CC BY
67
ДРЕВНИЙ МИР
2015.02.011. РОДС П.Дж. ПРЕДПОЛАГАЕМЫЙ УПАДОК АФИН В IV СТОЛЕТИИ ДО Н.Э.
RHODES P.J. The alleged failure of Athens in the Fourth Century // The Greek world in the 4th and 3rd centuries BC / Ed.-in-chief: D^b-rowa E. - Krakow: Jagiellonian univ. Fac. of history, 2012. - P. 111129.
Ключевые слова: Афины; IVв. до н.э.; кризис полисной системы; роль Афин в эпоху эллинизма.
Статья профессора Даремского университета (Великобритания) П.Дж. Родса посвящена анализу положения Афин в эпоху, которая длительное время прочно ассоциировалась с кризисом полисной системы устройства греческого мира. Представление о том, что подъем Македонии в IV в. до н.э. означал вместе с тем упадок или даже конец греческого полиса, все более последовательно и, как полагает автор, вполне справедливо опровергается современной наукой. Аналогичным образом некоторые историки, хотя и не все, отвергают мнение, унаследованное от афинских ораторов IV в. до н.э., о том, что Афины, которые были великой и процветающей державой в V в. до н.э., деградировали в IV столетии.
Последствия поражения в Пелопоннесской войне 431-404 гг. до н.э. для Афин были гораздо менее тяжелыми, чем можно было ожидать. Правда, эпидемия и военные потери сократили численность граждан максимум наполовину (с примерно 60 тыс. в 431 г. до около 30 тыс. после войны), и в дальнейшем прежний ее уровень не был достигнут. Но город не был разрушен, как того требовали некоторые союзники Спарты, хотя и утратил все свои заморские владения. Были разрушены Длинные стены и стены Пирея, а флот сокращен до 12 кораблей. Вероятно, также имел место небольшой долговременный ущерб для афинского сельского хозяйства. Афины вынуждены были стать подчиненным союзником Спарты, и хотя в мирном договоре, скорее всего, не было никаких формальных требований конституционных перемен, под давлением спартанского командующего Лисандра в городе была установлена тирания тридцати.
Однако уже вскоре после реставрации демократии в 403 г. (здесь и далее все даты до н.э. - Реф.) начался постепенный отход
Афин от союза со Спартой. Hellenica Oxyrhynchia является одним из немногих текстов, из которых следует, что в вопросах внешней политики афиняне разделились по классовому признаку. «Многие и демократы» стали склоняться к войне против Спарты, тогда как «порядочные и состоятельные» были согласны сохранять status quo. Очевидно, что в течение немногих лет мнение большинства сместилось от покорности Спарте к противостоянию с ней (с. 114).
К концу 390-х годов афиняне завершили восстановление флота и Длинных стен. Святилище Аполлона на Делосе снова оказалось под контролем Афин к 393/392 г., а в 392/391 г. они вернули себе острова на севере Эгеиды: Имброс, Лемнос и Скирос. Насколько живым был «дух империи», свидетельствует, если верить Исократу, тот факт, что уже тогда некоторые граждане Афин думали о воссоздании морской державы и войне с Персией. Однако реальная политика Афин со времени «Царского» (Анталкидова) мира была весьма осторожной, и Второй Афинский морской союз был создан не для того, чтобы реализовать идеи Исократа о войне с персами, но для противодействия Спарте. При этом афиняне обещали союзникам, что новое объединение не будет империей. Обещание не прибегать к сбору дани (т.е. восстанавливать практику Первого Афинского морского союза) было столь категорическим, что первоначально действительно не могло быть никаких принудительных сборов денег ни под каким названием. Каждое союзное государство, по-видимому, должно было выставлять и содержать собственный военный контингент. Так называемые syntaxeis, «взносы», были собраны в 373 г. в связи с трудностями набора экипажей для флота, с которыми столкнулся афинский стратег Тимофей при подготовке похода на Керкиру. И, по всей видимости, эта дата может считаться точкой отсчета новой системы финансирования военных операций. Впрочем, пишет автор, то немногое, что известно о syntaxeis, позволяет думать, что их сборы никогда не приносили крупных сумм. Сами афиняне реорганизовали сбор военного налога (eisphora) с богатых граждан и метеков, объединив его плательщиков в симмории (symmoriai) в 378/377 г.
В целом, отмечает П.Дж. Родс, финансовые трудности Афин уже в первые годы существования союза показывают, что какой бы альтруистичной или эгоистичной ни была их политика, память о морском могуществе и надежды на его восстановление вовлекали
афинян в предприятия, стоимость которых превышала их финансовые возможности (с. 118).
Разгром войск Спарты и Пелопоннесского союза фиванским полководцем Эпаминондом при Левктрах в 371 г. явился стимулом к трансформации Афинского морского союза и политики Афин. Сразу после Левктр афиняне надеялись, что именно они смогут заполнить вакуум политического лидерства в Греции. Однако препятствием на этом пути стал дальнейший рост могущества Фив, подтолкнувший афинян к заключению союза с ослабевшей и лишившейся Мессении Спартой. В ответ на это в 367 г. Фивы открыто предложили себя Персии в качестве нового поборника «Царского» мира и перестали скрывать то, что морская держава Афин является следующей их целью.
В середине IV в. до н.э. в связи (или вне всякой связи) с Кал-лиевым миром афиняне перестали проводить регулярные военные кампании Делосского союза против персов, но, быстро покончив с неопределенной ситуацией, они сохранили союз в форме Афинской архэ. Точно так же и теперь, после поражения Спарты и исчезновения навсегда той угрозы, в целях противодействия которой был создан Второй Афинский морской союз, афиняне сохранили его для решения собственных задач, и 360-е годы явились тем десятилетием, когда «призрак империи» стал вполне зримым.
В 368 г. афиняне начали войну за Амфиполь на севере Эгеиды и операции в Геллеспонте в 365 г., а также вмешались в дела Македонии и Фессалии. Поскольку Фивы были теперь друзьями персидского царя, Афины и Спарта поддержали восставших против него сатрапов Малой Азии. В 366-365 гг. стратег Тимофей отобрал Самос у персов, но острову не была предоставлена свобода и он был превращен в афинскую клерухию. В 361 г. афинские клерухи были поселены также в захваченной Тимофеем Потидее. Самос и Потидея не были членами Второго Афинского морского союза, но их судьба могла показаться тревожным сигналом для тех, кто ими был. Другие действия афинян непосредственно затронули интересы членов союза. Так, на острове Кеосе они воспрепятствовали объединению четырех полисов в единое федеративное государство. В 361/360 г. афинский стратег Харес вторгся на Керкиру, поддержав там олигархический переворот, в результате чего репутация афинского демоса оказалась запятнанной в глазах союзников. По-
следним сомнительным успехом афинян можно считать возврат в союз в 357 г. городов Эвбеи, которые были на стороне Фив после битвы при Левктрах.
Таким образом, Афины явно реанимировали прежнюю имперскую политику, но, как показала уже осада Самоса зимой 366/365 г., они оказались не в состоянии в должной мере финансировать свои усилия по возрождению империи. Тем не менее действия афинян вызывали недовольство союзников и в 356-355 гг. ведущие члены союза - Родос, Хиос, Кос и Византий - вели против Афин войну, которая получила название Союзнической. Шокирующие поражения афинского флота в морских битвах у Хиоса и Эмбаты привели к тому, что война закончилась выходом восставших полисов из состава союза и его фактическим развалом.
Примечательно, пишет автор, что Исократ, выражая, по-видимому, настроения части сограждан, в речи «О мире», произнесенной в конце Союзнической войны, призывал афинян прекратить попытки возродить морскую державу, справедливость существования которой настолько же сомнительна, насколько сомнительны и те выгоды, которые оно приносит. Ксенофонт являлся, по-видимому, сторонником той политической линии, которую позднее отстаивал Эвбул. Она заключалась в том, чтобы сделать Афины более привлекательными для метеков и иностранных купцов с целью оживить торговлю, привлечь инвестиции в основные фонды, расширить разработку серебряных рудников и, чтобы добиться всего этого, поддерживать мир. Нет сомнений, что именно благодаря деятельности Эвбула и Диофанта в период между концом Союзнической войны и временем Александра Великого Афины еще раз достигли высокого уровня процветания (с. 122).
Далее автор переходит к анализу взаимоотношений Афин с Филиппом Македонским, рассматривая планы царя и возможности Афин им противодействовать. Нельзя, пишет он, принять теорию о том, что намерения Филиппа действовать в кооперации с Афинами были искренними, но его планы были разрушены Демосфеном. Нет также оснований считать, что речь Исократа «Филипп» и утверждения Диодора являются достаточными свидетельствами того, что уже в 346 г. Филипп думал о войне с Персией и желал объединить Грецию, просто имея в виду подготовку к этой войне. На самом деле, полагает исследователь, Греция сама по себе была его
целью, и наилучшим показателем его истинных намерений является то, что он получил после битвы при Херонее в 336 г. форму верховенства, при которой греки не были завоеваны или оказались под его непосредственным управлением, но оказались в положении подчиненных союзников. Для подавляющего большинства государств греческого мира такие условия были привычным состоянием, но для Афин они означали переход от господства (агсИет) к рабству (ёои1еиет). Неудивительно, что большинство афинян разделяло мнение Демосфена о том, что Филипп представляет для них главную угрозу.
Поражение Афин в Пелопоннесской войне не было окончательным. Поражение при Херонее, очевидно, также не означало конца Афин. Имеются явные свидетельства того, что «дух империи» никуда не исчез. Но величие Афин было неотделимо от их бытия в качестве морской державы. После Союзнической войны для них не было серьезной угрозы с моря, но усиление флота, начатое во времена Эвбула, продолжилось во времена Ликурга, когда триеры были заменены более современными тетрерами и пентера-ми. В результате в 320-е годы афиняне имели боевых кораблей больше, чем когда-либо прежде, но уже не имели в них ни надобности, ни возможности заполнить их экипажами.
В целом, полагает автор, положение греческих государств в эллинистический период не стало заметно хуже, чем в классическую эпоху. Для основной массы полисов лавирование между эллинистическими царями мало отличалось от прежнего лавирования между полисами-гегемонами, такими как Афины, Спарта или Фивы. При этом цари сравнительно редко напрямую вмешивались во внутренние дела городов, а Этолийский и Ахейский союзы были лучше союзов классического времени в том отношении, что в них не было абсолютно доминирующего полиса. Афины утратили свое лидирующее положение, но еще в течение половины столетия делали все возможное, чтобы играть более заметную роль в новом мире (с. 125).
Неудачи Афин, с точки зрения П.Дж. Родса, не были следствием каких-то фундаментальных недостатков афинского государственного устройства или развития негативных социальных процессов. Вряд ли можно согласиться с мнением о том, что афинская демократия была структурно не способна проводить эффективную
внешнюю политику. Проблема Афин, полагает он, заключалась в неблагоприятном для них развитии событий. После того как Спарта была разгромлена фиванцами, а Фивы были разрушены Александром, если бы македонский царь был убит во время азиатского похода, Афины снова стали бы сильнейшим государством Греции. Но этому не суждено было случиться (с. 126).
А.Е. Медовичев
2015.02.012. ДАНДАМАЕВ М.А. АХЕМЕНИДСКАЯ ИМПЕРИЯ: СОЦИАЛЬНО-АДМИНИСТРАТИВНОЕ УСТРОЙСТВО И КУЛЬТУРНЫЕ ДОСТИЖЕНИЯ / РАН. Ин-т вост. рукописей. - СПб.: Петерб. лингв. о-во, 2013. - 391 с. - Библиогр.: с. 331-370.
Ключевые слова: государство Ахеменидов; социально-административное устройство; культурное развитие.
В монографии члена-корреспондента РАН М.А. Дандамаева (Институт восточных рукописей РАН) рассматриваются социально-экономические отношения, административно-политическая система и культура государства Ахеменидов - первой в истории мировой державы, простиравшейся от Египта на западе до СевероЗападной Индии на востоке. Книга состоит из трех частей.
Первая часть содержит обзор письменных источников, в котором представлены древнеперсидские надписи, эламские документы, арамейские и египетские (демотические) тексты. Среди них выделяются исторические хроники, указы царей и распоряжения сатрапов, письма к наместникам провинций с жалобами подданных, официальная переписка высокопоставленных персидских чиновников и переписка частных лиц, инструкции о методах управления имениями, сбора податей и обращения с рабами, квитанции об уплате податей, документы о выполнении военной повинности, протоколы судебных процессов, брачные контракты, арендные договоры, долговые расписки и т.д.
Мифологические и религиозные представления древних иранцев отражены в Авесте - своде священных книг зороастрий-ской религии. При этом, как отмечает автор, неоднократно предпринимавшиеся (начиная с XVIII в.) попытки отождествить легендарных героев, упоминаемых в Авесте, с историческими
