иного национального сознания. Свой вклад в общую имагологию вносит художественная имагология, исследующая этностереотипы в художественной словесности» (с. 4), отмечает кандидат филологических наук Е.В. Папилова во вступительной части работы.
Автор исследует этнотип немца на материале русского фольклора (пословицы, поговорки, сказки, былины, исторические, бытовые, хороводные песни, раек, лубок и т.д.) и художественной
литературы XIX в. (произведения А.С. Пушкина, Н.В. Гоголя, В.И. Даля, Л.Н. Толстого, И.С. Тургенева, А.И. Герцена, КН. Леонтьева, Ф.М. Достоевского, И. А. Гончарова и др.).
Образы типичных представителей своих наций создаются на основе исторически сложившихся обобщений: англичане повсюду слывут чопорными, немцы - практичными, французы - легкомысленными, испанцы - необузданными и т.д. Изучение образа чужеземца в отечественной литературе и фольклоре имеет «обратной стороной» изучение собственной культуры, так как понимание чужого всегда строится на основании сравнения со своим. Ни с одной другой нацией у русских не было столь тесных взаимоотношений, взаимовлияний, как с немцами, подчеркивает Е.В. Папилова.
Значение немцев в истории России отмечал С.С. Аверинцев, придавая диалогу России с Германией особое место в мировой культуре: «Позволительно думать, что немецко-русская тема - не просто одна из "акциденций" жизни мировой культуры, один из бесчисленных случаев разнообразнейших "влияний" и "взаимовлияний", но нечто более существенное. Немецкая культура - один из предметов, говоря о котором, русский прямо-таки неизбежно выговаривает нечто о самом себе как о русском, о России», - размышлял Аверинцев, считавший, что без культурного контакта между немецким и русским народами «не обходится русское самооп-ределение»1. О том же пишет С.В. Оболенская: «...ни с одним из западноевропейских народов русские не имели, начиная с XVIII в., такого тесного и даже отчасти "домашнего" соприкосновения, как с немцами. для развития русской самостоятельной культуры, понимаемой как идентичность, немецкая культура имела. гораздо большее, чем культура любой другой европейской страны»2 (с. 7-8).
Между тем, продолжает Е.А. Папилова, единого мнения о происхождении этнонима «немец» в русском языке (и в других славянских) нет. Одни исследователи возводят общеславянское НЪМЪЦЪ к кельтскому названию германского племени неметов, другие выводят его от корня нем-, т.е. немой, человек, неспособный говорить ясно, понятно. Итак, «немец» в народной языковой
1 Аверинцев С. Путь к существенному // Михайлов А.В. Языки культуры. -
М., 1997. - С. 7.
2
Оболенская С.В. Германия и немцы глазами русских (XIX век). - М., 2000. - С. 10.
среде - «всякий иностранец (не обязательно "германец", - это наименование появилось много позже, в период Первой мировой войны), не умеющий говорить по-русски» (с. 15). Это подтверждается пословицей В.И. Даля: «У немца (француза) ножки тоненьки, душа коротенька», и заставляет предположить, что именование «немец» в фольклорной традиции XIX в. не этноним, а некий собирательный образ разных чужестранцев, преимущественно с Запада (там же).
«Настоящий немец», по Далю, «точен, педант, причудлив» (с. 19). Наделяя этими качествами немцев, русский человек акцентирует внимание на том, чего не находит в себе. Однако ироническое отношение к немцам граничит с неприятием: «Нет, голубчики, нихт вар. Русью пахнет самовар»1.
«Немецкий» этноним весьма частотен в одном из древнейших жанров фольклора - былине. Анализ лексики «Онежских былин» выявляет, что наиболее часто он встречается в паре с существительными «покрой», «шитье». В былине «Чурило» герой надевает сапожки «шитья немецкого», сапоги молодцов в былине «Молодость Чурилы» тоже «баского покрою немецкого»2.
Встречается этноним немца и среди персонажей русских народных сказок. Например, в сказке «Батюшка-немец», в которой представлен широко распространенный в России ХУШ-Х1Х вв. социальный тип управителя «из немцев». Герой сказки охарактеризован тем, что не признает русских праздников и заставляет мужиков работать. Однако мужицкая смекалка помогает обмануть управляющего-немца, предстающего чуждым русскому духу, русскому языку и религиозной жизни. «Свой» мир, где все предсказуемо, где «бабка попом не бывает, красная девка обедни не служит», противопоставлен «чужим землям», где подобное возможно («по неметчине и все так»)3 в сказке «Чего на свете не бывает».
В исторических песнях, отражающих эпоху Петра I, выражена радость от того, что Россия с выходом на Балтику стала морской державой. Принципиально важно, что на носу корабля в песне
1 Иванов Е.П. Русский народный лубок. - Л., 1937. - С. 83.
2
Гильфердинг А.Ф. Чурило // Онежские былины, записанные А.Ф. Гиль-фердингом летом 1871 г.: В 3 т. - СПб., 1894. - Т. 1. - С. 208, 220.
з
Сказания русского народа, собранные И.П. Сахаровым. - М., 1989. -С. 43, 56, 59.
«Петр I на корабле» сидят православный царь и молодой немец, символизируя союз реформатора Петра I с европейцами1: «Возможно, возраст немца - намек на то, что это только начало его совместного пути с Россией, и вместе их ждут большие свершения» (с. 28). Однако в других исторических песнях, например в «Жалобе солдат на немецкое начальство», «Жалобе солдат на Павла I», картина не столь оптимистичная. Антагонизм «силы православной» против «немчуры некрещеной» рожден не столько религиозным различием, сколько глубоким недовольством солдат порядками, перенятыми Павлом I у пруссаков.
Об антинемецких настроениях, связанных с изменением внешнеполитического курса Александра III (активным участием немцев во всех сферах общественной жизни России), свидетельствует ярмарочное красноречие владельцев райка: «В Неметчине народ грубый, на все точит зубы. / Им давно хочется на Балтийский край броситься. / Да боятся, как бы с дуру не лишились бы сами шкуры»2.
Военным противником предстает немец в лубочных картинках «Прусские драгуны и русский казак», «Победа фельдмаршала графа Салтыкова над пруссаками при Франкфурте 12 августа 1759 г.», «Разговор прусского короля с фельдмаршалом Венделем 30 июля 1759 г.».
Таким образом, этноним «немец» - один из самых частотных в русском фольклоре - присутствует в большинстве жанров народного поэтического творчества; вместе с однокоренным прилагательным «немой» входит в ядро фольклорной лексики.
Образ иностранца-немца в художественной литературе Е.В. Папилова рассматривает в двух аспектах: в комическом повествовании, в сентиментально-романтической трактовке. Она замечает, что наиболее близок к фольклорному образ немца в литературных произведениях, имеющих комическую тональность, исполненных юмора, иронии, сарказма и даже сатиры.
Некоторые литературные образы иностранцев занимают как бы промежуточное положение между фольклорным и литератур-
1 См. об этом: Юнусов И.Ш. Восприятие чужого в русских исторических песнях // Юнусов И.Ш. Постижение чужого в творчестве Л.Н. Толстого. - М.; Бирск, 2002. - С. 12.
2
Аникин В.П. Русское устное народное творчество. - М., 2004. - С. 641.
ным типами героя. Это особенно характерно для произведений, воссоздающих жизнь простолюдинов. Например, в повестях цикла «Вечера на хуторе близ Диканьки» Н.В. Гоголя, «фольклорная на-сыщенность»1 которых не раз была отмечена исследователями, звучит народная речь, слышится множество высказываний о представителях разных национальностей. Герои «Майской ночи» обсуждают «придумку» немцев - паровое отопление: «"Слышал ли ты, что повыдумали проклятые немцы? Скоро, говорят, будут курить не дровами, как все честные христиане, а каким-то чертовским паром"... "Что за дурни, прости господи, эти немцы!.. Слыханное ли дело, чтобы паром можно было кипятить что!"» (цит. по: с. 45). Изобретательность немцев, с недоверием воспринятая героями повести, становится предметом лукавой насмешки автора. В «Вечерах...» нет персонифицированных немцев, выражено бытовое восприятие чужестранцев, близкое фольклорному.
Вместе с тем в литературе упрочивается индивидуализированный тип персонажа-чужестранца - с именем, биографией, предысторией, с индивидуальным внешним обликом. Многие персонажи-немцы наделены сходными жизненными историями: череда скитаний, лишений, неудач, смена множества профессий. Например, Вральман («Недоросль» Фонвизина) был кучером, потом «три месяца в Москве шатался без места», пока не стал в доме Проста-ковых учителем. Судьбы этих персонажей повторяются из произведения в произведение (Ангст из повести «Благодарность» К.Н. Леонтьева, Биркопф из рассказа «Чертопханов и Недоплю-скин» И. С. Тургенева, Адам Адамыч из его же поэмы «Помещик» и др.), что позволяет говорить об имагологических мотивах в русских нравоописательных повествованиях. К ним относятся «мотивы, характеризующие немецкую ментальность и немецкий национальный характер как ядро этнотипа. Один из них - аккуратность (в антитезе с русской широтой)» (с. 60). Об этой черте упоминается в гоголевских «Мертвых душах» и «Невском проспекте», а также в пушкинском «Онегине» в описании пробуждающегося Петербурга: «Хлебник, немец аккуратный, / В бумажном колпаке, не раз / Уж отворял свой васиздас» (цит. по: с. 60).
1 Дмитриева Е. Немецкая составляющая гоголевского фольклоризма // Дмитриева Е. Гоголь в западноевропейском контексте: Между языками и культурами. - М., 2011. - С. 89.
Не только признание, но и иронию русских вызывает немецкая педантичность и высокое мастерство. По замечанию В.И. Даля, автора повести «Колбасники и бородачи», его герой Тофельс -«ученый немецкий мясник», «искусный и доблестный колбасник», который на «искусство бить скотину» смотрит «как на науку» (цит. по: с. 62).
Иронично оценивается рациональность немцев, рассудочность, расчетливость. Некий немец-жестянщик Шиллер в повести «Невский проспект» Гоголя «ни в коем случае не увеличивал своих издержек, и если цена на картофель слишком поднималась против обыкновенного, он не прибавлял ни одной копейки, но уменьшал только количество, и хотя оставался иногда несколько голодным, но, однако же, привыкал к этому» (цит по: с. 65). В этом образе Гоголь, характеризуя национальную ментальность, сконцентрировал стереотипные представления о типичном немце: «Он положил вставать в семь часов, обедать в два, быть точным во всем и быть пьяным каждое воскресенье» (цит. по: с. 71).
Важнейшим способом комической характеристики персонажей-немцев является их речь. Появившаяся в народном творчестве и разговорном языке XIX в. тенденция понимания этимологии слова «немец» как человека «немого», не говорящего по-русски, отражена и в художественной литературе. «Немота» трансформируется в «ломаную» речь - говорение с грамматическими ошибками и ярко выраженным акцентом. «Немецкое наречие» Тургенев воспроизводит в рассказе «Смерть»: «Mein Gott! Mein Gott! - восклицал на каждом шагу фон дер Кок. - Што са шалость! Што са шалость. -Какая шалость? - с улыбкой заметил мой сосед. - То ист как шал-ко, я скасать хотел» (цит. по: с. 82). Русская речь немцев комична и сразу выдает национальность говорящего, например в повестях «Гробовщик» и «Капитанская дочка» А. С. Пушкина, в пьесе «Безденежье» и рассказе «Жид» И. С. Тургенева, в рассказе «Хлебное дельце» и повести «Колбасники и бородачи» В.И. Даля.
Менталитет, самосознание, система ценностей, подробности внешнего поведения, тема разговоров, язык формируют нравоописательный тип персонажа-немца в комической традиции, восходящий к фольклорным стереотипам, но не повторяют их, а претворяются в авторской концепции произведения: «Устойчивость этих
характеристик позволяет говорить об имагологических мотивах в изображении чужестранцев-немцев» (с. 86).
Романтические жанры гораздо дальше отстоят от фольклора, чем нравоописательные. В фольклоре нет аналогов таким героям-носителям сентиментальной и романтической культуры, как Лемм в романе «Дворянское гнездо» Тургенева, музыканты в «Русских ночах» В.Ф. Одоевского, Мауер в повести «Детство» Л.Н. Толстого, Круциферский в романе «Кто виноват?» А.И. Герцена, артист балета Б. и скрипач Карл Федорыч Мейер в повести «Неточка Незванова» Ф.М. Достоевского, Штольц в романе «Обломов» И. А. Гончарова. Если нравоописательный герой статичен, репре-зентует свою среду и в этом сближается с фольклорным типом, то романтический герой обладает большей самостоятельностью характера, индивидуальной судьбой и зачастую вступает в конфликт с обстоятельствами.
Главный герой пушкинской повести «Пиковой дамы» - Гер-манн - носитель устойчивых свойств немца: рациональный, расчетливый, практичный, аккуратный, вместе с тем наделенный «огненным воображением» и страстью. Его речь лишена грамматических неправильностей, однако множеством характерных конструкций выдает в нем немца. Это - новый тип в русской литературе. Он одержим идеей обогащения, самоутверждения. Главный его интерес - капитал. В Германне уживаются практицизм и романтичность, расчетливость и мечтательность, холодный разум и «сильные страсти». Возможность парадоксального сочетания этих качеств немецкого характера - открытие Пушкина.
Лиризмом отмечено отношение Тургенева к образу композитора-романтика Лемма (роман «Дворянское гнездо»), чья биография отработана с особенной тщательностью. В отношении с другими персонажами Лемм выполняет роль «лакмусовой бумаги»: Лиза и Лаврецкий, живущие интенсивной духовной жизнью, способные на высокие чувства, оказываются близки ему, а бездушный карьерист Паншин ему противопоставлен. Образ Лемма сочетает романтическое с сентиментальным (представление о немецком характере как сентиментальном закрепилось в России со времен романа в письмах «Страдания юного Вертера» И.В. Гёте).
Стереотипное понимание сентиментальности немцев проявилось в образе Карла Иваныча Мауера - воспитателя Николеньки
Иртеньева в трилогии Л.Н. Толстого «Детство», «Отрочество», «Юность». Его портрет состоит из следующих деталей: трогательная длинная фигура, «добрый немецкий голос», «доброе немецкое лицо». Подчеркиваются и другие характерные для немецкой мен-тальности качества - педантизм и аккуратность, которые в полной мере проявляются в ситуации, когда Карла Иваныча решили заменить другим гувернером. Произнося в пылу обиды «убийственную», по его мнению, фразу: «Из всех пороков самый тяжкий есть неблагодарность» (цит. по: с. 106.), - он предъявляет отцу детей счет, в котором требует уплаты за подарки, сделанные детям, за обещанные ему, но не подаренные золотые часы. Однако Карл Иванович не «бесчувственный и корыстный себялюбец». Сцена прощания заканчивается слезами Карла Иваныча и его решением служить без жалованья, лишь бы не расставаться с детьми. Определяющую роль в создании образа Мауера играет речевая характеристика. Показательно стихотворение-поздравление, сочиненное им для бабушки: «Помните близко, / Помните далеко, / Еще отныне и до всегда, / Помните еще до моего гроба, / Как верен я любить имею» (цит. по: с. 108). Объемный, живой и трогательный образ сентиментального немца создается сочетанием драматических событий жизни, раскрывающих его благородство и чувствительность, с комизмом речи и не менее комическим расчетом.
Истоки сентиментально-романтической трактовки образа немца в художественной литературе XIX в. кроются в огромном влиянии немецкой культуры (Гёте, Шиллер, Гофман, немецкая классическая философия) на русскую романистику. В результате своего исследования Е.В. Папилова приходит к выводу о том, что «немцы в произведениях романтических жанров описаны с большей степенью индивидуализации, психологизма, чем в нравоописательных жанрах, они внутренне более сложны и динамичны» (с. 126).
Вопросы формирования и трансформации стереотипных представлений одного народа о другом крайне актуальны в современном мультикультурном обществе: их изучение помогает преодолеть ложные представления (предрассудки, предубеждения), затрудняющие развитие межнациональных контактов.
К.А. Жулькова
