CC BY
21
державами, в самой стране началась гражданская война. Окончание боевых действий в ноябре 1918 г., по мнению автора, не принесло «замирения». В девятой главе «Мир без примирения» автор анализирует ход и результаты мирной конференции, начавшейся 18 января 1919 г. в Париже и закончившейся подписанием Версальского мира и других соглашений между воевавшими странами. На конференцию не были допущены представители побежденных государств и даже Россия, потому что ни одна из «союзных и ассоциированных» держав не признала большевистского правительства (с. 157).
Скептицизм и пессимизм стали преобладать в европейской культуре после этой войны. «Мир торжествующего модерна с его верой в разум и прогресс закончился» (с. 204). Памятники погибшим, воздвигнутые, чтобы смягчить боль миллионов семей и увековечить память о них в грядущих поколениях, сами по себе стали «похоронным напоминанием об эпохе торжествующего модерна, покончившего самоубийством в Великой войне», заключает итальянский историк (с. 207).
В.П. Любин
2014.04.007. ПОРОШИН А. А. ПРОИГРАВШИЕ ПОБЕДИТЕЛИ. РУССКИЕ ГЕНЕРАЛЫ. - М.: АСТ, 2014. - 443 с.
Ключевые слова: Первая мировая война; полководцы русской армии; М.В. Алексеев, А.А. Брусилов, Я.Г. Жилинский, Н.И. Иванов, А.Н. Куропаткин, Н.В. Рузский, А.Е. Эверт.
В книге военного историка А.А. Порошина исследуются «факторы, влиявшие на формирование и становление военного лидера середины XIX - XX в., представлен анализ служебно-боевой деятельности и жизненного пути» военных руководителей русской армии М.В. Алексеева, А.А. Брусилова, Я.Г. Жилинского, Н.И. Иванова, А.Н. Куропаткина, Н.В. Рузского, А.Е. Эверта, «с целью оценки их состоятельности как полководцев периода Первой мировой войны» (с. 19). Хотя с июля 1914 г. до октябрьских событий 1917 г. главнокомандующими армиями фронта на европейском театре войны был 21 генерал русской армии, автор показывает деятельность именно этих семи генералов, ибо они «в должности главкомов были довольно длительное время, позволившее им оп-
ределенным образом проявить себя в качестве военачальников» (с. 17).
Книга состоит из вступления, четырех глав, заключения, приложений, списка источников (в том числе архивных) и литературы. В первой главе «Основы полководческой деятельности» анализируется структура военной науки, система чинопроизводства в российской императорской армии, система аттестации офицеров. Во второй главе «Будущие главнокомандующие: Путь в офицеры» рассматриваются их происхождение, семья, воспитание, выбор профессии, а также военное воспитание (кадетские корпуса, военные гимназии, Пажеский корпус, Николаевское кавалерийское училище, Павловское военное училище, Александровское военное училище, Константиновское военное училище, Михайловское военное училище, Алексеевское юнкерское училище, Академия Генерального штаба, Офицерская кавалерийская школа). В третьей главе «Служебно-боевая деятельность главнокомандующих до начала Первой мировой войны» показана их нестроевая командная служба, штабная и педагогическая деятельность, нештатные должности офицерского состава. В четвертой главе «Боевая деятельность главкомов и ее итоги» освещается их боевой путь, работа во главе фронтов, дана характеристика главкомам и выясняются их судьбы.
Автор считает, что одной из важных причин неудач, постигших русскую армию в Первой мировой войне, был низкий уровень подготовки военачальников. Создание военной элиты было предоставлено Академии Генерального штаба. Знания, полученные в академии, должны были стать тем фундаментом, на котором сформировались бы навыки и умения, необходимые для управленческой деятельности на высших военных должностях. Однако военная наука во многом была оторвана от жизни. Развитию способности к аналитическому мышлению офицеров не придавалось большого значения. Кроме того, специальный курс службы Генерального штаба, вобравший в себя практический опыт управления войсками в новых условиях, стал впервые изучаться незадолго до начала Первой мировой войны. Основным недостатком системы формирования корпуса офицеров, причисленных к Генеральному штабу, являлось то, что он а арпоп предназначался для высшего руководства российской императорской армией. Попавший в этот корпус
мог в дальнейшем, в результате действующей системы отбора, без особого служебного рвения достигнуть высших постов. При этом почти не принимались в расчет качества, необходимые офицеру, чтобы он соответствовал им. Его практический служебный опыт, даже административная составляющая командной деятельности имели чисто формальное значение в виде командного «ценза». Причем «многие старшие начальники вовсе не имели командного ценза» (с. 176).
Существовала и традиционная для России система карьерного роста офицеров - служба в гвардейских частях. Завязываемые там знакомства, образующиеся вследствие этого узкокорпоративные связи, кураторство гвардейских частей представителями императорской семьи создавали благодатную почву для протекционизма.
Еще одним путем в когорту военных вождей являлось получение образования в самом элитном военно-учебном заведении России - Пажеском корпусе. Окончание его автоматически включало выпускника в социальную группу «пажей», не менее престижную, чем офицер Генерального штаба.
К концу XIX - началу XX в. в армии сложились условия, которые объективно не позволяли формировать высший командный состав, отвечавший необходимым требованиям для полководческой деятельности. Существовала порочная система чинопроизводства. Ее основой являлось старшинство в чине, что «порождало застой и отток значительного числа офицеров из строевой службы...» (с. 69).
Положительные и отрицательные стороны существовавшей системы формирования и подбора военачальников в полной мере отразились в служебной и боевой деятельности генералов, о которых эта книга. Все они отлично учились в различных военно-учебных заведениях, что позволило одним (М.В. Алексеев, Я.Г. Жилин-ский, А.Н. Куропаткин, Н.В. Рузский, А.Е. Эверт) окончить с отличием академию и быть причисленными к Генеральному штабу. Другим (Н.И. Иванов) - получить распределение в гвардейскую артиллерийскую бригаду или остаться преподавателем в Офицерской кавалерийской школе (А.А. Брусилов).
Служебная практика, сложившаяся в армии, не предоставила возможности будущим командующим в Первой мировой войне не только изучить все нюансы многогранной управленческой дея-
тельности на строевых должностях, сформировать устойчивые командирские навыки, но и просто пройти все ступени командирской иерархии. К началу войны они имели минимальный командный опыт. Общий стаж строевой командной службы М.В. Алексеева до начала войны составлял около пяти лет (12% всей довоенной службы) (с. 182). У А.А. Брусилова - семь лет и пять месяцев (18% общего служебного стажа) (с. 187). У Н.И. Иванова - 5,3 года (12% стажа армейской службы) (с. 190). У А.Н. Куропаткина - пять с половиной лет (14% довоенной армейской службы) (с. 192). У Н.В. Рузского - два года и семь месяцев (6% от всего служебного стажа) (с. 193). У А.Е. Эверта - 6,4 года (17% довоенной службы) (с. 195). У Я.Г. Жилинского - пять лет 11 месяцев (15% всего срока довоенной службы) (с. 200). Они все проявили недостаток полководческих качеств и неспособность в полной мере управлять подчиненными войсками в ходе боевых действий.
Самыми подготовленными оказались М.В. Алексеев и А.А. Брусилов. Наиболее целесообразно выстраивал свою управленческую деятельность А.А. Брусилов: строго разграничивал сферу деятельности на командную и штабную, не смешивая их в практической деятельности; всегда внимательно выслушивал мнение начальника штаба, даже если оно не совпадало с его мнением. При проведении решения в жизнь не допускал колебаний, требуя от всех подчиненных безусловного выполнения поставленных задач, при этом в ходе операции всегда руководил войсками, не выпуская нитей управления из своих рук. Он пользовался уважением в офицерской среде. К недостаткам этого военачальника автор относит чрезмерное честолюбие.
М. В. Алексеев был наиболее подготовленным военачальником в области стратегии и боевого применения существующих на тот период родов войск. Он «по праву являлся одним из авторитетнейших штабных теоретиков и практиков русской армии» (с. 214). Своей военной карьерой он был обязан исключительно систематическому личному труду. Абсолютно большую часть службы М.В. Алексеев провел на штабных должностях. Нетерпящий верхоглядства и непрофессионализма, он сформировался, считает автор, в тип военного руководителя-педанта - он слишком много времени уделял второстепенным вопросам подготовки операций, иногда в ущерб основным. Будучи главнокомандующим, он всю подготови-
тельную часть работы штаба, необходимую для принятия решения, выполнял сам, не доверяя ее тем лицам (начальник штаба, генерал-квартирмейстер), которые в соответствии с нормативными документами несли за нее ответственность. Вместе с этим ход всех операций, проводимых М.В. Алексеевым в ранге главнокомандующего, контролировался и управлялся лично им. Но ему не хватало яркой оперативной мысли, он не отличался гибкостью ума и широтой взглядов, присущей великим полководцам.
Метод управления войсками главнокомандующего СевероЗападным фронтом Я.Г. Жилинского был близок к «кабинетному». В неудачной Восточно-Прусской операции, единственной, которую он успел провести будучи в этой должности, сказалось отсутствие практического опыта управления войсками и специальных знаний, игнорирование мнений своих подчиненных и штаба. Индивидуальные качества, характер, склад ума Я.Г. Жилинского, незначительный опыт его управленческой деятельности лишь подтверждали его «профессиональную несостоятельность» (с. 256), малопригод-ность к роли главнокомандующего фронтом. Самое назначение его на эту должность «вызывало недоумение в военных кругах» (с. 222).
Полную противоположность А.А. Брусилову и М.В. Алексееву в организации управления представляли Н.В. Рузский и Н.И. Иванов. Они находились в полной зависимости от своего штаба. И если это в какой-то мере оправдано служебной практикой Н.И. Иванова, большую часть военной службы проведшего в артиллерии, то у Н.В. Рузского это явилось, вероятнее всего, следствием его перманентного болезненного состояния. Отсутствие жизненной энергии, необходимой для постоянного самообразования, чисто административное содержание служебной деятельности перед Первой мировой войной (с 1905 г. он не имел опыта ни штабной, ни командной службы) не позволили ему совершенствовать ни штабные задатки, ни командные. В ходе войны Н.В. Рузский проявлял и «слабоволие, узкоэгоистичные черты характера и отсутствие стратегического мышления» (с. 320).
А.Е. Эверт в должности главнокомандующего во время подготовки операций вникал во многие мелочи. Но он был слишком осторожен и нерешителен, боялся брать на себя ответственность за эти операции, передавая свои функции нижестоящему армейскому звену.
А.Н. Куропаткин первый раз показал свою управленческую немощь в должности главнокомандующего в Русско-японской войне, после чего его уволили с военной службы. В годы Первой мировой войны он вернулся в строй. И вновь у него выявилось отсутствие полководческих умений. Применял устаревшие методы ведения боевых действий, в ходе которых избегал активных мер. А. Н. Куропаткин желал быть востребованным военачальником, но не желал воевать. Вся его деятельность в ранге главнокомандующего была направлена на то, чтобы не потерпеть сокрушительного поражения. Стремления к победе «не хватало большинству русских военачальников во время Первой мировой войны» (с. 325).
Автор пишет, что в годы войны на должности главнокомандующих армиями фронта назначались генералы, которые, служа честно, как это и предполагала их среда, «по своим деловым и личностным качествам не могли быть в своем большинстве успешными военачальниками. Первая мировая война показала, что, несмотря на то, что подбор и многие назначения делались из лиц, которые по существующим правилам и законам признавались достойными быть выдвинутыми, сам выбор начальствующих лиц был не всегда удачен. Профессионализм военачальников часто не соответствовал масштабу возложенных на них задач. Отсутствие полководческого профессионализма явилось одним из главных факторов стратегических неудач императорской армии» (с. 369).
В.М. Шевырин
2014.04.008. МАКЛЕОД Дж. БРИТАНСКОСТЬ И ИСТОРИЧЕСКАЯ ПАМЯТЬ. НАЦИОНАЛЬНЫЕ МЕМОРИАЛЫ ПЕРВОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ В БРИТАНИИ И ИРЛАНДИИ. MACLEOD J. Britishness and commemoration: national memorials to the First world war in Britain and Ireland // J. of contemporary history. -L., 2013. - N 48 (4). - P. 647-665.
Ключевые слова: Первая мировая война; историческая память; британскость; национальные мемориалы в Британии и Ирландии.
Первым национальным мемориалом Великой войны стал Имперский военный музей в Лондоне, за ним последовали Шотландский, Уэльский и Ирландский мемориалы. Ранее националь-
